Опустошение Баала

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ ПРИЗЫВ НЕВИННЫХ

Бронзовые двери с лязгом открылись, и Данте вышел на мраморный постамент гигантской статуи Сангвиния. Сангвинарная гвардия и рабы крови, выстроившиеся вдоль балюстрады, отдали честь. Командора встретило напряженное молчание затихшей толпы; ее дыхание казалось легким ветерком в неподвижном воздухе.

На площадь набилось несколько тысяч жителей Баала. Еще десятки тысяч ждали за городскими стенами Падения Ангела. Данте обвел их взглядом, и все они отворачивали лица, встречаясь с пустыми глазами смертной маски Сангвиния.

Пятнадцать столетий назад он стоял в толпе на этой самой площади, задрав голову и глядя вверх на статую и живых ангелов у ее подножия. «Осталось ли в нем хоть что-то от того мальчика?» — подумалось Данте. За полторы тысячи лет его воспоминания о прежних днях потускнели. Геносемя Сангвиния стерло лицо, с которым он когда-то родился. Время источило новое, заменившее его. Только глаза — рыжевато-янтарные, в которых боролись тепло и холод, — оставались теми же. Все остальное изменилось. Все.

— Люди Баала! — начал Данте, и по всему Баалу-Секундус разнеслись его слова, переведенные в случае необходимости на наречия племен.

Воинство несовершенных ангелов, созданий из гололптического света сотню метров высотой, ожило повсюду на обеих лунах. Ближайший из них колыхался, словно призрак, за пределами города: части проекции дрожали, сталкиваясь с висящей в воздухе пылью, и изображению едва хватало четкости, чтобы не теряться под солнечным светом. В Кемрендере и Торговом городе, у Прыжка Ангела и в Призрачных землях, на Собрании кланов в Великой Соляной пустоши и в любом другом месте луны, где скудное население собиралось хоть в каких-то количествах, — Данте говорил повсюду. Он тщательно обдумал, как именно донести до народа свой эдикт. Это должно произойти одновременно на обоих мирах. Он должен объявить его лично, но он мог находиться лишь в одном месте. Он вовсе не проявил предвзятость, выбирая свой прежний дом, убеждал себя Данте. Баал-Секундус гуще населен. Там находилось Падение Ангела. Его экосистема более жизнеспособна. Тираниды ударят по Секундусу сильнее, чем по Приму.

И все же Данте ощутил укол совести, когда предпочел одну луну другой, пусть и в такой малости.

— Под моим правлением, — продолжил он, — эти миры видели множество опасностей и встретили не одну угрозу. Мы отразили их, будь то орки или предатели. Вы процветали, пока мои ангелы защищали вас. Ваша молодежь пополняла наши ряды, принимая нелегкую службу Великому Ангелу ради славы Империума Человечества. Баал и его луны внесли в дело выживания нашего вида больше, чем многие другие миры, и я признателен за это — Император благодарен вам!

Благоговейный стон прокатился по толпе. Слова Данте эхом звучали на каждой улице неказистой столицы Баала-Секундус. Там, где титанических гололитов не было видно, сервочерепа и херувимы-герольды парили над песками пустыни, выкрикивая сообщение, даже если их слышали лишь ветер и огненные скорпионы.

— В эти темные времена перед нами встает величайшее испытание. Орда ксеносских чудовищ наступает на нашу систему. Они уже сожрали большую часть жизни под солнцами Красного Шрама. Наши миры — следующие.

Я не позволю родному миру Великого Ангела пасть! Равно как не сдам ни Баал-Прим, ни сам Баал. Вы видите в небесах собравшуюся мощь всех сынов Сангвиния. Я позвал их, и они ответили. Они пришли остановить этот ужас — здесь, на тех песках, где когда-то ступал наш благословенный отец.

Испуганное молчание нарушил гул моторов. Два огромных грузовых транспортника прошли над головами. Толпа смотрела на них, словно увидела передовые отряды вторжения.

— Я должен попросить у вас больше, чем когда-либо прежде. — И вот оно, последнее сообщение, что станет приговором столь многим. Данте скрыл скорбь, объявляя об их судьбе в том же величественном тоне. — Те из вас, кто способен нести оружие, будут отправлены под командой ангелов на усиление обороны Баала. Корабли, которые вы видите, несут ружья и боеприпасы. Все мужчины и женщины, здоровые телом, возрастом больше десяти стандартных терранских лет, подвергнутся мобилизации. Детей до десяти лет и их матерей освободят от этого долга и эвакуируют из системы сегодня.

Недели слухов вогнали население в испуганное ожидание. Теперь, когда худшие опасения подтвердились, страх превратился в панику. Данте возвысил голос.

— Любого, кто откажется от исполнения долга, казнят. Все должны сражаться, чтобы не погибнуть. Такой мой указ как командора Кровавых Ангелов, магистра ордена, владыки Баала, Баала-Прим, Баала-Секундус и Ангельского Воинства!

Толпа качнулась вперед. Первые ряды, еще секунды назад полные тихого благоговения, разбились о мрамор. За стенами загрохотали реактивные двигатели — это приземлились транспортники. Откинулись грузовые трапы, и из трюмов выкатились контейнеры, полные лазганов.

— Пусть Император наблюдает за вами и защитит вас. Пусть мы все обретем милосердие в Его свете.

Рабы крови, вооруженные и облаченные в тяжелые панцири, двинулись в толпу. Они расталкивали людей, разделяя население на части и направляя их прочь для дальнейшего распределения под бдительным взглядом космодесантников. Слабые кулаки стучали по их броне. Люди Баала кричали, плакали, стенали и причитали. Вопросы сыпались из тысяч ртов, сливаясь в общий вопль, на который невозможно было ответить.

— Отойдите назад! — прикрикнул Сангвинарный гвардеец. — Прочь от статуи Сангвиния. Отойдите!

Данте развернулся и зашагал назад, внутрь постамента. Там находился небольшой комплекс, о котором даже не подозревали мужчины и женщины, живущие над ним. Быстрый монорельс должен был доставить его к Крепости Крови на краю города, где уже ожидал «Громовой ястреб».

Первые выстрелы успели прогреметь, прежде чем бронзовые двери захлопнулись с последним стуком, отрезая крики паникующей толпы.

Кровавые Ангелы не церемонились в мобилизации населения. Сопротивление жестоко подавлялось, и вскоре камни площади заблестели от пролитой крови. Подобные сцены повторялись снова и снова на обеих лунах.

Данте ненавидел себя за это решение, но его продиктовала необходимость. Ополчение, несомненно, требовалось в обороне Баала, но дело было не только в этом. Чем больше человеческой биомассы он сможет убрать с каждой луны, тем выше у них шанс уцелеть. Надо заставить тиранидов атаковать непосредственно Аркс Ангеликум. Командор рассчитывал на это.

Но осознавать необходимость не означало смириться со способом исполнения решения. Ради выживания ордена командор уничтожил миры, а теперь так жестоко обращался с собственным народом. Миллиарды считали Данте героем, столетиями он отчаянно стремился быть достойным их любви. В этот момент он чувствовал себя предельно далеко от всякого героизма. Он предавал себя, исполняя долг.

Он ожесточил сердце. Впереди ожидало лишь худшее.

Высоко над комплексом, по которому шагал Данте, над площадью, где воины обернулись против тех, кого защищали, безмятежное лицо гигантской статуи Сангвиния смотрело в небеса, не ведая о насилии, творимом его именем.

Данте собрал совет на борту «Клинка возмездия». Магистры орденов прибывали из обоих миров, и их транспорты тянулись вереницами. Это было беспрецедентное предбоевое обсуждение. Во всей истории Империума немного насчитывалось совещаний командиров Космодесанта в таких количествах, к тому же связаных родством; даже на Баале подобные собрания проходили редко.

Они прибывали без торжественности, ибо время для хвастовства истекло. Космодесантники всегда оставались в первую очередь воинами, и хотя церемонии занимали место в их делах, когда доходило до битвы — они становились рассудительными и сосредоточенными. Они уже приняли решение повиноваться Данте. Ни многозначительных перешептываний в пустых коридорах, ни борьбы за власть, которой не получилось бы избежать в других военных силах Империума. Космодесантники являлись оружием, облаченным в людскую плоть.

Они добровольно отдались в распоряжение Данте.

Семнадцать магистров, их помощники и дюжина других офицеров, которые руководили контингентом орденов в отсутствие магистров, уселись в Зале Красного Совета на флагмане. Еще шестеро стояли за креслами в виде мерцающих гололитических призраков.

Их верность Сангвинию потрясала командора; он не питал иллюзий, прекрасно понимая — обращаясь к нему за предводительством, они видели не Данте, но незыблемый золотой лик примарха.

«Время движется по спирали, — подумал он в безмолвной молитве. — Мы живем в бледном отражении древних времен. Мы — лишь тень тебя и твоего легиона, Великий Ангел. Дай же мне через твою кровь силы не подвести тебя».

— Братья мои, — сказал Данте. — Время настало.

Он поднял руку; вокс-запись затрещала из скрытых динамиков.

— «…пье судьбы», доклад тридцать два, миссия… три-ноль-девять… докладывает сержант Каллисто.

Запись обрывалась, перебитая импульсами интерференции, но врагам не удалось полностью заглушить ее.

— Позиция Дернос-пять. — Запись зазвучала яснее. — Флот-улей Левиафан здесь. Скажите командору, что их миллионы… мы… невозможно подсчитать точно. — Издалека донеслись выстрелы, приказы усилить сигнал и активировать щиты. Запись прервалась, превратившись в шипение. Сквозь шум пробился писк сигналов. Когда голос Каллисто вернулся, его едва не заглушал грохот выстрелов. — …вступили в бой. Мы окружены, повторяю, мы не можем отступить, мы…

Крик и взрыв оборвали запись.

— Магистр Техиал, — сказал Данте.

Владыка Наследников Крови поднялся с кресла. Он не носил шлема. Из-за шрамов, покрывающих лицо, его рот кривился в постоянном оскале.

— Это сообщение получено «Красным клинком», также принадлежащим моему ордену. «Копье судьбы» находилось на дальней стороне системы Адернос, когда тираниды появились на границе системы. Мы потеряли корабль. «Красный клинок» сумел уйти в варп и вернуться. Показания их авгуров говорят о рое беспрецедентных размеров.

— Капитан Фэн встретил их при Альдине, — сказал Данте. Над круглым столом задрожал, фокусируясь, картолит. В центре находился Баал, вокруг него — другие системы Красного Шрама. Одна из звезд мигнула. — От Альдина до Адерноса три целых четыре десятых световых года. Тираниды движутся к нам с огромной скоростью.

— Нам стоит порадоваться, что они не могут путешествовать в варпе, — проворчал Мальфас из Кровопускателей.

— В ином случае мы бы уже погибли. Но даже так они насмехаются над законами природы, двигаясь слишком быстро, — сказал Зарго из Ангелов Обагренных. — Внутри систем их корабли неповоротливы, но в межзвездном космосе мы не можем сравниться с ними. Нам нужно больше времени!

— Мы получили похожие сообщения очевидцев из прочих систем, — продолжил Данте, — и наши очистительные флоты встретились с роями-разведчиками в шести других. С еще девяти пришли астропатические призывы-молитвы.

На карте мигнул полумесяц меньших звезд, затем двенадцать когда-то населенных систем, лежащих на том же векторе. Теперь все они лишились жизни из-за тиранидов или по приказу Данте.

— Они наступают широким фронтом, — сказал Данте. — Насколько мы можем определить, движутся с галактического юга. Это дает нам преимущество. Пока мы не позволяли им пополнять флот в системах Красного Шрама. Следовательно, общая биомасса будет не намного больше предполагаемой, по нашим данным. Оборона готова. Концентрация наших сил и мобилизованное население вокруг Аркс Ангеликум должны обеспечить нанесение главного удара тиранидов именно сюда, где мы сильнее всего, а не по лунам.

Данте уперся ладонями в стол.

— Все это — лишь слабые утешения. Знайте, что мы противостоим величайшим силам тиранидов с тех пор, как флот-улей Бегемот атаковал Ультрамар. — Он сделал паузу. — Тень разрастается. Наши астропатические молитвы не могут больше сопротивляться реву разума улья. В варпе вокруг системы установился штиль, его течения застыли, точно волны, на которые вылили масло. Подкреплений больше не будет. Братья на Диаморе оставили мои просьбы без ответа. Не будет больше сообщений. Великий Пожиратель приближается.

Лицо Сангвиния повернулось к каждому из магистров по очереди.

— Они идут.