Оружие Древних

Глава 4. Встреча в пустыне.

Эмонгир размеренно двигался дальше, но, отойдя от реки мер на двадцать, остановился.

— Что случилось? — спросила девушка.

— Здесь ортаны отдыхают и спят, — охотно объяснил Карон. — Днем это безопасней: сверху степь хорошо видна, никто не подберется незамеченным. Ночью зверям идти легче, чем по жаре — так что ночью мы не останавливаемся.

— А что делает охрана?

— Ничего, — пожал мощными плечами Карон.

— Хорошая работа, — улыбнулась девушка. — А как же морроны?

— Иногда они пробуют напасть, но при мне такого не было. Эмонгир трудно повредить, мы под хорошей защитой.

Пользуясь остановкой, Карон провел Далмиру по основным палубам движущейся крепости. Все было примерно таким же или похожим на то, что она видела раньше.

В коридоре они столкнулись с Бронстом. Еще несколько воинов стояли за его спиной. Наемник преградил дорогу:

— Карон, куда ты ее ведешь?

— Показываю эмонгир.

— Не то девушкам показывать надо, — осклабился Бронст. — А потайную комнату показывал?

— Нет…

— Тогда ты ничего не видела, — подмигнул Далмире наемник. — Пошли, посмотришь. Тут рядом.

Они поднялись по деревянной лесенке в большой зал, и в ноздри ударил запах прелого сена. Возле стены громоздилась гора скошенной травы, противоположная стена заканчивалась двумя огромными воротами, из–за которых слышался странный свистящий шум.

Бронст подошел к воротам и вытащил деревянный засов. Далмира заметила, как его приятели изо всех сил старались сохранить невозмутимые лица и поняла: ее испытывали.

— Там… — начал Карон, но наемник толкнул воина в плечо:

— Молчи, пусть сама увидит.

Он распахнул створку, и Далмира увидела чудовищную голову зверя, тащившего на себе эмонгир. Зверь спал стоя. Глаза размером со щит были закрыты, из огромных ноздрей с шумом вырывался воздух, и Далмира поморщилась: запах был не слишком приятным. Толстые морщинистые губы твари приподнимались во сне, показывая желтые пни зубов.

Девушка повернулась и поймала растерянный взгляд Бронста. Она поняла: зрители надеялись, что вид чудовища напугает ее, а они смогут потешиться, наблюдая за ее страхом…

— Забавный зверь, — проронила Далмира и отвернулась. — Карон, а что сегодня на обед?

Кормили здесь довольно сносно. Далмира с удовольствием поела овощную похлебку с грубым, но вкусным ортанским хлебом. Она очень хотела подняться на вершину эмонгира, но Карон объяснил, что туда наемников не пускают.

— Ты очень смелая! — сказал Карон. — Знаешь, у нас обычай: всех новичков мы приводим туда и показываем этих чудовищ. Все пугаются, когда видят их в первый раз, хотя они ничем не опасны и жрут только траву. Бронст сказал, чтобы я не смел говорить тебе об этом испытании. Но ты не испугалась.

— Да, я не испугалась.

— Ты удивительная девушка, Далмира. Я понял это, как только увидел тебя.

— А ты хороший человек, Карон.

Они улыбнулись друг другу. Он простоват, подумала Далмира, быть может, наемники смеются над ним, но по мне, такой друг много лучше иных. Лучше довериться простаку, чем хитрецу.

— А кто такой Джалмерн? — спросила она.

— Глава всех наемников. Джалмерна слушают все, даже эмон. И ты слушай.

— Ясно.

— Далмира, а как ты стала воином?

Ей не нравились подобные расспросы, но улыбка Карона была столь простодушна и заразительна, что девушка ответила:

— Когда–нибудь я расскажу тебе. А как стал воином ты?

Широкое лицо Карона вытянулось и осунулось, улыбка исчезла.

— Так уж вышло, — тяжело проговорил он.

Далмира поняла: не у нее одной есть то, о чем не хочется вспоминать.

— Забудь, Карон, — сказала она, трогая его за плечо. Под материей рубахи чувствовались стальные мускулы. — Я просто так спросила. Мне не нужно это знать.

Приближался вечер. И вот крепость дрогнула и сдвинулась с места. Огромные колеса загудели и заныли, перекатывая огромный груз. Далмира смотрела в окошко, вспоминая, как с Шенном впервые увидела жуткий, чудовищный и чужеродный силуэт эмонгира. Как наивный дикарь Шенн принял его за живое существо, а она поняла, что внутри есть люди… Далмира вздохнула. Все это было так близко и так далеко. Сотни дней прошли с тех пор. Она изменилась, и Шенн, наверно, тоже. Узнала бы она его сейчас, и что бы он ей сказал?

Длинный и хриплый звук рога разодрал монотонный гул катящегося города. Далмира вздрогнула:

— Что это, Карон?

Схватившись за меч, воин вскочил с соломенной циновки:

— Это морроны!

Они выскочили из комнатки. По коридорам, сталкиваясь и гремя оружием, бежали люди.

— За мной! — сказал Карон. Вслед за наемником Далмира поднялась на ярус выше, оказавшись внутри странной комнаты, в которой вместо стены была лишь невысокая, по–пояс, перегородка. За ней прятался ортан с коротким луком в руках.

— Пригнитесь, они стреляют!

Стрела с черным оперением вонзилась в деревянную обшивку, и Далмира быстро пригнулась, не успев рассмотреть, кто их атакует.

Далмира услышала тягучий гортанный вой и выглянула из укрытия. Вокруг эмонгира суетились черные тени. Морроны бежали параллельно крепости, забрасывая стрелами и крючьями с привязанной веревкой. Ортан–лучник привстал и, на мгновенье замерев, выпустил стрелу. Внизу кто–то вскрикнул. Ортан вновь пригнулся — и Далмира услышала стук воткнувшихся в перегородку стрел.

— А нам что делать? — спросила она сидевшего на полу Карона.

— Иногда они лезут наверх, — сказал воин.

Эмонгир продолжал движение. Остановка означала смерть — это хорошо понимали те, кто защищался и те, кто нападал. Морроны падали под меткими выстрелами защитников, но платили той же монетой, сбивая стрелами замешкавшихся воинов.

Высунувшийся ортан получил стрелу в грудь и рухнул на пол. Карон и Далмира переглянулись:

— Ты умеешь стрелять? — спросил воин.

— Нет.

— И я нет, — он выглянул и вовремя отшатнулся — крюк из черного железа вцепился в бортик.

— Сейчас полезут, — сказал Карон. Далмира огляделась и поняла: на крошечном балкончике ни ему, ни ей даже не размахнуться.

Показавшийся над бортиком моррон спрыгнул на пол и попал в объятья Карона. Мужчины сцепились. Вытащив кинжал, Далмира бросилась на помощь, но могучий воин сжал врага так, что тот застонал, оторвал его от пола и бросил вниз.

— Еще лезут! — глядя вниз, сказал он, и Далмира повисла на его поясе:

— Пригнись!

Он успел. Прикрывая своих воинов, вражеские стрелки держали балкон под прицелом, и сразу две стрелы прошили воздух там, где только что стоял воин.

— Бей их, когда перелезут! — сказала она. Карон кивнул. На лице его совсем не было страха, и девушка поняла: он погибнет, если она не присмотрит за ним. — Тогда они не будут стрелять.

Внезапно крепость остановилась. Крики морронов стали пронзительней и ближе.

— Почему мы остановились? — спросила она и дернула попытавшегося выглянуть воина. — Не надо.

— Я не знаю, — ответил Карон. Далмира почувствовала запах дыма.

— Мы горим! — воскликнула она.

Стоя на верхней палубе эмонгира, Джалмерн видел, как остановившуюся крепость окружает кольцо огня. Морроны подстроили им ловушку! Чернолицые нападали и раньше, но никогда не пытались поджечь крепость, зная, что в таком случае от нее ничего не останется, и добычи не будет. Но сейчас… В наступавшей тьме дозорные не разглядели приготовления морронов, и внезапно вспыхнувшее высокое пламя преградило путь. Ристы, как любые звери, боялись огня. Они были слепы, но прекрасно чуяли дым и жар пламени. Джалмерн понимал: стоя на месте, они не отобьются от кочевников. Надо тушить огонь и вырываться из западни!

Рог проревел три раза. Карон вскочил:

— Это вылазка! Нам надо идти!

— А морроны? — воскликнула девушка, но наемник уже заталкивал ее внутрь эмонгира.

— Дверь запирается! — сказал он, опуская окованную железом балку. — Бежим вниз, Джалмерн не любит ждать!

Вместе с другими воинами они спустились на нижний ярус. Там стоял Джалмерн в кольчуге, с мечом в руках. Его окружали воины.

— Морроны окружили нас огнем! — сказал он. — Мы должны атаковать и растащить преграду, иначе они сожгут эмонгир.

Воины переглядывались. Выйти и атаковать морронов без прикрытия стен — безумие! Но иного пути не было. Либо они расчистят путь, и уцелеет хоть кто–то, чем сгорят заживо все…

— Три десятка пойдут впереди, мои лучники прикроют их, остальные несут бурдюки с водой и заливают огонь!

Времени подготовиться не было. Двери в стене распахнулись, и воины выскакивали наружу, в гудящий пламенем ад. Свистели стрелы, звенели, сталкиваясь, мечи. Карон схватил два бурдюка и спрыгнул на песок. Далмира встала рядом.

— Туда! — ткнул ее в спину кто–то. — Быстрее!

Морроны выли. Их черные полуголые тела прыгали за языками пламени, дротики и стрелы вспарывали дрожащий от жары воздух. Далмира сжала копье и побежала за всеми.

Карон швырнул бурдюки на горящую вязанку хвороста и ударил по ним мечом. Вода зашипела, заливая пламя. Через дымящийся проход прыгнул моррон. Карон одной рукой отшвырнул его в сторону, а кто–то из воинов прикончил.

Залить завал удалось быстро, но морроны не давали оттащить еще тлевшие ветки в сторону. Закипела жестокая резня. Меч в могучих руках Карона летал, как пушинка, и не успевшие отскочить кочевники валились, как срубленные косой колосья. Встретив лезвием летевший в грудь клинок, Далмира сразила нападавшего. Вскрикнув, моррон повалился в огонь. Кашляя в плотном дыму, девушка разила черные тени, чувствуя, как с древка на пальцы стекает кровь…

Более искушенные в ближнем бою, наемники оттеснили морронов и бросились расчищать рукотворный завал. Далмира помогала мужчинам, обжигая руки, отбрасывала еще тлеющие ветки в стороны, как вдруг заметила карабкающиеся по эмонгиру тени. Морроны перехитрили их, выманили большую часть воинов из крепости и атаковали оставшийся без защиты эмонгир! Наемники услышали страшные крики женщин и все поняли.

— Что делать? — закричал кто–то. — Мы окружены!

— Бежим к эмонгиру! — крикнул Бронст. Карон двинулся за ними, но Далмира схватила его за плечо:

— Там смерть! Их слишком много!

Он глядел на нее, не понимая. Кровь и черные разводы сажи делали лицо воина страшным.

— Бежим отсюда! — она повлекла его прочь. Эмонгир обречен. Морроны уже прорвались внутрь.

Они побежали в пустыню. Ночь и плотный удушливый дым укрыли их, и ни один кочевник не заметил беглецов. Морроны грабили эмонгир, и еще долго Далмира слышала крики умиравших защитников. Затем наступила тишина…

Всю ночь они шли без остановки. Далмира понимала: опытным следопытам, морронам ничего не стоит выследить их, но надеялась, что, занятые грабежом, да еще и ночью, они не сразу обнаружат двоих беглецов.

Они спаслись, но не было ни воды, ни еды. Но страшно не это. Если орда заметит следы, жить им осталось недолго. Морроны, как никто другой, умеют преследовать и догонять.

Когда поднялось солнце, путники сделали привал. Удивительно, но никто из них не был ранен, не считая нескольких ожогов и царапин.

— Куда мы идем? — спросил наемник.

Далмира задумалась. Куда? Ясно: подальше от морронов. Но это их земли, и в любой момент беглецы рискуют встретить другую орду кочующих чернолицых… Шансы выжить малы, но лучше куда–то идти, чем сидеть и ждать смерти. И ведь Шенн как–то выбрался отсюда!

— Не знаю, — ответила она, и Карон принял ее ответ, как должное. Он тоже не знал.

Усталость уже сковывала ноги, но Далмира знала: надо идти, пока есть силы. Инстинктивно она повернула на север. Почему на север? Должно быть, там не так жарко… Солнце раскаляло землю так, что жар прожигал подошвы сапог. И — ни деревца, ни тени. Карон шагал молча, ни о чем не спрашивая, словно верил ей, а когда Далмира упала, запнувшись о камень, схватил и поднял девушку на руки.

— Отпусти! Отпусти сейчас же, я могу идти, я просто споткнулась!

Она освободилась и оттолкнула его.

— Ты ведь устала, — пробормотал воин.

— Когда понадобится помощь, я скажу! — зло отрезала Далмира, и ей тут же стало стыдно за грубость. — Прости, Карон.

Местами твердый спекшийся песок сменялся выгоревшей травкой и странными игольчатыми кустами. И ничего, что указывало бы на близость воды. Губы Далмиры ссохлись и обветрились, жажда мучила и отнимала силы.

Они все чаще останавливались и отдыхали. Морроны не появлялись, но Далмира уже не боялась их. Смерть от жажды была гораздо ближе. Но, как ни было тяжело, копье она не бросила.

— Карон, тебе рассказать, как я стала воином? — спросила она. Наемник кивнул:

— Расскажи.

Она не знала, зачем рассказала Карону все. Быть может, от ощущения почти осязаемой смерти, притаившейся за спинами, ступавшей след в след и ждущей своего часа. А может, потому, что этот простой парень умел слушать и с первого же знакомства смотрел на нее не как на женщину, а как на друга.

— … и так я оказалась на берегу Кхина, — закончила она.

— Ты столько всего повидала, — сказал Карон, подумал и добавил. — Если бы я был с тобой, то защитил бы тебя.

Она улыбнулась: как хорошо, когда люди говорят то, что у них на сердце. И как жаль, что они делают это так редко.

— Пойдем, Карон. Нам надо найти воду.

Беглецы поднялись и пошли. К радости Далмиры, им все чаще попадались рощицы карликовых деревьев и заросшие травой холмы. Где–то здесь должна быть вода! Спустившись с гребня холма в лощину, путники не сразу заметили метнувшиеся наперерез тени. Карон выхватил меч, Далмира не успела повернуться, как кто–то налетел и сшиб ее наземь. К горлу прижалась сталь. Только не плен! Рука выхватила кинжал, но захват разжался, и в лицо удивленно выдохнули:

— Ты кто?!

Невысокий воин с вытянутым костлявым лицом протянул ей руку:

— Вставай. Я едва не прирезал тебя. Кто вы такие?

Далмира поднялась с земли. Прирезал? Ее кинжал был едва ли дальше от сердца нападавшего.

— Вода у вас есть?

Воин протянул флягу, и девушка жадно пила, слушая, как Карон отвечает на вопросы. Подходили какие–то люди, но ей было все равно. Вода!

— Далмира! — вскрикнул кто–то, и фляга выпала из рук. Перед ней стоял Шенн.