Неприкаянный 3

Глава 21

Сангарским проливом

Опять поднялась волна. Не шторм, но «Скат» постоянно зарывается в воду и потоки то и дело перекатываются по палубе, разбиваясь об орудийную площадку и ходовую рубку, хорошо хоть я додумался устроить опускающееся ветровое стекло, иначе брызги летели бы в лицо. Хорошей погоды хватило ровно на сутки, и вот теперь мы опять в плену сильной качки.

Хуже всего приходится матросам. На палубу не подняться, на ходовом мостике делать им нечего, а потому и свежим воздухом не подышать. То ли дело было вчера, когда можно было воспользоваться носовым и кормовым люком, чтобы выбраться на свежий воздух и покурить вволю. Вот уж что под строжайшим запретом внутри лодки.

Впрочем, за вчерашний день не только матросы надышались вволю. Нам удалось досмотреть ещё одно судно, которое мы вынуждены были отпустить из-за ограничений. Вообще-то пора бы пересмотреть правила, так как судовладельцы быстро сориентировались и теперь доставляют грузы перемежая явную контрабанду с неявной, как это было на давешнем американце. Не окажись у него в трюме запасных частей для машины, и он показал бы нам палец.

Вот и задумался я над предложением Колчака. Теперь уж точно укреплю палубу, смонтирую на ней рельсы и займусь постановкой мин у японских портов. Им-то уж точно не нужно производить досмотр и выяснять чего больше на борту судна разрешённого груза или контрабанды. А то, чёрт знает что. Мало того, ещё и японские торговые суда приходится отпускать, потому что они везут груз в нейтральные страны.

Хм. С другой стороны, я могу и не проявлять излишнюю активность. Как бы то ни было, а старуха уже подвинулась. Ну хотя бы потому что мне однозначно удалось спасти три броненосца и два крейсера, разоружившиеся в Чифу. Эти точно уже не погибнут и после войны встанут в строй. А вот по отношении к кораблям ушедшим во Владивосток такой уверенности нет. С ними ещё имеются варианты.

Не то, чтобы я теперь могу отойти в сторону, но появилась возможность вплотную заняться модернизацией подводных лодок. На фоне моих успехов и дальнего похода, послужившего достойными ходовыми и боевыми испытаниями, теперь казна наверняка раскошелится на переделку как минимум трёх подводных лодок.

В крайнем случае можно обратиться за протекцией к великому князю. Хотя, скорее всего, хватит и авторитета Скрыдлова. Нужно же старичку примазаться к моим успехам. Объявит, что всё производилось по его приказу и под непосредственным патронажем. Выкатит в качестве доказательств успехи. Вернее, я и сам этим уже озаботился отсняв несколько часов видеоматериалов. А картинка выглядит куда наглядней и убедительней.

Мастерские Суворова вполне управятся с модернизацией до мая месяца. Нужно только закупить и доставить всё необходимое из Америки до апреля месяца, что вполне возможно, причём сначала на Балтику, а после по железной дороге. Времени для этого более чем достаточно и рабочие купца уже успели набить руку, а заказы ему сейчас как нельзя кстати. Глядишь, всё сложится удачно и мы успеем вывести лодки к Цусимскому сражению. И уж точно получим возможность сорвать японскую десантную операцию на Сахалин.

— Ваш бродь, право двадцать, неизвестное судно, — внезапно доложил Казарцев.

Я посмотрел в указанном направлении и у самого горизонта увидел слабо-различимые очертания какого-то корабля. Из-за пасмурной погоды заранее обнаружить дымы не получилось, опять же их прибивает к воде, и чёрный шлейф низко стелется практически над самыми волнами.

— Вижу. Вроде бы не военный корабль, — с сомнением произнёс я.

Современные военные корабли всё больше походят на утюги, этот же имел плавные очертания и высокие борта. Но с другой стороны он вполне мог оказаться вспомогательным крейсером. А это как бы тоже вполне себе серьёзный противник. В среднем вооружение таких кораблей состоит из парочки пяти или шестидюймовых орудий и шести трёхдюймовок. С нас и последних за глаза.

Впрочем, я задаюсь этими вопросами при обнаружении любого судна. Пока не появится возможность рассмотреть его в подробностях, всякий раз исхожу из того, что это военный корабль. И всякий раз порядок действий остаётся неизменным.

— Внимание! Приготовиться к погружению! — вооружившись телефоном, отдал я команду на центральный пост.

После чего сигнальщики поспешили спуститься вниз, а следом проследовал и я, не забыв задраить люк. Все уже разошлись по боевым постам, двигатель заглох, и послышалось басовито гудение электромоторов.

— Олег Николаевич, лодка к погружению готова, — доложил Налимов.

— Погружаемся на перископную глубину.

— Есть, погрузиться на перископную глубину, — отозвался старший офицер.

— Курс триста тридцать.

— Есть, курс триста тридцать, — это уже рулевой.

— Поднять перископ, — скомандовал я и тут же послышалось гудение электромотора.

Процедура неизменная при любой встрече. Сначала установить, что за судно перед нами, после чего следует принятие решения — атака, досмотр или демонстрация флага, в зависимости от погодных условий.

Я приник к окулярам, всматриваясь в представшую панораму, которую с завидным постоянством забрасывало брызгами и заливало водой. Картинка всё время раскачивалась, да и саму лодку качало на незначительной глубине. Мне долгое время не удавалось обнаружить судно, но вскоре, при очередном подъёме на волне, я увидел силуэт приближающегося корабля. Орудие на носу, три по левому борту, развивающийся на мачте флаг военно-морского флота Японии.

Я увеличил кратность, благодаря чему удалось рассмотреть название. «Киншу-Мару». Мне это ни о чём не говорит. Помню название в перечне вспомогательных крейсеров, но его тоннаж и вооружение там не указывались. По виду где-то трёх-четырёх тысячник, точнее сказать не могу. Да и бог бы с ним.

— Внимание! Боевая тревога! Минная атака! — отдал я приказ.

По отсекам тут же прогудел ревун, взбадривая членов команды поспешивших занять места согласно боевого расписания.

— Курс двести сорок один.

— Есть, курс двести сорок один, — отрепетовал рулевой.

И тут же я ощутил, как «Скат» начал разворачиваться почти на девяносто градусов, чтобы начать сближаться под углом к направлению движения крейсера.

— Четыре минных аппарата товьсь, — приказал я, когда мы наконец вышли на атакующий курс. — Первый, пуск!..

Я выпустил все четыре торпеды, и несмотря на отсутствие сомнений в моих способностях, уверенности в том, что удастся попасть никакой. Слишком уж неблагоприятные погодные условия. Налимов не отводит взгляда от секундомера. Я отсчитываю время на основе своего внутреннего хронометра. По мере того, как поочерёдно истекает время отведённое на ход торпед до цели, на лице старшего офицера всё явственней проявляется выражение разочарования.

Японец идёт как ни в чём ни бывало, не проявляя никакой активности, на палубе не видно ни одного матроса. Они наверняка не видят торпеды, и ничто их не пугает. Иначе была бы хоть какая-то суета. Но нет, чешут по прямой, разрезая накатывающие волны, и взбивая мириады брызг. Интересно, а может все наши мины окончательно и бесповоротно сбиты с курса волнами? Всё же лёгкие они тут пока.

Перископ снова ухнул вниз и передо мной возник очередной водяной вал. А в следующее мгновение до меня донёсся гулкий звук разрыва. Панорама вновь поднялась на очередном гребне и я увидел как у носа корабля опадает высокий водяной столб.

— Попадание в нос японского вспомогательного крейсера «Киншу-Мару»! — возвестил я по внутреннему переговорному устройству.

Мы ещё какое-то время наблюдали за кораблём. Он всё ещё остаётся наплаву и держится довольно уверенно, взяв кус к берегу. Увы, но добить его нечем, минные аппараты пусты. Даже если вплыть и активировать дымогенератор, толку от этого никакого. Из-за высокой волны и как результат сильной качки, две ещё имеющиеся в запасе торпеды нам попросту не зарядить.

Таранить? Ну, такая возможность вроде как предусмотрена, и даже таран имеется. Но я всё же воздержусь от подобного опыта. Не имею возможности из-за серьёзного волнения и всё тут.

Практически сразу после атаки наш радист услышал передачу в эфире незнакомым кодом. Наверняка японец сообщает о том, что подвергся торпедной атаке подводной лодки. Жаль прежние коды уже не актуальны, а то бы знали о чём именно вещает. Ну и пусть его передаёт.

У нас конечно достаточно мощная радиостанция, но я не вижу смысла в том, чтобы ставить помехи. Во-первых, незачем самураям знать о том, что у нас серьёзный беспроволочный телеграф. Во-вторых, нам ведь на руку шумиха, и чем громче, тем лучше. Пусть сейчас вопят военные моряки, но шила в мешке не утаишь, и слухи расползутся сами собой. И хорошо, что не достоверная информация, а слухи, имеющие свойства обрастать пугающими подробностями и раздуваться до размеров слона…

За два часа до рассвета обогнули мыс Сирия, а с первыми лучами солнца уже были у входа в Санграский пролив. Вообще-то опасно проходить через территориальные воды Японии, мы ведь одни, а не в составе отряда крейсеров. Идти ночью проливом с довольно быстрым течением чревато, может и на скалы снести. После рейдов владивостокцев маяки не включают, а всё судоходство в ночную пору тут прекращается.

Поэтому я решил пройти его днём, благо запаса заряда батарей хватит для подводного перехода даже с учётом встречного течения. Буду время от времени поднимать перископ, ориентируясь по месту, чтобы не наскочить на скалы. Шансы, что нас обнаружат минимальны. Так что надеюсь к вечеру уже будем в открытом море.

Можно конечно вернуться в Шанхай, пополнить топливо, и пройти уже Корейским проливом. Но меня не отпускает ощущение, что запас прочности нашей лодки подошёл к своему пределу, и будет большой удачей если мы сможем без происшествий дойти до Владивостока. Тьфу. Тьфу. Тьфу.

Три часа мы шли уверенным ходом в восемь узлов, на деле выдавая против течения не более пяти. Но это нормально. Время от времени я поднимал перископ, определялся по месту и корректировал курс. Тут главное держаться подальше от берега, сам-то пролив без мелей и рифов…

— Пожар!!! — раздался крик полный паники.

— Охолонь! — рыкнул Харьковский на заметавшегося матроса.

— Горим!!! — не унимался тот.

Боцман больше не произнеся ни слова врезал паникёру в челюсть так, что его отбросило на переборку. У второго матроса паника только заплескалась во взоре, но Харьковский не стал дожидаться выплеска эмоций, коротким замахом отправил в отключку и его.

— Огнетушители, едрить вашу в качель!

Следующего матроса, пытающегося выскочить из носового отсека, он пинком отправил обратно. Потом сорвал с переборки порошковый огнетушитель и скользнул в проём откуда уже валил едкий чёрный дым, сквозь который были заметны всполохи пламени.

Я сделал шаг вперёд и захлопнул дверь, через которую Налимов едва успел закинуть вовнутрь ещё один огнетушитель. Провернул запоры отрезая отсек. Больше десятка человек. Либо они, либо все вместе. Тяжкая арифметика подводников.

— Как же так, ваш бродь, — растерянно произнёс Казарцев, сжимающий в руках ещё один огнетушитель.

Конструкция достаточно простая. Разве только вместо химического порошка я использую песок. Ничего умнее придумать попросту не было времени поздно спохватился. Но и так вполне нормально получается. На безрыбье…

Электромоторы остановились, я приказал отрубить всё элктричесвто, и включить аварийное освещение от независимых аккумуляторов. Если активно расходовать, то надолго их не хватит, но это ведь временная мера.

— Продуть балласт, всплываем.

Не успели мы подняться на поверхность, как в запертую дверь постучали. Без паники, размеренно так, деловито. Я отчего-то не усомнился, что это Харьковский. Сразу понял, что с пожаром они управились, а вот дышать там наверняка нечем.

— Казарцев, открой, — приказал я.

— Есть, с готовностью отозвался тот.

Едва появилась щель как в неё тут же повалили клубы дыма, а наружу начали вываливаться надсадно кашляющие матросы. Нам тоже сразу стало несладко, объём у «Ската» небольшой, так что задымление быстро добралось до самых дальних уголков.

— Как там, Андрей Степанович? — борясь с резью в глазах, и першением, спросил я.

— Н-гхы-рмальнхы. Не хгорит, — борясь с кашлем с трудом выдал боцман.

Ещё минута и мы всплыли. Открыли люки, благо качка уже не такая серьёзная, и я погнал наружу сигнальщиков. Как ни крути, а мы в территориальных водах Японии. Одновременно с этим приставил пару матросов к вороту ручного редуктора крыльчатки вентиляции. Подключать электрооборудование, у меня сейчас никакого желания.

— Иванов, отруби электромоторы от сети, запускай двигатели и самый полный вперёд, — приказал я бывшему машинисту, а ныне кондуктору мотористу.

— Есть, отключить электромоторы, запустить двигатели и самый полный вперёд.

А как только двигатели бодро заревели, уже к рулевому.

— Курс двести тридцать.

— Есть, гкхы, курс двести тридцать, — кашлянув, хрипло отозвался тот.

— Андрей Степанович, ты как?

— Нормально, ваше благородие. Горло пёрхает, обжёгся малость, а так в порядке.

— Разберись с людьми.

— Есть.

— Дубовский, — позвал я ныне уже кондуктора гальванёра.

— Я ваше благородие, — отозвался тот из носового отсека.

— Как понимаю, электрощитовая полыхнула? — пройдя в провонявшееся гарью помещение, спросил я.

— Так точно, ваше благородие, — копошась в щитовой, ответил тот.

— Сколько нужно времени на починку? — не стал я акцентировать внимание на встрече командира не во фрунт, а откляченным задом.

— Пока не знаю.

— А ты узнай братец. Мы тут как буй торчим посреди японских вод. Так что, поспешай.

— Есть поспешать, — отозвался тот, с помощью фонаря рассматривая внутренности ящика.

— Ваше благородие, вас на мостик кличут, — сообщил прибежавший матрос.

— Иду.

Едва поднялся в ходовую рубку, как Казарцев указал мне на приближающийся миноносец. На носу которого вспухло облачко, а через считанные секунды в полукабельтове от нас рванула граната, взметнув столб воды.

— Здрасти, гости понаехали, — в сердцах выдал Казарцев.

— Боевая тревога! Комендоры к орудиям! Ложкин, к кормовой пушке! — бросаясь к площадке с носовым орудием, приказал я.

— Есть, — коротко отозвался тот.

— Пётр Ильич, на вас управление кораблём. Маневрируйте.

— Есть, — не менее лаконично отозвался старший офицер.

Ну, а что делать-то. Я самый лучший наводчик… да пожалуй, что и во всём мире. А потому мне сам бог велел встать к основному нашему оружию. Увы, но минные аппараты сейчас не зарядить. А вообще, хорошо хоть пожар случился не в кормовом отсеке, и двигатели на ходу. Иначе мы превратились бы в неподвижную мишень.

Не успел снять орудие со стопора, как загрохотала кормовая револьверная пушка. Дистанция для неё великовата, снаряды долетают на пределе, да ещё и нас качает. Так что, строчка снарядов пробежалась по воде слева от миноносца, и далеко в стороне. Но Ложкин и не думал отчаиваться, отправив в противника очередную очередь на десяток снарядов. На этот раз перечеркнув японцу курс. Наверняка попал, отсюда не рассмотреть. Наши гранаты закончились, а стандартные болванки они и есть болванки. Впрочем гулкий удар по металлу наверняка пройдётся по нервам самураев.

Японцы успели сделать ещё по два выстрела из носовой трёхдюймовки и двух баковых малокалиберок. Заодно сократили разрыв между нами минимум на кабельтов. Если так пойдёт и дальше, вскоре они окажутся в весьма комфортных для себя условиях. Вот уж чего я никак не могу допустить.

— В стволе, — доложил, Будко, тронув меня за плечо.

Я приник к прицелу, поймал момент, и нажал на педаль. Орудие гулко громыхнуло выметнув назад струю газов, а из ствола сноп огня и гранату, ушедшую к цели. Скорость у неё небольшая, но японец всё же не успел среагировать. Похоже стремился как можно быстрее сократить дистанцию.

А вот как тебе полтора кило ружейного пороха на бак? Одно единственное попадание, и все три орудия вышли из строя, как и миноносец лишился управления. Ну потому что на таком кораблике всё рядом. Да, это ненадолго. Но кто сказал, что я собираюсь почивать на лаврах. Едва отгремел взрыв, как меня вновь легонько толкнул в плечо Будко.

— В стволе.

Опять грохнуло. Орудие снова лязгает затвором с соплом, звенит выпавшая в корзину гильза, шуршит очередной снаряд, загоняемый в казённик. А я наблюдаю через прицел за тем, как очередной снаряд рванул на этот раз на ходовом мостике. Похоже, кораблик какое-то время без управления. А вот и очередная строчка снарядов простучала по надстройкам и дымовым трубам.

— В стволе.

Б-бах!

Я нажал на педаль спуска, едва пальцы комендора коснулись моего плеча. И снова в цель! Да я сегодня в ударе! Нет, в себе-то не сомневаюсь, но у орудия ведь есть эллипс рассеивания, и никуда-то ты от него не денешься. А тут третий выстрел и третье попадание. На этот раз прилетело в основание передней трубы, разорвав её кожух в лоскуты, отчего палубу заволокло чёрным дымом. В разлуку ещё парочку гранат.

А вот теперь можно и оставить его в покое. Позади появились дымы на горизонте, наверняка кто-то быстрый и смертоносный поспешает по наши души. Но до нас они доберутся ещё нескоро. А ведь похоже получив сообщение от подбитого нами крейсера японцы поспешили перекрыть Сангарский пролив, справедливо полагая, что иного пути у нас нет.

— Право сорок пять? — выкрикнул Казарцев.

«Скат» повело в сторону, в очередном манёвре, я сорвал орудие со стопора и начал спешно разворачивать в сторону появившегося очередного миноносца, выскочившего из-за скал. Дистанция двадцать пять кабельтовых. Не то, чтобы в упор, но и не так уж далеко. Впрочем, японцы не спешат открывать огонь.

— Будко, шрапнель, трубка десять.

— Есть шрапнель, трубка десять, — отозвался тот, и кинулся извлекать из ствола уже заряженную гранату.

Не факт, что получится попасть как в прошлого, перевшего напролом, как бык на случку. Всё же снаряды у этого орудия летят медленно. А вот у шрапнели, с моим замедлителем есть все шансы накрыть этого торопыгу, который идёт как раз зигзагами.

Как и предполагал, накрыл роем чугунных пуль первым же выстрелом. Вторым добавил хаоса. А уж третьим отправил уже гранату. Четыре попадания, и на борту занялся пожар. И тут неподалёку от нас рванула очередная граната от пришедшего в себя первого миноносца, взметнув водяной столб. Я сноровисто развернул орудие и выстрелил в ответ, но на этот раз промахнулся. В смысле снаряд упал рядом с корабликом, но взять под накрытие, не равно попаданию.

К этому времени выхлопные трубы достаточно прогрелись, чтобы активировать дымогенератор. Ну вот не входит в мои планы артиллерийская дуэль. А скорость у японца сильно просела, глядишь и оторвёмся.

Так и уходили, время от времени вырубая завесу, чтобы понять насколько далеко от нас противник, ну и пока тот нас не успевал рассмотреть, я отправлял в самураев шрапнель. С гранатами как-то не задалось, да и сами японцы активно маневрировали. Так что, теперь пошли промахи, и в цель попадал хорошо как каждый четвёртый снаряд. Впрочем, хорошо уже то, что по нам ни разу не прилетело. А вот наша шрапнель отрабатывала на раз. Правда под удар теперь попадала только артиллерийская прислуга, командир и рулевой укрылись в боевой рубке.

— Олег Николаевич, Дубовский докладывает, что неисправность устранена, электропроводка восстановлена, — сообщил Налимов, всё это время управлявший кораблём с ходового мостика.

— Вот и славно. Орудия по-походному. Приготовиться к погружению.

Всё хватит этой игры в кошки мышки. Слава богу до глубинных бомб тут ещё не додумались, а потому ныряем и тихой сапой под водой, подальше от этих кровожадных коротышек.