Сукины дети 7. Охота на Ктулху

Глава 9

Когда все бросились к Гоплиту, мы с Аннушкой остались на месте. По разным причинам. Ей было всё равно, а я и так знала, что с ним всё в порядке.

Нет, повреждения были: сломанная рука, выдранный с корнем глаз… Но также я видела, что он уже начал метаморфозу, и как только она завершится, с ним всё будет ок.

У оборотней такая особенность: они регенерируют, превращаясь. Вот если б он не мог перекинуться — тогда туши свет. Медицина в лечении ликантропов бессильна.

— Ну… Мне пора, — Аннушка взяла со стола перчатки.

Сашхен её услышал. Он ВСЕГДА всё слышит…

Обернулся, посмотрел на крёстную, и в следующий миг уже был рядом.

Когда хотел, он мог двигаться с ПОРАЗИТЕЛЬНОЙ скоростью.

— Останься, — сказал он Анне.

— Прости, не могу. Столько дел…

— Это не просьба.

Голос у Сашхена изменился. Стал ниже, настойчивее. Глаза подёрнулись серебряной плёнкой.

Анна это тоже заметила.

Бросила нервный взгляд в зал, затем уверенно взялась за ручку двери, толкнула…

Сашхен только ПОСМОТРЕЛ на дверь, и она с гулким стуком захлопнулась.

— Что ты себе… — начала говорить Аннушка.

— Пока я во всём не разберусь, ты остаёшься здесь.

Голос его прям резал по-живому — я видела, как корёжит Аннушку, как она пытается сохранить лицо, но у неё ничего не выходит.

А потом к Сашхену подошла Мириам и просто улыбнулась.

Аннушка, демонстративно цокая на весь зал каблуками, прошла к ближайшему столику, швырнула сумочку, села, нога на ногу, и закурила.

Мириам села на соседний стул и молча пододвинула ей пепельницу.

Мириам тоже была моей крёстной — я не говорила?.. Но она была совсем другая.

Не такая, как Анна.

Никаких подарков, никаких советов о мальчиках, никаких причёсок. Нет, сама Мириам выглядела, как принцесса Диана, честное слово. И даже лучше — у той лицо чуток лошадиное и волосы короткие.

А вот Мириам… Сложно объяснить.

Аннушка была красивая, потому что… Ну, она умела краситься, и шмотки у неё были сплошная шанель. В общем, умела себя подать — так про неё Алекс как-то сказал.

Мириам была совсем другая. Надев мешок от картошки, всё равно была бы принцессой.

Она будто бы всегда была в фокусе мягкого золотого света. Но если смотреть внимательно, можно понять: свет идёт изнутри. А не снаружи.

Когда она обращала внимание на меня, становилось одновременно и жарко и холодно, хотелось обнять её, крепко-крепко, и никогда не отпускать, и в то же время — бежать куда подальше. Нет, она меня не обижала, не воспитывала, всегда была очень милая. Но я её всё равно боюсь до чёртиков.

Потому что, если Мириам узнает хотя бы об одном моём косяке, я просто умру от стыда.

Ругать она меня никогда не будет. Посмотрит ласково, улыбнётся… И всё. Я труп.

Хорошо, что я хоть пирсинг из ноздри вытащила. Догадалась.

Вот и Аннушка при Мириам присмирела, стала просто шелковая. Сидит на стульчике, скромно сдвинув коленки, курит и молчит.

Гоплит к этому времени пришел в себя — перекинулся, освежился, переоделся в чистое… В РИПе всегда есть запас одежды — на вот такой пожарный случай. Даже я держу здесь пару запасных роликов, кроссовки и запасную школьную форму. Только Антигона о них знает. Чтобы в школе не придирались: мало ли, откуда утром вылезешь.

Иногда я жалею, что наш лицей распустили. Там хотя бы вопросов никто не задавал, и учиться было куда интересней.

Зато в новой школе есть Генька.

ГЕНЬКА!.. Блинский ёж, наверное, он меня теперь ненавидит. Обещала собаченьку к нему привести, а сама… Ёж ещё раз! И что мне стоило позвонить вчера Геньке и попросить сводить Рамзеса в салон без меня?.. Вот дура.

Ладно, проехали. Поздняк метаться.

…Первородное Зло.

Услышав эти слова, я почувствовала, как кожа покрывается мурашками. А потом повнимательнее присмотрелась к тем, кто собрался в клубе.

Ну, Алекс и Сашхен — это понятно, они здесь живут. Полковник Котов, Прохор, Гиллели… Гоплит и Анна — необычно, но не из ряда вон. А вот лорд Бэкон — это уже интересненько.

Насколько я помню, Алекс и Сашхен с ним в контрах. Старая история, это ведь он меня тогда похитил… Чтобы он вот так, запросто, заявился в Питер — надо, чтоб мышка в камне утонула.

Но в принципе… — я бросила короткий взгляд на Аннушку. — В принципе, так оно и есть: эти кайдзю, которых мы с ней видели… Конечно же, на берег мы ездили вовсе не для того, чтобы похарчиться в каком-нибудь пафосном ресторане, где обыкновенную жареную корюшку выдают за охренительной высоты кухню.

Интересненько, тянут кайдзю на что-то сверхобычное, или нет? Судя по реакции Аннушки и остальных — тянут.

А теперь ещё это «первородное зло»…

Сказал эти слова как раз лорд Бэкон. А незнакомый дядька в стильном клеёнчатом плащике рассмеялся, и они начали спорить. Все одновременно — фиг поймёшь, кто что говорит.

— Ты вообще в курсе, что происходит?

Сзади подошла Амальтея. Как всегда, вся в чёрном, словно у неё перманентные похороны.

— Кстати, стрижка тебе идёт. Аннушка постаралась?

Я почувствовала, что краснею.

— А вот и нет, — пришлось отвернуться, сделать вид, что я внимательно слушаю, о чём треплются наши. — Надоели косички. Возни с ними…

— Такая взрослая сразу. А что мама сказала?

Я почувствовала укол в больную совесть.

— Ави ещё не видела.

— Ей понравится, вот увидишь. Когда трясти перестанет, конечно. Но ты не тушуйся: валерьяночки ей накапай, двойную дозу. И всё как рукой снимет. Особенно, когда про пирсинг узнает. Прокол болеть перестал?

Это она мне ноздрю проколола. Ещё две недели назад, просто я колечко привыкла при наших снимать.

— Перестал. Только вдевать каждый раз неудобно.

— Ну и не парься. Я ж не парюсь…

Я посмотрела на лицо Амальтеи, сплошь в чёрной туши и пирсинге. У неё в каждой брови по пять колечек! УЖАСНО круто.

— Может, ты и права, — я полезла в карман джинс и достала кольцо в специальном пакетике. — Поможешь?

Взяв колечко, Амальтея ловко продела его мне в ноздрю…

— Ну вот, считай, образ завершен, — похвалила она. — Чаю хочешь?

— Лучше колы.

Взяв набитый льдом стакан, я подошла к Сашхену сзади. От его волос пахло йодом, водорослями, копчёной рыбой с пивом — явно не просыхал со вчера… Но сильнее всего от него пахло порохом. Этот кислый железистый запах ни с чем не спутаешь, по любому.

Я подёргала его за рукав.

— Что такое первородное зло? — спросила, как только он обернулся.

Секунд двадцать Сашхен смотрел на меня так, словно видел в первый раз. Затем моргнул — я в который раз восхитилась, какие длинные и густые у него ресницы. Всегда удивлялась: волосы белые, с серебряным отливом. А брови и ресницы — чёрные.

Если честно, я сама попросила меня в блондинку перекрасить. В ПЛАТИНОВУЮ блондинку. Теперь мы с Сашхеном, как близнецы, вот так-то. Фиг кто поспорит.

— У тебя что, кольцо в носу? — наконец спросил он.

— Это пирсинг. Нравится? — и я повернулась боком, чтобы ему было лучше видно.

— Маме лучше не показывай.

Я вздохнула. Ну что с него взять?..

— Вы говорили о каком-то первородном зле. — Что это такое?

Сашхен опять моргнул. В смысле: прикрыл глаза и постоял так пару секунд… Мне кажется, это у него такая «перезагрузка». Как у зависшего компа: чего-то не понимаешь — перезагрузись, и всё будет ок.

— Спроси что-нибудь полегче.

— И кстати: кто это в таком стильном плащике?

— В плащике это шкипер, Семёныч, — думая о своём, о девичьем, пробормотал Сашхен. — У него лодка в ремонте, так что он у нас поживёт.

— Лодку кайдзю поломали? — я постаралась, чтобы вопрос прозвучал невинно.

Но Сашхен не купился.

— Откуда ты знаешь про кайдзю?

Я закатила глаза.

— Вам же говорили: мы с Аннушкой пошли обедать, а там — щупальца. Брр… Это они и есть — первородное зло?

Сашхен тяжело вздохнул. Щеки у него были бледнее обычного, почти белые. Волосы казались сухими, с посечёнными кончиками. И зубы…

— Сашхен, ты давно питался?

При этих словах его передёрнуло.

— Тебе-то какое дело?

А вот это было грубо.

— Ровным счётом никакого. Но если ты начнёшь кидаться на прохожих, мне придётся тебя убить.

Чёрт. И почему сразу слёзы?.. Если разобраться, я вовсе не собиралась плакать. Я же злюсь! Но они всё равно текут.

— Извини, Маш, — я отвернулась, но он взял меня за подбородок и насильно повернул к себе. — Ночка была та ещё, да и день тоже. Я просто забыл.

Обычно за «уровнем гемоглобина» следит Антигона. Но сегодня её не было, не знаю, почему. Обычно она хотя бы с утра является, чтобы насильно залить в Сашхена глоточек-другой.

— Проехали, — нашла я в себе силы буркнуть сквозь зубы.

— А первородное зло, — теперь он говорил более охотно, видать, вину чувствовал. — Это как бы Твари, но… высшего порядка. Глубинного. Хтонического, в общем.

— Как како-демон?

Упс…

Но он уже сделал стойку. Подобрался, даже пальцы скрючились. Взгляд сделался такой…

Жесть, в общем.

— Откуда ты знаешь о Тварях Хаоса?

— Книжки читать надо.

Фух. Кажется, выкрутилась.

— Что-то не помню, чтобы давал тебе такие книжки.

— Мне Гоплит дал.

Мы вместе посмотрели на Гоплита.

Тот сидел за столиком в дальнем конце зала, вместе с Алексом, лордом Бэконом и этим новеньким, Семёнычем. О чём-то они там интересненьком говорили, зуб даю. Вот бы послушать.

— Не отвлекайся, Маша!

— Э… От чего?

— Я говорю, Гоплит не умеет читать. И соответственно, книжек не признаёт. Так что ты меня обманываешь.

Блин горелый. Надо было сказать, что Алекс дал. Вот он свято верит в книжное образование… А Гоплит верит в пистолет у меня в рюкзаке — этому бы Сашхен сразу поверил.

— А вот и умеет. Я сама его сколько раз с газетой видала, да-да-да.

Сашхен тяжело вздохнул.

Понимаю: тяжело ему со мной. А кому щас легко?

— Где ты узнала о Тварях Хаоса?

Ну не могу я ему врать. Кому угодно могу — язык так и мелет, без участия мозга, и как по писаному. А вот Сашхену — не могу. Сразу выкупаюсь.

— Ну что ты пристал к ребёнку? — Аннушка. Услышала, как Сашхен меня подавляет и решила помочь. — Отпусти девочку. Ей поспать надо.

Спасибо большое, тётя Аня…

— И вовсе я не ребёнок! И спать не хочу. И вообще: како-демона я вчера сама лично грохнула, да-да-да, он в подвале сидел.

Упс. Теперь всё. Хана.

— А вот с этого места поподробнее.

Алекс был тут как тут.

Двигаться как Сашхен он не умел, и стригойского слуха у него не было.

Но что касается нюха…

— Ты опять ходила на охоту без разрешения? — рявкнул Сашхен. — Да ещё и без оружия?..

Обрез он у меня сам отобрал. А о пистолете Гоплита не знал никто, кроме Геньки. Да и толку от Бараша не было никакого, на како-демона он впечатления не произвёл.

— Просто меня из школы выгнали…

Давай, Маша. Рой себе яму — у тебя отлично выходит.

— А в школе-то ты что натворила?

— Погоди, мон шер ами. Потом исповедь с отпущением грехов устроишь. Сейчас не это главное.

Стоило Алексу положить руку на плечо Сашхена, как того словно подменили. И куда весь гонор делся?.. Вот и мне бы так научиться.

— Звезда моя, — повернулся Алекс ко мне. — Расскажи-ка поточнее, где это ты могла встретить како-демона?

Переносицу заломило.

— Вы что, мне не верите, да?

Думают, я как всегда сочиняю.

— Мы тебе верим, — это сказал Прохор. Оказывается, вокруг нас собралась вся честная компания… — Я тебе верю.

Я кивнула. Прохор — свой чувак. Может, самый лучший. Старше меня всего-то на пару лет, а ведёт себя, как равный.

Я что хочу сказать: если тебе почти пятнадцать, а кому-то — уже семнадцать, то он ОБЯЗАТЕЛЬНО будет выпендриваться. Всячески подчёркивать, насколько он взрослый и мудрый перед тобой, малолеткой.

Прохор — не такой. Особенно, если учитывать, что ему — по жизни семнадцать. И когда мне девять было, и сейчас, когда мне четырнадцать, и когда мне тридцать стукнет — ему всё ещё будет семнадцать.

Почему так?.. А по кочану. Никто не знает.

Глядя Прохору в лицо, ни на что не отвлекаясь, я рассказала всю историю: и как меня с уроков выперли, и как я в подвал полезла и всё остальное.

А чего?.. Если им надо — мне не жалко. Главное, что Авроры здесь нет, а остальное фигня. Прорвёмся.

После моего рассказа все долго молчали.

Сидели свободно, расставив стулья между столиков, Амальтея принесла напитки, а я была в центре внимания.

Круто, конечно, когда тебя старички слушают. Но в то же время и сыкотно: как бы смеяться не начали, при Сашхене я этого не переживу.

— А знаете, случай Мари может стать доказательством гипотезы уважаемого Гоплита, — нарушил гробовую тишину лорд Бэкон.

Лицо у него было, как у бульдога. И сейчас оно вытянулось ещё больше.

— Какой гипотезы? — тут же спросила я.

Все принялись переглядываться, а потом Сашхен неохотно сказал:

— Она имеет право знать.

За что ему огромное, человеческое, спасибо.

— Мы думаем, что кто-то пробудил Древнее Зло, — сказал Гоплит.

— И… Что это такое?.. — я старалась говорить вежливо. Ну ДОСТАЛИ уже эти загадки, честное слово.

— Титаны, — пожал плечами Алекс. — Боги. Высший разум.

— Он хочет сказать, что это может быть кто угодно, — пояснил Прохор.

— То есть, вы не знаете.

Вывод очевиден: старички ВСЕГДА начинают вилять, когда не знают ответа. Честно ответить религия не позволяет.

— Мы не знаем, — эхом откликнулся Прохор.

— Но… Вы же узнаете, да? — я переводила взгляд с одного мрачного лица на другое, и чувствовала, как неприятно намокают подмышки. — Вы же их остановите? А?.. Как всегда это делали?

— Ну… — Лорд Бэкон сложил губы трубочкой.

— Во всяком случае, именно с твоей помощью мы узнали, что их вообще можно убить, — вмешался Алекс. — Холодное железо, кто бы мог подумать? — он оглядел собрание. — Мы, как дураки, лупили кумулятивными, а надо брать старые добрые чугунные ядра.

— Уже таких пушек нет, — буркнул полковник Котов. — Всё, что осталось — музейная рухлядь.

— Новые отольём, — мрачно пообещал Алекс. — Благо, рецепт нам досконально известен.

— Ну… — полковник поднялся, хлопнув себя по коленям. — Уже хлеб.

И посмотрел на меня с материнской гордостью.

— Молодец, Маша. Продолжай в том же духе.

— Я ей дам продолжать, — буркнул Сашхен. — С голым профилем на амбразуру…

— И вовсе я не с голым! Со мной Стёпка был — забыли?

Он так на меня зыркнул, что я подавилась.

Зато Алекс улыбнулся.

— А это мысль, господа! Привлечь к обнаружению и локализации Зла маленький народец.

— Хрен они согласятся, — отрезал Семёныч. Я впервые услышала его голос, низкий, с приятной такой хрипотцой. — После всех чисток, после… — бросив взгляд на меня, он замолчал.

— А мы их ХОРОШЕНЬКО попросим, — с нажимом произнёс Алекс. — Вот Маша и попросит.

— НИКОГО ОНА…

— Помолчите, Сашхен, — осадил его Гоплит. — Это наша общая война. Обещаю: в стороне не останется никто. Надо будет просить кикимор — я сам полезу в болота.

— Да при чём здесь кикиморы? — вспылил Алекс. — Где имение — а где вода!

— Такие, как како-демон, едят кикимор на завтрак, — задумчиво сказал Гиллель.

— Любую энергию, до которой могут дотянуться, — эхом откликнулся Прохор.

— То есть, надо объявлять военное положение?

— Так я же именно за этим к вам и пришел! — обрадовался лорд Бэкон. — У вас есть связи в новом Совете, — он бросил короткий, опасливый взгляд на Мириам. — А только у Совета есть полномочия объявить всеобщую мобилизацию.

— Главное, чтобы нам поверили, — буркнул Алекс.

— Поверят, — успокоил Гиллель и тоже посмотрел на Мириам. — Правда, дочка?..

Та кивнула и поднялась со своего стула. А потом растерянно посмотрела на соседний.

Упустила.

Прощёлкала, пока слушала, как я в красках и лицах описываю эпическую битву с како-демоном.

Так ей и надо…

— А где тётя Аня? — спросила я громко.

— Чёрт! — Сашхен выругался и опрокинув стул, сорвался с места.

Хлопнула входная дверь.

Лорд Бэкон вздохнул.

— Прошу извинить мою дочь, — его слова не соответствовали самодовольной гордости, которая плескалась в маленьких поросячьих глазках. — Она любит уходить по-английски.

— Ничего, — утешил его Алекс. — Ведь вы же остались.

Бэкон отшатнулся.

— Вы что же, берёте меня в заложники?

— Приглашаем в гости, — веско поправил Алекс. — Не обессудьте, любезный сэр, но должны же мы убедиться, что вся эта… гигантомахия — не ваших рук дело.

— Но я уже вам сказал… — брыли его покраснели, а нос так вообще посинел, как баклажан. Смех да и только. — В конце концов, я САМ к вам пришел!

— Помолчи, Фрэнсис, — подал голос Гоплит. — Ты же понимаешь: мы не можем тебе доверять.

— Самое смешное, ты вполне мог устроить подобную заварушку только для того, чтобы втереться к нам в доверие, — сказал шкипер Семёныч. — Так что этого исключать мы тоже не будем.

— И вы туда же, — лорд Бэкон сердито надулся. — А ведь мы с вами…

— Лучше всего я помню кайдзю, которого мы не смогли уничтожить сегодня утром, — прервал его шкипер.

— И правда, сэр Фрэнсис, будьте паинькой, — подключился Алекс. — Не создавайте нам новых проблем.

— И что же вы намерены делать, — Бэкон спесиво огляделся. — Арестовать меня?

Котов сделал шаг вперёд.

— Думаю, будет достаточно вашего слова, — успокоил всех Алекс. — Просто пообещайте не покидать пределы Санкт-Петербурга, пока мы не разберёмся, кто в чём виноват.

Бэкон заметно расслабился.

— На это я могу согласиться, — он кивнул, брыли опять затряслись. — ПОД ДАВЛЕНИЕМ.

Смешно, но я почему-то всё время представляла его в парике… Таком, знаете? Как молодой барашек. С кудряшками.

— Тогда не смею больше задерживать, — Алекс гостеприимно указал на дверь. — Сообщите, где вас искать, если что.

Бэкон потопал на выход, а Алекс перевёл взгляд на меня…

— А вам, Звезда моя, нужно измыслить легенду для вашей матушки. Надо же как-то обосновать то, что вы отсутствовали всю ночь.

У меня всё опустилось.

Ави. А ведь мне и в голову не пришло, что она будет волноваться. Я же была с крёстной — для меня этого было достаточно. А вот для неё…

— Я поговорю с Авророй Францевной и всё ей объясню, — вызвалась Мириам.

А вот это сюрприз. Если за меня впряжется Мириам, Ави сразу оттает. А я к ней вечером подлижусь. Кино там, ужин…

Вообще-то я люблю, когда мы с Ави тусуемся вместе. Она милая, и я её люблю.

И сейчас мне очень стыдно.

— Ну что, пошли, тёть Мириам?

Подхватив новую сумку, я кое-как взгромоздилась на коблы — ноги гудели, как бешеные, — и поскакала к двери.

Мириам шла следом.

Но как только мы вышли за дверь, очень больно схватила меня за руку.

— Не так быстро, дорогуша. Сначала ты кое-что для меня сделаешь.