Неприкаянный 3

Глава 8

Мал, да удал

Мы стремительно сближались с «Ёсино» на встречных курсах. Самураи опять отстучали световой код. Вот только о чём они запрашивают для меня по-прежнему оставалось тайной великой, уж не говоря о невозможности им ответить.

— Галанцев, аппараты наведены? — повысив голос спросил я минного машиниста.

— Так точно, — отозвался тот.

— Строго на шестьдесят градусов? — уточнил я.

— Так точно, — подтвердил он.

Я вскинул бинокль. Опять чего-то семафорят. Похоже командиру крейсера не понравилось наше молчание и я заметил нездоровую суету у носовых орудий. А там, между прочим, три шестидюймовки, что более чем солидно. У малокалиберок так же суета. Да на крейсере похоже вообще боевую тревогу сыграли. С чего это они так всполошились-то? О, опять что-то передают. Кажется сейчас будет весело.

Грохнуло носовое орудие крейсера. Снаряд взбил фонтан воды со значительным недолётом. Явно предупредительный выстрел. Ничего так тут наши морячки дают прикурить самураям, если они уже и на воду дуют. Или это только командир «Ёсино» такой нервный? Плевать. Продолжаем переть буром. Разве только я оттеснил в сторону Снегирёва, и сам встал к штурвалу. Неплохо бы сейчас к пушечке пристроиться и врезать по японцам гранатой. Что ни говори, а все орудия на крейсере стоят открыто пусть и за щитами.

Грохнул очередной выстрел, который я не услышал, а увидел. Порох-то бездымный, но это не значит, что того вообще нет. Я крутанул руль уводя миноносец влево, и справа вздыбился султан воды. Вновь вращаю штурвал как бешеный, теперь уже вправо, и опять выстрел. Вот только на этот раз в воздухе вспухло молочно-белое облачко порохового дыма, и воду взбили десятки сегментов. Весело, нечего сказать. Руль круто вправо.

— Казарцев дымы! — выкрикнул я, понимая, что пробиться к японцу не получится.

За кормой начал разрастаться густой молочно-белый дымный шлейф, который вскоре прикрыл нас от противника. А по нам уже бьют из всех стволов. Разрывы доносятся один за другим, воздух гудит от проносящихся или подлетающих снарядов.

«Асасио» кренится на левый борт в крутом развороте и на палубе удержаться не так чтобы просто. Но несмотря на это Харьковский спустил японский флаг с грот-мачты, вздев вместо него Андреевский. После чего, рискуя скатиться за борт, пробежался и к корме, чтобы сменить его и на флагштоке. Вот, молодец. Главное, чтобы не вывалился, спасать нам его некогда, а в январской водице он долго не продержится.

Мы описали полный круг пуская за собой завесу, и когда уже замыкали кольцо в начале дым изрядно так подрассеялся. Однако рассмотреть нас было достаточно проблематично, а потому и приметили нас с опозданием.

Малокалиберки самураи навели довольно резво и я расслышал даже тупой лязг от попаданий стальных болванок. Сорок семь миллиметров, что тут ещё сказать. Так что, особого вреда от этих шустриков не приходится. А вот стодвадцатимиллиметровые и шестидюймовые орудия так быстро развернуть не получится, и я воспользовался этой форой.

Пока мы описывали круг, японец успел приблизиться к нам на дистанцию в шесть кабельтовых. Не совсем то, чего мне хотелось бы, но за неимением гербовой, пишут на простой.

— Галанцев! — выкрикнул я.

— Готовы! — тут же отозвался он.

— Первый! Пуск!

Хлопок! Шуршание металла! Всплеск!

— Первая пошла! — выкрикнул в ответ минёр.

— Вторая пуск!

И всё повторилось.

Ещё немного и мы отвернув начали быстро отдаляться от противника, продолжая укрываться за пеленой завесы. По нам стреляли и пару раз снаряды даже прилетали довольно близко. Но попаданий больше не случилось ни от малокалиберок, ни от сегментов, которые время от времени взбивали воду с боков и спереди. Возможно и позади, но там вообще ничего не видно.

Я вёл «Асасио» выписывая зигзаги и постоянно отдаляясь от японцев. Есть конечно возможность перезарядить минные аппараты, благо запасные мины находятся в контейнерах прямо на палубе, но ты поди проделай это, когда корабль мечется из стороны в сторону.

Наконец стрельба прекратилась и я понёсся вперёд по прямой. Затем уступил место Снегирёву и перебрался на площадку носового орудия. Увы и ах, но хронометр в моей голове безошибочно выдал, что мы безбожно промазали. Ну или крейсер сумел отвернуть. При нынешних скоростях торпед для таких кораблей в этом нет ничего невозможного. Я-то рассчитывал подобраться вплотную и атаковать в упор. Вышло же так, как вышло.

— Значит так, Иван Капитонович, пускать «Ёсино» к «Катарине» никак нельзя. Её груз ожидают в крепости и с внутреннего рейда навстречу уже выдвигается отряд. Наша задача на пупе извернуться, но не позволить самураям преградить путь транспорту. А потому, делай что хочешь, но чтобы пушку мне заряжали так быстро, как это вообще только возможно. Вопросы?

— Может мне к бортовой пушке, ваше благородие. Я хотя и похуже вас стреляю, но всё подспорье будет, — предложил Ложкин.

— Лишнее это, от слова совсем. Вот если ты сможешь обеспечить те самые пятнадцать выстрелов в минуту, что заявил мистер Армстронг, тогда у нас будут все шансы отвадить самураев от нашего транспорта.

— Сделаем, ваше благородие. Как есть, сделаем, — заверил Ложкин.

— Тогда за работу. Казарцев, вырубай генератор!

Вскоре завеса за кормой начала рассеиваться и в просветах стал виден «Ёсино» который вновь вернулся на прежний курс, намереваясь догнать «Катарину». Ну что же, значит он сам себе злой Буратино. Ага. Вновь приметили нас и опять ударили снаряды. И как выяснилось несколькими секундами спустя, это были сегменты. Стреляли поочерёдно, всякий раз внося поправки в замедлителях взрывателей. Но и мы не собирались изображать из себя мишень.

— Снегирёв, лево сорок пять, держать самый полный. Братцы, гранаты.

— В стволе, тут же доложил Ложкин.

Я прицелился в крейсер, и отвалившись в сторону скомандовал.

— Огонь!

Матрос дёрнул за шнур. Пушка рявкнула оправляя в полёт гранату. Будко открыл замок не дожидаясь результата. Что там и как не важно. Его задача как можно быстрее перезарядить орудие, остальным есть кому заняться.

Прицел у самураев был выставлен хорошо, и вкупе с моим глазомером орудие добилось попадания с первого же выстрела. Ну, а дальше пошло по накатанной. Орудие рявкало с завидным постоянством, оправляя в полёт гранаты каждые четыре-пять секунд. Всё же тупо перезаряжать орудие не получалось, так как Снегирёв время от времени маневрировал, чтобы избегнуть попаданий.

Впрочем, совсем скоро «Ёсино» практически был приведён к молчанию и лишь изредка огрызался орудийными выстрелами. Именно, что огрызался, да и то в основном это были малокалиберки. Наши гранаты рвались на палубе крейсера с завидным постоянством. Не в состоянии нанести сколь-нибудь существенный вред самому кораблю, нам удалось серьёзно проредить личный состав, а так же вызвать пожар, возникший на носу. Пылало настолько сильно, что самураи начали отворачивать.

Если командир корабля полагал, что таким образом ему удастся задействовать дополнительные орудия, то сильно в этом просчитался. В смысле, поначалу так оно и было. Но я продолжал всаживать в противника одну гранату за другой безжалостно выбивая обслугу и приводя орудия к молчанию. Плюсом к этому добился ещё двух возгораний на корме, рядом с ретирадной шестидюймовкой, и на шканцах. Ну и, так уж вышло, прошёлся по пожарной команде. Теперь казалось пылает уже весь крейсер. Во всяком случае, его изрядно затянуло дымом.

Я вгонял в противника восемь снарядов из десяти. Отличное получилось орудие у Армстронга, факт. Будь это Канэ с русским боекомплектом и нечего мечтать о подобном эффекте. Но с британским орудием, или, если точнее, со снарядами в японском исполнении, куда запихнули шимозу по возможному максимуму, эффект получился что надо. Даже мои переделки из шрапнельных снарядов рядом не стояли.

Тридцать шесть гранат прилетевших на палубу «Ёсино» своё дело сделали. Без понятия какие там потери среди личного состава, но полагаю, что немалые. Плюс пылающая практически на всём протяжении палуба. Будь орудия крейсера в башнях и на батарейной палубе, и тогда нам ничего не светило бы. А так… щит и даже полубашня не могут прикрыть от разрывов за спиной. Ну и такая аномально меткая стрельба каковую выдавал я, это из разряда невозможного.

Поэтому, ничего удивительного в том, что одна единственная трёхдюймовка смогла подавить огонь целого крейсера и японский командир предпочёл отвернуть. Всех повреждений, сменить настил палубы, да возможно устранить незначительные неисправности пушек, если таковые вообще есть. Но именно сейчас «Ёсино» драться не мог.

— Может зарядим аппараты, и атакуем его минами? — предложил Галанцев, расстроенный промахом.

— Нет, Сергей, этого мы делать не будем. Во-первых, нам повезло, что самураи добились попаданий только мелким калибром. Прилети фугас или накрой они нас сегментами… спроси у Родионова, каково оно, когда прилетает по цели один единственный сегментный снаряд. На «Сердитом» вынесло чуть не половину экипажа. Во-вторых, у нас осталось не так много снарядов, чтобы повторить такое. А оставшиеся нам ещё понадобятся, если придётся отваживать кого-то другого, случись нам опять нарваться. Ну и наконец, в третьих, у нас совершенно иная задача. И она куда важнее потопления лёгкого крейсера.

На наше счастье нам больше ни от кого отбиваться не пришлось. В смысле, капитан «Ёсино» конечно же сообщил о непонятностях творящихся с «Асасио» и о том, что к Артуру рвётся транспорт. Радиообмен у самураев на хорошем уровне. Однако дотянуться до нас так и не успели. Дымы, с двух сторон появились, когда мы были уже на подходе к крепости. А нам навстречу выдвинулись «Полтава», «Паллада» и четыре миноносца. Вот уж удивили, так удивили. Не ожидал, что флот проявляет подобную активность.

Правда несколько смущало то обстоятельство, что наш броненосец шёл с заметным креном на левый борт. Сомнительно, чтобы это был привет из июльского боя в Жёлтом море. А значит внутренний рейд подвергается бомбардировкам, и корабли получили повреждения. И по всему выходит, что «Полтава» наименее пострадал от этого. Или же, имели место небольшие стычки в море, результатом которых и могли стать неисправности.

От отряда отделились сразу два миноносца, которые подошли к «Скату» и «Асасио». К нам приблизился «Решительный», вызвавший у меня невольную улыбку. В известной мне истории именно экипаж этого японского миноносца участвовал в захвате русского корабля разоружившегося в Чифу.

— Командир миноносца «Решительный» лейтенант Рощаковский, — когда миноносцы сблизились с помощью рупора представился тот.

— Командир подводной лодки «Скат», мичман Кошелев, — ответил я, вооружившись такой же жестянкой.

— Чёрт меня подери, мичман и почему меня это не удивляет. Если кто и мог провернуть подобное, то только вы, — ни капли иронии или издёвки, в его голосе только одобрение.

Офицеров готовых относиться ко мне с уважением не так чтобы и много. Но похоже именно этот признавал мои заслуги должным образом. Мы не были знакомы лично, а мнением окружающих я не больно-то и интересовался.

Я конечно подумывал о соратниках, но специально их не искал. Они появлялись либо совершенно случайно, как команда моего катера. Либо по своей воле, как поверенный Кулагин. Либо когда оказывались мне нужны, как те же Горский и Миротворцев. Великий князь Кирилл и Эссен проходят подругой статье, как покровитель и административный ресурс. Первый пока бесполезен, но с ним изначально расчёт был на дальнюю перспективу.

Так вот, потребности в том, чтобы сблизиться с Михаилом Сергеевичем, который был старше меня всего-то на десять лет, не возникало. Он так же не стремился к личному знакомству и наблюдал за мной со стороны. Возможно даже завидовал, но вот желчью похоже не исходил.

— И как это у вас получилось? — спросил Рощаковский.

— Если коротко, то встретили два миноносца. «Икадзучи» получил от нас торпеду в борт, и отправился на дно. А «Асасио» мы взяли на абордаж.

— А отчего призом командует не ваш помощник, а вы? Не думаю, что это хорошая идея покидать мостик своего корабля.

— «Скат» как боевая единица исчерпал свои возможности. Миноносец достался нам практически без повреждений, и тут есть трёхдюймовая пушка, с помощью которой нам удалось отвадить крейсер «Ёсино».

— Да ладно! А, хотя, Колчак рассказывал о вашей исключительно меткой стрельбе. Но чёрт возьми, я хочу услышать подробности. Предлагаю сегодня же посидеть в «Саратове».

— С удовольствием приму ваше приглашение. Но о времени придётся условиться дополнительно. Не знаю когда меня освободит командование.

— Скажем, к девятнадцати часам я пришлю к вам матроса.

— Договорились.

Тем временем подошедшие японские крейсера «Касаги» и «Такасаго» открыли огонь по «Катарине». Японцам как-то было наплевать, что над пароходом развивается флаг Франции. Подозреваю, что и французам на это откровенно фиалетово. Нет, ноту протеста они разумеется заявят, не совсем же терять лицо. Но рупь за сто, что на этом всё и закончится.

Пристрелочные выстрелы упали хотя и не так чтобы далеко, но однозначно транспорт не был взят под накрытие. Не успел я что-либо предпринять, как за кормой «Ската» появились клубы молочно-белого дыма, быстро переходящего в сплошную пелену завесы. Она скрыла как лодку, так и транспорт с миноносцем, подошедшим для проверки. Очень уж удачным оказались и направление и незначительная скорость ветра.

Тем временем «Полтава» грохнула залпом. Причём ни о какой пристрелке не было и речи. Ну и такой момент, что до японцев было как бы далековато, и главный калибр до них не должен был дотянуться. Вот теперь я понял, что никаких повреждений у броненосца нет и в помине. Командир специально затопил некоторые отсеки левого борта, чтобы увеличить угол возвышения орудий. Кто сказал, что я самый умный?

В отличии от самураев артиллерийский офицер и комендоры на «Полтаве» оказались куда лучшими специалистами и сразу взяли «Такасаго» под накрытие. Правда не добившись при этом попаданий. Но всё выправилось со вторым залпом, когда один из снарядов попал-таки в крейсер.

Похоже это был бронебойный снаряд, так как разрыва я не видел, зато обратил внимание на то, что где-то в центре появилось быстро истаивающее белое облако. Однозначно повредило либо котёл, либо паропровод, в недрах корабля.

— Отличная стрельба, не находите, Олег Николаевич? — заметил Рощаковский.

Наши миноносцы продолжали идти рядом, и он вновь воспользовался рупором.

— На «Полтаве» всегда были хорошие комендоры, — согласился я.

— Не без вашего участия. Мы все успели оценить пользу дальномера вашей конструкции. У меня такой же, — указал он на прибор.

Тот примостился в углу на стойке лееров ходового мостика. Их делали съёмными, на вертлюге, чтобы легко переставлять в нужном направлении. Отдельный дальномерный пост на миноносце разместить попросту негде.

— И как? Вам помогает? — не удержался я от вопроса.

— Однозначно. Результативность выросла на порядок. Хотя до вашей нам конечно далеко. Не поделитесь секретом?

— Всё просто. Подставьте голову под японский осколок, загляните за край, и будет вам счастье.

— Я лично знаком четверыми морскими и пехотными офицерами получившими такой гостинец и едва не отдавших богу душу. Но никому такое счастье не обломилось.

— Ах, да. Это всё стоит приправить ещё и толикой везенья.

— Боюсь, что тут нужна полная мера, — не согласился со мной Рощаковский.

Тем временем японцы поспешили отвернуть в сторону, и убраться несолоно хлебавши. Вот и славно. Без понятия насколько способен повлиять на обороноспособность доставленный нами груз, но в том, что это позволит выиграть хоть немного времени я не сомневаюсь.

А там, глядишь, и Рожественский подойдёт. Разумеется если ему не станут мешать наши союзники и нейтралы. Тут ведь какое дело. Похоже в Артуре эскадра не потеряла боеспособность, и во Владивостоке имеются кое-какие силы. Если скоординировать действия второй эскадры и двух отрядов первой, то из этого может получиться интересный натюрморт.