Оружие Древних

Глава 27. Битва за Ринересс

Эмонгир катился вперед. По расчетам Улнара, Ринересс был в дневном переходе от них. Проезжая по чьи–то полям, Шенн был готов заплатить их хозяевам за ущерб, нанесенный огромной тяжестью эмонгира, оставившего после себя две глубокие колеи — но никто не остановил их. Навстречу стали попадаться пустые, без единого человека, селения, и воины поняли: враг близко.

Неожиданно путешественники увидели лагерь. Тысячи палаток из разноцветных кож усеивали долину, и сотни костров тянулись к небу черными струйками дыма.

— Гротхи! — крикнул дозорный, и спустя минуту воины заняли места у бойниц.

— Пришло время! — молвил Маррод, вглядываясь во вражеские порядки. — Шенн, ты готов?

— Готов, — ответил фагир, склоняясь над прицеливающим устройством. Это было его собственное изобретение, в чертежах Древних не было ничего подобного, и Шенн гордился собой. Фагир крутил ручку, и платформа поворачивалась, направляясь в сторону врага.

— Вели остановиться, — сказал он Далмире, — так выстрел будет точнее.

Девушка дернула за рычаг, и обученные ристы встали. Эмонгир замер.

— Мы уничтожим вас! Вы все умрете! — произнес Маррод. Эльд вцепился руками в ограждающие крышу деревянные зубцы, и лицо его исказилось от ярости.

Гротхи тоже заметили их. Да и как не заметить высоченную крепость, катящуюся прямо на лагерь!

Стан кочевников взорвался криками, тяжелым топотом их прожорливых зверей и бряцанием оружия. Командиры собирали десятки, десятки сливались в сотни, готовые напасть на появившегося противника. Наездники потекли лавой, с двух сторон охватывая эмонгир.

— Стреляй! — крикнул Маррод.

Шенн наводил диски.

— Стреляй же!

— Лучше помоги, крути платформу! — приказал фагир, и эльд с готовностью взялся за деревянные ручки. — Поворачивай туда! Далмира, в сторону!

Девушка отскочила. Механизм машины поворачивался, наводясь на лагерь. Диски закрутились, между ними вспыхнул огонь. Шенн махнул рукой:

— Стреляю!

Скользя по направляющим, платформа резко подалась вперед и вздрогнула, ударившись о поставленные опоры. Рассыпая синие искры, шар сорвался с нее и полетел вперед.

Гнавшие зверей к эмонгиру гротхи невольно остановились, когда шар пролетел над их головами и врезался в лагерь. Вопли испуганных людей и рев раненых животных всколыхнули воздух. Арны радостно кричали, потрясая оружием. «Гнев Игнира», оружие богов, действовало и убивало! На месте удара не осталось ничего, лишь пепел и обугленные кости. Смятение охватило лагерь, а Шенн готовил второй заряд.

— Давай! — кричал Маррод, глядя, как второй синий шар вонзился в скачущую к крепости орду. Обугленная земля — все, что осталось от десятков наездников. Некоторые гротхи в смятении поворачивали назад, другие неслись к эмонгиру. Сами того не зная, они попали в «мертвую зону», и это спасло их жизни. Но ненадолго. Защитники взялись за луки.

Стрелки показали свое умение, и почти каждая стрела выбивала из седла всадника или ранила зверя. Среди гротхов тоже оказались лучники, но попасть в стоящих за узкими бойницами защитников было почти невозможно. Но гротхи продолжали наступать, и Улнар понял: они уже встречались с эмонгирами и знали, что это такое. Некоторые всадники поджигали обмотанные просмоленной соломой стрелы и пускали в эмонгир, но дерево горело плохо. Ортаны знали, из чего строить свои замки.

Очередной синий шар ударил по гротхам, превращая в прах и ничто десятки людей. Их лагерь смешался и бежал, но наиболее отважные кочевники забрасывали на башни веревки с крюками. Правда, лучники–арны тут же расстреливали взбиравшихся на стены смельчаков.

— Еще стреляй, еще! — кричал Маррод. — Улнар, смени меня!

Воин подчинился и слушал приказы Шенна, поворачивая платформу то вправо, то влево, а Маррод бросился вниз. Он жаждал крови.

— Далмира, прикажи двигаться — так им будет труднее забраться сюда! — Хаггар с тревогой вглядывался в разрозненные отряды гротхов, окружавшие крепость. Эмонгир стронулся с места и, плюясь огнем, въехал в разоренный лагерь.

Гротхи бежали. Это была победа, но победа маленькая — судя по всему, это был небольшой отряд в несколько сотен воинов. Орда намного больше…

— Ринересс наверняка в осаде, — сказал Хаггар. Довольный прошедшим боем, десятник насвистывал песенку, мерно водя точилом по лезвию любимой секиры.

— Хорошо, если одану хватило ума не выходить против гротхов в открытую, — обеспокоенно сказал Улнар.

— Но вряд ли это так, — сказал Шенн. — Я знаю одана. Этот человек не любит отступать.

— Чем быстрее мы придем, тем больше спасем жизней, — сказал Улнар. — Надо поторопиться.

— Улнар, ристы и так идут весь день без остановки, — мягко произнесла Далмира. — Мы все нуждаемся в отдыхе. Скоро ночь, и нам лучше остановиться.

— Звери гротхов бегают быстрее эмонгира, и в орде уже знают о нас, — сказал Маррод. — Это плохо.

— Ничего, зато теперь они отнесутся к нам с должным уважением, — хохотнул Хаггар.

— Далмира права: не видя дороги, не стоит двигаться вперед, — кивнул Шенн. — Давайте–ка все отдохнем. Завтра будет битва. Хаггар.

— Чего? — отозвался десятник.

— Этой ночью удвой караулы. Гротхи очень опасны.

— Да будет так, — Хаггар тяжело поднялся и ушел к воинам.

Возле «Гнева Игнира» всегда стояла стража, и дозорный кивнул поднявшемуся на крышу подышать Улнару. Вольный воин в который раз оглядел оружие Древних. Конструкция Шенна не выглядела грозной, но все видели, какой ужасной силой она обладает…

И воин задумался над словами фагира. «А быть может, он и прав, — думал Улнар, касаясь шершавой поверхности наскоро сбитого деревянного остова, — одан Орэн начал войну, чтобы подчинить себе весь Арнир. Кто знает, овладей он таким оружием, не отправится ли он завоевывать всю землю? Сколько людей может погибнуть тогда. Но хорошо, что наш поход был не напрасен, и те, что погибли, не зря отдали свои жизни. Но кто знает их имена, — печально подумалось Улнару. Он поглядел на плывущее среди облаков око Алгора. — Кто, кроме нас, помнит их подвиг? А ведь весь Арнир должен им быть благодарен… Всю славу получает одан, а воины, проливавшие кровь, довольствуются остатками оданской добычи. Нет, герой не тот, кого знает весь мир».

Белый глаз бога ветра снова выглянул из–за туч, и Улнар заметил движение. Черные тени крались к эмонгиру.

— Дозорный! — крикнул воин. — Бей тревогу!

Воин тут же ударил в било. Тонкий резкий звук разорвал тишину, и враги уже не прятались. Улнар увидел, как пешие гротхи выбегали из зарослей и карабкались на эмонгир. Воин схватил прислоненный к стене лук…

С обеих сторон полетели стрелы. Они свистели в воздухе, с глухим стуком вонзаясь в тела людей. Улнар выстрелил — и пронзенный стрелой человек выпустил из рук веревку, по которой лез, и полетел вниз, увлекая за собой еще кого–то. Потом он услышал крик. Похоже, кочевники окружили крепость. Он не успел отшатнуться, и вражеская стрела попала в грудь, но отскочила от нагрудной пластины. Следовало быть осторожнее. Глаз Алгора освещал его так же хорошо, как и нападавших.

Гротхи забрасывали на крепость железные крюки с привязанными к ним веревками и лезли наверх. Лучники выпускали стрелу за стрелой, и даже в темноте попасть в кучки врагов или на звук было нетрудно, и воздух наполнился криками раненых и умирающих.

Но сил оборонявшихся не хватало. Первые гротхи выбрались на небольшую площадку для стрельбы, и воины схватились с ними. Зазвенела сталь.

Маррод бросился туда. Сбежав по лестнице, он увидел фигуру кочевника, выскочившего в неохраняемый коридор. Эльд напал на него и, прежде чем враг успел сделать выпад, пронзил его мечом. Гротх со стоном рухнул на пол. Маррод перескочил через него и оказался на площадке, на которую уже лезли атакующие. Клинок Маррода затанцевал. Эльд врубился в группу врагов, как хищник врывается в стадо беспомощных животных, и остановился лишь тогда, когда все они были мертвы…

С края площадки Улнар хорошо видел карабкавшихся по стене крепости гротхов, и выпускал стрелу за стрелой, но потери не останавливали нападавших.

На крыше появился Шенн. Фагир бросился к машине и начал вращать ручки, наклоняя оружие. Затем подбежал к краю и посмотрел вниз.

— Нет, не достанет, — сокрушенно воскликнул он. Улнар понял: «Гнев Игнира» не может наклониться, чтобы поразить столпившихся у подножия эмонгира людей. Оружие богов тоже имело слабые стороны и не могло стрелять так близко. Значит, мы все должны сделать сами, подумал Улнар, и эта мысль придала ему уверенности. Он отбросил лук и поспешил вниз, слыша, как гротхи пытаются выбить двери.

— Далмира! — крикнул Шенн появившейся наверху девушке. — Двигай эмонгир — так им трудней будет взобраться!

Далмира и сама это понимала. Взявшись за отполированные множеством рук рычаги, она заставила ристов шагнуть. Эмонгир сдвинулся с места. Несколько не слишком расторопных гротхов успели попасть под огромные колеса, и их жуткие крики вспороли воздух, но быстро оборвались. Для нападавших это было некстати: при движении карабкающиеся по веревкам люди бились о стены крепости, сталкиваясь друг с другом. Кто–то сорвался и упал под колеса. Воины Хаггара стреляли и рубили веревки.

Хаггар стрелять не умел, но когда завернутые в звериные шкуры захватчики показались над перилами, с радостью пустил в ход секиру. Отточенная сталь рубила и резала, и мощные удары Хаггара сбрасывали врагов вниз, на головы своих товарищей.

Черные силуэты показались на краю площадки. Они прорвались! Шенн увидел, как один из воинов поджигает факел, и понял: они хорошо подготовились и хотели сжечь эмонгир — а что еще им оставалось? Два вольных воина бросились на них, пытаясь столкнуть вниз. Зазвенели мечи. Шенн видел, как защитник пронзил гротха, но, падая с крыши, он схватил арна за ногу, и они вместе упали вниз. Другой воин сильным ударом разнес деревянный щит врага в щепы, отбросив гротха на несколько шагов, а затем коротко, без замаха пронзил горло второго. Но последний гротх метнул тяжелый дротик, и снаряд пронзил арна насквозь. Он застонал и повалился навзничь.

Шенн и Далмира остались одни. Девушка выхватила меч, двигаясь навстречу гротху. Увидя, что его атакует женщина, кочевник осклабился. В свете белой луны его разрисованное полосами краски лицо казалось особенно жутким. Он взмахнул длинным копьем, но девушка легко уклонилась от удара.

— Далмира! — крикнул Шенн, и тут же испугался, что девушка обернется и пропустит удар. Перчатки были на нем, фагир потер ладони, и яркое синее пламя заплясало в руках. Но стрелять он не мог, боясь попасть в Далмиру.

Гротх атаковал. Его копье сделало выпад, Далмира вновь уклонилась, пытаясь перерубить древко, но безуспешно — оно было из необычайно гибкого дерева. Острое, похожее на лист, узкое лезвие прошло в пальце от ее плеча. Девушка вспомнила уроки Оллока: однорукий мастер умел легко уходить от ее копья.

Ее меч даже вместе с рукой не мог соперничать с копьем гротха, и Далмира пробовала войти в ближний бой, но гротх умело держал дистанцию. Шенн бросился к ним. Копье и меч сплелись в отчаянной борьбе. Гротх был умелым воином, но Далмира не уступала ему ни в чем. Фагир подбежал, и синий шар сорвался с его ладоней. Увидя сияющий шар, гротх остолбенел и вскрикнул от ужаса — но заряд прошел мимо. Шенн промахнулся, но Далмира не медлила и, подскочив, ударом ноги сбросила гротха с крыши.

— В следующий раз, — она обернулась к фагиру, — не кричи под руку.

Шенн улыбнулся и кивнул.

Маррод пронзил карабкавшегося наверх гротха и, схватившись за веревку, скользнул вниз. Колеса эмонгира вращались совсем рядом. Схватив пробегавшего мимо кочевника, эльд одним движением швырнул его под колесо и усмехнулся, услышав вопль и хруст костей. Внизу не было своих, и Маррод рубил всех, кто оказывался на расстоянии удара. Его появление было неожиданным для осаждавших, и гротхи не сразу поняли, кто убивает их одного за другим. Но кочевники уже отступали. Прозвучал звук рога, и оставшиеся в живых отступили в темноту.

Небо светлело. Приближался рассвет.

— Мы выдержали, — промолвил Хаггар, утирая катящийся пот. — Они отступили. Все–таки в ближнем бою они слабы, у них нет железных доспехов, если бы не их звери, армия Орэна легко разделалась бы с ними.

— Врага нельзя считать ничтожным и беспомощным, — сказал Шенн. — Мы не знаем, сколько их еще осталось. Мы вообще ничего о них не знаем…

— Достаточно того, что они пришли на нашу землю убивать, — ответил Улнар. — Большего знать не нужно, чтобы не давать им пощады.

— Отлично сказано, Улнар, — десятник потрогал разрубленный наплеч и покачал головой: еще немного — и задело бы кость. — На эту землю приходили многие. И морроны, и другие народы, но арны отстояли ее. Это наша земля, и я лучше умру здесь, на этой траве, чем увижу, как гротхи топчут ее своими погаными ногами!

— Сколько нас осталось, Хаггар? — спросил Шенн.

— Не знаю, надо посмотреть. Немного.

— Вот, — раздай это тем, кто выжил, — Шенн протянул десятнику кошелек. — Они заслужили. И объясни им, что мне нужна их преданность, чтобы ни случилось. Если кто–то не готов, пусть уходит сейчас.

— Они останутся, — проговорил Хаггар. — Я сам отбирал этих парней.

Десятник ушел, а Улнар подошел к фагиру:

— Ты чем–то обеспокоен? Почему ты говорил о преданности? Ты кому–то не доверяешь?

Шенн посмотрел на воина и улыбнулся:

— Да.

— Кому?

— Нашему одану, — ответил фагир.

Эмонгир медленно полз вперед. Земли под Ринерессом были большей частью равнинны, и препятствий движению не возникало. С крыши крепости воины осматривали окрестности: повсюду было запустение, вытоптанные наездниками поля и сады, брошенные селения и — ни одного путника или повозки навстречу.

— Ринересс! — крикнул дозорный. — Я вижу город!

Все столпились на крыше. Белые башни Ринересса вырастали на глазах. Великий, овеянный славой, многолюдный ринересс, «жемчужина Арнира», явился из–за деревьев, и даже те, кто бывали в нем не раз, не могли сдержать восторженного вздоха. Ринересс!

Но восторг сменился тревогой. Все пространство перед городом усеивали знакомые воинам палатки гротхов, а под стенами стояли их осадные машины. Город был осажден, но еще не взят. Солнце сияло на стальных шлемах защитников. Они стояли на стенах, готовые к бою. «Ну, вот и все, — подумал Улнар. — Великий Игнир, помоги нам победить, и если хочешь, возьми мою жизнь».

Со стен увидели приближавшийся эмонгир, и люди с изумлением показывали на крепость пальцами.

Вдруг воздух наполнило гудение, и огромный камень покатился по земле рядом с эмонгиром.

— Мастер, в нас стреляют! — крикнул Хаггар.

— Они думают, что здесь гротхи, а эмонгир — что–то вроде осадной башни! — сказал Улнар. Воин с тревогой поглядел на стены, где воины спешно заряжали метательную машину.

— Такой камень разнесет нас на куски! — крикнул Хаггар. Десятник замахал руками. — Эге–гей! Мы свои! Свои мы!

— Боюсь, они не слышат тебя, — сказал Маррод.

— Что же нам делать? — растерянно спросил кто–то.

— Напасть на гротхов, — сказал Шенн. — И как можно скорей. Тогда они увидят, что мы на их стороне. Маррод, крути.

Все воины бросились помогать Шенну. «Гнев Игнира» развернулся к лагерю гротхов. Захватчики уже поняли, что к чему, и поле покрыли скачущие к крепости всадники.

Впервые Улнар так близко увидел, как рождается огонь богов. Две пластины стагнира, вращаясь, соприкоснулись, тут же разойдясь в стороны, а между ними, играя всполохами искр, возник огромный синий шар. Затем станина качнулась и поехала, резким толчком отправив шар навстречу врагам и, дернув за канаты, воины тотчас оттащили ее обратно.

Все невольно повернули головы, провожая взглядом небесный огонь. Шар синей молнией пронзил воздух и там, где он упал, земля оплавилась и почернела, а скачущие наездники превратились в прах. Улнар увидел, как гротхи разворачивают в их сторону осадные машины.

— Шенн, смотри! — крикнул воин.

Машин было три. Насколько мог определить мастер, это были машины, метающие камни, огромные камни, могущие сокрушить ворота или стены. Если такой камень попадет в эмонгир, нам конец, подумал Шенн. Эмонгир деревянный, он выдержит попадание стрелы, но не огромного камня. «Гнев Игнира» хорошо бил по площадям, но прицельный выстрел это совсем иное, на такое фагир не рассчитывал.

— Мы раздавим их! — крикнул Улнар. — Далмира, пусть ристы бегут быстрей!

Далмира, уже освоившая управление катящейся крепости, дернула рычаг в крайнее положение, и ристы ускорили ход, направляясь на вражеские машины.

— Где это?

— Здесь, мой одан!

Правитель Ринересса и Арнира Орэн взбежал на вершину башни. Гретворн уже был там и, вытянув шею, вглядывался вдаль.

— Смотрите, мой одан.

Орэн увидел эмонгир, невесть как оказавшийся у самого города. Ортаны никогда не приходили сюда, всегда сгружали товар на границе, подумал одан, быть, может, там эти неведомые враги? Но почему эмонгир катится не к городу, а на лагерь врага? Орэн невольно ахнул: на крыше катящейся крепости возник сияющий шар и, вспыхнув как второе солнце, стремительно метнулся к лагерю неприятеля — и черное безжизненное пятно стало там, где были палатки и люди…

— Сначала мы думали, что в эмонгире враги, — сказал кто–то из офицеров, — и стали стрелять, но потом…

— Что же это? — не веря глазам, проговорил одан. — Откуда? Кто там, на этом эмонгире? Ортаны? Но эти торговцы не станут воевать за нас…

— Глядите, они крушат их! — воскликнул Гретворн, и все на башне, затаив дыхание, увидели, как эмонгир на полном ходу ударил вражескую катапульту, и та медленно завалилась набок. — Кто же это? Кто помогает нам?

Орэн резко повернулся. Смекалистый слуга тотчас протянул одану длинный черный цилиндр. Орэн поднес к глазам изобретенную фагирами зрительную трубу. Эмонгир приблизился. Одан увидел воинов на его крыше, крутящих рычаги на странной машине, возле которой стоял человек в истрепанной одежде фагира.

— Шенн? — выдохнул Орэн. — Мальчишка все–таки вернулся!

Гретворн изумленно смотрел на повелителя.

— Что смотришь? — Орэн опустил трубу, и взгляд его был полон торжества. — Все вниз, на вылазку! Мы должны ударить, пока гротхи заняты эмонгиром, и сокрушить их! Быстрее! На стенах только стрелки, все остальные — за ворота!

Стуча подкованными сапогами, сотники ринулись вниз. Во дворе цитадели зашумело, забряцало оружие, воины сбегались и строились, звучали команды и боевые рожки.

— Готовьте колесницы! — спускаясь по ступеням, приказал одан. — Мы выйдем и раздавим их! Сейчас или никогда!

Загудели тяжелые цепи, завращались огромные колеса, поднимая цельнокованную решетку, и тяжелые латники рекой потекли к воротам.

— Выступаем все! — садясь в колесницу, приказал одан. — Все эмоны со мной! Кто останется в городе, лишится головы! Шлем мне!

Громыхая окованными сталью колесами, по улице прокатились колесницы. Покрытые толстой, непроницаемой для стрел, попоной, с окованными железом рогами, кроги тащили их. Пешие воины бежали слежом, держа в руках длинные тяжелые пики — лучшее средство от атак наездников.

В нескольких пограничных стычках войска Орэна потерпели сокрушительное поражение. Воины на неведомых и жутких зверях внушали арнам ужас, и зачастую воины бежали при виде несущихся на них чудовищ. Неведомый народ стремительно продвинулся вглубь Арнира, и лишь чудом не захватил многие города. Арны отсиживались за стенами, а окрестности разорял неприятель. Но осад враги не начинали, просто обходили город и шли дальше, пока не явились сюда. Только здесь они стали строить осадные машины, и Орэн понял, что судьба Арнира решится под Ринерессом…

Одан успел стянуть в цитадель несколько пограничных отрядов, местные эмоны привели своих воинов на помощь городу. Всего под рукой было около четырех тысяч воинов. Немного, если сравнивать с войском, которым он завоевал Ринересс…

Никто не ждал такой напасти. Наездники на чудовищах явились с запада и пронеслись по Арниру подобно опустошающему смерчу, Орэн не успел собрать армию. Будь у него время, он собрал бы воинов со всех городов, весь Арнир встал бы под его знамена… Но чужаки были умны и быстры. Не распыляя силы на осады мелких городов, вся орда двинулась на Ринересс.

Ворота великого города закрылись на стальные запоры. Ринересс приготовился к осаде. Люди спешно вооружались. Одан во всеуслышанье отменил запрет на ношение оружия и призвал ринересцев на защиту столицы. Жители не любили Орэна, силой взявшего престол. Он был чужим для них. «Гурданский выскочка» — шептались по углам. Но каждый, кто мог носить оружие, счел долгом взойти на стены, и армия Орэна увеличилась впятеро. В оружейных мастерских кипела работа, не прекращаясь даже ночью: ковали мечи, делали щиты и стрелы. На стены тащили камни, ставили котлы для смолы и кипятка. На башнях днем и ночью стояли дозорные.

Враг тоже не сидел без дела. Окружив столицу арнов разъездами так, что никто не мог ни войти, ни выйти из города, гротхи разбили лагерь на обширном поле и стали собирать осадные машины. Скорость, с которой они воздвигли огромные катапульты, ошеломила защитников, наводя на мысль, что этот народ знает толк в воинском деле. И если морроны при штурме городов ограничивались лестницами и примитивным тараном, то этот противник был намного серьезней.

Армия Орэна выходила за ворота, разворачиваясь в боевые порядки. Впереди шли тяжелые латники, в стальных доспехах и со щитами, закаленные воины, готовые принять на себя первый удар. На флангах ехали колесницы, за ними — отряды верных эмонов, хорошо вооруженные, со значками и знаменами. В центре собралось ополчение: простые горожане, вольные воины, наемники, охранники и стражи — все, кто умел владеть оружием и мог сражаться. Последними шли стрелки.

— Держитесь! — запоздало крикнул Шенн. Эмонгир вздрогнул, со всего хода ударившись о вражескую катапульту. Воины попадали с ног. Затрещали, разламываясь, доски, с сухим свистом оборвались канаты, катапульта накренилась и рухнула на бок.

— Задний ход! — скомандовал Шенн. Далмира потянула рычаг, и ристы отступили. — Идем на следующую!

— Они готовятся стрелять! — крикнул Хаггар.

— Вижу, — отозвался Шенн. Мастер крутил рукоять прицела, наводя оружие. Он видел, что катапульта заряжена и направлена на них, что несколько десятков гротхов оттягивают спусковой механизм… Камень, вложенный в машину, мог разнести деревянный эмонгир на куски, поэтому надо выстрелить первым…

— Выстрел!

Два механизма выстрелили почти одновременно, но огонь богов был быстрее. «Гнев Игнира» накрыл катапульту в момент, когда тяжелый камень начал движение, и сжег все на расстоянии пятидесяти локтей. Обгоревший камень рухнул на то, что осталось от машины и гротхов.

— Успели! — процедил Маррод. Эльд жадно взирал на мечущихся вокруг крепости врагов, и Улнар видел, как брату хочется броситься вниз и сражаться.

— Они отступают! — крикнул кто–то. Воины подбежали к другому краю. Но нет, гротхи не отступали, они собирались в сотни и тысячи, темной лавой двигаясь на город. Но там, перед воротами, ровной полоской блестела сталь: войско Ринересса.

— Они вышли на битву! — крикнул Хаггар. — Смотрите!

— Будет битва! — сказал Маррод. — Что ж, славно…

Эмонгир полным ходом двигался в тыл врага, к третьей катапульте, а отряды гротхов обтекали катящуюся крепость, спеша к городу.

— Разве наше оружие не страшнее армии Орэна? — удивленно спросил кто–то за спиной мастера, и тут же страшный удар всколыхнул эмонгир, и воины попадали на пол. От вершины крепости откололся кусок, дождем выбитых досок осыпая окрестности. Застонал раненый воин, испуганно закричали ристы. Эмонгир еще не испытывал таких ударов.

— В нас попали! — поднимаясь на ноги, проговорил Шенн. Фагир бегло оглядел машину: «Гнев Игнира» был цел и невредим, и это можно было считать чудом — всего в нескольких локтях от станины часть крепости была начисто сметена выпущенным из катапульты камнем.

Ответный удар был страшен: синий огонь уничтожил машину и всех, кто был поблизости. Лишь смрад и черный дым поднимался от выжженной земли.

— Отлично. Поворачиваем к городу! — сказал Шенн. Далмира взглянула на него: лицо фагира было мрачно и решительно. Девушка знала, что фагиры проповедуют любовь ко всему живому, и понимала, каково Шенну, одним движением руки уничтожившим сотни живых существ. Пусть врагов, но — живых…

На поле кипела битва.

Гротхи атаковали войско Орэна развернутой лавой, без четких построений и порядков. Жуткие звери с окаленными пастями неслись на арнов, от их тяжелой поступи подрагивала земля, а вой был столь страшен, что дети за стенами города плакали, прижимаясь к своим матерям. По сигналу командиров передние ряды выставили длинные тяжелые копья и, ощетинившись сверкающими остриями, ожидали врага.

На флангах гротхи столкнулись с колесницами. Тяжелые повозки с торчащими из колес серпами врезались в гущу зверей, отрубая им ноги, и наездники падали, погибая под копытами крогов. Но гротхи умело метали дротики и выбивали возниц одного за другим. Неуправляемые колесницы останавливались или переворачивались под напором звериного потока, но мощь фланговой атаки была приостановлена, и отряды эмонов сдержали врага, пользуясь разбитыми колесницами, как баррикадой.

В центре стояли лучшие, закаленные воины, но даже они содрогнулись, видя мчавшихся на них огромных зубастых зверей. Тучи стрел и дротиков взвились в воздух, сталкиваясь, падая и поражая цели, но, перепрыгивая через убитых собратьев, гротхи волной катились вперед. Полуголые, раскрашенные черными и красными полосами наездники в звериных шкурах, казалось, не страшились смерти. С воинственным кличем они влетели в строй арнов, и началась бойня. Первые звери пали, наткнувшись на стальные жала, но следом, по их телам карабкались и прыгали новые, а вооруженные копьями и дротиками всадники ловко поражали смешавших ряды арнов, и воины в ужасе шарахались от жутких тварей. Копья стали бесполезны, начался ближний бой. Арны разили зверей мечами, вспарывая животы и пронзая бока, наездники били сверху копьями, вой, стон и лязг оружия восходил к небесам.

Но арны выстояли. Орэн не пожалел гвардию, бросив ее в самую гущу схватки, и опытные, закаленные в боях воины, сплотив ряды, остановили и погнали врага назад. Гротхи разворачивали зверей и бежали. С торжествующим ревом войско Орэна бросилось вослед, но то было не бегство, а уловка. Разом остановившись, гротхи метнули дротики, и снова бросились вперед, растоптав убежавших далеко от своих арнов. И снова отступили.

— Они оттягивают войско Орэна от города, — сказал Хаггар. Вместе со всеми он был на крыше, с волнением вглядываясь в битву. — Это опасно. Нам нельзя наступать!

— Скажи это Орэну, если он услышит, — проговорил Шенн. Фагир тоже смотрел на бой, но больше оглядывал окрестности, и лишь Далмира уловила на лице товарища беспокойство и страх.

— Надо стрелять, Шенн, — сказал Хаггар. — Чего мы ждем?

— Посмотри, что происходит. Я могу попасть по своим.

— Э-эх! — махнул кулаком десятник. — Там сейчас такая рубка, а мы здесь торчим! Потом и похвастать–то будет нечем. Что я детям своим скажу: что отсиживался в эмонгире?

— Не отсидишься, — сказал Маррод, — смотри, гротхи идут на нас!

От орды отделился отряд, направлявшийся наперерез эмонгиру. Зная о страшном оружии, гротхи скакали, рассыпавшись по равнине, чтобы «Гнев Игнира» не накрыл их всех. Шенн выстрелил, но заряд уничтожил лишь малую часть врагов, остальные были уже слишком близко.

— По местам! — крикнул десятник, и воины заняли позиции у бойниц. Стрел оставалось немного, как и самих бойцов. Прошлый бой дорого обошелся защитникам.

Наверху, у машины, остались Шенн, Далмира и Маррод. Эльд вызвался защищать оружие Древних и помогать фагиру, а Далмира управляла ристами.

— Маррод, — позвал Шенн. Эльд подошел ближе. Шенн оглянулся на Далмиру: он не хотел, чтобы девушка слышала их разговор.

— Что нужно, мастер? Нас атакуют!

— Вспомни наш уговор, эльд! — сказал Шенн. — Время пришло.

— Битва не закончена! — возразил Маррод. — Я обещал помочь, когда мы уничтожим гротхов.

— Будь рядом! — приказал Шенн. — Ты знаешь, чего я хочу: «Гнев Игнира» не должен достаться одану. Гротхи вот–вот побегут, и воины Орэна быстро прибудут сюда.

— Хорошо. Что я должен сделать? Убить всю армию Орэна я вряд ли смогу, — усмехнулся Маррод.

— Я уничтожу эмонгир, — проговорил Шенн. — Я знаю, как это сделать. Но мне нужно немного времени. И ты дашь мне его.

— Будь по–твоему, мастер, но сперва… — начал говорить Маррод и умолк. Его лицо посуровело.

— Посмотри, что они делают, мастер!

Шенн подбежал к зубцу и посмотрел вниз. На этот раз тактика гротхов была другой. Они не пытались взобраться и захватить крепость. Наездники швыряли в эмонгир какие–то кувшины и отскакивали прочь. Нос фагира уловил знакомый запах:

— Это горючее масло! Они сожгут нас!

Защитники сбивали всадников стрелами, но было поздно. Вслед за кувшинами с маслом полетели горящие факелы, и языки огня поползли по крепости, через балконы и бойницы проникая внутрь. Воины тушили пожар, но не справлялись. Вода в эмонгире была, но залить многочисленные очаги люди не поспевали. Ристы ревели, чувствуя запах дыма и жар. Весь в копоти, Улнар взбежал наверх:

— Далмира, Шенн, спускайтесь! Мы горим!

Девушка кивнула: ристы уже не слушались ее, и покинуть эмонгир было лучшим решением.

— Шенн! — крикнула она. — Надо уходить!

— Смотри, фагир! — вдруг крикнул Маррод, указывая на запад. Там, из–за холмов и деревьев выступали страшные существа, огромные звери, на боках которых висели крошечные, едва различимые издалека башенки. Шенн увидел, как воины одана поворачивают и бегут к городу, понимая, что таких чудовищ не сдержат ни копья, ни колесницы…

Жуткие существа двигались медленно и поспели к самому концу боя. Видимо, гротхи ожидали их, и потому не начинали осаду. Фагир представил, что будет, если такой исполин навалится на ворота Ринересса или на эмонгир. Размером чудовища уступали ристам, но выглядели намного страшней. Значит, и у гротхов есть свои секреты…

— Вот наша цель, — проговорил Шенн. — Маррод, наводи!

— Шенн! — Далмира схватила его за рукав. — Ты погибнешь. Огонь уже повсюду!

Он вырвал руку:

— Не мешай! Уходи с Улнаром! Уходите, вы, все!

— Маррод, скоро будет поздно! — крикнул Улнар. — Маррод!

Эльд на миг повернулся к воину:

— Шенн не справится без меня. Мы еще увидимся, брат, обещаю. А сейчас мне надо остаться. У нас уговор…