Нейронафт

Эпизод 20. Перезагрузка

Я продолжаю идти на охранников. Профессор стоит рядом с ними. Он прижался к стене, но в его глазах нет страха. Он точно наблюдает за ходом эксперимента, и ждёт его итога.

Это тоже наводит на определенные мысли о том, что здесь вообще происходит? Нечто очень странное — странные дела.

Я напираю на охранников. Они пятятся, не стреляют, и, по их виду и напряженным фигурам я понимаю, что они ждут сторонней команды.

Наверняка у них в ухо вставлена гарнитура и им отдают приказы по каналу радиосвязи.

Сигнал тревоги резко, как удар мечом по туго натянутой струне, обрывается.

В коридоре повисает звенящая тишина. Я бы даже сказал мёртвая, прям, как в кино. Это — не к добру, совсем не к добру.

Я уже прикидываю, как мне совершить рывок, чтобы попытаться выбить пистолет из руки самого говорливого охранника, как…

Бах!

Тишину коридора разрывает выстрел.

Глок изрыгает пулю, а дальше… Дальше время для меня останавливается, даже, скорее замедляется и…

Меня, как бы выбрасывает из тела, и я вижу себя со стороны.

Бух!

Пуля с глухим звуком попадает мне в лоб. Проделывает в нем аккуратную дыру, из моего затылка выплескиваются мозги в виде серовато-бурой кашицы, а в воздухе повисает алое облачко из кровавой капели.

Я падаю на пол, несколько раз судорожно дергаю ногами, и затихаю.

Так себе зрелище, скажу я вам.

До меня ещё не доходит, как это возможно, наблюдать за своей смертью со стороны, как происходит затемнение. Затем, будто снова зажигают свет. Время, рывками, отматывается назад.

Я вижу окружающую меня действительность так, словно камера, как в кино, совершает облет сцены с её участниками по кругу.

Всё сходится в одной точке, там, где я всё еще стою живой, а охранник только собирается надавить на спуск Глока.

— Отбой! — женский окрик заставляет охранника убрать палец со спускового крючка, хотя он продолжает держать меня на прицеле пистолета.

Позади охранников появляется силуэт. Для меня он выныривает словно из ниоткуда, из пустоты, хотя, если взять в расчет игру света и тени в коридоре, и то, что я был полностью сконцентрирован на вооруженных людях, я мог просто не заметить Мадам.

А это — точно она. Её фигуру ни с кем не перепутаешь. Она будто плывёт над полом, плавно покачивая бедрами. Эта стерва с бездушным лицом киборга.

— Я сказала — отбой! — говорит женщина, проходя через охранников.

— Но, Мадам! — начинает тот, кто в меня выстрелил, (Или не выстрелил? И я просто смог перемотать время в реальности, как тогда, в туннеле?) — у него же произошел сбой! Кто знает, что он ещё может выкинуть?

Я отмечаю про себя, что этот придурок говорит обо мне так, будто я, — какая-то сломанная машина.

— Я сказала, — Мадам произносит эти слова со сталью в голосе, — отбой! Или ты хочешь сам погрузиться вместо него?

На этих словах охранник вздрагивает. По его глазам я замечаю, как он напрягся, будто Мадам пообещала отправить его на каторгу, и сразу же убирает пистолет в кобуру на поясе.

— И уберите это дерьмо! — Мадам кивает в сторону лежащего на полу здоровяка, которого я вырубил и, судя по его размякшему телу, еще и усыпил, влив в него успокоительное из шприца.

Охранники не заставляют просить себя дважды, и бросаются исполнять приказ.

Они с трудом поднимают тяжелое тело и утаскивают его к выходу из коридора.

— Пойдем, поговорим, — это Мадам уже обращается ко мне.

Я смериваю её тяжелым взглядом с ног до головы и глухо роняю, тоже, сразу же перейдя на «ты»:

— Пойдем, поговорим!

— Простите, Мадам! — лопочет Профессор, — а мне тоже иди с вами?

Женщина одаривает его ледяным взглядом.

— Нет, — отвечает она, — обойдемся без вас!

— Хорошо! — Профессор облегчённо выдыхает, и всем своим видом показывает, что он не горел желанием это сделать.

Он кидает на меня вопросительный взгляд, а затем, переглянувшись с Мадам, говорит мне:

— Скажите, а вы бы действительно сделали это? Ну, эээ… Воткнули бы мне иглу в глаз?

Я ухмыляюсь. Бросаю шприц, который я всё ещё сжимаю в руке на пол и отвечаю, весело подмигнув Профессору:

— Вы уже знаете ответ на этот вопрос. Ничего личного к вам!

Я протягиваю руку Профессору и он, тоже ухмыльнувшись в бороду, крепко мне её пожимает ответ.

— Пошли уже! — торопит меня Мадам. — Время не ждет!

Мы заходим с ней обратно в лабораторию, и я сталкиваюсь в проходе с девахой-медсестрой и Крысом — ассистентом Профессора.

Он опирается на плечо девушки. Еле передвигает ноги. Бледен, как сама смерть, а из его носа обильно капает кровь, которую он старается промокнуть салфеткой, но только размазывает её по своей морде.

Мы с ним пересекаемся взглядами и в его глазах я читаю безумный страх.

Так ему и надо, сучаре! Этого мне совсем не жаль.

Деваха тоже смотрит на меня, но в её глазах я вижу удивление и, даже толику восхищения, видимо от того, что я здесь устроил.

Зуб даю, такой хренотени тут ещё никто не мутил!

Едва мы с ними разминулись, Мадам нажимает на панель управления замком двери, и она за нами закрывается с легким щелчком.

Мы с ней остаёмся наедине. Мадам садится в ближайшее к нам кожаное офисное кресло на колесиках, с высокой спинкой и подлокотниками. Закидывает ногу на ногу так, что её и без того короткая юбка задирается ещё выше, и я невольно скольжу взглядом по её ляжкам.

Мадам это нисколько не смущает. Она снова закуривает и выпускает кольца под потолок.

«Опять свою дрянь запалила!», — думаю я, пока перекатываю второе кресло поближе к Мадам и сажусь напротив неё.

Я догадываюсь, что мне с ней предстоит долгий и серьезный разговор и, поэтому, я внутренне настраиваюсь на некое противостояние с этой эффектной стервой.

— Поговорим? — спрашивает у меня Мадам, глядя на меня не мигая, отчего она ещё больше становится похожа на робота. Эдакую секс-куклу на максималках, для любителей доминирования.

Совсем не мой вариант.

— Поговорим, — отвечаю я, и сразу решаю расставить все точки над «и», чтобы прояснить для себя ситуацию. — Что за херня здесь происходит?

Мадам, чуть запрокинув голову, снова выпускает дым изо рта, а потом, быстро затушив сигарету прямо об столешницу, отвечает:

— Думаю, ты уже сам догадался, чем мы тут занимаемся, не так ли?

— В общих чертах, — уклончиво отвечаю я, — мне бы хотелось бы узнать подробности.

— Тогда, — Мадам всё также смотрит на меня не мигая, — я тебе всё расскажу, чтобы уменьшить количество твоих вопросов, а потом ты решишь, что нам делать дальше.

«Интересный подход! — отмечаю я про себя. — С этой сукой нужно держать ухо востро! Настоящая акула!»

— Ты попал в игру, — начинает Мадам. — это меня совсем не удивляет, и я внимательно слушаю ее дальше. — Знаешь, — продолжает Мадам, — мозг шизофреника создает уникальные миры, ни на что не похожие. Совершенно чуждые нашему — нормальному разуму, и ты в нём побывал. Сумел там выжить, выбраться, а главное, — Мадам едва заметно ухмыляется, — вспомнил всё, что там с тобой произошло. Признаюсь, честно, до тебя этого никому не удавалось!

— Значит там, — я скашиваю глаза в сторону помещения, где находится машина переноса, — в том гробе, на самом деле находится чокнутый?

— Да, — Мадам кивает, — я бы даже сказала, что он — абсолютный безумец! С таким извращенным воображением, что это выходит за грань нашего восприятия мира!

— И вы используете его мозг, как игровое пространство? — спрашиваю я.

— Да, — соглашается со мной Мадам. — Мы назвали этот проект — «Феникс». Профессор создал этот аппарат, хотя на это ушли долгие годы, но результат того стоил. Люди с деньгами, большими деньгами, ты даже себе не представляешь, насколько огромными, щедро платят за то, что погрузится в этот сумасшедший разум и пощекотать себе нервы, играя в абсолютно для них реальную игру на выживание, но из которой в любой момент они могут выйти. Понимаешь? Ты же и сам — игрок. Только на этот раз сыграли тебя!

— Понимаю, — жёстко отвечаю я, быстро складывая в голове очередной пазл, у которого не хватает ещё нескольких важных частей, и которые мне сейчас предстоит собрать. — Те, кто был там до меня, они погибли? — спрашиваю я женщину в лоб.

— Нет, — быстро отвечает Мадам, — игра совершенно безопасна для всех её участников. Или ты думаешь те, кто нам платят — самоубийцы? Типа погрузились и сдохли? Ха! — она усмехается. — На этом не заработаешь! Фишка в том, чтобы клиент возвращался и, раз за разом, оставлял нам деньги.

— Типа, как игорный бизнес в Лас-Вегасе? — добавляю я.

— Типа, — кивает Мадам, — только на совершенно другом уровне. Это ближе к компьютерной игре, эдакий хоррор на выживание, только с невероятной степенью интерактивности. Твоё сознание, попав в мозг шизофреника, в его внутренний мир, само выстраивает и достраивает нужную картинку, неотличимую для тебя от реальности, и ты всё это принимаешь за чистую монету, в то время, как твоё тело находится здесь и плавает в виральном геле.

— Там можно умереть по-настоящему? — упорствую я. — Например, если, что-то пойдет не так? Или сойти с ума?

— Нет, — быстро отвечает мне Мадам, — система следит за всеми показаниями жизнедеятельности участников игры, и, в случае реальной угрозы, начнет извлечение ныряльщика из Сотканного мира.

— Эту игру можно пройти до конца? — спрашиваю я, сделав вид, что я поверил Мадам, что это — безопасно. Ага! Щаз! Прям разбежался! Копание в мозгах ещё никому не шло на пользу.

— В том-то и дело, — глаза Мадам блестят, как у религиозной фанатички, — что-финиша-то нет! Мозг шизофреника работает, как суперкомпьютер. Он всё время надстраивает слой за слоем, как бы на ходу конструируя виртуальное нейро-пространство, в котором находятся ныряльщики и, каждый раз, уровень не похож на предыдущий, что и создает эффект новизны. Сотканный мир имеет границ и уходит в бесконечность!

— А это значит, — добавляю я, — что вашим клиентам он никогда не надоест, и они снова и снова будут в него погружаться, открывая для себя новые горизонты ощущений, и вкидывая в игру все больше и больше бабок!

— Да, — быстро говорит Мадам, — и, заметь, часть этих бабок ты кладёшь себе в карман!

Она ловко перемешает руку по столу, в сторону небрежно раскиданных по нему распечатанных листов, и, точно фокусник, выуживает из-под них мой телефон.

«Заранее всё приготовили!» — думаю я.

— Глянь! — Мадам кидает мне смартфон.

Я его ловлю, разблокирую, и, зайдя в приложение моего банка смотрю, какая сумма у меня теперь на счету.

— Ого! Нехило! — я присвистываю.

— Хочешь заработать ещё больше? — Мадам подается вперед и пристально смотрит мне в глаза.

— Для этого мне нужно вернуться в игру, — захожу я издалека, — и мне ещё непонятно, почему вы сделали на меня ставку? У вас мало кандидатов погрузиться за такие бабки?

— Вопрос лишь в том, что это за кандидаты! — Мадам, впервые за всё время разговора, как мне показалось, искренне мне улыбнулась. — Скажу тебе честно, ты первый кто смог пройти первый слой до конца и найти точку выхода на следующий уровень. До тебя это никому не удавалось!

Я не знаю, врет она мне, или специально льстит, но у меня есть ещё вопросы, от которых зависит, что я буду делать дальше, но, пока, приберегу их напоследок.

Одно я знаю точно — верить никому нельзя. Особенно, когда речь заходит о больших деньгах.

— Сколько раз я на самом деле погружался? — спрашиваю я, чтобы зайти с другой стороны.

— Дважды, — не задумываясь отвечает мне Мадам, — и ты — пятый нейронафт, даже скорее так — основной игрок, который переместился в Сотканный мир.

— Что случилось с моими предшественниками? — по моей спине струится холодный пот от одной мысли, что я могу услышать в ответ.

— Они не справились, — холодно отвечает мне Мадам.

— А поконкретнее? — настаиваю я.

— Одни ходили по туннелю до посинения, туда-сюда, и не могли найти из него выхода на следующий слой, — рассказывает мне Мадам, и я не чувствую фальши в её голосе, — другие не справились с уровнем. Для их мозга это оказалось запредельной нагрузкой, и нам пришлось их извлечь, благо они не помнили, что с ними там произошло. Ты же идеален для нас по всем параметрам!

«Ну вот, — думаю я, — начался час восхваления. — Будет заговаривать мне зубы. Послушаем-послушаем».

А сам спрашиваю:

— Что же со мной случилось в первый раз?

— Ты умер, — не моргнув глазом, отвечает мне Мадам. — Не в реале конечно, а в Сотканном мире, но, всё равно, для разума ныряльщика это — запредельная нагрузка, которую выдержит далеко не каждый. А уж вспомнить об этом, до тебя, не смог никто.

У меня перед глазами сразу же возникает картинка, когда там, в туннеле, мне размозжило голову то существо с молотом.

Брр!..

Ощущения ниже плинтуса. Но, всё равно, я уверен, что Мадам заговаривает мне зубы, и рассказала далеко не всё.

— А те сторонние наблюдатели, и голос у меня в голове и в туннеле, который мне кричал: «Беги, сука, беги!», — продолжаю я, дозированно выдавая информацию, стараюсь застать Мадам врасплох, — что это было?

На этом вопросе мне, на мгновение, показалось, что Мадам была к этому явно не готова. Она, как бы на секунду зависла, готовя ответ, а потом произносит:

— Откровенность за откровенность, как говорится, я открою тебе все карты, хотя это и против моих правил.

— Я весь во внимании! — я стараюсь вложить в интонацию весь свой сарказм, хотя, у меня уже есть догадка на этот счет. Вопрос лишь в том, совпадет ли она с тем, что мне сейчас расскажет Мадам.

— Ты — что-то вроде аватара, — медленно начинает Мадам, — как в условном 3Д-шуттере, конечно с поправками на машину переноса и правила Сотканного мира, за тебя, как бы отыгрывает реальный игрок, который находится по ту сторону экрана. В нашем же случае этот игрок лежит в соседней капсуле и подключён к твоему разуму.

— А за того монстра, кто меня прикончил, — ухмыляюсь я, — играл тот, кто находился в капсуле справа. Тот верзила, которому я разбил харю, так?

— Да, — нехотя отвечает мне Мадам.

— Полагаю, это был — обычный нейронафт, а не один из ваших клиентов, — я чувствую, что я попал в точку, — иначе, за такого денежного бобра ваша охрана порвала бы меня на клочки. А вот в капсуле слева был ваш клиент — игрок, который вам заплатил, чтобы попасть в Сотканным мир и сделать на меня ставку, выживу я, или нет, так? — я повышаю голос.

Мадам на себя не похожа. Она, чуть побледнела, но все ещё держит себя в руках, если это только не часть игры.

— Так, — тихо отвечает она мне.

— А раз так, — меня уже не остановить, и пазл уже сложился у меня в голове, — то я думаю… — я выдерживаю театральную паузу, — что ваша игра немного отличается от того, что происходит за компьютером. Это ближе к русской рулетке!

Мадам, едва заметно вздрагивает, но, тут же становится прежней холодной стервой, хотя я уже пробил брешь в её напускной броне. И я её добиваю, решив пойти ва-банк, доверившись своей чуйке:

— Сколько всего на меня было сделано ставок и, кто такие Наблюдатели⁈

Судя по глазам Мадам, я попал в точку.

Она облизывает губы. Смотрит, куда-то в сторону, поверх моей головы, видимо на видеокамеру наблюдения и, как мне показалось, получив приказ со стороны, открывает рот, чтобы наконец сказать мне правду…