Нейронафт

Эпизод 7. Активация_2.0

Щёлк!

Внутри меня будто срабатывает выключатель, заставляя окончательно проснуться.

«А?.. Что?.. — думаю я. — Где это я оказался? Кто я такой?»

Я, с трудом, разлепляю веки, словно они были зашиты, смотрю по сторонам и, никак не могу взять в толк, что со мной произошло.

Память, как отшибло. Прошлое, точно стерто. Будущее непонятно, а настоящее покрыто мраком.

Перед глазами одна сплошная непонятная муть, будто я открыл их под водой, где-нибудь в реке, полной ила и грязной взвеси. Ничего толком нельзя рассмотреть.

В нос ударяет вонь тухлятины, крови и еще один запах, хорошо мне знакомый… Сладковатый, отчего кружится голова. Это — запах разложения. Причём, в самом начальном этапе, когда в трупе только-только начинается процесс гниения.

Моё сердце готово выскочить из груди. Я пытаюсь успокоиться и понять, что произошло. Как меня зовут, и, вообще, что за муйня здесь происходит?

Пытаюсь пошевелиться. Не могу! Не могу, млять, сука, пошевелить ни рукой, ни ногой! Да и само тело, будто не моё — чужое. Хилое и слабое. Чуждое, точно взятое напрокат.

«Стоп! — говорю я сам себе. — А откуда я знаю, какое оно у меня было раньше, а? Его подменили? Да? Когда? Зачем? Для чего? — вопросы выстреливают в голове, как из пулемёта. — Правда, сейчас это — неважно. Я должен придумать, как мне выпутаться из того дерьма, в котором я оказался».

У меня все дико болит. Голова, внутренности, мышцы и суставы. Ноет каждая клеточка тела, будто с него содрали кожу и кинули меня на землю, как кусок отбивной.

А ещё, до меня только сейчас это доходит, что на мне же нет одежды! Я лежу совершенно голый! В чем-то тёплом и липком, и чувствую на себе некую привязь, похожую на верёвку.

Провожу по животу рукой. Точно, внутрь меня, как тонкое щупальце, уходит, что-то похожее на пуповину. Она покрыта слизью. Я растираю эту субстанцию между пальцев и подношу к лицу.

Втягиваю носом воздух.

«Носом? Уже хорошо! У меня есть нос, а не отверстие в башке».

Пахнет, чем-то очень резким и химическим, с примесью формалина, как в больничке в морге.

Но я-то — живой!

От злости и безысходности мне хочется выть.

Сердце резко прибавляет обороты, разгоняя по венам кровь, и это придает мне сил, как прямой впрыск адреналина.

Я делаю глубокий вдох, выдох, и заставляю себя подняться на ноги.

На ощупь делаю шаг, вытаскивая ногу, из чего-то липкого. Делаю другой шаг, и, едва не падаю, поскользнувшись, на чём-то склизком, что мне очень напоминает свежевынутую требуху.

— Чтоб меня! — ругаюсь я вполголоса. — Вот ведь…

Я не успеваю закончить фразу, как снова слышу голос в голове:

«Беги, сука! Беги, идиот!»

Я уже мысленно хочу спросить, с кем это я разговариваю, как…

Бах!

Ко мне резко, будто произошла активация, возвращается способность видеть.

Не быстро, медленно, постепенно, как бы подкручивается резкость.

Осматриваюсь.

Пространство вокруг меня чуть подсвечено холодным сиянием. Источника света не видно и, мне кажется, что это — сами собой светятся стены.

Я смотрю вокруг, и на меня, волной, накатывает ужас.

Я нахожусь… сейчас… я только соображу, как вам это описать, точно внутри гигантского и явно нечеловеческого тела. В какой-то кишке, покрытой шевелящейся бахромой в виде водорослей. Стены, с чем-то вроде узловатых венозных прожилок, по цвету напоминают свежий шмат мяса.

Всё это подпирают изогнутые, и похожие на ребра кости, а под потолком этой херни подвешен раскрытый кокон, похожий на кокон бабочки, из которого я, явно недавно и выпал, опутанный требухой, которая сейчас лежит на полу.

И от этого переплетения кишок и слизи ко мне тянется пуповина — длинное, чёрное, сегментированное и тонкое щупальце.

Один конец этого щупальца находится в небольшой капсуле тёмно-коричневого цвета, — вроде, деформированного яйца, скрытого между кишок. Одна стенка у него выпуклая, а другая, чуть вогнутая. Не знаю, для чего это нужно.

Второй конец щупальца скрывается у меня в середине впалого живота, и эта хрень продолжает, что-то качать внутрь меня!

Или выкачивать?

Я даже не хочу это проверять!

Я хватаю пуповину руками. Вижу, что они у меня очень тонкие и длинные, а кожа похожа на высохший пергамент бледно-серого цвета, сквозь которую просвечивают вены, сухожилия и мышцы и, вообще, по мне можно изучать анатомию.

Сказать, что я худ — значит, не сказать ничего. Просто доходяга, которого сдует лёгким ветерком и можно перешибить соплёй.

А ещё, у меня на руках, на ладонях, в районе запястий и на предплечьях, есть что-то, что очень похоже на такие багрово-алые бляшки размером с монету — раны, не раны, нечто вроде мест под разъёмы, только биологических, покрытых тонкой мутной пленкой — мембраной, куда можно вставить коннектор.

(А эти слова, откуда я их знаю? Откуда они взялись у меня в голове? Словно мне их, кто-то подсказывает. Черт с ними! Потом разберусь!).

Невольно переводу взгляд ещё и ниже и, к своему огромному удивлению, отмечаю про себя, что-причиндалы-то у меня, ого-го! На этом природа явно не сэкономила. Прям на зависть всем.

«Ну, — думаю я, — хоть в чём-то мне повезло».

Так, нет времени прохлаждаться! Нужно отсюда выбираться, а потом исследовать то место, куда я попал.

Но, для начала, нужно избавиться от пуповины. Перегрызть я её не смогу. Придётся вытаскивать её из себя, или даже порвать.

Сжимаю пальцы, больше похожие на лапки паука, и тяну её. В этот момент меня пронзает такая дикая боль с головы до пят, что я едва не теряю сознание. Но, останавливаться нельзя. Нужно освободиться от этой привязи.

Сжимаю зубы, чтобы не заорать, а то, мало ли, кто сюда может забрести, и дёргаю пуповину, что есть сил.

Раз!

А я-то думал, что я знаю, что такое боль!

На этот раз у меня темнеет перед глазами. Внутри меня, что-то с треском рвётся, и я тяну это щупальце из себя в полной уверенности, что я сейчас вытащу вместе с ним и свои кишки.

Раз!

Тяну!

Два!

Тяну изо всех сил!

Три!

Рывок!

А… чтоб тебя!

Из раны в животе, там, где у вас находится пуп, вытекает тёмно-алая кровь, вперемешку со слизью.

Я продолжаю тянуть, вытаскивая из себя эту хрень, миллиметром за миллиметром.

Вскоре показывается хрящ, затем отросток, похожий на сегмент пиявки с присоской на конце, из которой выпрыскивается чёрная жидкость, напоминающая по цвету и вязкости нефть.

Наконец, я выдергиваю эту фигню до конца. Отбрасываю это существо или био-коннектор подальше от себя. Оно сразу же напрягается и сворачивается клубком, как гусеница, оплетая собой яйцо-капсулу, а рана на моем животе сама собой затягивается.

И, знаете, едва я это сделал, мне стало гораздо лучше. Боль уходит на второй план. Появились силы. Даже настроение, и то, улучшилось. Странно, да? Что же это такое?

Всё после! Теперь… Что мне делать теперь?

Я старюсь мыслить логически. Буду действовать, как персонаж компьютерной игры, который вот только очнулся и проходит первый уровень.

«Так… а это откуда взялось в моей голове?» — думаю я.

Моя память похожа на лоскуты от разорванной тряпки. Они разбросаны тут и там, и я пытаюсь собрать их воедино, чтобы понять, что же было в моём прошлом и, кто же я такой на самом деле.

Это мне не удаётся, будто, кем-то поставлен блок, поэтому я перехожу к своим первоочередным задачам.

Нужно раздобыть, что-то, чем мне можно прикрыться. Нельзя же разгуливать по этому месту, в чём мать родила!

Ищу глазами нечто похожее на материю, парусину, сброшенную кожу, хоть, что-то!

Нифига нет!

Я, уже в десятый раз обшариваю, назову место, где я оказался — помещением, хотя, помещением, это можно назвать только с большой натяжкой.

Скорее — полость в неком циклопических размеров организме, масштабов которого я не могу понять. Или боковое ответвление, от чего-то более огромного, непонятного и мрачного.

Пять шагов вперёд. Пять шагов в сторону. Ноги наступают, на что-то мягкое и податливое. Как плоть.

Задираю голову. Провожу рукой по лысому затылку, заодно по лицу, отмечая про себя, что у меня тонкий нос и впалые щёки, будто я голодал несколько недель.

Вижу высоченный потолок. Выхода там точно нет. Но его, нигде нет!

Повсюду, всё тоже — стены в виде живого барьера.

Ладно!

Сначала одежда, а потом я подумаю, как мне выйти из этого каземата.

Мой взгляд падает на ту кучу требухи, из которой я выбрался. Она явно находилась со мной в том коконе сверху. Опутывала меня и смягчила удар, когда я оттуда выпал.

«Вылупился, — я, мысленно, смеюсь, хотя это смех на грани отчаянья, — птенец, хренов!»

Хотя, чем не вариант?

Я решаю покопаться в этих кишках, вдруг я отыщу там, что-то полезное?

Пересилив отвращение, я наклоняюсь, запускаю руки в требуху и раскидываю её, чтобы понять, с чем я имею дело.

Это действительно похоже на кишки, вот только, необычные. Гибкие и упругие. Жилистые, сегментированные, грязно-белого цвета, но, одновременно очень прочные.

Выдавливаю их них слизь, вперемешку с отвратительно пахнущей субстанцией, в виде желе серого цвета и, у меня в руках остаются ленты.

Они тянутся, но не рвутся. Странно, но на ощупь они не такие отвратные, как на вид. Разного размера. Одни тоньше, другие толще. Длинные и, не очень.

Я раскладываю их на… кхмм, пусть это будет пол, чтобы отсортировать. Затем возвращаюсь к требухе, шарю внутри клубка из толстых кишок, как, внезапно, мои пальцы натыкаются, на нечто твёрдое и круглое.

Вытаскиваю это и рассматриваю. Так, то, что я вижу, — несомненно браслет, только очень странный и явно — древний. Даже правильнее так — доисторический, будто изготовленный чуждой мне цивилизацией.

Смотрите сами.

Ажурный металлический цилиндр, набранный из множества колец, и сделанный, или из меди, или из бронзы. Не разберу. Металл уже покрылся патиной, поцарапан в нескольких местах, а на браслете есть сколы и вмятины, будто ему уже тысяча лет.

Внутренняя сторона браслета гладкая, в внешняя — ребристая, похожая на часть скелета неведомого мне существа, с небольшим выступом посередине, на который так и хочется нажать пальцем.

Судя по диаметру отверстия, браслет мне не надеть, просунув в него руку, даже такую худую, как мою.

Кручу его и так, и эдак.

Конструкция заумная. Он должен раскрываться, а затем закрываться, как сцепленные друг с другом пальцы. Наверное. Вот только, как это сделать?

На браслете есть необычные письмена, похожие на иероглифы. Провожу по ним пальцем, чтобы оттереть от слизи.

Прочитать это точно невозможно. Снова кручу браслет. Уверен, он оказался здесь, не просто так. Надо его открыть и надеть. Любой ценой!

Если он был со мной в коконе, то значит его туда положили специально. Может быть тот, кто кричал мне: «Беги, сука, беги!».

Вопрос лишь в том, что бежать я никуда не могу. Я заперт в этом отстойнике.

Решаю, пока, сделать перерыв, и отложить браслет до лучших времён. В нём точно есть, какой-то секрет. Это похоже на квест — головоломку, которую я должен разгадать.

Переключаюсь на ленты, или кишки, как вам будет удобнее.

Поднимаю одну из них и, обнаруживаю, что одна её сторона чуть шершавая, с едва заметными линиями, образующими причудливую вязь, похожую на знаки и символы, а вторая, — ребристая, покрытая микро-чешуйками.

Провожу по ней рукой и, ощущаю, как эта часть ленты, как бы прилипает к коже, словно она цепляется за неё крючками. Так просто и не сдёрнешь!

Это наводит меня на одну мысль.

Я обматываю ленту вокруг предплечья. Не туго, но и без слабины, словно эластичным бинтом (Откуда это слово взялось у меня в голове⁈). Виток за витком, пока не дохожу до плеча.

Прилепляю конец ленты в районе ключицы и провожу эксперимент. Сгибаю руку в локте, резко выпрямляю, наношу удар.

Лента отлично держится, став моей второй кожей. Даже не слетела, и она усиливает меня, работая, как пружина.

Теперь я знаю, что мне делать с этими кишками.

Я обматываюсь ими с ног до головы, точнее — до шеи. Сооружаю нечто вроде штанов и рубахи. В районе паха делаю гульфик, так, чтобы если мне понадобится, можно было быстро скинуть пару-другую витков ленты и справить малую нужду.

Теперь я стал похож на мумию, только, какую-то нестандартную.

Также обматываю и ступни. Чем не обувка?

Неплохо получилось, скажу я вам! Как раз для того места, где я и оказался. Что-то среднее между лёгкой бронёй и защитным костюмом.

Ловлю себя на мысли, что мне, как-то слишком легко всё удалось.

Теперь я займусь капсулой со щупальцем, которое я из себя вытащил. Уверен, вещица стоящая. Надо только понять, как это работает.

Подхожу к ней. Смотрю. Трогать, пока не решаюсь.

Как уже вам говорил, одна часть у капсулы выпуклая, а вторая вогнутая.

На вид эта хреновина похожа на нечто живое с мягкой и податливой кожей.

Присматриваюсь к ней внимательнее. В темени помещения видно плохо, но мне удаётся заметить, что часть щупальца заходит в капсулу с выпуклой стороны, а вот вогнутая, если её закинуть на спину, идеально разместится между лопаток. Останется только примотать её к себе лентами, как рюкзак (Стоп! Опять я вспомнил слово из своего прошлого. Точнее, мне его вложили в голову. Вопрос, кто это сделал и, с какой целью?).

Вот только мне совсем не хочется трогать это руками, а надо.

Наконец, я на решаюсь.

Правой рукой я беру щупальце, чтобы оно меня не ужалило, а левой капсулу.

Щупальце сопротивляется. Мне даже кажется, что оно шипит, как змея (И снова слово вспыхивает у меня в голове, как вспышка молнии).

Я его разматываю, удерживая капсулу, и оно обвивается вокруг моего предплечья. С силой его сжимает, но сделать ничего не может.

Наконец, я освобождаю от него капсулу. Верчу её и так, и эдак, и уже задумываюсь, а как её примотать к себе, если второй рукой я держу щупальце, как я вижу, что его вогнутая часть покрыта слизью, а в центре есть небольшое отверстие, затянутое тонкой плёнкой.

Внезапно, кожа прорывается, и из капсулы выдвигается шип черного цвета длиной в несколько сантиметров. Если закинуть капсулу за спину, то шип войдет мне аккурат в позвоночник.

Уфф!

По моему загривку пробегает холодок, едва я представил себе, как эта хрень пробивает мою плоть и соединяется, точнее коннектится со спинным мозгом.

А вы бы, решились на такое, а?

Я выдыхаю. Провожу пальцами по капсуле и чувствую, как она присасывается к ладони, как улитка прилипает к поверхности.

'Зато, — думаю я, — мне не надо будет приматывать её к себе лентами. Остается только разобраться, как работает щупальце, и, для чего оно нужно. А для этого мне придётся присобачить к себе капсулу!

Круг замкнулся, и я решаюсь.

Продолжая удерживать щупальце, а закидываю капсулу себе за спину, точно между лопаток.

Чпок!

Она мгновенно прилипает, елозит туда-сюда, как бы сама, выбирая оптимальное для себя место, а в следующую секунду я чувствую, как в меня втыкается шип, вгоняя своё остриё точно в позвоночник.

Боль такая, что я задыхаюсь, и даже не могу заорать.

Ноги подкашиваются, и я падаю на колени, сгибаюсь и упираюсь руками в пол.

Меня жжёт изнутри. Огонь бежит по телу, по жилам, по венам, точно в них залили расплавленный свинец.

Наконец, ко мне возвращается способность дышать и соображать.

Я уверен, что я вступил с этой капсулой, даже скорее с этим паразитом, в симбиотическую связь.

Теперь мы стали с ним одним целым, и я слышу, где-то на самых задворках сознания, вкрадчивый шёпот:

«Накорми меня».

Я, с трудом, поднимаюсь на ноги. Меня пошатывает. У меня есть план. Надо испытать эту хреновину.

Я поворачиваю голову, смотрю на требуху и мне становится тошно от того, что я задумал.

Подхожу к этим потрохам. Отпускаю щупальце и оно, прозмеившись в воздухе, зависает над будущим кормом.

Из отростка выпрыскивается чёрная жижа и она накрывает требуху вязким слоем.

Раздается чавканье. Появляется дымок, будто на эти ошмётки плоти налили кислоты.

К моему удивлению, потроха, шевелятся, и начинают изменяться в размерах.

Деформируются, тают, пока не превращаются в желе, которое уже можно…

«Выпить…» — мысленно произношу я, всё ещё не веря в то, что я это делаю. Точнее, мне нужно накормить тварь, которая находится у меня за спиной, чтобы… Чтобы что⁈.. Какой мне с этого толк? В чем выгода таскать на себе этого паразита?'.

«Смотри!»

Эта хреновина со мной разговаривает!

Щупальце опускается вниз. Отросток с присоской разрывает вязкий слой и начинает жадно поглощать это пюре, упругими толчками проталкивая его по щупальцу в капсулу.

При взгляде на ЭТО, меня едва не стошнило, но я заставляю себя смотреть на эту кормёжку, на секунду представив, что на месте этой требухи, вполне может оказаться живое существо, которое сожрёт капсула. Так сказать, внешняя система пищеварения.

Поглотив часть требухи, щупальце выныривает из этого корма и зависает на уровне моей головы.

Из присоски, как слюна, капает жижа.

Мне кажется, что оно смотрит на меня и ждёт, что я сделаю дальше.

Я, несколько секунд, туплю, а потом…

Черт возьми! Я все ещё не верю, что я это делаю!

Я приподнимаю слой ленты, которой я себя обмотал, и обнажаю рану-порт на моем предплечье. Щупальце будто только этого и ждало.

Оно, как змея, обвивает мою руку и присасывается к этому био-разъёму, соединяя меня с капсулой за моей спиной.

Сначала ничего не происходит, а потом…

Я чувствую холод. Чистый лёд, который бежит по моей руке, а вместе с ним у меня появляется сила. Чувство такое, что я могу своротить горы, но оно быстро проходит и я снова становлюсь слабым, как только что народившийся на свет.

До меня доходит, что, пока я находился в коконе, эта капсула питалась мной, высасывая из меня все соки, но теперь, я знаю, как она работает. Она впрыскивает в меня что-то, что находится у неё внутри. Какой-то энергетический состав или… мне тошно от этой мысли, часть переваренных кишок, превращённых в питательную смесь.

У меня в горле стоит тошнотворный ком. Ещё немного, и я проблююсь.

«Стоп! — мысленно говорю я сам себе. — Чтобы это ни было, это даёт тебе силы, и, как мне кажется, не только их. Так воспользуйся этим симбионтом. Да, я так и сделаю!».

Но, чтобы воспользоваться этим паразитом его нужно кормить, а это означает, что, кроме меня, в этом месте есть и другие живые существа, которых мне придётся убивать, чтобы выжить самому.

Остается только выбраться и этой темницы и выяснить, что же это за место, куда я попал.

Уверен, что оно враждебно и населено такими монстрами, что не хватит воображения, чтобы их описать.

Другого быть не может. А это означает, что мне нужно оружие. Пусть и начального уровня. Например, нож, который хрен его знает, где ещё раздобыть.

Но, точно не здесь. Значит, мне придётся выйти отсюда вот так, безоружным, чуть ли не голяком в этих обмотках.

А сейчас я займусь браслетом.

«Как его открыть? Как?»

Я, уже в третий раз, кручу его в руках. Подношу к глазам, стараясь рассмотреть, как он устроен.

Всё тоже самое. Кольца, как бы нанизанные друг на друга. Их не расцепить, а если это не сделать, то браслет не надеть на руку. Какой-то замкнутый круг! Чёрт бы его побрал!

Я уже хочу швырнуть браслет прямо об стену, как, внезапно, я обращаю внимание на одну его особенность, которая ранее ускользнула от моего внимания.

На ребристой части браслета есть небольшие углубления — несколько десятков, словно их накатали, каким-то роликом, когда метал ещё был раскалённым, а сами кольца, если на них немного нажать, едва заметно пружинят и… в этот момент, из этих углублений, выдвигаются небольшие шипы.

Интересная конструкция! Придётся идти до конца, чего бы мне это не стоило.

«Надо! — приказываю я сам себе. — Надо! Без боли — нет результата».

Я сжимаю браслет, как эспандер. С силой, постепенно.

— А!.. Чтоб тебя!

Мне в ладонь вонзаются эти шипы. На коже выступают микроскопические капли крови.

Я перестаю жать на браслет и шипы задвигаются внутрь. Получается, чем сильнее ты его сжимаешь, тем сильнее в твою руку впиваются эти шипы.

Вот только, для чего это вообще нужно?

Ответ не заставляет себя ждать. По браслету пробегает судорога, будто он живой, а затем, кольца, едва заметно, на чуть-чуть, увеличиваются в диаметре.

Я тут же пытаюсь надеть браслет на руку, но не успеваю, он снова уменьшается в диаметре.

— Вот же…!.. — я хочу ввернуть словцо покрепче, но осекаюсь, решив про себя, что овчинка стоит выделки.

Не дав себе опомниться, я сжимаю браслет ещё раз, на этот раз давая на него изо всех сил, будто желая превратить его в фарш.

Шипы вонзаются в плоть, как десятки игл. Эту боль можно терпеть, хотя я никому не пожелаю испытать подобных ощущений.

Кровь. Я чувствую, как браслет её пьет. Насыщается. И куда только в него столько вмещается?

А дальше… он начинает увеличиваться в диаметре, как бы заставляя меня разжать пальцы.

Вот только, хрен тебе! У меня же высокий болевой порог! Я сам это слышал. Вот только… Где я это слышал? От кого?

Не помню! Чтоб меня, не помню! Память о прошлом, как отрезана.

Злость придаёт мне сил.

Я только крепче сжимаю браслет.

Та ещё пытка, и я сам её применяю к себе. Мало-помалу я начинаю понимать, как устроен мир, в который я попал.

Здесь всё завязано на крови. Даже не так. Чтобы владеть предметом, нужно стать с ним одним целым. Открыть доступ. Неважно, что это — железяка или нечто биологическое. Всё вокруг меня живое.

«Интересно, — думаю я, — а можно, как-то себя улучшить, взяв нужное мне у другого? Вопрос лишь в том, что, для этого, мне придётся убить этого донора. Впрочем, также могут убить у тебя. Как обычно, выживает сильнейший».

Впрочем, я отвлёкся. Я, мысленно, считаю до пяти, решив про себя, что этого будет достаточно, чтобы я сумел надеть браслет.

Хоп!

Я разжимаю пальцы и быстро стараюсь напялить браслет на левую руку.

Он идёт тяжело, точно сопротивляется. Обдираю кожу до крови на суставах. Если я не успею его надеть до того, как он снова сожмётся, то он сломает мне пальцы.

«Давай!»

«Ну!»

«Ещё!»

Мысленно подбадриваю я себя. Наконец, мне это удаётся. Я надвигаю браслет на запястье, содрав помимо кожи и те ленты от кишок, которыми я весь обмотался.

Проворачиваю браслет так, чтобы его выпуклая часть, в виде кнопки, смотрела внутрь, и расположилась точно напротив раны на запястье — био-порта, как я сделал на правой руке, к которой я уже подключил капсулу со щупальцем.

Уверен, по-другому браслет не активировать.

Точняк!

Едва я это сделал, как браслет обжимает моё запястье, буквально врастая в кожу, в мясо и…

Щёлк!

Раздаётся именно такой звук.

Меня снова пронзает боль, (уже в который раз!) и я догадываюсь, что браслет соединился с раной, видимо вогнав в неё шип.

Дальше ничего не происходит. Я уже хочу нажать на кнопку на браслете, но меня, что-то останавливает. Будто в голове раздался голос, или же я, что-то вспомнил.

Не для того она нужна, чтобы нажимать на неё, когда попало. Приберегу эту возможность на экстренный случай.

Все эти приготовления мне напоминают подготовку, к чему-то, очень важному, некому переходу на новый уровень, перед которым ты должен себя прокачать, а иначе тебя сожрут и не подавятся.

— Ну, готов? — спрашиваю я сам у себя, и сам себе отвечаю: — Готов! — Погнали!

Я подхожу к стене, которая, как мне кажется, не такая прочная, как остальные.

Точно!

Я вижу едва заметный белесый шрам, который тянется от пола и до моего роста.

Совсем свежий, словно отсюда, недавно кто-то выходил, а потом эта плоть снова затянулась.

У меня нет ничего кроме рук и пальцев. Скажем так, — стартовый набор новичка.

Я вонзаю кончики ногтей в эту стену. Прямо в мясо и начинаю его раздирать, отрывая слой за слоем.

Я, буквально, выгрызаю себе путь… чуть было не сказал: «На свободу».

Нет, свободой здесь не пахнет. Я пробиваю себе дорогу на новый слой этого мира, и у меня, от чего-то, возникает стойкое ощущение, что я это уже делал. Совсем недавно, только, почему-то, в тот раз у меня не было капсулы за спиной и браслета, и, вообще, я действовал, как идиот, прясь наобум, нахрапом, наплевав на осторожность и подсказки моего внутреннего голоса, в то время, как здесь нужно действовать осторожно, просчитывая каждый свой шаг, идя, как сапер по минному полю, каждую секунду ожидая на падения из-за угла.

Я вгрызаюсь в стену. Погружаю в неё руки по локоть, напрягаю все мышцы и…

Чувствую, как по руке снова бежит лед. Это в дело вступила капсула. Сил мне не занимать.

Поднатуживаюсь.

Раздается треск, и я разрываю стену. От неожиданности, я проваливаюсь в образовавшуюся прореху и выползаю из неё, как ребенок появляется из чрева матери, покрытый слизью и кровью, весь измазавшись в грязи, которая толстым слоем покрывает пол непонятно чего.

Хоп!

Я оказываюсь в коридоре. Даже туннеле, напоминающем кишку с наростами, опутанную жилистыми канатами вроде лиан. Здесь темно, сыро и пахнет дерьмом.

Встаю.

Под ногами чавкает зловонная жижа.

На сколько хватает глаз, туннель уходит от меня в бесконечность.

Где-то капает вода.

Кап, кап, кап.

Осматриваюсь. Стены фосфоресцируют и этого света достаточно, чтобы понять, что я нахожусь в месте, в котором не должно находиться живое существо.

Меня окружает чуждый мир. Странный. Непонятный. Запредельный в своей нереальности. Хотя, вот он, точнее, я нахожусь внутри него.

Первое мое желание — отправиться его исследовать. Медленно и осторожно, но я заставляю себя стоять на месте.

Буквально, приказываю себе это сделать, хотя мои ноги, против моей воли (или, под внешним управлением?) и несут меня вперед.

«Стоять! — приказываю я сам себе. — Стоять, сука! Ни шагу вперед! Жди! Пока у тебя нет оружия!»

«А ты, быстро учишься! — возникает голос в моей голове, который мне тогда прокричал: „Беги, сука, беги!“. — Не то, что в прошлый раз, когда ты, как идиот, попер на рожон!»

«В прошлый раз? — удивляюсь я. — Кто ты? — мысленно спрашиваю я. — Чего тебе от меня нужно?»

Голос ничего не отвечает. Да мне сейчас и не до него.

Я слышу, как в глубине туннеля появляется звук.

Вот такой.

Шмяк…

Шмяк…

Шмяк…

В этом звуке мне слышится, что-то зловещее.

Звук нарастает. От него веет смертью.

Первое мое желание — дать деру и бежать, куда глаза бежать, но мой внутренний голос говорит мне этого не делать.

Вместо этого я хватаюсь за наросты и начинаю карабкаться вверх, как скалолаз, под самый свод туннеля.

Забираюсь повыше и ныкаюсь между складок, держась за жгуты, похожие на нервные окончания или кровеносные сосуды.

Вжимаюсь в плоть туннеля. Замираю. Стараюсь не дышать, чтобы ничем себя не выдать и жду. Жду, что ко мне приближается.

Шмяк…

Шмяк…

Шмяк…

Нечто медленно бредёт по туннелю, впечатывая свои конечности в грязь.

Шмяк…

Шмяк…

Шмяк…

Из-за поворота выныривает тень. Тень превращается в тварь. Я в неё вглядываюсь, и у меня перехватывает дыхание, едва я вижу ЭТО!