Импровиз. Одиночество менестреля

Глава 6 Ч. 3

Выбранный для поединка выгон располагался сразу за городским рынком, то есть неподалёку от ратуши и собора Святого Кельвеция. До начал войны здесь с утра до вечера кипела торговля. Барышники расхваливали скакунов. Здесь на юге Аркайла пользовались спросом не только трагерские — крепкие ширококостные, ведущие родословную от рыцарских коней, способных нести всадника в тяжёлых доспехах, но и кевинальские — поджарые, горбоносые и сухие, как выросшая в райхемской пустыне колючка. Селяне из окрестных деревень приводили коров, коз и овец. Теперь торговцев стало меньше, гораздо меньше. Просто не всякий вожеронец мог позволить купить барашка к празднику, не говоря уже о верховых скакунах — они теперь шли исключительно в армию и барышники обращались напрямую к ремонтёрам Рот или местному ополчению.

Таким образом выгон пустовал. Но его плотно утоптанная земля как нельзя лучше подходила для поединка. Не на брусчатке же рыночной площади драться? да и не по колено в траве где-нибудь на заброшенном пустыре. Возможно, там уединились бы дуэлянты, не побоявшиеся запретов, но назначенный герцогиней Суд Высшей Справедливости — совсем другое дело.

Слухи о грядущей схватке распространились по городу ещё вчера, поэтому зрители начали собираться с раннего утра. Чернь и мещане собирались у дальнего конца выгородки Толпились у длинных, отшлифованных ладонями и ремнями чембуров до блеска жердей. Ругались за лучшие места. Иной раз доходил до рукоприкладства, но прибывшие по распоряжению магистрата городские стражники быстро успокаивали раззадорившихся буянов.

На ближнем конце, под сенью раскидистых орехов, собралось дворянство. Слуги принесли три кресла, которые пока стояли свободными. Местные праны щеголяли в ярких камзолах, выпустив отложные воротники из лоддских кружев. Сверкали вышитые самоцветной пылью гербы домов. Их спутницы явились в самых роскошных платьях, которые могли себе позволить. Скорее всего, пошитые ещё в «довоенные» времена наряды соперничали друг с другом по количеству золотых и серебряных нитей. Глядя на них, Реналла вспомнила, с каким презрением столичные модники и модницы относились к провинциалам, склонным к показному великолепию. Не такой покрой рукава, не такой воротник и манжет, вышивка золотом давно отошла.

Десяток наёмников рядом с вожеронцами выглядели скромными и даже скучными, но суровыми и воинственными. Тёмные — чёрные, синие, коричневые — камзолы, кожаные дублеты. Никакой вышивки. Только на левом рукаве каждого — знак Роты.

К немалому огорчению прана Жерона, срочные вести из-под осаждаемого Глевера вынудили его ещё до рассвета покинуть город и с полусотней «лишённых наследства» и лейтенантом Сергио. Интересы Роты остался представлять молодой Жанель альт Невилл, в чьей храбрости и воинском умении не сомневался никто, но вот опыта ему пока не хватало. К счастью, поддержать его пришли Тарн альт Вегас — капитан Роты Шустрых Черепах. Лейтенант Роже альт Шеннон из Роты Сладких Демонов и капитан Асеньо альт Некку — командир «весёлых горлопанов». Последний успел вчера повздорить сразу с четырьмя юными, но наглыми пранами из Дома Сапфирного Солнца и во всеуслышание пообещал им дуэль после победы, в которой не сомневался. Причём заявил, что выйдут они одновременно или будут пытаться его убить по очереди, значения не имеет.

Кухал Дорн-Куах явился в сопровождении полудюжины кринтийцев. Всех их представили Реналле, но запомнила они лишь двоих — здоровенного Ронана Дорн-Брэна, ростом превосходившего на полголовы да своего предводителя, отнюдь не щуплого телосложением, и Диглана Дорн-Дава, единственного среди наёмников с полуострова седого старика, который, несмотря на жаркие для середины осени утренние лучи солнца, кутался в клетчатый плед и не расставался с видавшей виды волынкой.

Глава Клана Кукушки вышел на утоптанную землю выгона, едва явившись к месту поединка. Он никого не хотел видеть, слышать и даже обонять. Любая мелочь могла отвлечь и вывести из состояния душевного равновесия, поведал Реналле Дигал Дорн-Дав, хотя она и не просила пояснять ей происходящее. Его противник задерживался.

Вот уже четверть стражи миновало с тех пор, как на ратуше пробил клепсидральный колокол, знаменующий полдень. Офицеры-наёмники перешёптывались. Диглан Дорн-Дав громким шёпотом спросил одного из своих соотечественников — не разузнал ли тот о приличном кабаке поблизости? Праны-щёголи позёвывали. То дело их ряды взрывались хохотом. Очевидно, нашёлся записной остряк, который веселил товарищей искромётными историями.

— Может, они передумали? Испугались? — сквозь зубы прошипел Жанель альт Невилл. — Тогда победу надо присудить кринтийцу!

— А кто присудит? — зло оскалился капитан «весёлых горлопанов». — Герцогини нет…

Словно в ответ на его слова послышался отдалённый топот. Тяжёлые башмаки и подкованный кони. Со стороны ратуши появился портшез в сопровождении дюжины всадников. Одетые в цвета Дома Сапфирного Солнца носильщики резво пресекали рыночную площадь. Они бежали так быстро, что лошади поспевали рядом не шагом, а сокращённой рысью. Клеан альт Баррас и его кузен Виго ехали по одну сторону от портшеза, а Этуан альт Рутена, его краснолицый родич Шайо и пара молодых пранов, забияк и нахалов, если судить по горделивым посадкам и выражению лиц.

Они спешились у изгороди. Слуги, приехавшие в той же кавалькаде, поспешно подхватили поводья. Пран Клеан открыл дверцу портшеза, протянул руку, помогая выбраться Кларине. Герцогиня-регентша оделась очень скромно — чёрное платье почти без вышивки. Только на лифе несколько стежков серебряной нитью. Под горлом узкий кружевной воротник, немного кружев на манжетах. Волосы собраны в узел на затылке и закрыты серебряной сеточкой без самоцветов или жемчуга. В ушах — серьги-подвески в виде маленьких солнц с весьма скромными сапфирами. И всё.

Кларина одарила благосклонным взглядом и лёгким кивком всех собравшихся, быстрым движением развернула веер, отороченный чёрным мехом и, опираясь на руку отца, проследовала к приготовленном для неё креслу. Села. Сложила веер, ударив себя несколько раз по колену. Пран Клеан занял место по правую руку от дочери. По левую, как обычно, оказался главнокомандующий. Он тут же наклонился к правительнице и начал что-то шептать ей в ухо. В это время за их спинами выстроились юные спутники Этуана и надутый, как петух-фазан пран Шайо. Он выставил вперёд одно плечо и картинно положил ладонь на эфес шпаги.

Пран Виго альт Баррас отбросил шляпу с пером, снял перевязь, сунул её в руки одному из слуг. Выбрался с трудом из тесного камзола, оставшись в сапогах, узких брюках и белой рубашке с узкими манжетами без каких бы то ни было кружев. Его лошадиное лицо с кустистой бородкой не выражало ничего. Словно было вырезано из камня. Не глядя, подставил левую руку. Слуга немедленно вложил ему в ладонь рукоять шпаги.

Левую! Реналла похолодела, вспомнив слова отца: «Левша — самый опасный противник!»

Виго несколько раз взмахнул оружием, со свистом рассекая воздух.

Вышел на середину выгона, застыл в «третьей» позиции.

— Повинуясь воле Вседержителя, — проговорила Кларина, продолжая постукивать веером по колену, — я призываю начать поединок. Трен Кухал Дорн-Куах!

— Да, ваша светлость! — открыл глаза кринтиец.

— Готовы ли вы к поединку?

— Да, ваша светлость.

— Обещаете ли вы соблюдать правила и поступать сообразно законам чести?

— Да, ваша светлость.

— Благодарю. Пран Вига альт Баррас!

— Слушаю, ваша светлость.

— Готовы ли вы к поединку?

— Да, ваша светлость.

— Обещаете ли вы соблюдать правила и поступать сообразно законам чести?

— Да, ваша светлость.

— Что ж. Начнём. — Кларина резко развернула и снова сложила веер.

Пран Виго поднял остриё шпаги к полуденному небу и махнул ею вперёд, указывая на Кухала. Предводитель кринтийцев неспешно воткнул меч в землю. Снял кожаную куртку, швырнул её Ронану. Высвободил оружие. Скользящим шагом, выдававшим опытного бойца, двинулся к середине выгона, удерживая меч поднятым вверх — крестовина у левого плеча. Правая ладонь обнимала рукоять, левая придерживала снизу яблоко-противовес.

— Он нарубит его, как олений окорок, — проворчал волынщик.

— Не уверен… — раздался слева от Реналлы знакомый голос. Она повернулась. Пран Гвен альт Раст стоял оперевшись локтями на поперечную жердь изгороди и внимательно смотрел на бойцов. — Виго не так прост. Я всяких бойцов повидал на своём веку. Он не прост. Ох, как не прост.

Спутница его — золотоволосая и синеглазая особа в мужском платье — стояла молча и, казалось, скучала, но взглядом рыскала по толпе простолюдинов. Будто выискивала там скрытых врагов.

Противники застыли друг напротив друга. Лёгкий ветерок трепал прядь, выбившуюся из волос Кухала, собранных в «хвост» на затылке, и ерошил причёску кузена Виго, который по провинциальному обычаю стригся коротко, в отличие от столичных пранов, отпускавших длинные локоны и даже завивавших их щипцами.

Остриё шпаги Виго смотрело в лицо кринтийца. Палаш сохранял начальное положение — на изготовку для рубящего удара. Чувствовалось, что оба — опытные фехтовальщики и каждый ждёт первого шага от противника.

Пауза затягивалась.

Зрители притихли, опасаясь проронить звук.

Внезапно кончик шпаги задрожал. Так трепещет язычок гадюки, завораживая жертву перед смертельным укусом.

Выпад!

Виго целился Кухалу в грудь прямым бесхитростным уколом.

Кринтиец сбил шпагу мощным батманом. Возвратный удар грозил снести альт Баррасу голову.

Вожеронец слегка согнул ноги в коленях и клинок просвистел, едва не коснувшись волос на темени. В то же время почти неуловимым движением он полоснул Кухала по груди. Белую рубаху украсил длинный порез, оплывающий алым пятном.

Реналла охнула.

— Чепуха, мелочь… — прошипел Диглан, но в голосе его звучала тревога.

Виго вновь атаковал. Кухал уклонился, пропуская клинок рядом с собой. Ударил в плечо. Промахнулся, но рубанул снизу, целясь в пах. Остриё палаша просвистело в опасной близости от успевшего отпрыгнуть альт Барраса.

Дальше Реналла перестала понимать, что происходит. Дуэлянтов окутал вихрь шелестящей стали.

Меч порхал в руке кринтийца, будто весил не больше гусиного пера. Удары сыпались со всех сторон, понуждая прана Виго отступать, уклоняться, приседать, подпрыгивать. Был бы здесь Ланс альт Грегор или кто-либо из магов-музыкантов, он мог бы назвать темп «престо» или даже «престиссимо». Вожеронец не парировал, опасаясь потерять клинок. Всё-таки тяжёлый палаш мог запросто сломать его шпагу — конечно, она превосходила шириной те лёгенькие игрушки, которые предпочитали в столице, но с оружием воинов полуострова сравниться не могла. Но он непрестанно контратаковал, нанося уколы из таких положений, что казалось, будто имеет не меньше трёх запястий и двух локтей на руке. Несколько раз его оружие нашло лазейки в обороне Кухала, чья белая рубаха окрасилась кровью.

В ответ на каждое попадание толпа сторонников Дома Бирюзовой Черепахи взрывалась приветственными возгласами. Чернь улюлюкала и откровенно потешалась над «юбочником».

Диглан Дорн-Дав рычал от ярости. Пран Гвен цокал языком и сдержанно охал.

Внезапно поединщики отпрыгнули в разные стороны, словно дерущиеся коты, которых окатили ледяной водой.

Кухал тяжело дышал, подняв меч высоко над головой.

Виго альт Баррас припал на одно колено. Его снежно-белую сорочку пересекал длинный росчерк — от правой ключицы наискось через грудь. Но шпагу он держал в вытянутой на всю длину руке, по-прежнему целя в лицо кринтийца.

— Теперь ему мало не покажется, — выдохнул волынщик. — Получит по полной!

— Рано радуешься, шэн[1] Диглан, — раздался негромкий женский голос. Реналла повернулась. Стоявшая рядом девушка превосходила ростом не только её, но и Дигалана. Черноволосая, синеглазая. Она могла бы казаться писанной красавицей, если бы не слишком длинный нос и тяжеловатый подбородок с ямочкой. Для парня очень даже ничего, но девица выглядела грубовато-деревенской. — Меня зовут Морин. — Встретив взгляд Реналлы, представилась кринтийка. — Я тут кое-что выясняла о Виго альт Баррасе. Потому и задержалась.

— И что вы узнали о Виго альт Баррасе? — немедленно вмешался Гвен альт Раст. — Поделитесь уж.

— Около ста дуэлей, — ровно произнесла Морин. — Больше тридцати убитых противников. Сам был ранен не больше дюжины раз. Не любит драться до первой крови. Предпочитает насмерть.

— И что такого? — заворчал Диглан. — Кухал не меньше врагов завалил.

— Да может, и больше, кто спорит? Но Виго очень опасен.

— Да, он очень опасен, — согласился пран Гвен. — Опытный бретёр всегда опасен.

Виго альт Баррас, продолжая целиться в кринтийца, поднялся на ноги.

Едва он выпрямился, Кухал прыгнул вперёд, сбил батманом шпагу противника, попытался рубануть косо в правое плечо, но Виго шагнул, сближаясь, и подставил «сильную» часть клинка под запястье Дорн-Куаха. Взвыв от боли, уроженец полуострова ударил альт Барраса ступнёй под колено. Виго отлетел на несколько шагов, но сохранил равновесие.

— Нечестно! — заорали вожеронцы. — Позор!

Кухал не остановился на достигнутом, догоняя противника. С его правого предплечья обильно текла кровь, достать Виго клинком он снова не смог, из-за исключительной увёртливости местного бретёра, зато от всей души приложился крестовиной меча ему в лицо.

— Молодец! — кричал Диглан Дорн-Дав.

— Добивай! — горячо прошептана Морин.

— Стыд и позор! — Вскочил Клеан альт Баррас, тыча пальцем в поединщиков. — Ваша светлость! Это позор!

Кларина молчала, сжав в тонкую ниточку побелевшие губы. Она подалась вперёд, не замечая, что веер ломается в её руках.

Палаш Кухала глубоко вспахал утоптанную землю, но Виго, стремительно перекатившись в сторону, снова чудом избежал смерти. При этом он успел, лёжа на животе, вытянуть руку и вонзить шпагу в лодыжку кринтийца.

Дорн-Куах, хромая, отступил.

Виго медленно поднялся. Пыль, смешавшись с кровью, превратилась в грязь, пятная его не так давно белоснежную рубаху и светлые брюки. Нижняя губа на глазах багровела и распухала. Скривившись, он потрогал губу языком. Поднял шпагу в подвешенную позицию.

Кухал медлил. Нет, он попытался пойти в атаку, но после первого шага остановился. Замер, перенеся всю тяжесть на здоровую ногу. Кровь с его запястья бежала тонкой, но непрекращающейся струйкой.

Зрители затаили дыхание. Настал переломный миг, когда оба дуэлянта получили сполна увечий и неизвестно, как будут продолжать бой. Совершенно различные по манере фехтования и выбранному оружию, они оказались почти равны по силам. Сейчас оба теряли силы, убегающие с каждой каплей покидающей тело алой влаги.

Прихрамывая, Кухал сделал выпад. Взмахнул мечом.

Вожеронец крутанул кистью, убирая шпагу.

Батман не удался.

Клинок Виго снова смотрел в лицо сопернику.

Ещё удар!

Виго отступил, пошатываясь. Правую ладонь он прижимал к груди, стремясь хоть немного унять кровотечение.

Снова удар! Бесхитростный и мощный. Сверху вниз.

Альт Баррас нырнул под клинок палаша, разворачиваясь и нанося укол из подмышки.

Морин вскрикнула.

Шпага очередной раз вонзилась в тело Кухала.

Дорн-Куах ударил бретёра эфесом в затылок.

Вожеронцу пришлось пробежать несколько шагов, чтобы удержать равновесие, а Кухал уже настигал его, занося палаш для последнего удара, призванного поставить завершающую точку в этом бескомпромиссном и безжалостном сражении.

Он лишь слегка зацепил качнувшегося влево Виго, располосовав рубаху на правом плече, а тот в это время развернулся на пятке танцевальным движением с одновременным выпадом. Кухал отпрянул, но бретёр, едва ли не падая, уколол ещё раз.

— Ремиз! — воскликнул пран Гвен, испуская горестный вздох.

Окровавленный клинок шпаги выглянул из-под левой лопатки кринтийца на добрую пядь.

Глава Клана Кукушки пару мгновений держался на ногах, а потом упал навзничь.

Виго, не глядя на противника, опустился на одно колено, тяжело опираясь на шпагу, словно на трость, а потом сел, скособочившись от боли и выпустив оружие из рук.

Тишина на несколько мгновений повисла над толпой. Реналле показалось, что она слышит, как скрипят зубы Морин, вцепившейся двумя руками в жердь. Диглан Дорн-Дав со свистом втягивал воздух полуоткрытым ртом. Казалось, его прямо сейчас хватит удар.

Потом, словно по вмешательству мага-музыканта, молчание сменилось шумом, а оцепенение — суетой.

— Лекаря! Лекаря! — кричал Клеан альт Баррас, вскочив с кресла.

К окровавленному Виго подбежали двое молодых пранов и уже примеривались, как сподручнее подхватить его и понести, но Шайо альт Рутена заорал на них, размахивая руками. Всё верно. Иной раз человека, получившего такие раны, лучше не трогать до осмотра толковым костоправом.

Кринтийцы кинулись к своему предводителю, хотя в его смерти сомнений не оставалось ни у кого. Морин, упав на колени, провела ладонь по лицу дяди, закрывая ему глаза. Диглан поднял меч, прижимая его к груди, к ребёнка. Остальные просто опустились на колени и склонили головы, отдавая долг храбро сражавшемуся и погибшему в бою воину.

— Похоже, Вседержитель отвернулся от нас сегодня, — пробормотал Гвен альт Раст.

Неприметный седоватый человек с серо-бурой одежде уже хлопотал над Виго альт Баррасом, когда поднялась Кларина. Первых её слов никто не услышал. Когда толпа охвачена суетой и разделена на заходящихся от восторга и испивших горечь поражения, даже правителей не всегда замечают. Главнокомандующему Этуану пришлось отдать несколько распоряжений своим спутникам, которые пошли по толпе, рассекая её, как каракка морские волны, и где окриком, а где и тумаком, призвали вожеронцев к вниманию. Снова установилась тишина.

— Объявляю поединок оконченным! — провозгласила герцогиня-регентша. — Все мы видели — мастерство бойцов было равным. Только высшая сила могла направить клинок одного из них, даровав победу. Вседержитель явил нам свою волю. Явил однозначно и способом, не допускающим иного толкования. Победителем поединка я объявляю прана Виго альт Барраса из Дома Бирюзовой Черепахи. Таким образом, с помощью Божьего Суда мы можем принять решение по обвинению главнокомандующего армии Вожерона, прана Этуана альт Рутена в убийстве знаменщика Роты Стальных Котов прана Толбо альт Кузанна. И я объявляю это решение! Пран Этуан альт Рутена не виновен. Всякие обвинения с него снимаются. Слушайте и не говорите, что не слышали! Этуан альт Рутена не виновен в убийстве юного Толбо альт Кузанна!

Вожеронцы разразились одобрительными возгласами. Даже простолюдины, которым, казалось бы, наплевать с самой высокой колокольни на споры и суды знати. А вот под ты… Переживали, наверное, за своего. Как говорится, пусть мерзавец, подлец и вор, но ведь свой мерзавец. Сплошь и рядом приходится видеть, как чернь и дворяне в одном строю встают на защиту не самого морально чистоплотного человека — и земные законы нарушал, и заповеди Вседержителя, — зато свой, родной и знакомый до последней чёрточки.

Наёмники угрюмо молчали. Судя по лицам офицеров, они предполагали, что их обвели вокруг пальца, но вот как? Вроде бы всё по-честному… А осадочек-то в душе остаётся. Но и возразить они не могли. Если Кларина обманула, то обставила это так, что комар носа не подточит. На судебный поединок согласились все, в том числе и отсутствующий пран Жерон, так на кого теперь пенять?

— Кларина не зря привела на суд этого Виго, кузена своего папеньки, — негромко проговорил пран Гвен, обращаясь то ли к Реналле, то ли к своей белокурой спутнице. — Она изначально намеревалась объявить суд поединком, потому нашла опытнейшего фехтовальщика. Бретёра, выдержавшего сотню дуэлей, но малоизвестного. Ведь его имя не было на слуху, даже я не сразу вспомнил. Всё было предрешено. Только Кухал Дорн-Куах неожиданно спутал им карты. Он был на волосок от победы. Любого бойца из кондотьерской Роты, Виго заколол бы после первых двух-трёх выпадов.

Реналла слушала его вполуха, размышляя, как же ей теперь быть. Наверняка Кларина потребует от прана Жерона изгнать клеветницу с позором. И хорошо, если позволит отправиться на юг, в Кевинал, а не обратно в столицу Аркайла. Но, возможно, это и к лучшему? Так, по крайней мере, она вернётся к сыну.

— Объявляя прана Этуана свободным от всяческих обвинений, — продолжала Кларина, — я не могу не вспомнить лжесвидетелей. Вернее, лжесвидетельницу. Её гнусные козни едва не привели к расколу внутри нашей армии, которая сейчас должна быть единой, как никогда, перед лицом непрекращающейся вражеской угрозы. И в это трудное время в наши ряды затесалась шпионка узурпаторши Маризы, которая интригами и клеветой попыталась посеять вражду между нашими кевинальскими друзьями, явившимися с братской помощью, и ополчением Вожерона. Да, я говорю об известной большинству из вас Реналле из Дома Лазоревого Кота. Действовала ли она по собственному рассуждению или по указанию кого-то, мы ещё установим…

— Что за чушь? — заворчал пран Гвен. — Неужели у правительницы Вожерона нет других дел?

— Для того, чтобы обвиняемая в злоумышлении против короны не сбежала, приказываю немедленно взять Реналлу из Дома Лазоревого Кота под стражу. — Герцогиня-регентша указала в сторону Реналлы обломками веера, которые по-прежнему сжимала в руке. — Арестовать её! Немедленно!

— С ума сошла! — охнул альт Раст.

— Вам виднее, — язвительно прошипел Офра. — Вы же читаете в человеческих душах, как в открытых книгах.

Несколько вооружённых шпагами пранов в цветах гвардии Вожерона двинулись в сторону Реналлы. Впереди вышагивал надутый, как петух, Шайо альт Рутена. Его багровые щёки особенно лоснились в этот полдень, под неярким осенним солнцем. Будто смазанные маслом.

Реналла огляделась по сторонам — только что рядом с ней стояли люди и вдруг никого. Ни прана Гвена, на чью помощь она рассчитывала, ни кого-либо ещё. Одна. Совсем одна, как и бывает, когда человек оказывается в тяжёлом положении. Те, кто поддерживает тебя в радости, незамедлительно исчезают, когда в двери стучится горе и беда.

И что теперь делать?

Бежать? Бессмысленно. И даже смешно. Пешком, подобрав юбки не уйдёшь дальше рыночной площади. На коня не вскочить. да и догонят даже если она попытается скрыться верхом, хотя это фантазии, каких не у всякого писателя, составлявшего слезливые романы для юных пран, отыщутся.

И никто не поможет, никто…

Но нет!

Молодой кевиналец Жанель альт Новилл, выхватывая шпагу, встал между Реналлой и вожеронцами.

— Не позволю! — воскликнул он решительно, хотя и пискнул от волнения на последнем слоге.

— С дороги, лейтенант, — прорычал Шайо. — Мы действуем по приказу герцогини.

— Прана Реналла — гостья нашей Роты и находится под нашей защитой! — на сдавался Жанель.

— На неё никто не нападает. Посидит под стражей до выяснения. Чтобы не сбежала.

— Я требую, чтобы арест согласовали с капитаном Жероном альт Дерреном.

— Его нет в городе.

— Сразу по возвращении.

— А она тем временем скроется в неизвестном направлении? Как из Аркайла? Где там её покровитель из тайного сыска?

Реналле тоже очень хотелось знать, где же пран Гвен? Струсил?

Вдруг она увидела его. бывший глава тайного сыска Аркайла стоял между креслами прана Клеана и герцогини-регентши и что-то негромко рассказывал им. Тих, спокойно и мирно. Помогал себе, жестикулируя правой рукой. Кивнул на застывших рядом с мёртвым Кухалом кринтийцев — воины с полуострова явно растерялись до такой степени, что не знали, как быть. Диглан Дорн-Дав, на правах старшего, мог бы взять командование на себя и попытаться что-то предпринять, но старый волынщик уронил лицо в ладони и стоял неподвижно, слегка подрагивая плечами, будто плакал. А может, взаправду, плакал? Людям искусства присуща особая чувствительность, которой лишены воины и придворные. Реналла поймала нацеленный на себя взгляд Морин — пронзительный, как северный ветер, острый, как кинжал, испытующий, как длань Вседержителя. Но племянница Кухала не сдвинулась с места. Она баюкала на коленях голову убитого предводителя и просто смотрела в сторону Реналлы. Не со злорадством, как могло вначале показаться. Изучающе. Такой взглядывает, когда стремятся запомнить малейшие подробности происходящего.

— С дороги, лейтенант! — Начал терять терпение Шайо альт Рутена. — Иначе мы вынуждены будем применить силу.

Его спутники потянули шпаги из ножен. Чуть-чуть. На ладонь или пол-ладони. Ровно настолько, чтобы устрашить безумца, дерзнувшего им противостоять, но и не выглядеть зачинщиками драки, если таковая начнётся. Вроде бы, и силу показали, но на рожон не лезут.

— Вы думаете, что испугали меня? — не сдавался Жанель, обладавший нравом вспыльчивым, как сухая солома.

— Ну, не обижайтесь потом… А то капитан Жерон подаст ещё жалобу её светлости. — Насмешливо проговорил Шайо, не рискуя, впрочем, оказаться в пределах досягаемости шпаги Жанеля. — Теперь за то, что мы набросились на его лейтенанта.

— А вы попробуйте! Это вам не в подворотне. Нападайте, но знайте, что на вас глядят сотни глаз. Увидим, чего вы стоите! — Жанель принял третью позицию, поднимая шпагу на уровень глаз.

— Ах, так!

Гвардейцы развернулись полукругом, хотя, по-прежнему, не торопились обнажать клинки. Шайо альт Рутена оглянулся, как бы испрашивая одобрения у герцогини-регентши или её отца, но те даже не глядели в его сторону.

— Последний раз предупреждаю — прочь с дороги! — прошипел он, брызгаясь слюной.

Лейтенант молчал. Только кончик шпаги подрагивал в воздухе.

Неожиданно рядом с ним оказались капитаны кевинальских Рот — Тарн альт Вегас из «шустрых Черепах» Асеньо альт Некку из «весёлых горлопанов». Первый — высокий, седой с гладко выбритым подбородком и щёгольски подкручненными усами, второй — маленького роста, кривоногий, рыжий с бородкой, вызывающей в мыслях образ упрямого и неуступчивого козла. Оба этих кондотьера, признавая мудрость и опыт Жерона альт Дерена, никогда не упускали возможности показать свою независимость. Да, они явились помогать Вожерону, откликнувшись на призыв Клеана альт Барраса. Явились по зову сердца и велению разума, поскольку по договорам им полагалась кругленькая сумма в золотых монетах, но никак не подражая Роте Стальных Котов. Даже мысли об этом они чурались и избегали разговоров, словно богохульств. Капитаны — сговорившись или нет, неизвестно, — взяли молодого Жанеля под локти с двух сторон.

— Лейтенант, — чётко, будто отдавая приказ перед строем, заговорил Тарн альт Вегас. — Уверен, ваш капитан не одобрит кровопролития, какими бы благими целями вы не руководствовались. Я думаю, следует действовать по закону…

— Не доставь им такой радости — обвинить капитана Жерона, — зло прищурившись, зачастил скороговоркой кондотьер Асеньо. — Они только и ждут, чтобы ты первым пролил кровь. Разберёмся. Потом, после войны с каждым разберёмся. А сейчас не время. Вернётся капитан, будем их вместе выворачивать наизнанку за самоуправство. Убери оружие.

— Шпагу в ножны, лейтенант! — Поддержал его капитан Тарн. — Спорить будем потом! И не с прихлебателями, а с правителями.

— Я попросил бы вас! — возмутился Шайо альт Рутена.

— Так попроси! — отмахнулся от него командир «весёлых горлопанов». — Когда «просилка» отрастёт. Слушай, Жанель, я тебя полтора года знаю, а прана Жерона — добрых пять лет или чуток побольше. Мой совет — держи себя в руках. С врагами сочтёмся потом.

— Месть — блюдо, которое лучше подавать холодным, — глубокомысленно изрёк Тарн альт Вегас.

— Правильно излагаешь, черепаший пастух, — усмехнулся Асеньо. — Шпагу в ножны, лейтенант! Шпагу в ножны!

Лейтенант помедлил мгновение, другое. Оглянулся на Реналлу. Лицо его выражало муку. Да, иной раз приходится в выбирать не между «плохо» и «хорошо», а между «плохо» и «очень плохо». И никто не обещал, что выбор будет приятным или лёгким. Но на прана Жанеля было страшно смотреть. Иной раз, мучаясь неопределённостью, сильные и решительные мужчины ломаются и начинают совершать неоправданные поступки, а то и руки на себя наложить могут.

Реналла едва заметно кивнула ему и улыбнулась, хотя на самом деле больше всего хотела разрыдаться и убежать. Так сильно, что сразу зажмурилась. Услышала, как стукнула крестовина шпаги об оковку устья ножен. Почувствовала, как её взяли под локти, и только после этого открыла глаза.

— Именем её светлости герцогини-регентши Кларины альт Рутена, вы арестованы! — отчеканил краснолицый Шайо.

— Я подчиняюсь силе, — ответила Реналла.

Так начался её путь в подземелье.

[1] Шэн — почтенный (старокринтийск.).