Неприкаянный 3

Глава 18

Если гора не идёт…

— Поднять перископ.

Я вновь прильнул к оптике, не забыв активировать кинокамеру. Ну вот такое я взял себе правило, производить съёмку при первой возможности. С одной стороны, это материал для хроники, с другой, подтверждение побед, ну и наконец с третьей, учебный материал.

Итак, до военного транспорта три кабельтовых. Вполне приемлемая дистанция для точного выстрела. Будь это крейсер и уж тем паче миноносец я и не подумал бы атаковать с такого расстояния. Слишком уж манёвренные цели и их нужно бить буквально в упор. Хотя и такое расстояние большим не назвать.

Не далее как вчера, при возвращении в Артур нам удалось подловить крейсер «Такасаго», однако его сигнальщики вовремя обнаружили опасность, и капитан среагировал своевременно. Корабль довольно сноровисто повернулся к нам кормой и то ли сумел избежать попаданий, то ли ему удалось отбросить торпеды своими винтами. Увы и ах, но ввиду лёгкости самодвижущихся мин Уайтхеда сегодня такой тактический приём вполне себе действенная мера. Мы же разрядив свои минные аппараты вынуждены были убраться восвояси.

Однако вот этот транспорт неповоротлив как обожравшаяся стельная корова, да и нет на нём слаженной команды сигнальщиков, а потому велики шансы того, что перископ и приближающиеся торпеды они прозевают. Поэтому атака с такой дистанции имеет смысл.

— Право пять, — отдал я приказ рулевому.

— Есть, право пять, отозвался тот.

— Так держать.

— Есть, так держать.

— Право один, — через некоторое время уточнил я.

— Есть, право один, — репетовал рулевой, выполняя приказ.

— Первый третий минный аппарат товьсь, — это уже в гарнитуру.

— Первый и третий аппараты к пуску готовы, — послышался в головных телефонах голос минного кондуктора.

— Первый, пуск.

— Есть, первый пуск.

Лодку привычно слегка повело, когда она избавилась от веса в пятьдесят шесть пудов. Матросы на вертикальном и горизонтальных рулях слаженно отработали компенсируя смещение. Я не отводил взгляда от перископа, выставленного на ноль, и счёл отклонение в пределах допустимого, а потому отдал команду на пуск второй торпеды.

Едва вышла первая мина, как старший офицер включил первый секундомер. С выходом второй, запустил ещё один. Томительное ожидание в тридцать восемь секунд наконец было вознаграждено гулким звуком подводного взрыва. Впрочем, я наблюдал его воочию, запустив камеру за семь секунд до предполагаемого попадания. Причём увидел результат атаки за мгновение до того, как услышали остальные.

— Ура-а-а!!! — тут же разнеслось по отсекам.

— Первая мина попадание, вторая прошла мимо, — доложил Налимов, когда возбудившаяся команда наконец успокоилась.

— Принял, — и уже по внутреннему переговорному устройству. — Поздравляю экипаж с очередной победой. Потоплен транспорт «Дачу-Мару», водоизмещением двести десять тысяч пудов.

— Ура-а-а! — вновь разнеслось по отсекам.

— Что дальше? — спросил Налимов.

— Идём в Чифу, — пожал я плечами.

У меня в сейфе находится корреспонденция для отправки в столицу и Мукден. А так же некоторая сумма в юанях, которую я готов потратить на очередную партию пороха и боеприпасов. А охота на транспорты, это так, попутный промысел. Опять же, не хотелось бы расходовать последние две торпеды в аппаратах и оставаться безоружным. Так что, охота подождёт.

После уничтожения японских подвижных батарей, мы проболтались в море совершенно без толку. Не то, чтобы никого не увидели, это не так. Но два встреченных нами парохода оказались под британским флагом, и я не стал их атаковать, как впрочем и досматривать. Если бы мне не нужно было забирать диверсантов, то сделал бы это без проблем. А так, не захотел привлекать внимание японцев и усложнять себе жизнь. Потом был уже упомянутый крейсер «Такасаго», благополучно разминувшийся с нашими рыбками…

— Как там дела в Артуре? — встретил меня по обыкновению радостно возбуждённый Тидеман.

Вместе с консулом в кабинете находился и лейтенант Никитин тот самый, что Дональд Никсон. И весь его облик выражал не меньшее любопытство. Я и не думал томить их, поэтому кратенько выложил им все последние события, подкрепив рассказ собственными очерками, фотографиями и киноплёнками.

Несмотря на мои метания Родионов успел-таки доснять фильм. Благо публика сегодня не пересыщенная, а потому и та халтура с моим участием, отснятая в редкие свободные часы, зашла на ура. Да чего уж там, «Три тысячи миль под водой» произвели настоящий фурор в Артурском обществе. Уверен, что и в остальных кинозалах будет аншлаг.

Что же до хроники, то её я передавал целиком, без монтажа. В уничтожении подвижных батарей нет ничего секретного. Видеоматериал же со «Ската» я отдавать не стал. Там на сегодняшний день пока нет ничего такого, чего не было бы на уже переданных в адмиралтейство. Да и не готов ещё очередной учебный фильм. Вот когда Родионов управится, тогда совсем другое дело.

Ну и под занавес вручил переданную мне корреспонденцию, которой меня снабжают при всяком моём посещении Чифу. Правда, в этот раз при мне был ещё и целый мешок писем личного характера. В наличии даже толстый запечатанный сургучом конверт с годовым отчётом из артурского отделения «Русско-Китайского» банка. Вот удивятся в головном управлении тому, что в осаждённой крепости ещё и движение денежных сумм имеется.

— Ну, а у вас тут какие новости? Слышно что-нибудь о второй эскадре? — спросил я.

— Увы, но здесь картина безрадостная. Нам буквально вчера стало известно о том, что британцы продали Японии три эскадренных броненосца «Альбион», «Центурион» и «Барфлер».

Я читал об этих кораблях. Первый имеет главный калибр из четырёх двенадцатидюймовых орудий, правда при этом его защита немного уступит броненосным крейсерам типа «Идзумо». Два других систершипы вооружённые десятидюймовыми орудиями и вполне сопоставимы с нашей «Победой». Ну или приснопамятным «Ослябой», который пока всё ещё в строю и сейчас находится на Мадагаскаре со всей эскадрой.

Теперь понятно, отчего Рожественский не рвётся во Владивосток. Эти три вымпела даже не уравнивают, а усиливают основные силы Того, в сравнении с известной мне историей. Вот так вот. Старуха и не думает уступать свои позиции. Потери больше, но суть событий и общие результаты не меняются.

Конечно это может быть и дезинформацией, но как по мне, то скорее всего правда. Слив подобных сведений побудит русского командующего потерять время и усилиться, а не отвернуть обратно. Если бы хотели отправить восвояси, тогда распространились бы сведения о куда большем количестве проданных кораблей.

Признаться чего-то подобного я и ожидал. Правда полагал, что англичане и японцы провернут это когда Рожественский уже уйдёт с Мадагаскара. В этом случае были все шансы сохранить сделку в тайне, и преподнести нашим хороший такой сюрприз. Опять же, самураев ведь не может не волновать факт усиления второй эскадры.

Но имеем то, что имеем. И, признаться, на мои планы данное обстоятельство особо не влияет. В этот раз я прибыл в Чифу не просто как почтальон и контрабандист, но и по поводу. Есть желание попробовать спасти корабли, запертые в Артуре. Драться они неспособны. С них снято большинство орудий среднего калибра, у всех имеются пробоины или повреждения котлов и машин. Более или менее сражаться могут только «Полтава» и «Паллада», но и они уже имеют повреждения.

Однако, корабли могут попытаться доковылять сюда, в Чифу, где и разоружиться. Провернуть финт с их захватом, как это сделали в известной мне истории с «Решительным», у японцев точно не получится. Слишком жирный кусок, которым они попросту подавятся. В крайнем случае, корабли можно затопить прямо на рейде, а поднять уже после войны. Уж тут-то как с «Варягом», японцам развернуться точно не дадут.

Остаётся решить как это провернуть. Вирен храбрый офицер и знающий моряк, этого у него не отнять. Но вместе с тем, ярый сторонник обороны крепости и ратует за передачу на сухопутный фронт вооружения и людей, даже не помышляя о каком-либо прорыве. Ну что же, как говорится в известной поговорке — если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе.

Распрощавшись с консулом и офицером по связи, я в сопровождении Казарцева и Врукова направился в известный мне игорный дом. И надо заметить господин Сяоли обрадовался моему прибытию, потому что у него опять имелся в наличии столь необходимый мне товар. И юани, в отличии от артурцев, он очень даже принимал. После того как уплачу за товар, у меня даже останется около тысячи, плюс три рублями. Так отчего бы и не увеличить эту сумму. Деньги лишними не бывают, тем паче во время войны, да ещё и при моём транжирстве.

— Я помню, господин Сяоли о нашем разговоре, но дело в том, что я в настоящий момент испытываю стеснение в средствах. А потому, прошу вашего позволения сесть за стол, — когда договорённость по поводу контрабанды была достигнута, попросил я.

— В таком случае моя доля составит половина, — немного подумав, выдал представитель триады.

— Обычно вы берёте пять процентов. Я согласен на пятнадцать. Половина же… Мне проще вообще не садиться за стол. Вы ведь знаете, что я не шулер. Если удача отвернётся от меня, то моя память мне не поможет, — покачав головой, возразил я.

— Хорошо. Пятнадцать процентов, — задумавшись на минуту, согласился он.

Ну, а что такого? Я ведь не каждый вечер тут трусь и даже не каждый месяц. В последний раз на общих основаниях играл тут с год назад. Потом только на специально организованных играх.

При моём появлении взгляды большинства посетителей загорелись, и едва ли не очередь выстроилась из желающих сойтись со мной за зелёным сукном. И только двое завсегдатаев, те самые которых я уличил в шулерстве, не проявили энтузиазма. Впрочем, это мы в первый раз столкнулись лицом к лицу, а так-то в доме несколько столов. Словом, разошлись как в море корабли.

В три часа пополуночи я извинился и сославшись на усталость, встал из-за стола. К этому времени передо мной собралась гора фишек на десять тысяч рублей. Весьма неплохо для одного вечера в Чифу. И уж тем более, при том, что финансовый вопрос для меня стоял далеко не на первом месте, если не на последнем.

— Ну что, братцы кролики, готовы? — спросил я у Казарцева и Врукова, выйдя на улицу.

— Как есть, готовы, — бодро отрапортовал Казарцев.

— Что в консульстве?

— Казак на охране у входа со двора, в здании никого. Собачкам мясо с вашим порошком дал, сожрали за милую душу. Не сторожа, так, брехуны, — презрительно махнув рукой, доложил Вруков.

— Вот и ладушки. Тогда пошли, нечего время терять.

Мы направились в сторону порта, но не доходя свернули к сгоревшим складам. От них остался лишь кирпичный остов, но это и не важно. Зато в заросшей бурьяном куче мусора удалось спрятать сменную одежду, ну и укрыться за закопчёнными стенами, случись кто посторонний.

От складов двинули уже придерживаясь отбрасываемых теней и избегая освещённых улиц. Не то, чтобы прямо крались, но и не отсвечивали лишний раз.

Консульство располагалось в небольшом двухэтажном здании, обнесённом невысоким кованым забором. Вполне достаточно, чтобы сторожевые псы не выбрались на улицу пугая прохожих. Но остановить человека вознамерившегося перемахнуть через эту преграду, она точно не остановит. Вот и меня она не остановила.

Я с лёгкостью перебрался во двор, пока Вруков наблюдал за казаком, устроившимся на лавке, зажав между коленей шашку и пыхтя папироской. Ту-то непрошеного гостя и должны были повстречать четвероногие сторожа. Однако ночь продолжала хранить тишину, а я беспрепятственно подобрался к самым окнам.

Первую собаку я нашёл у стены дома. Она лежала положив лобастую башку на вытянутые лапы и мерно вздымая бока. Однозначно глубоко и надолго заснула, не представляя никакой опасности. С другими четвероногими сторожами картина наверняка схожая, главное не нашуметь и не привлечь внимание охранника.

Телеграф находится во внутренней комнате первого этажа лишённой окон. Так куда проще обеспечить сохранность. Окна первого этажа забраны в решётки. Вообще, при полном небрежении безопасностью, данный момент меня удивил. Но я просто принял это как данность и обойдя здание вышел на задний двор, где обнаружился небольшой садик и сарай для инвентаря, к крыше которого приставлена лестница.

Её высоты оказалось достаточно, чтобы подобраться к окну в коридоре второго этажа. При посещении днём я побывал там, и открыл щеколды, прикрыв створки. Теперь же просто распахнул их, и перебрался через подоконник. Консульство встретило меня полной тишиной, благо персонал проживал вне его, на съёмных квартирах. Поэтому скрываться особой надобности нет, хотя и от излишнего шума лучше воздержаться.

Спустился на первый этаж и остановился перед запертой дверью обитой железом. Через специальные ушки продета бечёвка со свинцовой пломбой. Пластилин уже изобрели, но до использования его для опечатывания пока не додумались, вот и пользуют старый способ. А мне теперь ходить с пломбиратором, вместо компактной печатки. Впрочем, грех жаловаться. И вообще, хорошо, что у меня абсолютная память, благодаря которой я без труда изготовил необходимую матрицу.

Сорвав пломбу извлёк отмычку и подступился к замочной скважине. Я много чего нахватался за время своих путешествий по мирам. Что-то постигалось на собственной шкуре, через не могу и ну его к Бениной маме. Другое я изучал целенаправленно, если не на практике, то хотя бы в теории. Профессии взломщика я обучился целенаправленно. Не сказать, что теперь могу называться медвежатником, но многие замки мне поддаются без особых усилий. К примеру с этим я управился настолько быстро, словно у меня в руках был ключ.

Войдя притворил за собой дверь и включил свет, ничуть не опасаясь быть обнаруженным. Комната глухая, имеет только вход. У стены напротив примостился телеграф. Справа запертый и опломбированный высокий стальной несгораемый шкаф. Там хранятся шифровальные книги и другая секретная документация. Если потребуется, то и этот замок против меня не выстоит, потому как механизм там самый обычный. Другое дело, что всё необходимое я помню и так. Есть у меня привычка совать свой нос туда, куда собака… понятно в общем. Ну и такое дело, что я тупо ничего не могу забыть.

Запустил аппарат и устроившись за его клавиатурой начал печатать зашифрованную телеграмму — «Санкт-Петербург. Адмиралтейство. Срочно…».

Через пару минут закончил передачу телеграммы от имени Вирена и покинул комнату, не забыв её опломбировать. Не факт, что получится возбудить господ под шпилем настолько, чтобы они родили приказ о прорыве портартурского отряда в Чифу с последующим разоружением. Но если не получится, тогда организую входящее сообщение с соответствующим распоряжением. Технически устроить это сложнее, однако оно того стоит. Ну, а если не выгорит, и в этот раз, тогда я умываю руки.

Мне конечно хочется показать старухе фигу и перевернуть тут всё вверх дном. Но я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что без нормальной предварительной подготовки максимум из возможного, это хоть какие-то изменения. И таковыми я для себя наметил срыв захвата Сахалина. Ну и как вариант, сбережение какой-то части кораблей флота Тихого океана. Второе не обязательно. И хотя в этом направлении что-то уже сделано, не факт, что мне удастся довести начатое до конца…

— Ну как, ваш бродь, получилось? — спросил Казарцев стоило мне перемахнуть через забор.

— Ну, телеграмму-то я отбил. А вот получилось или нет, мы узнаем чуть позже. Зови Тимофея и уходим.

— Слушаюсь.

Всё так, о своей задумке я поставил в известность Казарцева и Врукова. Ну не получается вообще никому не доверять. Если со Стесселем и Фоком мне удалось разобраться в одиночку, то тут потребовались помощники. Как минимум нужен был кто-то на стрёме.

— Ваше благородие, за время вашего отсутствия на лодке происшествий не случилось, материальная часть исправна, люди здоровы и все на борту, — встретил меня докладом боцман, принявший собачью вахту.

— Вольно, Андрей Степанович. Готовь лодку к отходу, — приняв доклад, приказал я.

— Есть готовить лодку к отходу, — коротко ответил тот.

Я слишком часто бываю в Чифу, а потому не лишнее выходить в самое неожиданное время, чтобы не подловили самураи. То, что я им как-то на валял на здешнем рейде, боюсь им в прок не пошло. У них ведь за спиной большие дяди стоят, и наши на них всё время оглядываются. Так что, лучше самим о себе позаботиться.