Невеста полоза. Пленница златых очей

Глава 29. Стрела

Драгомир вскочил с ложа, будто и не спал вовсе. Радосвета застыла от испуга, не разумев сразу, что ей делать. Гулкие, низкие удары колокола пробуждали страх в душе ведуньи. Крики и визг доносились с улицы.

– Рада, не стой, одевайся! – бросил князь, споро натягивая рубаху.

– Что случилось, Драгомир? Что происходит?

– На нас напали. Сейчас мужчины выйдут с оружием на защиту Златограда, а женщинам, детям, да старикам надобно спрятаться. Ты будешь сидеть в подполе, как мышь, разумела?

Он строго воззрился на нее. Радосвета едва не задохнулась от страха, что уже заполнял ее грудь свинцовой тяжестью.

– Драгомир! – ее голос дрогнул. – Я боюсь! Боюсь за тебя!

– У меня есть сила, верный меч, да ипостась змеиная. За меня бояться не нужно. Слуги проведут тебя через восточные сени в подпол.

– Нет! Нет, нет, нет! – запричитала она, да в плечо князя вцепилась.

В дверь почивальни нетерпеливо постучались.

– Великий князь, волколаки!

Услышала девица о чудовищах, и застыла.

Драгомир за плечи ее взял, да воззрился с отчаянием злым. Его глаза горели яростным пламенем.

– Рада, я должен идти, чтобы защитить свою столицу и ее жителей! А ты должна спуститься в подпол и сидеть там, пока все не закончится! Ты разумела меня? Не высовывайся! Ежели с тобой случится худое, я с ума сойду! Поэтому, ты сделаешь, как я велел!

Прижался он к ее губам на миг в коротком поцелуе – злом, да отчаянном. Схватил ведунью за руку, да вывел прочь из почивальни, где у дверей их Зимава ждала.

– В подпол! – скомандовал князь, глянул тревожно на Радосвету, развернулся, да тут же скрылся из виду.

– Идем, скорей! – поторопила ее Зимава.

Сердце ведуньи заходилось в диком беге, слезы бежали по щекам. В сенях они встретили других слуг и с ними Заряну.

– Волколаки! На город напали волколаки!

– Говорят, кто-то упыря узреть успел! – молвил кто-то из прислужниц.

Радосвете хотелось шикнуть на служанок, чтоб о глупостях не толковали, да только здесь, в Аркаиме упыри да волколаки – вовсе не глупость.

Как такое могло случиться? Кто сумел сломать защиту города, над которой Радосвета не так давно трудилась?

«Неслучайно это. Задумано кем-то» – подумалось ведунье. Она бежала с другими женщинами в подпол, но каждый следующий шаг ей давался все тяжелее, словно разум девицы противился тому, чтобы убегать. Что-то беспокоило ее помимо ужаса перед чудовищами.

Она почуяла ее, еще не узрев. Тень смерти! Где-то рядом бродит смерть! Страх прошелся морозом по коже, да внутренности скрутил. Она все еще помнила очертания смерти за своей спиной. Ведунья мысленно потянулась к миру, пытаясь нутром почуять то, что творилось на улице.

В отворенное оконце донесся раскатистый рык зверя.

– Не стой, княгиня, бежим! Мы должны спрятаться, – поторопила ее ключница.

Но Рада уже не слышала служанку. Она слышала вой и рык чудовищ, крики, ругань, шепот тьмы и чей-то голос. Девичий… Он показался ей знакомым. Он что-то шептал – злобно, упрямо…

Радосвета не видела деревянных стен хором. Видела лишь нити силы, что струились из земли, черными клоками клубилась между ними тьма и… тонкий алый след, что норовил ускользнуть из вида.

– Ведьмин след! – вскрикнула ведунья.

Ухватилась она за него, что за ниточку от клубка, да горлицей вмиг обернулась. Она должна найти эту ведьму, должна! Сидеть в подполе, словно мышь Радосвета не желала. Слишком свежи еще были воспоминания о тех горьких днях, когда ей приходилось мириться со скорой своей смертью. И теперь ведунья не желала смиренно ждать и прятаться. Она желала действий!

Она больше не станет смиренно принимать свою участь и в страхе ожидать смерти.

Она не станет прятаться. Раз уж мать сыра земля взывает к ней, значит, она в силах дать отпор тьме.

Птичий разум на миг ослепил ведунью. Что-то кричали служанки, но Радосвета их уже не слышала.

«Прочь, прочь отсюда, лететь под облака!» – билась мысль, но девица все же совладала с собой. Она летела по красному следу, что вел ее в сторону от княжеских хором, вился между избами, петлял. Неподалеку мужчины окружали волколака. Тот скалился, рычал, да рыл когтями землю. Горящие безумием глаза, да рык утробный. Одного лишь взгляда ведунье хватило, чтобы испугаться. Сердце стучало, кажется, в горле, в голове гудела кровь. А ведунья летела по алому следу, моля богов о том, чтоб он привел ее к своей хозяйке.

След свернул за угол крылечка, под которым, стояла оскалившись Красимира. Радосвета обернулась человеком и воззрилась на девицу – простоволосая, растрепанная, злобные глаза, да черное вязкое нечто, что стекало изо рта.

– Это ты! Ты пыталась забрать себе детские жизни! – гневно вымолвила Радосвета. – Дрянь!

Красимира взвыла и бросилась на девицу.

Радосвета увернулась. Красимира задрала сорочицу, выхватила нож из подвязки на ноге, и с диким ревом кинулась на Радосвету. Хотела ведунья птицей обернуться, да не вышло. Видимо, страх на сей раз стал преградой. Схватила с земли толстую палку, подпустила поближе Красимиру, да замахнулась посильней. Ведьма взвыла, да нож свой выронила. Ведунья быстро его подобрала. Красимира бросилась на Радосвету, рыча не хуже волколака. Замахнулась девица на ведьму, та отпрянула, да руку к щеке своей прижала. Отняла затем, да на Раду воззрилась пораженно. На щеке ведьмы алым росчерком наливался глубокий порез. Ведунья сжала крепче рукоять ножа. Ведьма снова бросилась на девицу в попытке выбить у нее нож. Радосвета ловко увернулась, сделала ведьме подножку, и та упала.

В мыслях Радосветы промелькнули шутливые поединки с братом в далеком детстве, а потом – его наставления о том, как себя защитить. Владимир молвил ей тогда, что девице полезно иметь навыки по собственной защите, и вот, спустя многие лета, Радосвете пригодились уроки брата.

Сверху раздался рев, и около Рады приземлился крылатый полоз.

– Это ведьма! – крикнула Радосвета. – Это она пыталась убить детей!

Полоз кивнул, да Красимиру за шиворот зубами взял, а потом взлетел. Ведьма пыталась вырваться, кричала, выла и ревела. Крики, лязг оружия и брань доносились, казалось, отовсюду, оглушали.

Словно из-под земли рядом с ведуньей вырос змей. Блеснули яростью хищные глаза. Подернулись его очертания дымкой, и уже человек схватил ее за плечи.

– Я же велел тебе в подполе спрятаться! – рявкнул князь. – Ослушаться меня решила? Или жизнь запасная в сундуке припасена?

– Я ведьму нашла! – воскликнула Радосвета. – Не серчай, Драгомир, так получилось! Я почуяла неладное, да след увидела и поняла – я должна найти его хозяйку! Зато теперь эта злыдня поймана! Это была Красимира!

Оглушительный рык раздался совсем рядом. Радосвета вскрикнула, увидев черного волколака, что вышел из-за угла амбара.

– Оборачивайся горлицей и лети обратно в дом! – скомандовал князь, да за рукоять меча взялся.

– Я не оставлю тебя с этим отродьем! – воспротивилась девица.

– Я велел тебе улетать! – прошипел Драгомир, и в глазах его полыхнула ярость.

Волколак оскалил окровавленную пасть, да к князю навстречу подался. Радосвета выдохнула, на миг закрыв глаза. Сердце нещадно колотилось о ребра. Крики и плач звенели в ушах. На сей раз у нее получилось обернуться. Но лететь прочь ведунья не собиралась. Не могла она князя оставить. Для нее такой поступок был сродни предательству. Задавила в душе она страх перед порождением темного колдовства, подлетела к волколаку, да птичьими своими лапками вцепилась ему в глаз. Чудовище взревело, замотало головой. Радосвета отлетела на аршин, а потом прицелилась волколаку в здоровый глаз. Рев чудовища разнесся по округе. Где-то в вышине кружили вороны, кричали. Ослепленный волколак остервенело метался на месте, выл и рычал, мотал головой.

Князь подбежал совсем близко, извернулся. В свете ущербной луны блеснула сталь его меча. Взмах – и голова чудовища упала на траву. Его тело – грузное, да мохнатое упало рядом, заливая землю темной кровью.

Радосвета приземлилась Драгомиру на плечо, да клювом щеку тронула.

– Спасибо тебе, но все же – вернемся домой, и я тебя выпорю, честное слово! Надеру тебе мягкое место, чтобы неповадно было моих приказов ослушиваться. Своевольница сыскалась!

Радосвета вспорхнула с плеча жениха, да человеком обернулась.

– Ну не могла я тебя оставить! – возразила она князю.

Крылатая тень заслонила ночное небо. Рядом с ними приземлился полоз. Миг – и навстречу князю шагнул его воевода.

– Красимиру связали и под надзором в темнице оставили. Только о чем с ней толковать, ежели она теперь немая?

– Обряд этот три дня в силе будет. А потом она заговорит, – заверила ведунья Белояра. – Неужели и волколаки – это ее рук дело? – помыслила она вслух.

– Потом разберемся, – ответил Драгомир. – А сейчас, ты, Радосвета, отправишься в хоромы, и будешь…

Голос князя оборвался. И он застыл, изумленно распахнув глаза. Так, словно не верил, в то, что сейчас свершилось.

И Радосвета верить не желала, да только это ничего не изменит теперь. Девица вскрикнула испуганно, бросилась к жениху.

В груди у князя торчала стрела. Красное пятно расползалось по рубахе. А с лица Драгомира словно исчезали краски. Он вмиг побледнел, остановился, как вкопанный, да оседать на землю стал.

– Нет, нет, нет, пожалуйста, только не это! – запричитала Радосвета. – Драгомир!

Она присела, да голову князя положила себе на колени.

Белояр что-то говорил, кто-то прибежал, суетился рядом. Но для Радосветы в этот страшный миг никого вокруг не существовало. Целый мир померк, угас и рассыпался в прах. В ее сердце заныла горькая тоска.

Они смотрели друг на друга. Драгомир и Радосвета. Великий Полоз и его невеста. Такие разные и ставшие друг другу родными. Две судьбы, что принадлежат разным мирам. И все же, однажды эти судьбы переплелись, чтобы свершилось то, что когда-то казалось невозможным.

Радосвета не сдерживала слез. Они бежали по ее щекам и падали князю на лицо и шею. Ведунья гладила Драгомира по голове и плечам, трогала русые волосы и губами касалась его бледных губ, солоноватых от крови.

– Белояр, – хрипло позвал князь.

Его брат и воевода тут же присел на колени рядом с ним. Драгомир повернулся к нему.

– После смерти моей Златославию тебе передаю. Как дела вести, тебе и так ведомо. Изяслав со Светозаром всегда помогут…

От его слов Радосвета всхлипнула, и судорожно вздохнула, глотая слезы.

– Раду береги, – продолжал Драгомир. – Ежели свататься кто будет потом, выбирай достойного ее.

– Да не нужен мне никто! – воскликнула ведунья.

– Будь по-твоему, медовая, – Драгомир слабо улыбнулся. – Ежели не пожелаешь семью иметь, можешь остаться при княжеском дворе безмужней. Тебя здесь никто не обидит и прогнать не посмеет.

Белояр согласно кивнул.

– Драгомир! – раздались мужские голоса где-то рядом, но ведунья не обернулась.

К ним подбежали Изяслав и Светозар. Ведунья лишь на миг мазнула по ним взглядом.

– Божедар. Он выпустил стрелу с вон того терема, – поведал Изяслав.

– Что? – встрепенулась Радосвета. – В Драгомира стрелял Божедар?

Изяслав кивнул.

– Он пытался сбежать, но мы его поймали. Он сейчас в темнице. Никто и никогда не заподозрил бы в нем меткого лучника. Хорошо скрывался, гад.

Друзья присели рядом с Драгомиром, посмотрели на рану. Обменялись друг с другом тяжелыми взглядами, и у Рады снова под сердцем заныла тоска. Все было ясно и без слов.

И ведунья понимала в этот миг с особой остротой, что вновь теряет того, кто дорог ее сердцу. Ее душили слезы и отчаяние. Она так не желала отпускать его! Радосвета склонилась к князю.

– Драгомир, не уходи, я прошу тебя! – молвила шепотом она ему сквозь слезы.

Он сжал в своей руке ее дрожащую ладонь. Его лицо становилось похожим на бледный пергамент, и ведунья с ужасом осознавала, что им осталось совсем немного времени. Его у них больше нет.

– Как же хорошо, что нас с тобой судьба свела. Верно, сама Макошь переплела дорожки наши. Чтобы счастья изведали…

– Я не могу тебя отпустить. Не хочу! – вымолвила ведунья, да по щеке Драгомира погладила.

– Да кто же нас спросит, Рада. На все воля великих богов. Но ежели судьба мне умереть сейчас… Я благодарен им за нашу с тобой встречу. Ты стала моим счастьем…

От его слов Радосвета заплакала в голос. Князь притянул ее ладонь к своим губам и прикоснулся.

– Глупец я. Какой же я глупец, Рада!

– Что? Почему… – не разумела ведунья.

– Я такой глупец, Радосвета! Нужно было признаться тебе. Признаться сразу, как только осмыслил… А я все робел, как мальчишка, ждал-выжидал. Давно признаться стоило, что я люблю тебя. Ты – моя жизнь, моя отрада…

Князь закашлялся, и рубиновая капля скатилась с уголка его губ. Радосвете же чудилось, что ее душу рвут на части…

Драгомир вновь прижал ее руку к своим окровавленным губам, поцеловал.

– Может быть… Ежели были бы ведомы тебе мои чувства… Ежели не мое проклятие… Коли не ходил ты таким страхолюдом… Ты б смогла меня полюбить в ответ, Рада?

Радосвета на миг застыла, удивленно воззрилась на князя. И кажется – дышать в этот миг позабыла.

Это что же, он так и не разумел?

И она не разумела. Они оба не разумели…

– Смогла? – воскликнула ведунья с отчаяньем, и слезы снова побежали реками по ее щекам. – Драгомир, я уже люблю тебя! Люблю!

Голос ведуньи сорвался на шепот, она прижалась губами к его губам. Холодное дуновение, что пробирает до костей, ведунья ощутила кожей и всем своим нутром. Вздрогнула, да оглянулась. Смазанная черная тень кружила подле них – словно хищник, что крадется к своей жертве.

– Нет, нет, нет! – громко воспротивилась ведунья. – Уходи отсюда, уходи! Я не отдам его! Уходи!

– Кого она прогоняет? – тихо молвил кто-то из дружины.

– Тень! Она здесь! Ходит вокруг нас, выжидает… – бормотала Радосвета, да силу матери сырой земли призывала на помощь.

– Она видит их, – молвил кто-то из мужчин.

– Рада… Это жнецы Мораны. Они пришли за мной, – тихо вымолвил князь, заметно слабея.

Радосвета ощутила, как по телу пробежал колкий холод. Девицу била мелкая дрожь. Веки князя трепетали, князь силился не закрывать глаза. А потом все же смежил веки.

Ведунья не сдержалась – громко всхлипнула, но тут же себя сама одернула.

«Еще поборюсь!»

– Плевать мне на жнецов этих… – прошипела Радосвета.

Коснулась ведунья ладонями земли-матери, вновь моля ее о помощи. В душе Радосветы – безбрежный страх и слепая надежда.

«Ну не может ведь наша история окончиться вот так!» – подумала ведунья.

А потом отринула всякие мысли, да снова воззвала к силе земли. Снова рядом тень мелькнула, и ведунью окатило ледяной волной страха.

– Уходи! – крикнула девица.

– Радосвета, не гневи богов. Жнецов Мораны не прогоняют. Они приходят к людям перед… смертью. Нельзя дерзить посланникам богини. И тем более – богини смерти, – наставительно промолвил Светозар, на что ведунья лишь отмахнулась.

Что ей гнев богов, ежели не станет молодца, что навечно пленил ее сердце?

Тонкие, что паутина, золотые нити потянулись к князю, устремились к месту раны. Ведунья направляла эти нити, едва касаясь, и шептала с верой истовой заговор, что останавливал кровь.

– Помогите стрелу достать, – попросила она у дружины.

– А ежели хуже станет, да кровь пуще прежнего хлынет? – возразил Белояр.

– Хуже не станет, – отрезала ведунья, не глядя на воеводу, и снова заговор шепчет.

Белояр осторожно выдернул стрелу из груди Драгомира. Радосвета тут же закрыла рану князя оторванным рукавом рубахи. Нити силы земли окутывали князя, словно кокон, заполняли раны.

Дружина князя стояла рядом, мужчины о чем-то шептались, но о чем – ведунье было неведомо и неинтересно. Не видя никого и ничего вокруг себя и князя, силилась ведунья вырвать любимого из объятий смерти.

Таял золотистый кокон, угасая. Князь лежал неподвижно, в окружении верной дружины, и лицо его напоминало восковую маску. Белояр прижимал к его ране ткань, а ведунья гладила по волосам, целовала в висок и снова плакала – от страха и горя, и невыносимого ожидания.

Кокон погас, и исчез бесследно. Замерло сердце у ведуньи. Белояр отнял ткань от раны.

– Кровь не сочится боле, – сообщил он ведунье. – Значит, получилось?

Мужчины выжидающе смотрели на Раду.

– Я… я не знаю, – молвила ведунья, да голову понуро опустила.

Князь резко распахнул глаза, и Радосвета вскрикнула.

– Драгомир!

Князь вздохнул – шумно и судорожно. А потом медленно выдохнул. И снова вздохнул – но уже ровно, да спокойно.

– Получилось, – сквозь слезы шепнула Радосвета.

– Воды, – хрипло молвил князь.

Светозар подал его флягу. Драгомир приподнялся, сел. С жадностью припал к воде. А потом, напившись, вернул флягу брату. Вздохнул. Его лицу возвращались живые краски.

– Неужели и впрямь ведунья смогла… – тихо подивился кто-то из дружины.

Усмехнулся князь, да на невесту свою воззрился. И столько в этом взоре было чувств, что ведунья невольно вспыхнула лицом. Протянул он к ней руку, да слезы убрал со щеки.

– Моя бесстрашная девица, – молвил князь с нескрываемой нежностью.

Ведунья уткнулась Драгомиру в грудь, да расплакалась пуще прежнего.

– Ну чего же ты горюешь, Радосвета? Ты почти с того света меня возвернула, – молвил князь, поглаживая по хрупкой спине свою невесту.

– Я так испугалась, – призналась она Драгомиру.

– Все уже позади, – успокоил ее князь.

Все это время никто не замечал, как занимается рассвет. Медленно гасла россыпь звезд, да небосвод на востоке наливался розовым золотом.

Драгомир вдруг замер. Посмотрел туда, где загоралось солнце, а потом на свои руки. В свете утренней зари змеиная кожа к князю не возвращалась. Изумление читалось на лице молодца.

– Что же это… Рассвет ведь… – бормотал Драгомир, все так же разглядывая себя.

Удивленные возгласы прокатились среди дружины. Драгомир повернулся к Радосвете.

– Рада! Мое проклятие! Оно… Я не превращаюсь в чудовище! – воскликнул он и расхохотался.

– Ну-у, прям, чудовище, – возразила с улыбкой девица. – Не был ты чудовищем никогда. А теперь и подавно не будешь.

– Как ты это сделала?

Ведунья пожала плечами.

– Я ничего не свершила намеренно. Но теперь я точно знаю, что твое проклятие пало от моей любви. Оно не было всесильным. Просто когда-то тебя должна была полюбить девица, не взирая на то, каким ты стал из-за проклятия.

Рассмеялся князь от безудержной радости. Резво вскочил на ноги, да ведунью свою на руки подхватил, закружил.

– Спасительница, – шепнул ей, да прижал к себе покрепче.

Разве сможет он теперь когда-нибудь ее отпустить?

Князь поставил на ноги Радосвету, и позабыв о людях, что их окружали в этот миг, принялся покрывать лицо невесты порывистыми поцелуями.

– Люблю, – выдохнул он у ее виска.

Грудь распирало ликование такой небывалой силы, что хотелось кричать и петь.

– Не хочешь ли крылья расправить, мой князь? – подмигнула ему Радосвета. – Твое время вновь настало. Небо тебя заждалось.