Неприкаянный 3

Глава 15

Ответный ход

Мы стояли в полный рост не особо скрываясь и вместе с тем оставаясь незаметными. Густой гаолян возвышался над нами на две головы. Если уж нам едва удавалось рассмотреть на дороге хоть что-то, то о нашем обнаружении можно и вовсе не беспокоиться. Маскировочные комбинезоны отрабатывали вложенный в них труд на все сто.

Оно конечно из моряков так себе диверсанты. Но ведь и мимо нас проходят если не китайские крестьяне, то беспечные военные, не ожидающие внезапного нападения в глубоком тылу. Единственно кто мог бы для них представлять опасность, это хунхузы, но предпочли не просто остаться по ту сторону от осадной армии, но и вообще держаться подальше от зоны боевых действий.

Справа послышался шорох переминающегося Врукова. Я глянул на него и осуждающе покачал головой. Тот перехватил мой взгляд, виновато вздохнул и вновь уставился на дорогу. Казарцев стоически держался вообще не шелохнувшись и всем своим видом выражая решимость. Хотя и он допускал досадные промахи.

В идеале мне бы отработать с пограничниками, благо тесный контакт наметился. Да только никакого желания привлекать посторонних. В Илье и Тимофее я был уверен, потому как нами съеден не один пуд соли, а вот кто другой такого доверия не вызывает.

С дороги послышался скрип, а затем появилась и традиционная китайская тачка с одним большим колесом, толкаемая худощавым низкорослым китайцем. Казарцев коснулся меня рукой и кивнул в его сторону и давая понять, что это наша цель. Место нами подобрано с умыслом, здесь дорога петляет среди зарослей высокого гаоляна и видимость вдоль неё незначительная. А потому есть все шансы провести захват без свидетелей.

Горшечник Мо распродал свои изделия на рынке в Артуре и сейчас возвращается домой. За неделю он изготовит следующую партию, которую так же отправится сбывать в город. Война, войной, а семью кормить нужно, как и его покупателям необходима простая и функциональная посуда, которая имеет свойство биться.

Мы быстро вышли на дорогу, шелестя и треща гаоляном. Бесшумно тут и Чингачгук не проберётся, во всяком случае, быстро. Не говоря ни слова я надвинулся на горшечника из Яньцаньтуня. Тот разом сообразил, что дело нечисто, и подавшись назад, пнул меня в голень. Да так стремительно и профессионально, что я едва успел среагировать. Если бы сразу не вогнал себя в боевой режим, то однозначно было бы больно. А так успел отдёрнуть ногу, одновременно с этим сближаясь с противником и нанося удар локтём.

Достал я его лишь вскользь. Китаец, ну или всё же японец, откинулся назад сделав перекат через спину, с треском вломившись в гаолян и тут же поднимаясь в полуприсяде. Навалившегося на него слева Казарцева встретил кулаком в душу. Попал качественно, отчего сигнальщик тут же переломился пополам. Обошедший тачку Вруков попытался схватить японца, но тот ловко увернулся и перехватив руку Тимофея, использовал инерцию массивного тела, сделал подсечку и уронил его передо мной.

Пока я разбирался с тем, как бы половчее преодолеть внезапно возникшее препятствие, низкорослый противник бросился бежать в заросли гаоляна. Я выхватил наган с глушителем и через мгновение раздался резкий щелчок курка, которому вторил тихий хлопок выстрела. Пуля попала именно туда, куда я её и послал, в правое бедро беглеца.

Прямо и не знаю, не лучше ли было его сразу грохнуть, потому что тот сразу же огласил окрестности благим матом. На китайском, ясное дело. Целых шесть секунд разорялся пока я его наконец не тюкнул по темечку. С этим у меня порядок. Удар давно выверен, и переборщить я не боюсь. Ну если у него нет серьёзных проблем со здоровьем, в чём я откровенно сомневаюсь.

— Вы как? — заломив оглушённому руки за спину, и набрасывая отрезок верёвки, спросил я товарищей.

— Ловкий, шельма, — с виноватым видом, произнёс поднимающийся Вруков.

— С-сука, — с трудом выдохнул приходящий в себя Казарцев.

— Живы. Это радует. Тачку его в гаолян. Поживее братцы.

Вруков согласно кивнул, и бросился выполнять приказ, а сигнальщик потянулся ко мне, разминая грудь. Я же закончив вязать руки сунул пленнику в рот заранее приготовленный кляп. После чего с помощью Казарцева наложил на бедро жгут. Затем тот связал пленнику ноги. К этому моменту Тимофей управился с тачкой, затолкав её в гаолян, и присоединившись к нам, взвалил пленного на плечо. Бывший кочегар мужик здоровый, ему и карты в руки.

Местечко для вдумчивой беседы мы присмотрели заранее, а потому парни отлично знали куда именно следует направиться. Я же остался на месте, на случай, если крики пленника кого-то привлекут. Как я буду решать эту проблему пока не знаю, но по ходу сориентируюсь. Однако, по прошествии десяти минут никто так и не появился. В смысле, по дороге прошла группа из трёх крестьян, но никакого беспокойства они не выказали. Вот и славно.

— Как тут у вас? — добравшись до места, спросил я у Казарцева.

— Да чего ему станется. Вон он, пришёл в себя. Зыркает как крыса загнанная в угол.

— А что ему ещё остаётся, если он эта крыса и есть. Аппарат давай.

Я вооружился полевым телефоном и подсоединив к пальцам шпиона провода не задавая вопросов начал вращать ручку индуктора. Пленник тут же выгнулся, от пробежавшего по его телу электрического тока. Мне не нравится терзать людей. А за окутанной романтическим флёром фразой «экспресс допрос в полевых условиях», кроются банальные, или совсем даже не банальные, пытки. Но ещё меньше мне нравится когда какая-то тварь старается достать меня со спины. И у меня нет никакого желания терзаться догадками, личная ли это была инициатива, или же японское командование объявило на меня охоту.

— Знаешь кто я? — минут через пять измывательства, спросил я пленника.

Тот лишь замотал головой упорно отыгрывая роль крестьянина. Я даже кляп не стал выдёргивать. Видно же, что орешек крепкий. Но у любой легированной стали есть предел прочности. Имеется он и у самурая. А в том, что передо мной японец у меня лично нет никаких сомнений. Кивнул Казарскому, чтобы сменил меня на индукторе, присел рядом.

Японца вновь выгнуло в дугу и он замычал на одной протяжной ноте. Вижу, что парням это не нравится, и делают они эту грязную работу лишь из необходимости. И это хорошо. Если начнут ловить кайф, то мне с ними не по пути.

Через полчаса японец всё же не выдержал и лишь молил о том, чтобы мы прекратили. И на вопросы мои у него очень даже нашлись ответы. Причём ничего конкретного я и не спрашивал, так, опорные точки, он сам находил, что рассказать. Причём у меня не осталось сомнений в правдивости выдаваемой им информации.

Как выяснилось, его товарищ действовал по собственной инициативе. Устранять меня ему никто не приказывал, хотя и мешать не стали. В шпионскую сеть входят десять человек, которые в настоящий момент трудятся на возведении укреплений и в отличии от убитого и пленного, остальные китайцы.

Вот так. А ведь помнится я читал во многих источниках о незамутнённой ненависти китайцев к японцам. На поверку вышло, что нас они ненавидят ничуть не меньше. Да и могло ли быть иначе. Ихэтуаньское восстание подавили всего-то три года назад, и Россия в этом отметилась сполна, а потому глупо надеяться на лояльность местного населения.

Я задумался. С одной стороны, изначально планировал по-тихому выяснить кто, что и откуда, после чего прикопать проблему, и вся недолга. Но сейчас мне вдруг подумалось, а что если всё же передать японца жандармам.

Напарник пленного самостоятельно принял решение на моё устранение, невзирая на мнение старшего начальника. В то, что эта группа единичная не поверят даже такой гений как Микеладзе. И коль скоро в одной группе нашёлся боец невидимого фронта решивший прихлопнуть столь результативного офицера, то отчего бы не найтись и возжелавшему обезглавить оборону крепости. Нет, тут определённо был смысл.

— Забираем этого и тащим в Артур, — наконец я принял решение.

При этом Казарцев и Вруков переглянулись, явно недоумевающими взглядами. Они знали о незавидной судьбе шпиона, и были готовы к этому. Что я оценил весьма высоко, если не сказать больше. И вдруг меняю решение. Вот только говорить о совершённом убийстве и стремлении запутать следствие, в мои планы не входит. Каждый должен знать ровно столько, сколько ему нужно, а лишние знания, они лишние и есть…

В жандармском управлении нас встретил только дежурный унтер, их благородия отсутствовали. Познанский во главе со своей велосипедной командой добровольцев был на фронте, организовывая вывоз раненых. Полезное дело, кто бы спорил, и я бы даже сказал богоугодное. Только при чём тут жандарм? Ему по должности положено организовывать сеть осведомителей и отлавливать шпионов.

Что же до Микеладзе, то его обещали вскоре найти. С этой целью унёсся прочь посыльный, получивший под зад волшебный пендаль. Нам же оставалось сидеть и ждать.

— Господи, Олег Николаевич, что за вид? — уже через полчаса войдя в коридор и обнаружив нас на стульях, удивился подполковник.

— Маскировка, Александр Платонович. У пограничников подсмотрел, — разведя руками, указывая на свой внешний вид, произнёс я.

— А мне казалось, что это вы им подсказали это одеяние, — хмыкнул подполковник.

— Бросьте, подобное используют уже не первый век. Просто Цезарий Иванович решил воспользоваться опытом предков, — перевёл я стрелки на Лоздовского.

— Прошу, — отперев дверь своего кабинета пригласил он меня.

Сам он прошёл за рабочий стол, указав мне на стул для посетителей и сцепив пальцы посмотрел на меня.

— Ну-с, я вас слушаю.

— Вы конечно же помните о том, что не так давно на меня покушались.

— На память не жалуюсь, — кивнул он.

— Вы решили, что это был простой китаец грабитель. Я же был убеждён, что японец. Поэтому видя, отсутствие у вас интереса в расследовании этого дела, решил взяться за него самостоятельно. Не стоит на меня так смотреть, Александр Платонович. Если рассчитываете таким образом надавить на меня, спешу вас разочаровать. Меня уже разок разжаловали в матросы, и личным указом его величества всё вернулось на круги своя. Уверены, что хотите ссоры со мной?

Я смотрел прямо в глаза собеседника без тени сомнений. И таки да, откровенно намекал на покровительство со стороны великого князя. Да ещё и успевшего проявить его позаботившись о моей судьбе. Плевать, что причина тут в статьях Эмильена в «Фигаро» и расшаркиваниях хозяина земли русской перед законодательницей европейской моды. В Артуре об этом ничего не известно, потому что тут вообще нет никаких газет.

К слову, мне серьёзно так попеняли по этому поводу. Я ведь был в Чифу и не привёз ни одной самой завалящей газетёнки, в то время как артурский полусвет задыхается от отсутствия печатного слова. Впрочем, шутки, шутками, но положа руку на сердце перед местными всё же совестно. Мне ведь ничего не стоило набрать целые кипы прессы. Но просто не подумал в эту сторону. И извиняет меня хотя бы то, что уже который день в синематографе крутятся привезённые нами фильмы.

— И к чему привело вас это расследование? — словно ничего не произошло, спросил подполковник.

— Мне и моим людям удалось установить, что убитый не является жителем окрестных деревень. Его место проживания установить не удалось, зато выяснили, что он имел неоднократный контакт с гончаром из Яньцаньтуня. Мы захватили этого гончара и немного поспрашивали.

— Как поспрашивали?

— Не имеет значения.

— Странный вы какой-то, Олег Николаевич, — откинувшись на спинку стула, и сцепив пальцы на животе хмыкнул жандарм.

— Просто не люблю когда мне стреляют в спину, Александр Платонович.

— Согласен. Такое спускать нельзя. Продолжайте.

— Так вот, нам удалось выяснить, что убитый был подчинённым захваченного и по собственной инициативе решил устранить столь результативного офицера русского флота. У вас ведь нет сомнений в том, что я изрядно попортил кровь не только адмиралу Того?

— Вопрос дискуссионный. Многие офицеры возразили бы вам на это. Но меня данное обстоятельство не касается. Я слушаю вас.

— На этом собственно говоря и всё. Если не брать в расчёт то, что у доставленного нами имеется с десяток сообщников, которые работают на возведении укреплений крепости и передают ему о них подробнейшие сведения. Коих вы можете тихонько изъять, чтобы не всполошить других агентов, каковые тут непременно имеются.

— И отчего мне опасаться всполошить этих агентов? Как по мне, наша активность заставит японских шпионов поумерить свой пыл. Хотя бы на время. А время работает на оборону крепости.

— Позвольте не согласиться. Они не присмиреют, разве только станут более осторожными, а в штабе Ноги узнают о ликвидации одной из групп. Что не принесёт нам пользы. И вам в частности.

— Поясните.

— Всё просто. Вы можете передать японцам по каналам пленника ложные сведения. Каковые согласуете с их превосходительствами Смирновым и Кондратенко или хотя бы подполковником Рашевским. Каково, если самураи бросятся в атаку на слабо укреплённом участке и вдруг нарвутся на сосредоточенный огонь? Я не кровожаден, но как по мне, то серьёзные потери повлияют на сроки следующего штурма, а значит позволят крепости продержаться чуть дольше. И чьими стараниями этого удалось достичь?

— Хотите учить меня моей работе?

— Боже упаси, Александр Платонович. Мне бы со своими делами разобраться, куда мне лезть в неизвестные мне материи. Если позволите, то я пойду?

— Да. Можете идти, — решительно поднимаясь из-за стола, произнёс жандарм.

Когда мы вышли на крыльцо солнце уже клонилось к закату. И именно в этот момент послышался нарастающий вой снарядов, пронёсшихся чуть в стороне куда-то на юго-запад. Или на Тигровый? Вскоре с той стороны послышались четыре приглушённых разрыва и чувство тревоги только усилилось. За первым залпом последовал второй. Третий.

Я побежал по улице стремясь как можно быстрее оказаться на набережной. И вскоре наблюдал как на территории литейно-механических мастерских Горского один за другим рвутся мощные морские фугасы. Рабочие не растерялись запустив дымогенераторы, и полуостров практически полностью накрыла молочно-белая пелена. Но даже сквозь неё были видны вздымающиеся чёрные султаны земли, взметающиеся в воздух обломки дерева и самана. Сквозь дымзавесу появились алые всполохи, свидетельство начавшегося пожара.

«Скат» отдал концы и поспешно отходит от причала, чтобы ненароком не оказаться под накрытием. Молодец Налимов, не стал сопли жевать, и бравировать. Одно попадание такого чемодана, и лодка как боевая единица будет потеряна надолго.

Вскоре один из фугасов угодил в вагранку, и в небо взметнулись огненные кляксы раскалённого чугуна, словно произошло маленькое извержение вулкана. А затем, то там, то тут начали возникать новые алые отсветы начинающихся пожаров.

Не прошло и пяти минут, как загрохотал главный калибр «Пересвета» и «Победы». У них самые эффективные фугасы. Хотя боезапас серьёзно так уменьшился, но в погребах кое-что всё же имеется. Интересно, они бьют прицельно или по ранее засечённым координатам? Если первое, то есть шанс накрыть японцев. Если второе, то дорогие и столь нужные фугасы выпустят в никуда…

Обстрел длился примерно с полчаса. И всё время японцы долбили в одну и ту же точку, расстреляв больше сотни снарядов. Ни капли сомнений, они стремились к тому, чтобы лишить крепость столь необходимого для её обороны производства. Верное в общем-то решение. Признаться, я не понимаю, отчего они сразу этого не сделали. Не обладали необходимой информацией? Как-то сомнительно. Впрочем, в любом случае, нам от этого не легче.

Едва прекратилась бомбардировка, как я с Казарцевым и Вруковым погрузились в катер и пошлёпали к Тигровому. Завеса рассеялась и в опускающихся сумерках Невские мастерские выглядели абсолютно нетронутыми. Зато расположенные по соседству литейно-механические представляли собой настоящие руины.

Дополнительный корпус сколоченный из дерева пылал, вокруг бегали человеческие фигурки пытаясь затушить огонь. Но что-то мне говорило о тщетности этих стараний, а большинству находящегося внутри оборудования пришёл абзац.

Оба саманных корпуса практически разрушены. Туда прилетело не единожды, и сейчас над ними курится дымок. Может что-то и горело, но не активно. Вокруг разбросаны тлеющие кучки гаоляна, ещё недавно бывшего кровлей.

Над одной из вагранок в небо поднимаются клубы чёрного дыма. Так-то они постоянно дымят, но тут однозначный абзац и минус четверть выплавляемого чугуна. А то глядишь и больше, я ведь без понятия, что там и как.

Подумать только, один массированный артиллерийский налёт, и от небольшого завода остались рожки да ножки. И никакая дымзавеса не помогла. Интересно, люди-то успели укрыться?..

— Аркадий Петрович, как тут у вас? — окликнул я инженера, закончившего отдавать очередные указания.

— А сами не видите? — обернувшись ко мне и едва сдерживая рвущуюся из него злость, ответил он.

— Вижу. Какие потери? — спросил я, максимально спокойно, дабы не провоцировать владельца разгромленного заводика.

— Слава богу потерь нет. Есть парочка лёгких осколочных ранений. Пятерых завалило в щели, но их быстро откопали, только у одного перелом руки. Спасибо вам, если бы не настояли на рытье укрытий, могло бы выйти совсем худо. Хотя вот в бараки не прилетел ни один снаряд, разве только осколки, да расплавленный чугун на крышу прилетел. Но пожар заняться не успел. Оно и обмазка глиной помогла, и недавний снегопад, из-за которого верхние слои ещё сырые. Так что разгореться не успело, а там и затушили.

— А с заводом что?

— А нет завода. Оборудование в сгоревшем цеху точно пришло в непригодность. В два других по несколько попаданий, бог весть какие там повреждения и что удастся восстановить. Одно скажу абсолютно точно, производство пулемётов и патронная линия уничтожены. Придётся восстанавливать с нуля. На что денег у меня нет. В смысле есть конечно, но только на бумаге, а для этого нужны наличные. Ну и как вишенка на торте, из четырёх вагранок в строю осталось только две.

М-да. То, что нет погибших это замечательно. А вот разрушенный завод, игравший заметную роль в восполнении боеприпасов, это уже весьма болезненный удар по обороноспособности крепости. Как бы ни был крепок дух, но если нечем драться, то остаётся либо сдаться, либо умереть с гордо поднятой головой. Старуха и не думает успокаиваться и сделала ответный ход.