Оружие Древних

Глава 3. Высадка.

Широкий нос корабля ткнулся в песчаный, покрытый редкой травой, берег. Вот он, Кхинор, с виду обычная земля, но каждый арн знает — это земля смерти, владения чернолицых морронов.

— Эвран, вдоль реки налево! Улнар — направо! — скомандовал Хаггар.

Вольный воин знал, что делать, и за невысоким жилистым воином спрыгнул на песок. Они прикроют высадку, а в случае появления морронов дадут сигнал товарищам.

— Отряд, на берег!

Воины спрыгивали на мокрый песок, оглядывались, поправляли оружие.

— Оставайтесь неподалеку, — сказал капитану Шенн. — Если в течение суток не вернемся, отплывайте.

Капитан, арн с холеными длинными усами, поклонился:

— Все исполню, как велишь, господин.

Шенн последним сошел с корабля. Сердце фагира часто билось, но не от страха. Скоро он окажется там, где бывал, увидит до боли знакомые края и встретит учителя! Надеется, что встретит…

Улнар легко бежал по песку. Тщательно пригнанное оружие не звенело и не мешало движению. Воины Братства, ходившие за Кхин, быстро поняли: тяжелое вооружение не годится в этих местах. Да, шлемы и крепкие латы — хорошая защита от одетых в кожу кочевников, но в них быстрее устаешь, теряется мобильность и скорость. А морроны двигаются быстро. Как беспощадные хищники, они могут преследовать долго, изматывая внезапными бросками…

Улнар взбежал на пригорок и приник к земле, оглядывая горизонт. Кажется, все спокойно. Ни движения, ни дыма костров. Лишь серые облака резво бежали по небу туда, где находился Гунорбохор. «Я доберусь до тебя!» — подумал Улнар. Воин оглянулся: корабль медленно отчаливал. «Теперь наши жизни в наших руках," — подумал он. Сердце забилось чуть сильнее, и Улнар притронулся к тофу:

— Великий Игнир, помоги добраться до цели!

Словно услышав его слова, тучи разошлись, и солнечный свет хлынул на землю.

Улнар увидел, как крошечный отряд начал движение. Воин приподнялся и пошел параллельно ему. Впереди и по левую сторону двигались другие разведчики. Их задача — первыми обнаружить опасность, ибо в Кхиноре обычно побеждал тот, кто нападал первым. Опытный Хаггар шел впереди отряда, и это было правильно. Улнар никогда бы не доверил это место новичку, не бывавшему за великой рекой. Даже такому воину, как Маррод. Потому что разведчику не нужно быть сильным или отлично драться на мечах — прежде всего он должен быть незаметным и чуять врага.

Солнце палило нещадно. Жара была еще одной причиной, по которой вольные воины не носили лат — под ними было ужасно жарко. Металл быстро нагревался, и находиться внутри железной печки становилось невыносимо. Хаггар пытался объяснить это новичкам еще в столице, но, судя по доспехам некоторых, слушали его не все. Напрасно. Скоро они узнают жаркое дыхание Кхинора. Хорошо, что никто не взял двуручных мечей и секир. Морроны не носят железных доспехов, значит, тяжелое двуручное оружие ни к чему. Огромная секира была у Хаггара, но Улнар знал: командир вынослив и силен, как крог, воин управлялся с секирой, как с прутиком.

Испуганно пискнув, из–под ног сиганул зверек. Улнар до рези в глазах всматривался в лежащую перед ними равнину. Ни деревца, ни камня. Любой человек или зверь здесь — как на ладони. Словно почувствовав что–то, он глянул наверх. Высоко кружа, над ними парили несколько огромных птиц. Охотники и падальщики. Говорят, они чуят кровь…

Улнар заметил, что ему машут, и подбежал.

— Привал, — объявил Хаггар, снимая кожаный шлем. Длинные седые волосы воина слиплись от пота. Десятник отцепил от пояса флягу и глотнул.

Воины сняли заплечные мешки и расположились на земле. Улнар еле заметно улыбнулся: сразу видно, кто в Кхиноре впервые. Бывалые рубаки сели бы спинами друг к другу, чтобы видеть все, что происходит вокруг, эти же сели друг к другу лицом. Хаггар перехватил его взгляд, ухмыльнулся краешком рта, но ничего не сказал.

Едва присев, Эрбин полез в мешок, извлек хлеб и вяленое мясо и стал есть, смахивая крошки с черной, заплетенной в две косы, бороды. Усевшийся спиной к нему Хаггар снял сапоги, подставляя ноги ветерку. Воин был массивен и широкоплеч, а сидя и вовсе казался квадратным. Улнар перехватил его взгляд: светло–голубые глаза Хаггара излучали спокойствие и уверенность, присущие всем сильным людям.

— А ведь я тебя помню, — прожевывая мясо, проговорил эшнарец. — Ты был в отряде Торланда, ведь так?

— Да, мой второй поход, — проговорил Улнар, коснувшись шрама над переносицей. — Я едва не погиб тогда.

— Говорят, ты хорошо бился, — сказал Эрбин, утирая рот. — Торланд не ошибся, приняв тебя в Братство.

Улнар молча кивнул, замечая, что многие прислушались к их разговору. Сейчас он чувствовал то, что ощущал каждый раз, попадая в Кхинор: окружение неведомого и страшного мира. Что ждало их впереди, не мог предвидеть никто. Эти края были краями смерти, ибо существа, обитавшие здесь, не знали жалости…

Они двинулись дальше. Холмы сменились широкой долиной с высохшим руслом реки, заросшим высокими, выше пояса, травами. Судя по солнцу, проводник вел их на северо–запад.

Отряд взобрался на холм, с которого открылась бескрайняя равнина, усеянная обломками скал и простиравшаяся до самого горизонта. Каменистая Равнина.

— Может, сделаем здесь привал? — спросил кто–то. — Хорошее место. Видно все вокруг.

— А нас видно еще лучше, — буркнул Эрбин, снимая шлем и вытирая катящийся со лба пот.

Хаггар огляделся:

— Эрбин прав. Нам лучше спуститься, — сказал он. — Внизу отдохнем.

Воины сошли с холма и на этот раз расселись, как надо — Хаггар втолковал по дороге. Вдруг Семир вскочил на ноги:

— Смотрите!

— Что случилось? — отряд вскочил на ноги. Кто–то схватился за оружие. Семир раздвинул траву носком сапога:

— Кости…

В траве белели скелеты неизвестных воинов, рядом валялось проржавевшее оружие.

— Они дошли только досюда, — сказал Идгерн. Из всего отряда он единственный был знатного рода. С начала похода Улнар опасался, что эмон начнет ставить себя выше прочих, но пока тот ничем не выделялся. Разве что эфесами двух коротких мечей, украшенными драгоценными камнями. Дорогие клинки. «Интересно, — подумал Улнар, — зачем он ввязался в этот поход, ведь вряд ли из–за денег?»

Хаггар пожал плечами. Лицо десятника выражало полное равнодушие.

— Кто знает, может, это морроны? — предположил ринересец Кронир, пнув ногой ржавый разрубленный шлем.

— Отдыхайте и подкрепляйте силы, — сказал Хаггар. — Сегодня сделаем еще переход и заночуем.

Воины расселись, почти скрывшись в высокой траве. Улнар немного поел и попил воды. Фляга на поясе нагрелась, и вода была теплой, но воин к этому привык. Он взглянул на фагира: мастер Шенн был спокоен и сосредоточен. По дороге он быстро нашел общий язык с Семиром, и Улнар удивлялся: что могло сблизить фагира и охотника?

Вскоре двинулись дальше. Высокое солнце перестало слепить глаза и теперь грело спины, заметно склоняясь к закату. Под ноги ложилась густая, зеленовато–желтая трава, а в воздухе витал ее пряный, дурманящий запах.

— Мастер Шенн, — прервал молчание Эрбин. — Ты никогда не думал, как назвать наш отряд?

— Нет, не думал. А зачем?

— Ну, как это? — развел руками эшнарец. — Нельзя без названия! Вот добудем мы то, что там где–то спрятано, и все скажут: это свершил отряд, называемый… — он сделал многозначительную паузу. — А не будет названия, скажут: это сделала шайка наемников. Чувствуешь разницу, мастер?

— Я — не совсем, — ответил за Шенна Маррод, и воины расхохотались.

— Если мы вернемся, поручаю тебе придумать название, — сказал Шенн. — Сейчас надо думать о другом.

Пересекая высохшее русло ручья, отряд вытянулся в длинную цепочку. Воины шли след в след, чтобы морроны не догадались, сколько людей здесь прошло.

Когда травы окрасились красным, а тени вытянулись далеко вперед, Хаггар объявил привал.

— Осталось два дня пути, — сказал Шенн. — Завтра мы пересечем тропу ортанов, опасное место, там мы будем, как на ладони. Не знаю, кочуют ли там морроны, но надо быть готовыми ко всему…

— А обойти нельзя? — спросил Улнар.

— Там, — показал фагир на север, — начинаются владения гулхов. Ты слышал о них, воин?

Улнар кивнул. Да, этих тварей лучше обойти стороной. Даже чернолицые их боятся.

— Мы пересечем тропу, — продолжил Шенн, — далее будут холмы. Воды там нет. За холмами перелески и дальше — город. Наша цель.

— Значит, ты уже бывал здесь, мастер? — спросил еще один воин, Руннор, меченосец из гвардии одана.

— Бывал.

— Быть может, мастер расскажет нам эту историю? — спросил Маррод. Шенн посмотрел на него:

— Быть может, расскажу, Дорран. Но сейчас я хочу спать.

— Время назначить часовых, — сказал Хаггар. — Стоять будем по–очереди и по–двое, все, без исключения. Желающие есть?

Вызвались Улнар и Семир.

— Следующие полночи — я и Эрбин, — сказал десятник. — Все. Гасите огонь.

Семир и Улнар сидели спина к спине и тихо разговаривали, оглядывая заросли травы за лежащими у погасшего костра товарищами.

— Улнар, откуда ты родом? — спросил лучник. — Мне кажется: на арна ты не очень похож.

— Я родился в Гарде, это оданство Ринересс, — ответил Улнар. — Я не знаю, из какого народа мой отец, а мать была дочерью арна, простого рыбака.

— Знаешь, ты напоминаешь мне лицом одного купца из Эдерна, который одно время приезжал к нам в селение. Он так же, как и ты, часто молился, только Великому Алгору — он ведь считается покровителем Эдерна. Но тот человек был смуглее тебя, да и говорил так, что иногда не разберешь, чего он хочет.

— А ты откуда родом, Семир? — спросил воин.

— Я родился в Кадане — это маленький город на севере. Я литерн, не арн. Вот Эрбин — из Эшнара, это рядом.

— Кто твой покровитель?

— Алгор.

Улнар взглянул на усыпанное звездами небо. Как россыпь драгоценных камней, они окружали величаво плывущую сквозь рваные облака светло–желтую луну.

— Началась первая декада Алгора. Твой покровитель будет с тобой еще долго.

Они помолчали.

— А кем был твой отец, Улнар? — не унимался с расспросами Семир.

— Воином. В последний раз я его видел, когда день моего рождения пришел в двенадцатый раз.

— А потом?

— Потом он ушел в поход, и больше я его не видел. Думаю, он погиб, иначе бы обязательно вернулся.

— Выходит, ты, как и я, потерял отца, — протянул Семир, меняя положение на более удобное, и нечаянно толкнув ногой спящего Эрбина, но эшнарец лишь сильней захрапел.

— А как ты попал в отряд?

— Я выиграл состязания в Гурдане. Там я был лучшим стрелком. Но мне захотелось чего–то большего. Например, пойти в Кхинор, — Семир улыбнулся. — Все же я не такой великий стрелок, как ты, наверно, думаешь…

— Я ничего не думаю, Семир, я скоро это увижу.

Утро встретило ярким солнцем и приятным, еще хранившем прохладу ночи, ветерком. Воины поели и двинулись в путь. Первая ночь, проведенная в Кхиноре, прошла спокойно. И это был добрый знак.

Полдня отряд продвигался вглубь Кхинора. Несмотря на предупреждение, что источников на равнине мало, воины много пили, и фляги с водой в заплечных мешках становились все легче…

На втором привале Хаггар разрешил развести огонь, чтобы все поели горячей пищи. И здесь Шенн удивил всех, собственноручно приготовив наваристую похлебку, и воины с аппетитом ели густое мясное варево, приправленное ароматными листьями и пряностями, которые, оказывается, фагир носил с собой. Наевшись, воины разлеглись на траве, лишь трое дозорных бодрствовали, выдвинувшись на сотню шагов перед отрядом.

— Мой отец был оружейником, лучшим в городе, — говорил, сидя и тлеющего костра, Хаггар. — Эту секиру сделал он.

Сидевший рядом Улнар бережно взял в руки оружие десятника, поражаясь, как искусно оно сделано. Обоюдоострое, полукруглое лезвие секиры было остро, как бритва, сверху имелась прорезь для захвата клинков и острый трехгранный наконечник, для ударов по броне. Рукоять из прочнейшего дерева, пропитана лаком и укреплена стальными полосами, переходящими в причудливый эфес, защищавший кисти от ударов.

— Я не видел подобного оружия, — признался Улнар, впервые так близко рассматривая оружие Хаггара. — Твой отец действительно большой мастер.

— Да, и он хотел, чтобы я стал кузнецом, как и он. Но я вступил в Братство. И тогда он…

— Морроны! — сидевший в дозоре Руннор выскочил из травы. — Там! Идут сюда!

— Проклятье, они могли заметить дым от костра! — выругался Хаггар. — Скольких ты видел?

— Пятерых!

— Они видели тебя?

— Не знаю, — выдавил Руннор.

— Их пятеро, — подтвердил Кронир, второй дозорный.

— Убьем! — радостно осклабился Эрбин.

— Даже если всего пятеро, не будем рисковать! — сказал Хаггар. — Это разведчики, за ними может двигаться орда. Пусть уходят.

— Они не уйдут, — сказал Маррод, приподнимая голову над травой. — Они идут прямо сюда.

— Ублюдки Даора! — выругался Хаггар. — Они заметили дым! Расползаемся в стороны. Нападайте, когда я крикну.

Десятник остался сидеть у костра.

— Ты, что, Хаггар? — замер возле него Кронир. — Прячься, они сейчас будут здесь!

— Убирайся в кусты! — сверкнул глазами десятник. — Я знаю, что делаю!

Разведчики подошли совсем близко. Лежащий в десятке шагов от Хаггара Улнар уже мог разглядеть их плоские черные лица. Выйдя к кострищу и увидя одиноко сидящего воина, морроны вскрикнули. Сжимая секиру, Хаггар медленно поднялся. Оскалив зубы, один из кочевников выхватил дротик и метнул в Хаггара. Сердце Улнара екнуло, но десятник, не дрогнув, уклонился от летящего снаряда и пошел на морронов. Второй вскинул лук, но мгновеньем раньше стрела Семира вонзилась ему в грудь. Морроны замешкались, в этот миг Хаггар с ревом прыгнул на них, срубив одного секирой. Слева из травы поднялся Эрбин. Взрезав воздух, метательный топорик эшнарца воткнулся третьему моррону в спину. Взмахнув руками, тот упал в траву. Оставшиеся в живых чернолицые бросились бежать, но один не смог миновать вставшего на пути Маррода. Кочевник взмахнул мечом, но эльд неуловимым движением опередил его, и голова моррона покатилась по траве.

Последний ткнул копьем в лицо Кронира. Воин отшатнулся, запнулся о камень и упал. Но чернолицый не стал добивать, а бросил копье и изо всех сил припустил прочь.

— Держите его! — заревел Хаггар. — Не упустите!

Воины бросились следом, но сухопарый полуобнаженный моррон бежал так, что пятки сверкали. Улнар понял: не догнать, остановился и увидел натягивавшего тетиву Семира. Его мощный лук загудел, стрела унеслась вдогонку за морроном, настигла беглеца и клюнула в спину. Моррон упал.

— Клянусь Игниром! — прошептал воин. — Ты… — он бросил восторженный взгляд на Семира: стрелок улыбался.

— Ветер, — сказал он, расставив пальцы веером. — Подуй он сильнее, и я бы не попал.

— Но ты попал! Мир не видел такого стрелка, как ты! — воскликнул подбежавший к ним Руннор.

— Мой отец стрелял лучше, — скромно ответил Семир.

— Лучше? Да лучше стрелять невозможно!

— Хватит болтать, — прервал подошедший к ним Хаггар. — Бегите и посмотрите, что с ним! Если жив, перережьте горло.

Стрела вошла моррону в основание шеи, он истекал кровью и почти не дышал.

— Пусть лежит, — сказал Улнар. — Солнце и падальщики расправятся с ним, не останется и следа.

Он выдернул окровавленную стрелу и протянул Семиру:

— Возьми.

— У меня еще есть стрелы, — пожал плечами стрелок. — И запас наконечников.

— Послушай, что я скажу, Семир: лишних стрел в Кхиноре не бывает. И еще: твоя стрела — это след, а мы не должны оставлять следов, если хотим выжить.

— А трупы?

— Трупы мы не станем прятать. Закапывать бесполезно. Морроны все равно будут искать и найдут их. Здесь другое. Ты слышал о магии морронов?

— Нет, — удивленно сказал Семир. — А что у них за магия?

Они вернулись к остальным. Эрбин деловито обшаривал убитых, остальные наблюдали. Кто с интересом, кто — с брезгливостью.

— Морроны не будут искать по следам, они найдут нас по твоей стреле. Их магия сильна.

— Так ли это? — спросил Маррод. — Думаю, их магия — ничто!

— Напрасно, — Улнар взглянул на бывшего противника. — Ты просто не испытал ее на себе.

— А ты испытал?

Воин не ответил. За спиной Маррода возникла чернокожая ведьма Ош–Рагн, протягивающая Улнару зелье:

— Бери, воин. Здесь сила, великая сила…

— Смотрите, что у них на шеях! — Идгерн указал на убитых. Улнар не видел, но знал, что там. Морроны носили на шее ожерелья из пальцев убитых врагов…

— Что, никогда не видел? — спросил Эрбин.

— Никогда, — признался Идгерн.

— Теперь насмотришься, — эшнарец пнул ногой голову убитого. — Жаль, нельзя отрезать пальчики…

— Зачем? — изумился Идгерн. Эрбин удивленно глянул на эмона:

— Ты не знаешь? За два больших пальца Братство платит пять полновесных асиров, а, бывало, и по семь!

— Но кому нужны их пальцы? — спросил Руннор.

— Ну, ты спросил! Их жарят и едят! — довольный шуткой, эшнарец захохотал. — Пальцы никому не нужны — и живые нелюди тоже! Понял?

— Хватит болтать, уходим! — распорядился Хаггар.

Как и предсказывал Шенн, к полудню отряд вышел к караванной тропе ортанов — огромной, вытоптанной животными и огромными колесами, полосе, тянувшейся с запада на восток. По ней ортаны возили товары из Эвилона и других далеких стран в Арнир.

У дороги высокая трава заканчивалась, то здесь то там виднелись растрескавшиеся проплешины солончаков и чахлый, не дававший тени кустарник. Здесь сделали последний привал перед броском. Эту выжженную равнину надо пересечь как можно быстрей — застигнутый в поле немногочисленный отряд легко станет добычей орды морронов. Все понимали это и тревожно оглядывались друг на друга. «Первая стычка закончилась удачно, — думал Улнар, — но морроны найдут трупы разведчиков и пойдут по нашим следам. Если повезет, мы оторвемся от них. Кхинор велик. А если нет…»

— Вперед, чего стоять? — прикрикнул Хаггар и первым шагнул на тропу.

Воины невольно ускоряли шаг: всем хотелось быстрее пересечь открытое и потому опасное место. Улнар вздохнул с облегчением, когда солнце, наконец, коснулось края земли, и небо потемнело, сливаясь с горизонтом за спиной. Ночь укроет их.