Оружие Древних

Глава 23. Старые враги

— Она высыпала твое зелье! — сказала Далмира, шагая рядом с Улнаром. — Я все видела!

— Она сделала это, чтобы я вернулся, — проронил воин.

— И ты вернешься? Прости, наверно, тяжело об этом думать.

— Непросто, — оветил воин. — Время еще есть… я решу.

— Ты решишь, жить тебе или умереть? — переспросила Далмира.

— Ведь это в моей власти, — сказал он, посмотрев ей в глаза, и Далмира вздрогнула. Взгляд воина был спокоен, и девушка поняла, что черное зелье Гунорбохора не властно над его душой. Крепость духа вольного воина поражала ее, и Далмира чувствовала, что отчаянно жалеет его, жалеет так, словно он был ей близким человеком, дороже Шенна…

Даже после невероятного освобождения Хаггар не разговаривал с Улнаром и даже не поблагодарил его. Десятник готовился принять смерть, но никак не милость от заклятых врагов и шел, осыпая бранью морронов и их белых прислужников. Черная тень пролегла между двумя друзьями, и ее было не перешагнуть.

Оружие и доспехи им вернули, и впервые арны шли через Кхинор, не таясь.

— Мастер Шенн, что ты думаешь обо всем этом? — спросил Эрбин. Из головы эшнарца не шла груда асиров, небрежно высыпанная в пыль у их ног, и он мысленно проклинал Хаггара, не позволившего взять хотя бы пригоршню.

— Придем к одану и расскажем ему все.

— Только без меня! — заявил эшнарец. — Да за такие слова одан заточит нас в подземелья похлеще Анвинорских! Да что б у меня борода отвалилась, я к одану не пойду! Переплывем Кхин, а там и разойдемся.

— Поступай, как знаешь, — проронил Шенн, думая о своем.

— А как же награда, Эрбин? — спросила девушка. Эшнарец схватился за голову:

— Забыл! О, боги Эшнара! Значит так: сперва мы получаем награду, а уж потом, когда я уйду, мастер Шенн говорит о союзах, договорились? А, мастер Шенн?

— Хорошо.

Шенн думал о том, сколько времени им понадобится, чтобы добраться до Ринересса. До наступления новой луны оставалось дней двадцать, этого должно хватить, если не случится что–нибудь непредвиденное. Куда уж непредвиденней, вздохнул фагир, вспоминая разговор с Ош–Рагн. Пошли за оружием Древних, а вместо него принесем союз с морронами… Как одан воспримет это, Шенн не представлял, но, зная крутой нрав одана, нужно готовиться к худшему. «Как бы то ни было, свой долг я исполнил, — думал фагир, шагая след–в–след за десятником — привычка со времен юности в лесах. — И если одан заточит меня в тюрьму — пусть будет так, но я должен передать послание морронов! Я знаю, насколько страшны гротхи, и надо убедить одана, что лучше союз со старым врагом, чем противостояние с новым, более страшным противником».

Прошел день и прошла ночь. Отряд двигался к верховьям Кхина, туда, где Ош–Рагн и собиралась встретить врага. «Будь у морронов лодки, мы давно бы переправились на наш берег, — думал Улнар, оглядывая пестрящую солнечными бликами великую реку. — А теперь придется идти в верховья. Что ж, не впервой».

Противоположный берег заметно приблизился, воины видели поднимавшиеся над водой островки, сначала песчаные, затем уже густо заросшие лесом. Здесь в Кхин впадали семь рек, и это место называлось Семиречье. На деле рек было много больше, к ним присоединялись бегущие с заснеженных гор многочисленные ручьи. Местами Семиречье представляло собой болото, местами — каменистые равнины, изрезанные синими лентами рек. Арны не любили эти места из–за отдаленности от городов и крепостей, что обеспечивали защиту от кочевников, и селений тут не строили. Северные варвары предпочитали горы, изредка спускаясь сюда ради охоты на диких крогов. Эти места были безлюдны, редкие одиночки и изгои осмеливались селиться в этих местах, зная, что в случае опасности им придется полагаться лишь на самих себя…

Движущуюся крепость отряд заметил не сразу — издалека она казалась серой скалой, но затем зоркий глаз Улнара разглядел гигантские колеса.

— Это же эмонгир ортанов!

Притронувшись к амулету фагиров, Шенн поблагодарил богов за помощь. Встретить эмонгир было большой удачей, ведь теперь они смогут находиться под защитой его стен, да и по бездорожью он двигается намного быстрее пешехода. Ортаны довезут нас до ближайшего торгового городка, где они продают свой товар, подумал Шенн, а там по хорошей дороге мы быстро придем в Ринересс.

— Надо их нагнать! — сказал Шенн, убыстряя шаг. — Не отставайте.

— Легко сказать, — недовольно пыхтел Эрбин, всматриваясь в далекий эмонгир. — Может, они нас заметят и остановятся, а?

— Шевели ногами! — отвечал десятник. — Иначе этот день мы проведем без крыши над головой и без горячего ужина.

— За это стоит поднажать! — согласился эшнарец. — Слушайте, а они нас возьмут?

— Именем одана, — сказал Шенн. — Пусть попробуют не взять!

— Именем одана! — азартно воскликнул Эрбин. — Дайте мне горячей еды, пива и хорошенькую девушку, именем одана!

Пересекая очередной ручей, эмонгир замедлился, и друзья почти нагнали его. С башни катящейся крепости послышались крики дозорных.

— Ага, нас заметили! — довольно сказал Эрбин. — Сейчас остановятся.

И впрямь, колоссальное сооружение замедляло ход. Многочисленные и огромные, выше человеческого роста, колеса замерли, в боку деревянной крепости откинулась дверь, и на камни выпрыгивали воины.

— Они хорошо защищены, — проговорил, останавливаясь, Улнар. — Сколько воинов…

— Ортаны должны защищать свой товар, — ответил Хаггар, оценивающе оглядывая приближавшихся к отряду наемников.

— Говорить буду я, — сказал Шенн. Фагир заметил лучников, выглядывавших с крыши эмонгира. Да, ортаны настороже…

Наемники остановились в десяти шагах.

— Вы кто? — не слишком вежливо спросил один из них, рослый детина в кольчуге и с копьем в руках.

— Именем одана! — сказал Шенн. — Мы его посланники и идем в Ринересс. Если вы возьмете нас, одан наградит вас.

— Посланники? — рассмеялся наемник. — Да вы на себя посмотрите! Думаю, вы обычные мергины. А ну–ка, сложите оружие и сдавайтесь, пока вас не перестреляли со стен!

Хаггар побагровел:

— Позови хозяина, ты, прыщ на заднице громира! Мы будем говорить с ним, а не с бабой, не умеющей держать копье!

Наемники загудели. Зловеще шелестя, сталь покидала ножны.

— Что? Тебя, борода, я лично прибью к колесам! — наемник поднял копье и двинулся на десятника. Хаггар осклабился и приподнял секиру.

— Назад! — крикнул Шенн. — Я же сказал: говорить буду я! — Он шагнул навстречу воинам и достал из–за пазухи свиток. — Я фагир Шенн, доверенное лицо одана! Кто из вас умеет читать, может прочесть это в моем свитке! И мы не просим, а требуем впустить нас в крепость. Если вы не сделаете это… вы сами знаете Орэна!

Наемники переглядывались. Да, этот грязный оборванец мало походил на фагира, но не будет же мергин утверждать такое, и у него какой–то свиток…

— Надо звать хозяина! — сказал один.

— Он не велел его беспокоить! — отрезал детина в кольчуге.

— Можешь нас не впускать, но если одан узнает об этом, он запретит вашему хозяину торговать, и вы потеряете работу, а потом окажетесь на рудниках! — пообещал Шенн.

— Ладно, — подумав, проговорил старший, — можете войти. Но оружие отдайте нам.

— Нет! — опередив фагира, жестко сказал Улнар. — Мы посланники одана, а не мергины. Мы охраняем фагира Шенна, отвечаем за него своими головами, и оружие останется у нас!

— Хорошо, проведите их в комнату для гостей, — нехотя согласился наемник. — А я иду к хозяину.

Шенну уже приходилось бывать внутри катящегося замка. Ортаны были торговцами, а их катящиеся крепости — вместилищем множества товаров из далеких, никому не известных земель. Но эти торговцы никогда не упускали возможности заработать, в том числе и на людях, и очень часто одинокие или отбившиеся от своих путники становились добычей эмонов пустыни, как называли себя ортаны. Торговлей людьми не брезговали и хартоги, среди которых Далмира провела не одну луну. Именно ортанский эмон однажды продал ее хартогам, и Далмира попала в Круг, в котором билась с чудовищами…

Их провели в одну из комнат. Жили ортаны бедно, в комнатах не было кроватей, вместо окон — длинные узкие бойницы, в которые едва протискивалась рука, спали здесь на соломенных тюфяках, но глава эмонгира ни в чем себе не отказывал. Далмира помнила, как оказалась наверху, в его комнатах. Надеюсь, это не тот самый эмонгир, усмехнувшись, подумала она.

Внутри все тоже было из дерева, причем не простого. Из отряда один Шенн знал, что легкое и прочное дерево для таких крепостей растет далеко на юге, это он прочел в одной книге из библиотеки храма в Ринерессе. Там же он читал о чудовищных зверях, тащивших деревянные эмонгиры. Писали, что стоят они целое состояние, что разводит их дикий и злобный народ, что с рождения зверей ослепляют и приучают к вечному рабству…

— Долго мы будем здесь сидеть? — недовольно спросил Хаггар.

— Пока не придет хозяин, — ответила Далмира.

— Ну, что же мы стоим, ехать надо! — Эрбин нетерпеливо поерзал на жестком полу.

Улнар молчал, думая о своем. Ош–Рагн уничтожила запас черной пыльцы, и теперь он вновь перед выбором. Если он не вернется обратно, он умрет. Впрочем, все одно бы так вышло, он, как рыба, на крючке морронской ведьмы, и даже отчаянный поход в Гунорбохор не изменил ничего. Противоядие знает лишь сама Ош–Рагн, но просить ее о милости Улнар не хотел, да и она не столь глупа, чтобы просто так подарить жизнь какому–то арну. Гораздо выгоднее иметь под рукой готового на все рорга…

Двери «гостевой комнаты» отворились, и внутрь вошли несколько воинов, а за ними невысокий человек с тоненькой бородкой и пронзительными, навыкате глазами. Далмира тотчас узнала Торвара.

Взгляд хартога тотчас остановился на ней, в глазах блеснула ненависть, он открыл рот, но сдержался и легким кивком привествовал гостей:

— Я полагаю, старший здесь ты, — хозяин эмонгира обратился к Шенну. Фагир кивнул:

— Да, это так.

Взгляд Торвара то и дело останавливался на лице Далмиры. Пальцы девушки сошлись на рукояти меча. «Они не знают, кто он, — думала она, — и надо быть наготове. Эта тварь способна на все! Интересно, его брат Тормун тоже здесь?»

— Мне донесли, что ты послан самим оданом. Это так?

Шенн молча протянул эмону свиток. Торвар развернул его и изумленно повел бровями, увидя оданскую печать.

— Да, все верно, — нехотя промолвил он. Было заметно, что эмон озадачен. — И что же посланники одана делают в этих местах?

— Об этом я не стану говорить, — ответил Шенн. — Сейчас мы идем в Ринересс, и я прошу подвезти нас до ближайшей крепости. Мы покинем вас, как только вы прибудете на торговый пост. У нас нет денег, но мы надеемся, что эмону нетрудно дать приют и еду нескольким воинам. По прибытии в Ринересс мы расскажем о вашей помощи одану, и он не оставит вас без награды.

— Хм, — Торвар поскреб бородку. — Конечно, мы примем вас, как гостей. Побудьте пока здесь, а я распоряжусь, чтобы вам принесли еду и воду. Отдыхайте.

— Благодарю, — сказал Шенн. На пороге Торвар остановился:

— Мастер, э–э–э…

— Шенн.

— Мастер Шенн, не могли бы вы… пройти со мной? Мне требуется помощь фагира в одном очень… непростом деле.

— Что ж, я готов, — пожал плечами фагир.

— Прошу, — Торвар пропустил мастера вперед и вышел вслед за ним. Дверь закрылась. Воины переглянулись.

— Ну, вот и отлично, — довольно проговорил Эрбин. — Теперь нас накормят, и мы хорошенько отдохнем, как и полагается героям.

— Далмира, что с тобой? — спросил Улнар.

Девушка повернулась к нему:

— Ничего.

— Неправда, — мягко промолвил воин. — Твои пальцы так сжимают меч…

— Точно! — сказал Хаггар. — Ты что–то скрываешь, красноволосая, я вижу это по твоим глазам. Ты здесь была?

— Нет, — покачала головой Далмира. Ей не хотелось ничего говорить, но воины уже окружили ее.

— Говори, что ты увидела? — спросил Улнар. — Нам угрожает опасность?

— Не знаю, наверно, нет, — растерянно ответила она. Далмира боялась расспросов и не хотела говорить о том, что случилось много лун назад… но мстительный взгляд Торвара… Она знала, что скрывалось за этим взглядом, потому что хорошо знала этого человека. Убийцу без чести и жалости.

В небольшой, но уютной комнате витал запах благовоний, а широкое окно позволяло видеть все, что происходит впереди движущегося замка.

Хозяин усадил фагира на мягкий ковер, и смуглые слуги принесли блюдо с дымящимся мясом и горшочки с соусами и вареными овощами.

— Прошу, мастер, кушайте, — Торвар собственноручно наполнил две чаши. — Вот вино, которое вам вряд ли удастся еще попробовать. Его делают в далекой земле Шемран, это…

— Это на юго–востоке, за горами, на левом берегу Кхина, — сказал Шенн. Торвар склонил голову:

— Поражен вашей ученостью, мастер. Вы многое знаете.

Шенн попробовал мясо. Оно было нежным и таяло во рту. Фагир пригубил из кубка: и впрямь прекрасное вино!

— А мои товарищи…

— Не беспокойтесь, мастер, я велю накормить их досыта! — кивнул Торвар.

— Хорошо, — благодарно кивнул Шенн.

Смакуя вино, эмон ждал, пока мастер поест. Шенн глотал вкуснейшее мясо, надеясь, что делает это не слишком быстро.

— Спасибо, — наконец, сказал Шенн, — я сыт. Так в чем заключается ваше дело?

— Вы ведь хорошо знаете законы, мастер Шенн, — сказал Торвар, — не так ли?

— Да, я долгое время обучался этому в фагирдаре. И что же случилось?

Торвар снова поскреб бородку.

— Знаете ли, мастер Шенн, есть один закон, касающийся… хартогов.

— Хартогов? — удивился Шенн. — Это же охотники за чудовищами?

— Да, это они, — кивнул хозяин. — Так вот, велением одана хартоги меют право на все, что найдут по ту сторону Кхина. И даже на людей.

— Это так, — согласился Шенн. В памяти фагира тотчас всплыл рассказ Далмиры о том, как она была пленницей хартогов и сражалась с монстрами на потеху толпе. Сердце застучало чаще. — Этот закон я знаю. Хартогам всегда нужны новые бойцы, и одан позволил им подбирать в Кхиноре беглых мергинов… У вас какие–то споры с хартогами?

— Не совсем так, — улыбнулся Торвар. — Скорее, наоборот. Я и есть хартог.

Шенну стало жарко. Или это вино ударило в голову?

— Но хартоги не путешествуют в эмонгирах…

— Я первый! — горделиво проговорил Торвар. Было заметно, как он гордится свои положением. — Да, раньше хартоги путешествовали в повозках, но я купил этот эмонгир, и теперь в большей безопасности, чем когда–либо. Ни морроны, ни стаи хищников не страшны нам теперь, а вместе с боями в Круге я могу заниматься торговлей. Не правда ли, отличное решение?

— Да, это хорошо, — рассеянно проговорил Шенн. Его мысли все чаще останавливались на Далмире. Из отряда лишь она была с хартогами.

— Скажу напрямик, мастер, — взгляд Торвара стал иным, напускная улыбка спряталась за жесткими складками рта. — Один из ваших людей — беглый хартог, и он — моя собственность! Когда я вошел в гостевую, я тотчас его узнал.

Шенн медленно поставил кубок на поднос.

— Кто же это? — спросил он, уже зная ответ.

— Девушка по имени Далмира, — не без удовольствия процедил эмон. — Она моя собственность по закону, и я хочу забрать то, что принадлежит мне!

Шенн молчал.

— Мастер? Вы ведь не против? — вежливо осведомился Товар. — Ведь вы знаете закон. Я не сказал об этом сразу… потому что не был уверен в ваших людях. Я оставил им оружие и опасался, что…

Шенн молчал, понимая, что нельзя так просто встать и уйти. Отдать Далмиру хартогам он не мог, но не мог и преступить закон, проводниками и исполнителями которого и являлись фагиры. Закон был на стороне Торвара и, прибыв в эмонгир, они, сами того не ведая, подставили Далмиру. Шенн лихорадочно думал, но решения найти не мог.

— А ты не спутал ее… с кем–нибудь? — спросил Шенн. — Быть может, она только похожа…

— Нет, это она! — воскликнул Торвар. — Я узнал ее! К тому же, на ее плече должно быть клеймо. Она принадлежит хартогам!

Взгляд фагира растерянно блуждал по комнате.

— Так, значит, я могу ее забрать? Мастер, тогда вы должны пойти со мной и объявить своим людям…

— Есть одна трудность, — наконец, произнес Шенн. — Далмира сражалась вместе с нами и должна получить награду у одана…

— Но ее нет в свитке одана! — быстро возразил Торвар. — Я не видел там ее имени!

Возразить было нечего. Тормун сумел увидеть в свитке то, что нужно ему. Шенн медленно поднялся с подушек, чувствуя испытывающий взгляд хозяина эмонгира. Фагир понял, что он и весь его отряд находятся во власти хартогов. Откажись он выдать Далмиру — и их убьют, а пустыня все спишет, свидетелей нет. И хартогов вдесятеро больше… Шенн едва сдерживался, чтобы не застонать от ярости и бессилия. Но что он может сделать? Он же фагир, блюститель закона, и нарушить его не может! Была и другая причина: если отряд погибнет, послание Ош–Рагн умрет вместе с ним, а орды гротхов придут в Арнир… Но объяснять все это Торвару он не стал. Бесполезно. Ни ортаны, ни хартоги не подчиняются оданам Арнира.

— Что ж, идем, — тяжело произнес Шенн.

— Выходит, ты была хартогом? — переспросил Эрбин. Эшнарец взглянул на Далмиру по–другому. — И билась в Круге?

— Да, — просто ответила девушка.

— Я бывал на их представлениях и видел разных чудовищ! — сказал Эрбин. — Клянусь глазом Эльмера, я не представляю, как мы смогла выжить! На моих глазах они разорвали двоих здоровенных бойцов в клочья! До сих пор страшно, хоть я видывал всякое.

— Я тоже это видел, — кивнул Хаггар. — Теперь я знаю, у кого ты училась.

— Значит, ты узнала этого эмона? — спросил Улнар.

— Да. Это Торвар, брат и правая рука Тормуна, хозяина хартогов. Я ненавижу его! И он меня тоже…

— И он тебя узнал? — спросил Эрбин.

— Конечно, — сказал Улнар, — я думаю, забыть такую девушку трудно.

— Не беспокойся, пока мы рядом, никто не тронет тебя! — сказал Хаггар. Улнар встретился взглядом с Далмирой. Его глаза сказали то же без слов.

— Я думаю, бояться нечего! — заявил Эрбин. — Наш Шенн — посланник самого одана, а это кто? Какие–то торговцы!