Сукины дети 7. Охота на Ктулху

Глава 6

Вода вокруг катера бурлила. Было такое чувство, что мы плаваем в громадной кастрюле, где варятся крабы.

На поверхность то и дело всплывали клешни, щупальца, с присосками и без оных, какие-то малоаппетитные ошмётки…

Пахло, как на заднем дворе прибрежного ресторана.

Пушка громыхала беспрерывно, всё вооружение управлялось шкипером автоматически, с мостика.

Я почти оглох, одурел от качки и тошнотворного запаха, а ещё — от собственной никчёмности.

— Можно вопрос, шеф? — Алекс милостиво кивнул. — Почему катер? — я оглядел бурлящее месиво. — Почему нельзя поразить цель с воздуха? Послали бы парочку Ка-52, результат был бы куда эффективней.

— А город подумал, ученья идут… — Задумчиво процитировал шеф. Я моргнул. — Как ты себе представляешь атаку с воздуха на виду у всего честного народа?

— Ну дак… Вы ж сами сказали: ученья.

Алекс усмехнулся. Потом снисходительно похлопал меня по плечу.

— Ты ещё слишком молод, мон шер ами. И просто не понимаешь.

Всё я прекрасно понимаю. Алексу неинтересно стоять на берегу и смотреть, как вертолеты делают из кайдзю рыбный супчик.

Он хочет веселиться САМ.

Шкипер, похоже, из того же теста. Что-то их с шефом объединяет: схожий по накалу взгляд, стремительные движения, поехавшая крыша…

Не скажу, что я — образец благоразумия. Но когда дело касается военных действий, я всеми руками за эффективность.

Что толку палить из пушки по воробьям — чем мы занимаемся уже второй час кряду. Выпустили бы парочку торпед, и отправились домой, пиво пить.

Так нет же.

А ещё мне не давала покоя вот какая мысль: за каким чёртом мы притащили РПГ, если тут с боеприпасами и так всё путём? Что может гранатомёт такого, чего не может морская пушка?

Ответ напрашивался сам собой: РПГ обладает мобильностью. А это значит…

— Шеф, что вы задумали?

Алекс посмотрел на меня, хитро прищурившись, но промолчал.

— Вся эта пальба — отвлекающий манёвр, — сказал я. — Также как тот, кто послал кайдзю, хотел выманить нас на берег, вы хотите выманить его… Куда? — я оглядел бурлящую воду.

— Это пока ещё проба пера, — сказал Алекс. Спасибо, утешил… — Не зная, кто является противником, невозможно воевать.

— Разве мы не вычислили, что это — лорд Бэкон?

Если подумать, кроме него — некому. Вассертрум мёртв, Гоплит на нашей стороне… А больше из старичков никого не осталось.

— Да, но какими он располагает силами? Что он готов поставить на карту ради победы?

— А вы, шеф? Что готовы поставить ВЫ?

Он посмотрел на меня ещё раз, совершенно серьёзно.

— Всё.

Кивнув, я отошел от Алекса и уставился в небо. Глаза болели от ярких оранжевых вспышек, голова гудела от грохота. Смотреть на облака в таком состоянии — самое то. Успокаивает.

Внезапно палуба накренилась.

Полетев кувырком, я успел ухватиться за какой-то выступ, и сразу отыскал взглядом шефа. Тот был в порядке — цеплялся за бухту каната.

Палуба накренилась в другую сторону… Выровнялась.

И провалилась носом.

Я поехал по палубе, мёртвой хваткой вцепившись в железяку. Алекс держался рядом, глаза у него были бешеные от восторга.

— Что мы наделали, шеф? — я не сомневался, что кульбиты катера — следствие обстрела.

В этот момент раздался не похожий ни на что звук…

Он шел откуда-то из глубин, из-под воды, и создавал впечатление, словно там, на дне, завыли все утопленники, вместе взятые.

Я послал шефу вопросительный взгляд.

— Он всё-таки проснулся! — заорал тот, перекрывая вой, грохот и стон металлического корпуса судна. — Мы его разбудили!..

— Кого?

Водяного? Морского царя?

— Ктулху!

Палуба выровнялась. Стрельба прекратилась. Ветер стих.

Мы словно очутились в глазе тайфуна. Катер мирно застыл на воде…

— Это фольклор, шеф. Ктулху — литературный персонаж, — теперь можно было говорить обычным голосом, но в обрушившейся тишине казалось, что мы кричим. — Его не существует.

— Странно мне на тебя, Сашхен, — Алекс уже стоял, приводя в порядок одежду. — Ты допускаешь существование ведьм, оборотней, магов… Так почему упорно отрицаешь наличие древних гигантов, которые населяли Землю задолго до того, как первая обезьяна взяла в руки палку?

Я открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент к нам подбежал Гиллель.

— Вы целы? — но он уже и сам видел, так что сразу успокоился. — Отца Прохора чуть не смыло за борт, — поведал он полушепотом.

— А ты и рад бы, да не вышло, — чудо-отрок был мокр, плащ его куда-то делся, но лицо выражало неизбывное счастье.

— Это я тебя спас, забыл? — добродушно поддел Гиллель.

— Меня спасла исключительно вера, — наставительно изрёк святой отец. — В данном случае — в твою крепкую руку.

— Будем считать, что это «спасибо», — буркнул кладбищенский сторож.

— Где Семёныч? — спросил Алекс.

— Спустился в машинное, — ответил Гиллель. — Один из винтов приказал долго жить.

— То ли ещё будет, — довольно потёр руки отец Прохор. — Он же ещё не проснулся по-настоящему…

— Так вы всё это специально подстроили? — перебил я. — Отправиться за гигантским монстром на этой вот… мыльнице, — я демонстративно оглядел катер, с кормы до носа было метров десять. — И вообще: откуда вы о нём, — я кивнул за борт. — Узнали?

— Из источников, — отбрил святой отрок.

— Ещё древние японские мореплаватели описывали гиганта, иногда всплывающего со дна океана, — негромко сказал Гиллель. — Он ловил щупальцами всё, до чего мог дотянуться, питался этим, а затем вновь погружался на дно.

— Ну и что? — я пожал плечами. — Может, это какой-нибудь кальмар. В те времена всё было… Крупнее.

— Моряки рассказывали, когда Ика всплывал на поверхность, то мог посылать мысли на огромное расстояние. Сначала он посылал добрые мысли, и всё живое стремилось ему на встречу. А потом — злые. И были они настолько страшны, что люди и животные, не выдержав, гибли от кровоизлияния в мозг, — добавил сторож.

— Ментальный удар, — пояснил Алекс.

— Но такой мощности, что если Ктулху доберётся до берега… — продолжил Гиллель.

— То накроет весь город, — закончил отец Прохор.

— А мы, значит, его разбудили, — кивнул я, с изрядной долей скептицизма. — Ну что ж, нормально…

— Гоплит не даст людей в обиду, — подал голос шеф.

— И всё-таки, вертолёты были бы лучше, — прошипел я сквозь зубы, потому что палуба вновь качнулась и все ухватились, кто за что.

Чудо-отрок, например, ухватился за меня…

— Родной мой, да если б мы могли достать вертолёты, — усмехнулся Алекс. — К сожалению, нам их никто не даст. Даже у полковника Котова не хватит полномочий послать боевые вертолёты на расстрел… какого-то моллюска.

Моллюск под нами заворочался, вода вспенилась в последний раз, и мы начали подниматься — словно вдруг оказались на борту субмарины.

А ведь он нас даже не замечает, — подумал я, вставая на ноги. — Как собака не замечает блох… пока те не начнут кусаться.

Качка прекратилась.

Теперь мы испытывали плавное скольжение, как на качелях.

Подойдя к борту, я оглядел исполинскую гору плоти. Она простиралась вокруг катера метров на двадцать — даже гигантские кашалоты не бывают настолько большими.

И ещё: если следовать законам физики, такая крупная формация просто не могла существовать: её бы раздавило под водой и разорвало на поверхности — от перепада давления.

А вот поди ж ты.

— Семёныч! — неожиданно заорал Алекс. — Ну где ты там?

Шкипер показался в дверях рубки, махнул рукой и снова исчез.

— Сашхен, твой выход, — скомандовал Алекс.

— РПГ? — я уже и сам сообразил.

— Они, родимые, — счастливо улыбнулся шеф. — Где-то у него должна быть кнопка…

Надо отыскать нервный узел, — размышлял я на бегу. — Как у обычных головоногих: передний мозг, задний мозг… Или что-то в этом роде.

Шкипер уже вытащил на палубу два гранатомёта в чехлах, и теперь возился с ящиком, в котором лежали гранаты. Крышка на ящике не распахивалась, надо было потянуть за скобу и сместить её в пазах, но шкипер продолжал остервенело дёргать на себя.

— Надо подняться повыше, — сказал я, хватая сумки с РПГ. — С палубы стрелять низковато.

— Стрелять будем с крыши надстройки, — не глядя, сообщил шкипер. — Знать бы, куда…

Алекс уже ждал наверху. Рядом с ним стояли Гиллель и отец Прохор, а когда поднялись и мы с шкипером, стало совсем тесно.

Признаться, я не понимал, зачем здесь святые отцы. Кроме ехидных замечаний, ничего путного они пока не делали.

— Вижу глаз! — Алекс вытянул руку. — Вон то большое красное пятно…

И тут нас накрыло.

Нечто подобное в своё время пытался применить Софроний, но сейчас воздействие было в сто раз сильнее.

Чистая, не замутнённая никакими иными чувствами, ненависть.

Я повалился на колени, зажал уши руками и зажмурился.

Не помогло.

Казалось, кровь скоро закипит, и тогда я просто взорвусь, как зёрнышко поп-корна.

Мощность сигнала нарастала.

Теперь я понимал, что они имели в виду: если ЭТО подпустить к городу на расстояние поражения…

Наверняка, и сейчас там не сладко: гипертоники свалились с приступами, невротики схватились за бритвы.

Вся надежда на Гоплита. Только он способен хоть как-то компенсировать суггестивную атаку такой мощности.

Лицо было мокрым: из слёзных желез текла кровь, майка спереди тоже была красной: оказалось, я прокусил губу.

И вдруг стало легче. Воздействие никуда не делось — я чувствовал его, как давящий на макушку жернов. Но оно ослабло настолько, что я смог подняться.

Растянув над нами мыльную плёнку защитного поля, по бокам надстройки неподвижно стояли Гиллель и отец Прохор.

Вот зачем они здесь, — я устыдился давешнего своего раздражения.

Шеф предвидел, с чем нам придётся столкнуться и попросил святых отцов прикрыть нас…

Ай да Алекс. Ай да сукин сын.

Шеф стоял рядом — и тряс головой, как больная лошадь.

Шкипер тоже был на ногах. Изрыгая чёрные слова, он заряжал второй гранатомёт.

Взяв уже заряженный, я встал рядом и стал умащивать его на плече…

— У вас будет всего одна попытка, ребята, — тихо сказал Алекс. — Потом он поймёт, что здесь кто-то есть, и нам станет очень плохо.

— Не бренчи под руку, — откликнулся шкипер, поднял трубу на плечо и плавно надавил на спусковой крючок.

Выстрел с шипением ушел в цель, оставив светящуюся полосу.

— Попал? — спросил шеф.

— Точно попал, — вместо шкипера ответил Гиллель. — Но даже шкуру не пробил.

— Надо кумулятивными, — сказал я и ссыпался по трапу.

Пара секунд ушла на то, чтобы отыскать ящики с выстрелами, ещё пара — чтобы вытащить один на палубу, столько же — зарядить гранатомёт…

Я не стал подниматься к нашим — красное пятно отлично виднелось и с носа.

Он был близко, прямо над нами. Промахнуться невозможно.

Здесь мысли Ктулху ощущались сильнее, чем наверху, где нас прикрывали святые отцы. Но первый шок миновал, я уже как-то привык, притерпелся, и просто старался не обращать ни на что внимания.

Руки вот только дрожали… Сделав вдох, я остановил сердце. Как только успокоилась кровь, стало легче.

Я словно отстранился от мира живых, ступил одной ногой «на ту сторону».

Поднял трубу гранатомёта на плечо, поймал раскачивающееся красное пятно в сетку прицела, прикинул опережение и плавно нажал на спуск.

Гулкий взрыв рядом с ухом, граната вырывается с толчком и шипением — ствол как будто сильно толкнули снизу — яркой стрелой прожигает воздух и взрывается точно в красном пятне…

Должен быть результат! Хотя бы вздрогнул, поморщился… Но нет. Ктулху никак не реагировал.

— Стреляй, — шкипер, оказывается, уже был рядом и протягивал мне второй гранатомёт.

Другой рукой он забрал пустой РПГ.

Я выстрелил. И вновь попадание — отчётливо виден взрыв.

— Ещё, — теперь говорю я, и шкипер вкладывает мне в руку заряженный гранатомёт…

В ящике было десять выстрелов. Я высадил все, и только после этого понял, что вокруг стоит мёртвая тишина.

Хотя нет: вот Алекс что-то кричит с надстройки, я вижу, как у него открывается рот, а значит, это не вокруг тишина.

Это я оглох.

На месте красного пятна зияет развороченный кратер: кумулятивные гранаты сработали, как положено.

Почему Ктулху не реагирует на выстрелы?

Мысль была отстранённая, чужая. Но всё равно я удивился.

Ведь ему должно быть больно…

И вдруг вся бескрайняя плоть, сколько её было, пришла в движение. Она подёрнулась рябью, задрожала, один край опустился в воду — там взвились белые буруны — и на поверхность вынырнуло громадное, толщиной с секвойю, щупальце.

Обрушившись сверху, оно вслепую принялось шарить по поверхности шкуры — в надежде обнаружить источник раздражения.

Сменив гранатомёт, я попытался взять щупальце в прицел.

Бесполезно. Оно движется быстрее, чем я, и рано или поздно нащупает катер.

И просто прихлопнет — как мы, бывает, хлопаем ладонью комара…

И тут наверху затарахтел пулемет. Шкипер стоял рядом со мной, я слышал его запалённое дыхание.

Значит, стреляет Алекс.

Одна удачная очередь, — шептал я про себя. — Всего одна — и она порвёт эту дрянь пополам…

Так и случилось. Не пополам, но кончик щупальца упал рядом с катером — я видел десятиметровый отросток очень отчётливо, он извивался и колотил в борт.

— Сколько у нас ещё выстрелов? — громко спросил шкипер.

— Кумулятивных осталось десять, — ответил я.

Слух вернулся. Но вместе с ним в ушах что-то свистело, словно моя голова была воздушным шариком, и через дырочку уходил воздух.

Толчок застал меня, когда я тащил на палубу второй ящик. Грохнувшись на вставшую вертикально переборку, я ударился головой…

И зачем было спускать их вниз? Оставили бы наверху. Хотя с палубы их давно бы смыло.

Ладно, Шу, соберись.

Я помотал головой, поднялся и вновь схватился за ящик.

Последовал ещё один толчок.

Меня повалило на другую переборку.

Да твою ж маму…

— Жив? — над головой, в люке, появилась голова шкипера.

— Э… Относительно.

— Давай руку.

Рука у него была твёрдая, как стиральная доска. И такая же ребристая: сплошные мозоли. Даже на кончиках пальцев были мозоли…

И тут у меня в голове щёлкнуло.

Удивляюсь, как этого не случилось раньше. Семёныч, ага… А катер называется МАРИНА. И не винтовка была у него за плечом, а гитара в чехле — просто издалека я не разглядел…

Во я тупой.

Всё это промелькнуло в моей голове за один миг, пока я карабкался на палубу, цепляясь за его руку.

За собой я волок ящик с выстрелами — просто забыл о том, что держу его за скобку.

— Оставь, — посоветовал шкипер, когда я попытался открыть ящик, чтобы зарядить гранатомёт. — Он уходит.

Я поднял голову.

Вокруг опять была вода — Ктулху быстро погружался на дно, а катер вновь качался на волнах, хотя и чувствовал себя очень неустойчиво.

— Мы его достали? — вопрос был праздным, чтобы хоть что-то сказать.

— Скорее, он посчитал, что геморроя от нас слишком много, — ответил шкипер и подмигнул.

— Надеюсь, это не побудит его отправиться на промысел к побережью, — перегнувшись через перила, я смотрел, как уходит вглубь тёмная масса.

— Судя по размерам, там для него мелковато, — Алекс уже был рядом и довольно потирал руки. — А всё-таки мы его сделали, господа!

— Не уверен, — покачал головой Гиллель.

— Да ладно вам, Шемайя, — шеф подставил лицо свежему ветру. — Почему вы просто не можете порадоваться победе?

— Я не уверен, что мы выиграли хотя бы сражение, — мрачно ответствовал кладбищенский сторож.

— Создаётся впечатление, что он поднялся, посмотрел на нас… — отец Прохор говорил, задумчиво глядя вдаль. — Сделал для себя какие-то выводы, и — удалился.

Мне стало не по себе.

— Интересно: КАК лорд Бэкон с ним договорился?

— Мне интересно другое, — проговорил Гиллель. — ЧЕМ он пожертвовал, чтобы с ним договориться.

— Может, надо у него и спросить? — шкипер снял вопрос с языка.

— Обязательно спросим, — заверил Алекс. — Только далеко не факт, что он нам ответит.

— Это смотря как спрашивать, — заметил шкипер.

Их перепалка с шефом походила на давно привычную обоим игру.

— Для того, чтобы спросить, нужно его сначала найти, — напомнил отец Прохор. — А зная этого проходимца — он спрячется очень хорошо.

— Я слышал, у него есть замок в Гималаях, — вставил Гиллель. — Точнее, в Шамбале.

— Надо будет — достанем из Шамбалы, — отрезал Алекс.