Сукины дети 7. Охота на Ктулху

Глава 8

— Да, отцы, давно мне не было так стыдно, — Алекс поставил на стол пустую кружку и щелкнул пальцами. — Звезда моя! Повтори!..

— Может, хватит? — я оглядел стол, сплошь в засохших лужах, придавленных в этих лужах сигаретах, скомканных салфетках с неудачными планами атак, и заставленный кружками так, что живого места не осталось.

Сидели мы в «Покойся с миром»: Алекс, Семёныч и я.

И не то, чтобы Амальтее было лень убрать со стола — сегодня была её очередь стоять за стойкой. Просто шеф категорически запретил это делать: настроение у него, видите ли, было не то.

В качестве вишенки на торте, Семёныч притащил целый пакет сушеной корюшки, и теперь ею провонял весь клуб, всюду валялись чешуя и рыбьи хвостики.

После эпической битвы с Ктулху, Шемайя с отцом Прохором отправились по домам: святой отрок — в свой приход, а Гиллель — на кладбище.

Шкипера Алекс пригласил к нам — в городе тот был проездом и жил на своём катере.

Но когда мы вернулись на берег, катер пребывал в худшем состоянии, чем мы: в борту — пробоина, не хватает винта… И его отправили в сухой док, на ремонт.

Когда Ктулху ушел на дно, кайдзю от берега убрались. Гипотеза шефа о том, что именно Ктулху ими управлял — подтвердилась.

Котов остался в Крепости, зачищать следы, устранять потери и главное, создавать впечатление, что ничего сверхъестественного не случилось: это действительно были морские учения, в ходе которых гарнизон Крепости проявил смекалку и мужество…

Как только мы вошли в клуб, Алекс объявил глобальную пьянку, по нескольким поводам. Приезд Семёныча, наш провал с Ктулху, и самое главное: наша, а точнее моя полная несостоятельность в качестве Машиного наставника.

Девочка снова пропала.

Испарилась, растаяла в воздухе, ибо группа, приставленная к ней шефом на время нашего отсутствия, ничего не видела и не слышала, и сказать ничего не могла.

Немножко успокоил Рамзес: он застал Машу с леди Анной, но к сожалению, помешать им исчезнуть не смог — не его уровень.

Но хотя бы мы теперь знаем, чьих рук это дело…

— Звезда моя! — взревел Алекс. — Где наше пиво?..

— Хватит, шеф, — повторил я, поморщившись. Пиво плескалось уже в горле, но никакого опьянения я при этом не ощущал. — Тошнит уже.

Алекс уставился на меня мутноватым злым взглядом. Постепенно взгляд смягчился, и шеф кивнул.

— Правильно, мон шер. Пора переходить на более крепкие напитки. Звезда моя! А принеси-ка нам водочки…

— Всех клиентов распугали, — буркнула Амальтея.

Явилась она без водки, зато с большущим подносом, на который принялась собирать пустую тару, переполненные пепельницы и рыбью чешую.

Я оглядел пустой зал. Амальтея права: кроме нас, в РИПе не было ни души. Но не потому что кто-то испугался. Просто было раннее утро — наша компания оказалась самой стойкой…

Казалось бы, глупо: бухать, вместо того, чтобы бежать, искать, спасать… Хотелось добавить: «бедного ребёнка», но надо смотреть правде в лицо: Маша далеко не ребёнок. Она прекрасно может за себя постоять, и даже лорд Бэкон не вдруг справится с такой ведьмой, как наша Маша.

— Он позвонит, — авторитетно заявил шеф. — Как только девочка будет у него, Бэкон позвонит.

— Ну не из-за выкупа же он её похитил, шеф.

— Позвонит, чтобы поглумиться. Насладиться своим превосходством. Заявить о победе. Пометить террито…

— Мы поняли, поняли, спасибо. Но… Что нам это даст?

— Когда он будет на проводе, мы озвучим свои условия, — шеф был уже изрядно навеселе, а потому говорил чётко, разделяя слова и очень тщательно расставляя ударения.

А мне вспомнился рассказ О. Генри, «Вождь Краснокожих». Там украли мальчика, и обездоленный папаша соглашался принять отпрыска обратно, если ему заплатят кругленькую сумму…

Попытавшись применить этот опыт к нашей ситуации, я рассмеялся. Согласен: в строго определённых обстоятельствах, Машу можно считать не просто занозой в заднице, и даже не обезьянкой с гранатой.

ОНА И БЫЛА той самой гранатой.

Причём, чеку уже выдернули и до взрыва оставались считанные мгновения.

Я посмотрел на шкипера.

Помнится, при первом знакомстве он произвёл на меня аналогичное впечатление.

— Шеф, а вам не кажется, что вы ведёте себя слишком самонадеянно?

Шкипер слушал наш спор молча. Колупал заскорузлыми пальцами хлебную горбушку, но не ел, а крошки выкладывал на скатерти, в замысловатый узор.

— Я просто облегчаю нам всем жизнь, мон шер ами, — этот разговор состоялся ещё в начале пьянки, давешним вечером. — Помнишь, мы сокрушались, что сэра Фрэнсиса будет нелегко отыскать — если он сам того не захочет. Вот я и подумал: а не проще ли создать условия, чтобы он… — Алекс совершил руками такое движение, словно вытягивает леску из воды.

— Шеф! — я вскочил. — Уж не хотите ли вы сказать, что САМИ инициировали похищение девочки?

Алекс тоже вскочил. Принял излюбленную позу — боком к противнику, и заложил руку за лацкан камзола. А потом задрал подбородок — что всё равно не давало ему возможности посмотреть сверху вниз. Я был выше.

— Вы забываетесь, милостивый государь, — молвил он. — Обвиняя меня в подстрекательстве к похищению ребёнка, вы преступаете некую границу, которую преступать нельзя, ибо… — и вдруг шкипер хрюкнул. Он как раз чистил рыбу, и чешуя разлетелась по всему столу. Алекс сдулся. — В общем, узнав, что леди Анна в городе, я предположил, что она здесь как раз за этим, — закончил он своим обычным тоном и сел. — И не ошибся.

— Я её убью, — пообещал я громко.

— Не убьёшь, — усмехнулся Алекс. — Когда дойдёт до дела, бабник в тебе победит охотника на ведьм.

Я отрицательно помотал головой.

Он прав. Когда дойдёт до дела, я не смогу её убить. К сожалению, Анна это тоже прекрасно знает. Ибо неоднократно просила меня это сделать, и я даже как-то попытался… В общем, ЕЁ убить я не смогу.

Как я уже говорил, этот разговор состоялся вечером.

Но сейчас было утро — а от лорда Бэкона ни слуху ни духу…

Алекс прав: пора посыпать голову пеплом и пить горькую.

А главное: время теперь упущено. И если вчера, по горячим следам, мы ещё могли броситься в погоню, перекрыть выезды из города — у Котова были такие полномочия; пригласить, наконец, Настасью — чтобы она, погадав, указала нам направление…

Стоп.

Не надо Настасью.

У неё же есть… У Маши находится мой подарок. Серебряная ладанка, она не снимает её уже пять лет.

— Амальтея! — рявкнул я не своим голосом. — Тащи карту мира и самый острый нож, какой отыщешь.

Кое-на-что я тоже способен. Научился, слава Богу — у той же Маши.

И в этот момент дверь отворилась…

Свет бил прямо в проём, обрисовывая лишь контур, но я узнал его мгновенно. Алекс, судя по всему, тоже: он встал, пошатнулся, нашел опору в спинке стула и утвердился на ногах. А потом победно произнёс:

— Ну? Что я говорил?..

Лорд Бэкон вышел на центр залы. Нос его беспокойно шевелился — такому аристократу не пристало вдыхать плебейские запахи пива и копчёной рыбы…

Нас он рассматривал с чуть брезгливым интересом.

— Вот уж не думал, что застану вас в столь горький час, за столь недостойным занятием, — сказал сэр Фрэнсис.

— На то мы и русские, — философски пожал плечами Алекс. — Когда у нас горе — мы пьём. Когда радость — тоже пьём. Мы всегда пьём. Хотите выпить, сэр Френсис?

Бэкон поморщился. А потом махнул рукой и подсел к нам.

— Чёрт с вами, господин Голем. Дьявол вас забери, вы правы. С некоторых пор и у меня такое же поганое настроение: всё время хочется выпить.

— Ближе к делу, — напомнил шкипер. — Зачем вы здесь?

Бэкон прищурился и осмотрел нашего гостя — словно только что заметил.

— А, господин бард… — протянул он. — Не думал встретить вас здесь.

— Я всегда нахожусь там, где во мне больше всего нуждаются, — просто сказал Семёныч.

Я позавидовал его выдержке. Лично мне большого труда стоило не схватить Бэкона за грудки, чтобы трясти до тех пор, пока он не расскажет, куда спрятал девочку.

В этот момент подошла Амальтея.

На столе было уже чисто, но она всё равно протёрла его влажной салфеткой, вызвав заинтересованный взгляд сэра Фрэнсиса…

За пять лет в Амальтее ничего не изменилось. Разве что, дреды стали длиннее, да грудь больше — или она сменила модель лифчика, я не спрашивал.

Чёрные ногти, чёрная подводка, чёрная помада, чёрная сетчатая майка… Вот такая она, наша Амальтея, самое доброе существо на свете.

Поставив на влажную поверхность запотевшую бутылку «Арктики» и выставив в ряд четыре хрустальные рюмки, Амальтея удалилась к себе.

Мы, все трое, посмотрели на лорда.

— Так какая нелёгкая принесла вас в мой город? — Алекс тоже заметил, каким взглядом сэр Фрэнсис провожал нашу девочку.

— Всё очень просто, — протянув руку, Бэкон без приглашения взял бутылку, налил в одну из рюмок, выпил… — Мне нужна ваша помощь.

— Очень интересно, — шеф мягко отобрал у него бутылку, аккуратно разлил уже на всех, и подал знак разбирать тару. — И какого же рода помощь вы хотите от нас получить?

Выпили, не чокаясь.

Прозрачно-свежая волна «Арктики» прокатилась по пищеводу, разлилась в желудке и на выдохе вернулась в голову…

То, что нужно. Сразу надо было водку пить.

— Не делайте из меня идиота, — ворчливо буркнул Бэкон, дождавшись, пока все не выпьют. — Вы прекрасно знаете, что происходит.

Мы трое переглянулись.

— При всём моём уважении… — начал Алекс.

— Как вы смеете являться сюда, после всего, что вы сделали? — рявкнул я.

Бэкон смотрел с искренним недоумением.

Я моргнул. Или сэр Фрэнсис действительно ничего не знает о Маше, и её похищение — полностью инициатива леди Анны. Или он такой хороший актёр… Впрочем, и то и другое плохо.

Если моя прекрасная леди потеряла терпение и наконец-то начала свою игру… Конечно, я прилагал все усилия для того, чтобы держать её на коротком поводке. Но твёрдо знал: когда-нибудь она сорвётся с крючка. И тогда мне придётся её убить. А как резонно заметил шеф, бабник во мне всегда побеждает охотника на ведьм.

— Милая леди, включите, пожалуйста, телевизор, — попросил Бэкон, обращаясь к Амальтее.

Телевизор над стойкой повесил я. Люблю футбол под пиво, да и народу нравилось.

— Какой канал? — спросила Амальтея, взяв пульт.

— Любой.

Пожав плечами, та нажала кнопку.

Нас захлестнул шквал звуков.

На экране что-то взрывалось, летели обломки, загибалась штопором арматура…

На фоне этого безобразия стояла девушка. В порванной блузке, с закопчённой мордашкой и круглыми, как пятаки, глазами, она что-то кричала в микрофон, а на заднем фоне, за рушащимися зданиями, поднималось чудовище…

Алекс свирепо посмотрел на лорда Бэкона.

— Пришли для того, чтобы напугать нас очередным блокбастером?

Словно угадав настроение шефа, Амальтея переключила канал.

Ракурс был другой. И в качестве ведущего была не девушка, а мужик с разодранной и измазанной в крови щекой. Рукав пиджака у него держался на трёх ниточках, и говоря в микрофон, он то и дело пригибался — словно от взрывов.

Но город и чудовище были те же самые.

— Это Владивосток, — неожиданно сказал шкипер.

Бэкон кивнул.

— Выход чудовищ зарегистрирован сразу в трёх местах: в Финском заливе, на траверсе Владивостока и у острова Хоккайдо в Японском море. Все СМИ только об этом и говорят, — мрачно поведал сэр Фрэнсис.

— То есть, — мрачнея на глазах, сказал Алекс. — Это не ваших рук дело.

— Моих?.. — Бэкон невесело рассмеялся. — Да если бы Я мог ТАКОЕ… — он махнул рукой и вновь налил себе водки. Выпил, не поморщившись, и поставил рюмку на стол.

— Вот сразу видно: не русский, — Семёныч отобрал у него бутылку и разлил всем, как полагается.

— Звезда моя! — скомандовал Алекс. — Закуску нам организуй.

— Это лишнее, — строго сказал шкипер. Выпил, поставил рюмку на стол и помотал головой, как лошадь, которую одолела мошкара. — Закуска градус крадёт.

— Правильно, — кивнул Алекс. — Надо пообедать. Как следует. Кто знает, когда ещё пожрать удасться, по-человечески…

— Что это значит, шеф?

Я давно уже перестал задавать вопросы. Но сейчас ситуация настолько превышала моё разумение, что деваться было некуда.

Алекс пожал плечами, покачал головой, а в довершение ещё и развёл руками.

— Впервые я не ведаю, что тебе ответить, мон шер ами. Мой опыт подобного знания не содержит.

— Я ведаю, — подал голос лорд Бэкон. — Хотя на своём опыте я такого не испытывал, но возьмусь с высокой долей вероятности предположить…

И в этот момент распахнулась входная дверь. Снова.

— Новости видели? — грохнул с порога Котов. — А, водку пьёте…

Схватив семьсотграммовую бутыль за горлышко, он опрокинул её в себя, закрутив винтом.

Колокольчик вновь мелодично звякнул…

Гиллель и отец Прохор шагали рука об руку, за ними я углядел рыжий всполох — Мириам тоже здесь.

Перездоровавшись, все столпились возле экрана. Комментарии были излишни.

— Кстати, сэр Фрэнсис, — молчание нарушил Алекс. Заметив Мириам, он слегка поклонился — было видно, что шефу приятно её видеть. — Почему вы пришли именно к нам? Почему не обратились сразу в Совет?

Бэкон тоже опасливо посмотрел на девушку и поёжился.

Ясно: испугался. Война — войной, а своя рубаха ближе к телу.

За Бэконом числится столько грехов, что председатель Совета, не моргнув глазом, мог упечь его в Оковы Справедливости навечно, не задавая никаких наводящих вопросов…

И тут колокольчик звякнул опять — ну прямо день открытых дверей какой-то…

При виде вошедших у меня отвисла челюсть.

Собственно, я даже не сразу понял, что именно вижу.

Леди Анна — в чём-то умопомрачительно дорогом, стильном, с крокодиловой сумочкой и в таких же туфлях. А рядом с ней…

Пришлось протереть глаза, но я всё равно сомневался.

Маша?

Нет, не так.

МАША?..

Короткая мальчишеская стрижка. Волосы выбелены и похожи на лебединые пёрышки. Без тёмной чёлки лицо её сразу открылось, глаза сделались больше, ярче, под тёмными бровями…

Кожаные джинсы и безразмерный вязаный свитер — так сейчас у подростков модно, чтобы нельзя было угадать: мальчик перед тобой или девочка.

И тоже на каблуках. Вместо привычных кроссовок Маша надела короткие полусапожки, как всегда — красного цвета. Но не детского, леденцово-красного, а я бы сказал, ВЫЗЫВАЮЩЕ-красного, который как бы говорит: «я очень дорого стою»…

— А ведь ты хотела новый обрез, — вместо приветствия сказал я.

Губы шевелились с трудом, мозг пытался переварить два события сразу: явление леди Анны, и новую Машу.

— Это ТЫ обещал мне новый обрез, — спокойно и вызывающе ответила девочка. То есть, тьфу. В таком прикиде считать её ребёнком уже не получалось. — Но ты нарушил своё обещание.

— Я могу всё объяснить, — мы стояли друг против друга, и говорили так, словно вокруг не было ни одной живой души.

— Не надо, — Маша шагнула ещё ближе. — Я знаю, что происходит. Но ты мог хотя бы позвонить…

— Я звонил! — тут уже я взорвался. — Я, чёрт подери, звонил тебе сотню раз! Какого хрена ты не брала трубку?..

Глаза у Маши сделались большими, просто огромными, она сунула руку в сумку, но это была новая сумка — никаких привычных рюкзачков, вполне себе взрослый «Биркин».

Телефона там не было — это я понял по её лицу…

Чудненько. Не иначе, Анна постаралась.

Я уже повернулся к ней, чтобы прочесть лекцию о том, как нехорошо забирать детей без предупреждения…

И тут Алекс кашлянул.

Все вздрогнули.

— Звезда моя, а ничего, что мы тоже здесь стоим? — он с намёком обвёл всех присутствующих.

— Упс… — щечки у Маши мило порозовели. От сердца отлегло: она всё ещё — она. Не совсем взрослая, не совсем ребёнок… В общем, всего понемногу. — Здрасьте всем, — она улыбнулась. — А мы с тётей Аней по магазинам ходили.

Я прекрасно знаю: Анна терпеть не может, когда Маша называет её тётей.

— До утра? — скептически спросила Мириам.

Она тоже была Машиной крёстной. Ну, вы теперь понимаете…

Вперёд вышла леди Анна.

— По магазинам мы ходили вчера, — сняв перчатки, она небрежно бросила их на стол. — Но когда приехали на побережье, чтобы пообедать, то увидели… — она многозначительно выгнула идеальную бровь в сторону телевизора.

Ну конечно. Они обе — ведьмы, и плетения Валаамских монахов никак не могли утаить от них явление кайдзю…

— Я сочла, что девочке опасно находиться в городе, и мы сняли номер в загородном отеле, — продолжила Анна.

Я не верил ни единому её слову.

Скорее всего, она действительно хотела похитить Машу — задурить ей голову, и увезти, а потом диктовать мне условия.

Но увидев кайдзю, а затем — и Ктулху, Анна рассудила, что Маше, и что не маловажно, ей самой — будет безопаснее с нами. И вернулась.

— Так вот в чём вы меня обвиняли, — вдруг заявил сэр Фрэнсис, а потом рассмеялся. И смеялся долго, притом — совершенно искренне. — Вы решили, что я разбудил чудовищ. Для того, чтобы похитить девочку… — он аж покраснел, хлопая себя по бокам. — Лестно, лестно, господа… Нет, правда, мне очень приятно.

— Вы хвастались знанием, что сие значит, — хмуро оборвал его веселье Алекс. — Поведайте же.

И тут колокольчик снова звякнул.

В клуб вошел Гоплит.

Он был в ужасном состоянии: лицо наполовину покрыто чешуёй, один глаз почти вытек, правая рука висит плетью…

— Что случилось? — словно приливной волной, нас всех бросило к нему.

— Вы мне ни за что не поверите, — проговорил старый ящер и рухнул, как подкошенный.