Нейронафт

Эпизод 8. Первый слой

Это — больше, чем монстр. Это — нечто запредельное в своём уродстве.

Мои глаза выхватывают отдельные фрагменты, которые складываются в общую картину.

Существо выше меня на две-три головы. Огромное, раздутое и деформированное тело с синюшней кожей, как у утопленника.

Тяжелые складки кожи свисают, как парусина, образуя нечто вроде одежды — разодранной накидки, которая частично закрывает нижнюю часть тела этого монстра.

Причём, вся эта кожа, вкривь и вкось прошита грубыми нитями, а сама тварь, вместо ног, враскачку, передвигается на ходулях — двух заржавевших железяках с тягами, шарнирами и пружинами, которые соединены с его телом. Ходули скрываются в туловище и двигаются вверх и вниз, впечатывая обрубки этих механических конечностей в грязь.

Как это вообще может работать, а тварь передвигаться и не падать?

Шмяк.

Шмяк.

Шмяк.

От этого звука веет смертью. Смотрю дальше.

У твари есть две руки, точнее — лапы. Тоже уродливые и непропорциональные, с тонкими, будто обглоданными до кости, плечевыми частями, толстенными и жилистыми предплечьями, и необхватными кулачищами, чудовищными в своих размерах.

Мышцы и сухожилия монстра похожи на стальные тросы, которые бугрятся под кожей, и, того и гляди, её порвут.

На лысой голове нет лица. Вместо него, лишь наметки на те места, где должны быть глаза, нос и уши. Кривой рот, в виде рваной раны, заштопан металлическими скобами. На плече монстр несет огромный ржавый молот с щербатым бойком и деревянной рукояткой, заляпанной бурыми пятнами и грязно-алыми разводами.

Правая рука монстра увита, чем-то вроде кишки. Внешнее питание? Пищевод? Это — точно оно! Рот-то у него зашит! Как ему ещё жрать?

Шмяк.

Шмяк.

Шмяк.

Слепая тварь идёт уверенно, отлично ориентируясь в сумраке туннеля. Будто он передвигается, наводясь по невидимому для меня ориентиру.

Что это может быть? Запах? Но у твари нет носа, хотя он может улавливать его всем телом, впитывая из воздуха. Тепловой след? Звук? Всё вместе? Не хочу проверять.

Я стараюсь не дышать. Даже, как мне кажется, я замедляю сердце, чтобы его удары меня не выдали.

Тварь приближается. Проходит точно под тем местом, где я спрятался. Сейчас будет видно, заметил он меня или нет.

Монстр проходит. Удаляется.

Три шага.

Пять шагов.

Десять шагов.

Уфф!

Я уже хочу выдохнуть, как тварь останавливается и поворачивается. Я вжимаюсь в свод туннеля и смотрю на эту тварь, а она, как мне кажется, смотрит на меня, хотя у неё и нет глаз.

Навряд ли эта сука сможет сюда залезть, но монстр, если он меня засёк, может метнуть в меня молот и сбить, как чертово яблоко камнем.

Тварь разворачивается. Снимает кувалду с плеча и, сжимая рукоятку в кулачищах, делает два шага.

Раз.

Два.

Дистанция межу мной и монстром сокращается, счет идёт на секунды, а у меня нет плана, что предпринять дальше.

Едва я об этом подумал, как мою руку снова пробирает леденящий холод. Видимо симбионт на моей спине среагировал на всплеск кортизола в крови.

И, теперь, он давит этот всплеск гормона стресса, чтобы меня окончательно не раскрыли.

Чтобы напасть на монстра, не может быть и речи. Он убьёт меня с одного удара.

Я только могу заныкаться и, не отсвечивать, надеясь, что этот гигант пройдёт мимо.

Нет, видимо не пройдет.

Сука!

Тварь делает ещё два шага и поднимает башку, впериваясь своей заготовкой в свод туннеля, где я изображаю человека-паука.

Холод усиливается. Теперь он несется по моим жилам и пронизывает с головы до пят.

«Замри! — шипит голос у меня в голове. — Он видит тебя! Точнее — твой след, оставленный в слое этого мира. Если он проследит, куда он ведёт, то тебе — конец!»

«Что мне делать?» — также мысленно спрашиваю я.

«Сдохни! — язвит голос. — Эта тварь, в отличие от других обитателей этого слоя, не жрет падаль».

«Падаль… — эхом проносится у меня в голове, — след… Эта тварь ориентируется по запаху?»

«Лимит подсказок на сегодня исчерпан, сука!» — отвечает мне голос, а у меня возникает мысль, что я разговариваю не с живым существом, а с машиной — нейросетью, которая усиленно косит под подобного мне. Что-то не так в интонации, построении фраз и предложений.

«Разберусь без тебя, тварь! — злюсь я и стараюсь придумать, как мне обмануть этого монстра. — Запах, — лихорадочно размышляю я. — Запах! Он чует меня! Может быть даже выстраивает картину в своей башке, создавая некое подобие трёхмерного изображения, прибавляя к нему тепловое излучение и звуки».

Конечно, есть вероятность, что я всё это придумываю, но эта слепая тварь, должна же она, как-то охотиться и передвигаться не натыкаться на стены, а?

Ничего другого мне не приходит в голову.

Я не шевелюсь, значит, звук отпадает.

Тепловое излучение?

Хороший вопрос!

Идеальный маркер, чтобы выслеживать свою жертву в темноте туннеля, но тварь сначала прошла мимо меня, и вернулась обратно не сказать, чтобы очень уверенно, как бы раздумывая, идти или не идти. Значит, мой тепловой контур не отсвечивает, иначе монстр бы вышел прямо на меня не раздумывая.

Как это получилось?

Мое тепловое излучение могли скрыть обмотки — кишки, из которых я и соорудил себе одежонку. А еще я с ног до головы, покрыт слизью, кровью и грязью, которая на меня налипла, когда я выбрался из своего убежища и упал в жижу. Остается только запах!

Все эти мысли промелькнули у меня в голове с невероятной скоростью.

«Надо скрыть свой запах! Исказить его! — думаю я. — Как это сделать? У меня ничего нет, чем обмазаться! Грязь и слизь не в счет! Они здесь повсюду, привычные. Остается только…»

Идея вспыхивает у меня в мозгу, как молния.

Бах!

«Симбионт у меня на спине! Со щупальцем, которое выпрыскивает кислоту на свой корм, что-то вроде желудочного сока. Оно недавно питалось, значит, в капсуле, сейчас перевариваются остатки этой пищи, и, если их выблевать обратно, то запах будет еще тот!»

Сказано-сделано.

Я, мысленно, обращаюсь к симбионту и.… говорю… Нет, не так, предлагаю ему сблевать остатки еды, чтобы спасти нас обоих. Ведь, если погибнет носитель, он тоже умрет.

Щупальце, обвивающее мою руку, оживает, отсоединяется от моего предплечья, и, медленно и беззвучно выталкивает из себя жижу на меня и на стену со сводом, за который я и держусь.

Едва оно это сделало, я холодею. Вот я тупанул!

Эта жижа — она же растворяет любую органику (Откуда я это знаю⁈), а теперь я сам пролил на себя эту кислоту!

Вот, идиот!

«Стоп! — думаю я. — Раз я всё ещё жив и от меня не идет дым, точнее от химической реакции, а моя плоть не растворяется, значит, симбионт, как-то может контролировать, что выпрыскивать наружу — кислоту, или только остатки пищи. Может быть у него в щупальце два пищевода — один для кислоты, а другой для всасывания жидкого корма. Или капсула разделена на ёмкости — в одной — желудочный сок, а в другую поступает пища. Черт его знает! Думая об этом, можно свихнуться!»

Но, я отвлёкся. Возвращаемся в реальность.

Жижа прилипает ко мне, не растекается, а, как бы обволакивает. И это — хорошо. Мне только сейчас не хватало бы, что со свода вниз понеслась капель.

Я, беззвучно, втягиваю носом воздух, и меня едва не выворачивает наизнанку.

«А… Черт! А я думал, что я знал, что такое вонь! Но это превосходит всё, что можно себе представить. Смрад гниющего тела, блевотины, дерьма и болотных испарений. Так может вонять только труп, который пролежал несколько дней на солнце и его расперло от внутренних газов, а кишки вывалились наружу. Отличная маскировка!».

Монстр смотрит на меня. Внезапно по его лицу, даже, скорее морде, пробегает судорога.

Харю, от лба и до подбородка, полосует вертикальная черта, тонкая, будто оставленная острым ножом.

Я вижу, как эта черта расширяется, превращается в рану. Зашитый скобками рот разрывается, и… в следующую секунду я отказываюсь верить в то, что происходит прямо на моих глазах.

Правая и левая половины черепа твари, одновременно, сдвигаются в стороны, на затылок, точно они были на шарнирах и внутри оказывается еще одна уродливая башка, окровавленная, будто со снятой кожей, исполосованная вертикальными и горизонтальными полосами, с провалом вместо носа, затянутым подвижной мембраной. Глаз и рта нет.

«Это, — будь она неладна, — понимаю я, — была внешняя оболочка! Эдакий шлем, за которым скрывалась истинная личина этой твари!»

Монстр, с шумом, втягивает провалом носа воздух. Мембрана открывается и закрывается.

«Ну, ты и урод!» — думаю я, убедившись, что моя догадка верна. Тварь ориентируется по запаху.

Я продолжаю висеть под сводом туннеля. Не шевелюсь. Реально не дышу. Наслаждаюсь вонью, которая спасает мою жизнь.

Так проходит еще пара секунд. Наконец, половины башки твари закрываются. Место соединения срастается вместе с ртом, который (Я реально пропустил, как это произошло!) снова оказывается зашит скобками.

Монстр разворачивается и уходит по туннелю прочь, снова закинув молот себе на плечо, в поисках очередной жертвы.

Я же выдыхаю, но спускаться со свода туннеля, пока, не планирую. Мало ли, вдруг, — это была уловка, и я, тем самым, себя выдам.

Мне нужно чертово оружие! Невозможно ходить по туннелю и ждать, когда на тебя выкатится подобная тварь.

Лучше огнестрел, но и холодное тоже подойдет. Хоть нож или меч. Что угодно, чтобы не ощущать себя кормом!

Но оружие, так просто не валяется. Его нужно или найти, или сделать самому, или отобрать у того, кто слабее тебя.

Вопрос лишь в том, есть ли здесь существа, дохлее, чем я?

Так проходит минут пять. Я уже решаю спуститься вниз и идти по туннелю, соблюдая предельную осторожность, как, внезапно, я ощущаю на себе, чей-то взгляд.

Не совсем живого существа, что-то искусственное, что ли, будто за тобой подглядывает некий механизм.

Интуиция не может меня подвести. Этот взгляд реален. Холодный, расчетливый, жестокий. Он пронизывает меня насквозь. Некто смотрит на меня, как на подопытного, как биолог, который собрался препарировать лягушку и посмотреть, что у неё находится внутри.

(И откуда только эти мысли берутся у меня в голове?)

«Кто это может быть? — думаю я. — Какой-то сторонний наблюдатель? Что за тварь?»

Ответов нет. Вместо этого я слышу звук. Такой, едва различимый, похожий на тихий шёпот.

Вот такой:

Шшш…

У меня внутри всё холодеет, а щупальце снова присасывается к руке, готовое в любую секунду впрыснуть в меня питательную смесь. Назову эту жижу из симбионта так, чтобы не проблеваться.

Звук нарастает. Кто-то явно идет по грязи и чавкает, быстро-быстро переставляя ноги.

Я остаюсь в своей засаде и жду новое существо.

Всматриваюсь в сумрак туннеля, затянутый тяжелыми и липкими испарениями, идущими от самой грязи.

В нём мелькает тень. Подвижная, как ртуть.

Тварь идёт дерганной походкой. Её мотает из стороны в сторону и, в нескольких метрах от меня, показывается нечто отдаленно похожее на человека, но, только, похожее.

Тварь ниже меня ростом. Худая, сгорбленная, измождённая, с серой кожей, напоминающая объект пыток, который сбежал от своих палачей.

Тонкие руки и ноги. Маленькая голова, вытянутая вперед, с необычной заостренной челюстью, как у волка. Лица толком не разглядеть. Ребра торчат наружу и похожи на внешний силовой каркас.

Тварь реально быстрая. Движения дёрганные, птичьи.

Она ко мне приближается и передвигается, как можно ближе к стене.

У неё в руке я замечаю, что-то похожее на нож.

Бинго!

Это срабатывает, как триггер и я решаюсь. Мое преимущество — неожиданное нападение, и я камнем падаю вниз, прямо на это существо.

Бух!

Удар!

Я валю существо с ног и впечатываю в грязь, чтобы там и утопить.

Оно верещит. Мгновенно переворачивается. Упирается в меня руками и ногами и, неожиданно, с невиданной для такого тщедушного тельца силой, отшвыривает меня в сторону, будто метнув из катапульты.

Бах!

Меня впечатывает в стену, а тварь, как-то резко изогнувшись, мгновенно поднимается и, отталкиваясь четырьмя конечностями, кубарем летит по грязи в мою сторону, сжимая в лапе длинный обломок белесой кости с острым обломанным концом.

Понеслось!

Я отрываюсь от стены и бегу навстречу твари, чтобы лишить её преимущества в скорости.

Мы сходимся на встречных курсах, только я, а самый последний момент падаю, и скольжу по грязи, ногами вперед, опираясь левой рукой на вязкую жижу, чтобы контролировать свою траекторию.

Бух!

Я попадаю ступнями прямо по ногам твари. Сбиваю её и, и одновременно, перехватываю её руку, чтобы она не пырнула меня костяным ножом.

Дальше все происходит с невиданной скоростью. Я, продолжая удерживать существо, наношу удар за ударом по его морде правой рукой.

Бам!

Бам!

Бам!

Звук такой, будто я дубасю тварь колотушкой.

Существо верещит, сопротивляется, пытается меня лягнуть, и мы катаемся с ним по грязи туда-сюда, мутузя друг друга изо всех сил.

Каждый из нас понимает, что другой хочет его убить, а я совсем не ожидал, что этот заморыш окажет такое яростное сопротивление.

Впредь мне будет наукой, не судить по внешнему виду существ этого мира.

Но я должен выжить любой ценой, даже если мне придётся схитрить! И вот, что я задумал.

Улучив момент, я наношу прямой удар прямо в нос твари. Раздаётся хруст. Я проламываю существу переносицу, и он харкает прямо в меня черной в сумраке кровью.

Мой удар не останавливает тварь и она, как-то вывернув запястье, пытается воткнуть острие ножа в мое предплечье.

И твари это бы удалось, если бы не обмотка из кишок, которая останавливает острие.

Удар!

Хрясть!

Еще удар!

Хрясть!

Звук ломаемых лицевых костей ласкает мой слух.

В меня точно вселились бесы и я избиваю это существо с таким исступлением, как никогда в жизни.

(Ха! А откуда мне это знать, если я не помню своего прошлого?)

Неважно!

Существо хрипит. Пытается оказать сопротивление, а дальше происходит вот что.

Его вытянутая челюсть резко раздвигается на четыре части, как жвалы у насекомого.

В каждой части видны острые зубы, похожие на кристаллы, вырезанные из кости.

Существо верещит, и из его глотки выстреливает тонкое щупальце, похожее на хлыст.

Бах!

Щупальце, как стрела, летит прямо в мне в лицо, и я едва успеваю прикрыться рукой, чтобы оно не пробило мне череп или не вонзилось прямо в глаз.

Ладонь обжигает огнем. Щупальце в нем застревает, а я, воспользовавшись секундной заминкой, активирую симбионта, одновременно вжимая существо в грязь.

Я держу его из последних сил, пока из пищевода на моей руке не выпрыскивается субстанция, похожая на желе.

Вещество попадает твари прямо на харю, а дальше происходит то, что будет меня преследовать до конца моих дней.

Появляется дым, как от болотных испарений. Существо дико кричит, и его морда проваливается внутрь черепа, растворяясь под действием желудочного сока симбионта.

Кожа, мышцы и сухожилия превращаются в кашу. Обнажаются кости черепа, и вся эта субстанция стекает в голову существа, смешиваясь с мозгом. Я быстро выдергиваю щупальце из ладони.

Тварь меня отпускает и начинает кататься по грязи, лихорадочно стуча руками и ногами по жиже.

Мне даже становится немного жаль это существо. Но оно убило бы меня, не раздумывая и это — не человек, а порождение из самого страшного кошмара.

Наконец, тварь затихает. Теперь у него только дыра в черепе, в которой чавкает и бугрится корм.

Я подбираю нож. Очищаю его от грязи, стараясь не смотреть, как щупальце симбионта погружается в голову мертвого существа и начинает поглощать то, что ещё недавно было живой плотью.

А вот нож любопытный. Необычный, даже странный.

Представьте себе кость, пожелтевшую от времени, которой придали форму кривого ножа, с зазубренным лезвием, длиной в две ладони.

Рукояти в привычном понимании нет. Вместо нее в кости вырезаны или высверлены овальные отверстия под пальцы, как у кастета.

Острие сколото, неровное, с зубцами, направленными в сторону руки.

Если вонзить такое в плоть, то обратно его можно будет извлечь только вместе со шматом мяса или намотанными на него кишками.

Страшное оружие. Простое и эффективное, чтобы убивать.

Симбионт, тем временем, уже насытился и его щупальце снова подключается к моему предплечью.

Я уже собираюсь уходить, но моё внимание привлекают останки убитого мной существа.

А именно, — его раскрытые челюсти.

Я подхожу к трупу. Наклоняюсь, и внимательного смотрю на жвалы с зубами.

Они мне, что-то напоминают. Что-то, что я видел до того, как у меня отшибло память.

Только это было сделано из металла, а не из кости.

Я дотрагиваюсь до челюстей существа пальцами. Химическая реакция уже прекратилась, а в каждой из четырех частей, как в гнездах, сидит по семь зубов.

Я, сам не понимая, что на меня нашло, берусь за одну из челюстей и выдергиваю её из черепа.

Мышцы, связки, сухожилия уже растворились и мне это легко удается.

Рассматриваю её.

У челюсти чуть изогнутая форма. Длиной она в мою ладонь, может быть чуть поменьше.

Кручу её в руке. Это не похоже на естественную часть тела. Ощущение, что это изготовили, или же, что более похоже на правду, её искусственно вырастили, намеренно придав ей такую причудливую форму.

Дотрагиваюсь до зубов пальцами. К моему удивлению, он не плотно сидят в кости, а имеют небольшой люфт и, если приложить усилие, зуб можно вынуть, что я и делаю.

Хоп!

Зуб лежит у меня на ладони, а в челюсти остаётся неровное углубление.

Интересно, его можно вставить обратно?

Проверяю.

Щелк!

Зуб фиксируется на своём прежнем месте.

Этот щелчок, он, что-то мне напомнил. Я уверен, что я уже делал нечто подобное, только с другим предметом.

Память, память, память! Эта дырявая простыня! Чёрт бы её побрал!

Я снова выщелкиваю зуб из челюсти и защелкиваю обратно, надеясь, что это поможет мне вспомнить.

Щёлк.

Щелк.

Щелк.

Движение руки, почти отработанное до автоматизма.

«Это… Это…» — думаю я.

Вспышка!

Она лупит меня по глазам, как разряд молнии, и я вспоминаю, на что это похоже.

«Обойма! — слово возникает у меня в мозгу, как взрыв. — С её помощью я, как-то заряжал самозарядный карабин Симонова — СКС».

Конечно, то, что я сейчас держу в руке, напоминает обойму с патронами только очень отдалённо. Предмет, как из кошмарного сна, но, принцип один и тот же — быстро заряжаем, например, неотъёмный магазин, как в карабине и стреляем.

«А… — думаю я, — раз есть обойма, под неё должно быть и оружие. Остаётся только его раздобыть. Пустяк, да и только. Зато у меня уже есть нож. Так сказать — оружие начального уровня».

Я выламываю ножом остальные три челюсти из черепа существа. Всего у меня получается четыре обоймы (буду называть эту хрень так) на двадцать восемь зубов — пуль этого мира.

Непонятно, как ими стрелять и из чего. Ничего, разберёмся!

Я ещё раз осматриваю убитое мной существо, ощущая себя мясником на бойне. Взять больше нечего. Хотя…

Моё внимание привлекает его внешний скелет, что ли. Нечто вроде брони, которая частично покрывает его тело.

Поддеваю один из элементов этого силового каркаса кончиком ножа. Продолговатая кость, разрезанная на две части, отделяется с трудом. За ней тянется слизь.

Я увеличиваю усилие и отдираю её от трупа. Под ней показывается иссохшая кожа со множеством ранок, с которыми и соединялся этот элемент.

Заёмный, как я понял. Эта тварь явно срезала эту кость с кого-то другого и усилила ей себя, создав внешний… (слово так и слетает с языка) экзоскелет.

Я холодею от этой догадки.

«Так вот, как здесь можно себя модифицировать, — говорю я сам себе, — ты убиваешь тварей, потрошишь их, а потом забираешь себе их части, из которых ты собираешь то, что тебе нужно, чтобы здесь выжить. Также могут поступить и со мной. Так что, шансы равны, а ставка — твоя жизнь. Как раз, то, что надо, такому игроку, как я».

Я снова не понимаю, откуда все эти мысли возникают у меня в голове. Это похоже на подсказки, которые тебе вкладывают прямо в разум.

Зябко ёжусь. Надо отсюда уходить, пока я сам не стал добычей.

Бросаю ещё один взгляд на труп твари. Она слишком мала, чтобы я мог использовать её части, а кроме этого, я не знаю, как из всего этого — костей, мышц и сухожилий собирать внешнюю оболочку — броню или усилитель для тела.

Я засовываю челюсти с зубами — эти обоймы, себе под обмотку на поясе. Нож держу в правой руке и медленно ухожу прочь от этого места по туннелю — навстречу полной неизвестности.

Делаю несколько шагов и останавливаюсь. Поворачиваюсь, снова ощутив на себе, чей-то внимательный взгляд.

Уверен, за мной приглядывает незримый наблюдатель. Кто это — покажет время.

В туннеле нельзя подолгу оставаться на одном месте. Поэтому, я иду дальше, чтобы исследовать это место и найти ответы на вопросы, — кто я такой, что я здесь делаю и, как мне отсюда выбраться.

Я углубляюсь в туннель, совершенно не зная, куда он меня выведет.

Он становится всё мрачнее, темнее и зловещее. В этой темноте мне чудятся монстры, которые подстерегают меня на каждом углу. Неизвестность — хуже смерти, а я сейчас вступил на неизведанную территорию, где, абсолютно все и всё хочет тебя убить.

Иду дальше. Стены туннеля расширяются. По ним бежит судорога, заставляя плоть, из которой они состоят, дрожать при каждом моём шаге.

Тук.

Тук.

Тук.

Так бьётся моё сердце — размеренно и неторопливо, но его ритм резко учащается, едва мне в спину прилетают тихие и вкрадчивые слова:

— Беги, сука! Беги!