Нейронафт

Эпизод 24. Сделка

Я не обращаю внимания на этот шум. Я только ещё раз повторяю про себя слова Некто: «Ты умрёшь, а потом воскреснешь!».

— Поясни, что ты сейчас мне сказал⁈ — почти приказным тоном говорю я незнакомцу.

— То, что ты и слышал! — отвечает он мне, перестав ржать, как безумец. — Ты умрёшь, а потом воскреснешь, и у тебя — нет времени на раздумье! Говори «да» или «нет» прямо сейчас!

— А если я откажусь? — спрашиваю я. — Убьешь меня?

— Не я, — говорит мне Некто, — Сотканный мир! Смотри!

Гвалт перерастает в вой. Он несётся по туннелю, от стены до стены. Что-то ко мне приближается. Десятки, если не сотни существ!

Чавк! Чавк! Чавк!

Ноги хлюпают по грязи. В сумраке туннеля мелькают тени. Странные изуродованные существа, похожие на животных, точно вышедших из-под ножа вивисектора.

Я смотрю на свой пистолет. Прикидываю количество патронов и, понимаю, что, будь у меня даже пулемёт, мне не перебить всех этих тварей.

Выхода нет. Мне придётся принять правила этой игры. Пока принять, а дальше мы ещё посмотрим, кто кого…

— Хорошо! — говорю я. — Сделка!

— Отлично! — восклицает незнакомец.

Едва он это произносит, как тени исчезают из моего поля зрения, будто их там и не было, и туннель снова превращается в мёртвую зону, покрытую туманом, испарениями и тусклыми отблесками неонового света, больше похожими на блуждающие огоньки, какие обычно бывают на болотах.

«Что это было? — думаю я. — Иллюзия? Иллюзия, которая может тебя убить? Почему всё это так быстро исчезло? А если… — я хватаюсь за ускользающую мысль, как утопающий за соломинку, — всё, что сейчас со мной происходит, это, на самом деле, происходит у меня в голове, в моем сознании⁈»

Звучит, как бред, да? Но подождите делать скоропалительные выводы!

Если я погрузился в Сотканный мир, то почему этот же мир не мог погрузиться в меня? Типа, произошло наложение одной реальности на другую, переплетение слоев и, поэтому, я теперь не понимаю, что здесь настоящее, а что, — всего лишь наваждение. Плод моего больного воображения, в котором всё и происходит, как у человека с раздвоением личности? И каждая из этих личин теперь отыгрывает свою роль. А главное — каждая из этих личностей абсолютно уверена, что она и есть настоящая, оригинал, а не подделка!

Как это работает? Помните фильм Найта Шьямалана «Сплит» — Расщепленный, в котором главный персонаж, в исполнении Джеймса Макэвоя страдал множественным расстройством личности? Их у него было двадцать восемь, а у меня, всего лишь две. И погружение в Сотканный мир вытащило одну из этих личин наружу, сделав её основной, пока другая была неактивна. Наверное…

Я и сам не знаю, откуда всё это берется у меня в голове. Но ведь берется! Если мне это только не вложили в мозг. Эти чертовы умники в белых халатах!

— Эй! — окрик Некто заставляет меня снова вернуться в действительность. В этот долбанный туннель без начала и конца. — Ты там уснул, что ли?

«Хотел бы я спать, — думаю я, — а проснувшись, понять, что это был — всего лишь кошмарный сон. Теперь мне предстоит сыграть в игру со смертью, и у меня нет права на ошибку!».

— Нет, — отвечаю я, — так, задумался. Раз у нас с тобой сделка, то во всём этом не хватает деталей. Расскажешь мне, что ты задумал?

(Вы только представьте, что все это я говорю сам себе. Уже от одного этого можно свихнуться!)

— План прост, как три копейки, — начинает незнакомец, — игра, пока, мной, поставлена на паузу. Заморожена, о чём не догадываются те, кто тебя сюда послал. Для них всё идёт, как и прежде. Они дали тебе лишь небольшую фору, прежде, чем спустить на тебя всех собак этого мира. Нечестно? Да! Они хотят, чтобы ты ещё побегал, а иначе будет неинтересно, если тебя сразу же завалят. Я же хочу, чтобы ты себя модернизировал, улучшил по максимуму. И об этом никто не будет знать кроме тебя и меня. Если мы это провернём, то убить тебя станет сложно, невероятно сложно, но, — не невозможно! Поэтому не думай, что к тебе подключат «режим бога», придётся, как следует постараться, чтобы выжить.

— Понимаю, — я усмехаюсь, — я стану целью номер один, как бегущий человек в старом фильме со Шварцем.

— Типа, — соглашается Некто, — когда Сам войдет в раж, и потеряет бдительность в бесконечных попытках тебя убить, то мы сделаем финальный аккорд — представим все так, будто ему это удалось. Представляешь, у него появится возможность собственными руками прикончить того, кто заставил его обосраться перед остальными игроками. Уверен, что он не устоит перед таким соблазном! Он войдет в Сотканный мир без барьера, тут-то я и возьму его тёпленьким, и наша с тобой сделка будет закрыта.

— Чтобы такое обставить, мне придется сыграть дохляка, — добавляю я, — с шансом откинуть копыта по-настоящему.

— А ты и откинешь, — усмехается незнакомец, — по-настоящему. Иначе, ловушка не сработает.

— Так ты, что, собираешься потом меня оживить? — спрашиваю я, придав голосу непринуждённость, хотя у меня на душе и скребутся кошки.

— Я? — искренне удивляется Некто. — Нет. Это сделаешь ты сам, или… не сделаешь.

— Это ещё как⁈ — я едва сдерживаюсь, чтобы не послать этого ублюдка.

— А ты, подумай! Пораскинь мозгами! — ржет незнакомец. — Ты же не новичок в Сотканном мире! Как такое можно провернуть? Давай! Думай! Время бежит! Тик-так. Тик-так. Скоро я его запущу, и, если ты не поймёшь, как здесь вообще такое возможно, то нам, не о чем с тобой разговаривать! Катись на все четыре стороны, или забейся, в какую-нибудь щель и сиди там, пока тебя не найдут гончие туннеля!

Я чувствую, как во мне закипает такая ярость, что она испепеляет меня изнутри. Сжигает, как огонь.

Стоит признаться самому себе, что незнакомцу удалость вывести меня из себя. Он явно сделал это специально. Намеренно меня спровоцировал, чтобы вызвать гнев.

И… Ведь это тоже может быть часть его плана, того, о чём я вам уже говорил, с раздвоением личности. Одна моя часть заставляет другую действовать, чтобы спасти нас обоих, или же, совсем наоборот, избавиться от одной из личин, и занять её место навсегда. Как в «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда».

Черт его знает, я накручиваю себя или нет? Или у меня просто развилась паранойя, и я слишком все усложняю? Не проверишь, не узнаешь. Вдруг, все это — правда?

А это возможно только в одном случае, если моё сознание действительно расщепилось, как ствол дерева, в которое ударила молния. И теперь эти части хотят собраться воедино.

Мне нужно действовать! Придумать, как себя оживить после того, как меня убьют.

Сами понимаете, что ставка в этой игре — моя жизнь. Без дураков. Без возможности всё переиграть и загрузиться в слой заново. У меня — только одна попытка. Пан или пропал!

Я перебираю в голове различные варианты возможности оживления самого себя после смерти. Почти физически ощущая, как стремительно утекает время из отмеренного мне срока.

Смена слоёв, замедление, перемотка или остановка времени — это — всё не то. Это должно быть, нечто простое и надёжное. Иначе не сработает, или я спугну игрока, чьё сознание нужно извлечь и заменить на другое.

«Умереть и воскреснуть! — лихорадочно думаю я. — Как это возможно? Как⁈ Даже для физики иного уровня Сотканного мира, — это кажется невыполнимой задачей. Если ты сдохнешь здесь, то сдохнешь на самом деле. Хотя… — мысль снова приходит мне в голову, как удар бичом. Быстро, внезапно, как озарение. — Реанимация! — продолжаю я мозговой штурм. — Мне будет нужна реанимация! Точно также, как это делают врачи скорой, когда у пациента, которого они везут больницу, останавливается сердце. Только с поправкой на Сотканный мир. Нечто среднее, между дефибриллятором, который, вопреки устоявшемуся киношному штампу, не запускает сердце после его остановки, а восстанавливает нормальный сердечный ритм при его нарушениях, угрожающих жизни, сердечно-лёгочной реанимации и укола адреналином. Только не прямо в сердце, как в одном отличном фильме Тарантино, а введением непосредственно в костный мозг, что обеспечит практически мгновенное попадание препарата в кровоток и его быстрое распространение по всему организму».

И у меня есть такая хрень. Это — симбионт за моей спиной со своим щупальцем.

Ему не хватает только иглы для впрыска жижи и, чего-то вроде разрядника, для перезапуска сердечного ритма.

Ничего другого мне не приходит в голову.

— Придумал? — спрашивает меня незнакомец.

— Придумал, — отвечаю я, — я сам себя оживлю. А для этого мне нужен апгрейд.

— И ты его получишь! — усмехается Некто. — Готов попасть на Свалку?

— Всегда готов! — отвечаю я.

— Тогда… — я ощущаю легкое движение в воздухе, как дуновение ветерка, — смотри! — выкрикивает Некто.

Я поворачиваю голову и вижу, как в правой от меня стене туннеля открывается проём, метра в два высотой, похожий на то, как если бы разошлись края застарелой раны.

В этом проеме, что-то шевелится. Чавкает, пузырится, шелестит и медленно ползет, как клубок из лоснящихся от жира внутренностей.

— Это — Поток? — спрашиваю я у незнакомца.

— Он самый, — отвечает он мне, — заходи в него, и он понесет тебя на Свалку. Не ссы! Там сходятся все дороги, как в узловой точке.

Я подхожу к проему. Смотрю на Поток, и эта хрень последнее в этом мире, во чтобы я хотел войти.

Представьте себе жижу по цвету, напоминающую нефть, только более вязкую, плотную, как желе.

Она медленно течет по сегментированной кишке овальной формы, занимая четверть этого объёма, так, что я могу войти в этот туннель почти в полный рост.

Я нагибаюсь и замечаю, что из этой субстанции, едва я это сделал, ко мне потянулись тонкие отростки, в виде щупалец.

Они до меня дотрагиваются и, словно ощупывают, медленно скользя по моим щиколоткам, закованным в биологическую броню.

— Не бойся! — предупреждает меня Некто. — Не шевелись и не обращай на них внимания! Поток должен считать с тебя информацию и понять, с чем он имеет дело. Главное — не бойся! Он чувствует страх. Питается им. И это — его главный секрет. Если он почует его выброс, уловит его запах, из-за выработки гормона кортизола, то тебе — пиз… ц! Он поглотит тебя, и ты в нём растворишься, как в кислоте.

— Этот Поток, — начинаю я, стараясь не обращать внимания на щупальца, которые скользят по моим рукам, — это, что-то вроде кровотока туннеля? Скрытая сеть сосудов или артерий?

— Вроде, — уклончиво отвечает Некто, — это не кровь конечно, а скорее лимфа — вещество, которое уносит всяческие отходы и пожирает грязь этого мира, преобразуя её в субстанцию, которую ты уже видел раньше.

— Кислоту, — добавляю я.

— Именно! — восклицает незнакомец. — Но мы теряем время! Заходи в Поток! Как только я запечатаю проход, то он резко ускорится и понесет тебя, обхватив, как упавший в воду лист. Если ты совладаешь с собой, то вскоре окажешься на Свалке, если нет, то станешь частью этого мира в виде грязи под ногами тварей! Выбор за тобой!

— Понял, — отвечаю я, — когда я попаду на Свалку, то…

— Если ты туда попадешь! — перебивает меня Некто.

— Если попаду, — соглашаюсь я, — как мне там себя вести? Что искать? Как себя модернизировать?

— В первую очередь, не отсвечивать! — предупреждает меня незнакомец. Кроме жнецов по периметру, там и так хватает тварей, которые не прочь тобой полакомиться. Падаль Сотканного мира! Хуже крыс и опаснее бойцовских псов! Рекомендую тебе передвигаться в «стелс-режиме», медленно и осторожно, контролируя каждый свой шаг. Если тебя там обнаружат, убивай всё, что шевелится, и всё, что не шевелится, тоже убивай! Если всё срастется, то ищи там различные модификаторы. Ты сразу их узнаешь, как только увидишь. Приметная муйня разных размеров!

— Модификаторы? — переспрашиваю я. — Что это за хрень?

— Биопринтеры, на которых можно распечатать всё, что угодно, от еды из переработанных отходов, до элементов машин из останков тел, — поясняет Некто, — древнее оборудование, оставшееся от тех, кто создал этот туннель. Давно сгинувшей цивилизации, на чьих останках мы теперь паразитируем, копошась в её гниющей плоти.

На этих словах у меня в мозгу, точно, что-то щёлкает.

«Древняя цивилизация. Биотехнологии, основанные на преобразовании и модификации тел с помощью механизмов. Питание с растворением внутренностей и запредельная жёсткость, без сожаления, сострадания к жертве, мук совести и общечеловеческих ценностей. Такое поведение присуще насекомым. Мир которых не знает жалости, а всё поведение основано на чистых инстинктах и принципе: „Убивай и жри, иначе убьют и сожрут тебя!“. Только здесь умноженное на тысячу и доведённое до совершенства с высшей степенью безумия».

«А ещё, — я знаю, как это чудовищно звучит, — тот древний мир, те создатели и инженеры туннеля, они, видимо уничтожили сами себя, выпустив на волю абсолютное зло — перейдя грань апгрейда самих себя, в погоне за бессмертием, — открыв секрет некро-механики, когда мертвое становится живым, стремясь обратить живое в мертвое!»

«Это, — как вирус, как болезнь. Выпустив раз, обратно уже не загнать. И оно все время хочет жрать! Жрать! Жрать! А пожирая, поглощает то место, где оно сейчас находится, как те металлические стенки туннеля, с наползающей на него плотью, а затем идет дальше, в поисках новой жертвы, и так, до бесконечности!»

И тут передо мной возникает дилемма. Меня прошибает холодный пот, едва я об этом подумал.

«Если я прав, и была права Мадам, во время нашего с ней последнего разговора. Если ЭТО, на самом деле хочет вырваться наружу и прийти в мой мир? Имею ли я право сам выйти из Сотканного мира? Что, если я буду носителем этой заразы?»

Пока, все это, — лишь плод моей буйной фантазии, вариации на тему и, ничего более, но, даже если есть один шанс из миллиона, что я окажусь прав, то я не могу себе позволить открыть крышку капсулы, с другой стороны. Только если, её не откроет, кто-либо другой! Кто-то из других нейронафтов!

Опа!

Теперь меня бросает в жар, едва до меня доходит смысл слов, сказанных мне Мадам, этой падшей Евой:

«Убей всех, спаси себя!»

Игра выходит на новый уровень. Сдохнуть я всегда успею, а вот, как насчет выжить?

А выжить я должен, чтобы не допустить выхода остальных нейронафтов из Сотканного мира.

Запечатать их здесь, закрыть навсегда, как закрыли меня. Если только их на самом деле не больше, чем мне сказали.

В любом случае, никто не должен выйти отсюда живым!

Посмотрим!

По крайней мере — это моя цель. Так мне будет проще действовать, а там, видно будет. Буду продвигаться, шаг за шагом.

— Ну, чего застыл? — голос незнакомца доходит до меня издалека, будто пробиваясь, через слой густого тумана. — Боязно?

— Нифига, — я улыбаюсь, — заводи свою шарманку! Пересечемся на Свалке! — я делаю шаг в жижу и, как бы невзначай, спрашиваю: — А как я тебя потом узнаю? Нам же ещё о многом предстоит перетереть!

— Хочешь меня увидеть? — Некто тихо смеется, а потом в его голосе звенит сталь: — Не играй со мной! Это — бесполезно! Я вижу тебя насквозь, на десять ходов вперед! Если тебе, что-то нужно, спрашивай прямо! А выгляжу я так!

Едва Некто это произносит, как прямо надо мной, прямо из тумана, появляется голова.

Огромная голова урода, со снятой кожей, и приводами вместо сухожилий. Чудовищная в своей извращенной форме, будто её слепили из разных деформированных частей, а потом оживили, придав ей видимость человека.

У головы нет носа и глаз. Только пустые глазницы. Рта тоже нет, но она, тем не менее, как-то со мной разговаривает.

Голова поворачивается в воздухе. Она, как бы реальна, и, нереальна в тоже время. Иллюзорна, призрачна, как мираж.

— Увидел? — спрашивает меня Некто.

— Запомнил, — жёстко отвечаю я.

— Тогда, пошел! — цедит мне голова.

Я захожу в Поток. Он обволакивает меня, оплетает ноги, и доходит мне до пояса.

Странные ощущения, скажу я вам. Он не холодный и не горячий. Вязкий, как болото и, явно живой, не просто субстанция, а некая плоть, которая уже начала разлагаться, но ещё не превратилась в дерьмо.

Я смотрю на голову Некто, а она смотрит на меня своими пустыми глазницами.

— Ещё свидимся! — говорю я, и проход за мной закрывается, точнее, быстро зарастает, и я погружаюсь во тьму.

Поток поднимается мне почти по плечи. Обхватывает меня, как удав, с силой сжимает, будто хочет раздавить.

Страха нет. Мне просто — пофиг.

В следующую секунду происходит рывок. Поток подхватывает меня и тащит по кишке — этой тайной тропе с головокружительной скоростью.

Я же стараюсь абстрагироваться от этой ситуации и думаю, что мне теперь делать дальше.

В первую очередь мне нужно оружие. Всё оружие этого мира! И я его добуду любой ценой!