Неандертальский томагавк в астроархеологии

42 Там же, около Нового Кладбища Динозавров Шатер-база палеонтологов и группы поддержки

Магистр Шинрю замолчал и принялся прихлебывать чай, давая понять, что рассказ завершен, и ситуация повисла в воздухе, как и финал этого рассказа. Хэнгис почесал в затылке и поинтересовался:

— Магистр, а что вы вообще думаете об этой истории с чуть не случившимся штурмом крааля силами Патруля, и о, мягко говоря, негуманном фото-ударе по Западной Азии?

— По поводу крааля Лкела, то… — Шинрю отхлебнул еще чая, — …«чуть» не считается. Ничего, кроме обмена сердитыми репликами, не произошло, а вольная интерпретация сердитых реплик — пустое дело. Вот, с Западной Азией реально случилась история, с объективными последствиями. Но я думаю, здесь нет резона говорить о гуманности и негуманности. Патруль сделал то, на что имел санкцию Ассамблеи и Жюри, а значит, действовал в интересах граждан Ассоциации, и ровно так, как граждане этот интерес понимали. Да, 300 миллионов жителей остались на выжженной местности, а многие погибли или пропали без вести но, какие могут быть претензии к Патрулю?

— Я не понял, — вмешался Боб, — по-вашему, Патруль поступил правильно или нет?

— Правильно или неправильно… — магистр сделал еще глоток чая, — это не те термины, которые применимы к данному случаю. Патруль адекватно отреагировал на тревогу Солярного сообщества. А сообщество экстремально встревожилось, узнав, что вожди индиков, которых большинство наших граждан считали опереточными персонажами, обладают реальным влиянием, ведут некую тайную политику, способны подкупать и использовать отдельных наших граждан, проводить технические и информационные диверсии на территории Ассоциации, и, фактически, вести секретную войну против Ассоциации. Ведь то, что происходит вокруг проблемы представительства «Великого кольца», есть ни что иное, как война за контроль над некими объектами в космосе. Да, вожди индиков не располагают достаточными силами для прямой атаки, но они, как оказалось, могут применять хорошо рассчитанные диверсии, и до некоторой степени управлять нашим общественным мнением. Последнее, уже переходит все границы, и общественное мнение требует: «Пусть система защиты Ассоциации немедленно это пресечет! Как угодно, и прямо сейчас, потому что при сложившихся условиях мы не чувствуем себя в безопасности!». И Патруль выполняет в точности это: «как угодно, и прямо сейчас». Теперь общественное мнение смотрит по TV на миллион квадратных километров площади, где были города и поселки, а теперь… Сами знаете что… Итак, общественное мнение смотрит, и ворчит о несоразмерной жестокости — но не более! Потому, что каждый понимает, что с одной стороны — несоразмерная жестокость, а с другой стороны… Никто из наших граждан не пострадал, а проблема решена, и наше сообщество может спать спокойно. В полночь по Центральноамериканскому времени, правительство Боливия сложило полномочия и передало контроль экспедиционной патрульно-полицейской комендатуре. Правительства всех остальных бесконтрольных резерватов сделали это несколькими часами раньше. И все. Вне контроля Ассоциации осталась теперь лишь часть регионов Западной и Центральной Азии, но это, в общем, техническая проблема, которая решится, когда там все догорит, а все жители, которые сумеют добраться до пограничных фильтрационных пунктов, будут эвакуированы на какие-нибудь базы, где наше общество, прямо скажем, не надорвется их содержать.

Возникла пауза. Потом, Боб повторил свой вопрос в другой формулировке:

— Магистр, по-вашему, Патруль сделал то, что надо было сделать, или нет?

— Патруль, — ответил Шинрю, — сделал то, что было неизбежно. Давайте посмотрим на ситуацию в более широком ракурсе. Сообщество стояло на «низком старте», имея все необходимое для дальней экспансии, кроме, говоря эпически, надежного подкопа под световым барьером. А теперь, когда подкоп есть, наше сообщество ринется к звездам настолько стремительно, что мы сами удивимся. Но!..

— Что — но? — спросил Хэнгис.

— …Но, — магистр стукнул пальцем по краю стола, — ринуться куда-то, оставив у себя за спиной действующую структуру наподобие «Банды девяти»…А точнее, действующие СТРУКТУРЫ, поскольку логика указывает, что в бесконтрольных резерватах была не единственная структура подобного рода… Нет, друзья, так дела не делаются. Во все времена, во всех формациях, известно правило: если ты отправляешься в поход, то не оставляй живого врага рядом со своим домом. Неизбежность… Если бы это не сделал Патруль, это сделала бы гвардия какой-то из коммун Ассоциации. Недавний случай с Цюрихом — явное подтверждение. Можно посетовать на то, что акция была проведена жестоко и грубо. Но, если бы Патруль провел это в стиле полицейского мероприятия, получилось бы долго и, вероятно, с жертвами среди патрульных. Наше общественное мнение не согласилась бы ни на первое, ни на второе. Снова — неизбежность.

— А Калахари? — спросил Йорр, — А Лкела, «звездный портал» и «Великое кольцо»?

Магистр Шинрю покачал чашку, разглядывая блики на поверхности чая.

— Интересный вопрос… Тут общественное мнение на стороне Лкела, и сейчас к этому небольшому поселению-краалю еще прирежут всю дельту Окаванго, в порядке некой компенсации за грубость вторжения патрульного звена. Патрульные там действовали правомерно, но — наше общественное мнение, у которого, после тотального сожжения Западной Азии, зачесался гуманизм, настояло на компенсации для туземцев Лкела.

— Ты ерничаешь, — заметила Ойун.

— Да, — согласился магистр, — потому что эта реакция общественного мнения выглядит несколько театрально и трагикомично.

— А, по-моему, — высказалась Лаати, — такая компенсация справедлива.

— Понятно, — Шинрю кивнул, — так думаете вы. Так думают еще приблизительно семь миллиардов наших граждан. Поэтому, становится возможной провокация, о которой предупреждает Ойун.

— Что-то я не понимаю… — протянула монголка.

— Я методически доработал твою гипотезу, — пояснил он, — Посмотри: сейчас у нашего общественного мнения есть психологически-болезненное пятно: «звездный портал» и колонии на планетах звезды Сеннар, фигурирующей в каталоге, как 74-Жертвенника. Патруль ни в коем случае не должен трогать это пятно. Отсюда я заключаю, что автор провокации намерен инсценировать некое силовое действие, которое, в соответствии с прямолинейной логикой общественного мнения, будет приписано Патрулю.

— Тогда при чем тут фальшивые баги-арахниды с циркулярной пилой, имитирующей специально заточенные лапы-челюсти? — спросил неандерталец, — я тоже общественное мнение с прямолинейной логикой. Я могу поверить в патрульного, который застрелит идейно-неприятного адепта «Великого кольца». Но патрульный, режущий колонистов циркулярной пилой, чтобы потом свалить это на вымышленных багов-арахнидов…

— Да, — перебил его Штнрю, — в этих деталях гипотеза Ойун не отражает реальный план провокации, но принцип, я думаю, угадан точно. Отсюда следует, что в краале Лкела разыгрывалось шоу по сценарию, от момента появления там «Банды девяти» с сотней служащих-охранников, и до момента, когда три бравых волонтера локальной группы самообороны добили остатки банды в перестрелке на западном краю Калахари.

Неандерталец подвигал кожей на своем низком широком лбу, подпертом мощными и толстыми надбровными дугами.

— Ух… Какая интересная задача… Если строить многошаговую игру, то, как ни крути, режиссер должен был находится на месте, рядом со сценой. Жители крааля — артисты, страшная «Банда девяти» — статисты, а режиссер — это или главный интересант, или генеральный эмиссар интересанта. Поговорить бы с жителями крааля начистоту.

— Ты очень гудишь, когда говоришь, — пискнула А-эа-о, спавшая на коленях Йорра.

— Это резонанс грудной клетки, — сообщил он, — сейчас я переверну тебя наоборот, ты перестанешь упираться головой мне под ребра, и гудение исчезнет… Вот так.

— Спасибо, Йорр. Что ты делаешь ночью?

— Когда как, — ответил неандерталец, — смотря по обстоятельствам.

— Я хорошее обстоятельство, — уверенно пропищала она, и добавила. — …для секса.

— Видишь ли, — осторожно заметил он, — у нас с тобой сильно отличаются габариты.

— Это не проблема, — успокоила флифло, — проверяли. А ты такой теплый, пушистый.

— Что, правда, проверяли? — спросил Йорр, поворачиваясь к магистру.

— Да, — подтвердил тот, — биофизических и геометрических проблем не возникает.

— Мы договорились, ты и я, — заключила миниатюрная летающая девушка, и заснула прежде, чем кто-либо смог вступить с ней в прения. Или притворилась, что заснула.

Хэнгис хлопнул неандертальца по широченной спине.

— Йорр, ты влип.

— А что такого? — ответил тот, — А-эа-о мне нравится. А габариты, это не главное. Для вашего, сравнительно молодого подвида гоминид, возникшего в позднем плейстоцене, характерны аномально-миниатюрные и тонкие женщины. Некоторые из них, в общем, сексуально привлекательны, хотя, как известно, биологической нормой для гоминид-сапиенсов являются женщины неандертальского подвида, с плотным, основательным телосложением, позволяющим вести здоровый, полноценный образ жизни.

— Сейчас… — произнесла Лаати, — я дам кому-то по морде. По наглой, рыжей морде…

— Это антинаучно и несправедливо! — возмутился Йорр, — я излагал теорию вопроса по заявке Хэнгиса. Лично я не во всем согласен с данной теорией. В самом начале своего сообщения, я указал на это особое мнение, связанное с прогрессивным трендом моих взглядов на эротику гоминид. И, между прочим, Лаати, мы почему-то уклонились от центральной темы разговора в самой интересной точке. Я собирался высказать одно ключевое соображение относительно режиссера шоу в краале Лкела.

— И какое соображение? — поинтересовалась Лаати.

— Артисты! — объявил неандерталец, — они в краале не профессионалы! И у них не было репетиций! А значит — что?… Ты следишь за логикой.

— Ну, слежу. И что?

— А то же, что и в любительском театре! Режиссеру надо торчать в центре шоу, иначе артисты все перепутают и получится фигня! А значит — что?

— Ну? — снова спросила девушка — саами.

— Вот и ну! Режиссер точно попал на видеозапись патрульной операции! И его можно вычислить, по признаку, что он рулит.

— Толково! — оценил Хэнгис, и тут же забарабанил пальцами по пульту ноутбука.

Через минуту на экране начала разворачиваться последовательность событий, от того момента, когда две патрульные машины приземлились недалеко от ограды крааля. А несколькими минутами позже, магистр Шинрю воскликнул:

— Chi!

— Что? — переспросил Боб.

— Chi! — повторил магистр, удивленно выпучив глаза, и тукнул по значку «стоп». Кадр видеоряда застыл.

— «Chi», — авторитетно пояснила Ойун, — это по-японски между «blin!» и «fuck!».

— Гм… — произнес Боб, глядя на остановившееся изображение девушки, одетой только в узкий красный шейный платок-ленточку, и держащей на руках младенца, — я думаю, эта сеньорита могла бы играть в профессиональном кино. Она отлично смотрится.

— Как вы думаете, сколько ей лет? — негромко спросил Шинрю.

— Ну… — Боб почесал в затылке, — я думаю, 25, или около того.

— Похоже, — поддержал его Хэнгис.

— Я бы сказала, что немного меньше, — высказалась Ойун.

— Мое мнение: 22, - сообщила Лаати.

— А я, — произнес Йорр, — дам интервал от 20 до 30 и точно угадаю.

— Самый хитрый! — язвительно прокомментировал Боб.

Магистр Шинрю медленно покачал головой.

— Никто из вас не угадал, даже Йорр. Я не знаю, сколько лет этой леди, но, я дважды встречался с ней в краале Лкела. Первый раз полвека назад. Второй раз 40 лет назад. Выглядела она, как и сейчас, примерно на 25 лет. При второй встрече, я подумал, что, вероятно, сейчас ей 35. Существуют такие вариации мамонтового гена, при которых человек взрослеет, в некотором смысле, ступенчато, однако в возрасте больше 70 лет, человек обязательно выглядит взрослым.

— А… — предположила Лаати, — может, это внучка той девушки?

— …Или клон, — добавил Йорр,

— Для внучки, — сказал магистр, — она слишком похожа. Клон, это хорошая версия, хотя простое клонирование детей вышло из моды, когда я был еще подростком.

— Э… А сколько вам лет? — поинтересовался Боб.

— Мне 114. Так вот, хотя простое клонирование детей уже давно не в моде, некоторые клонировали и полвека назад, и сейчас. Мало ли у кого какие мотивы. Я повторю: это хорошая рабочая версия. Давайте посмотрим, дальше.

Хэнгис снова щелкнул «старт» на пульте, включая воспроизведение видеоряда. Через четверть часа, Ойун с непоколебимой уверенностью заявила.

— Эта женщина старше всех местных жителей, из тех, кто попал в кадр. В частности, старше, чем олдермен Векои, которому, как сказал Шинрю, примерно 80 лет.

— Точно. Старше, — согласился Йорр.

— Это почему? — спросила Лаати.

— Просто, — пояснила Ойун, — я обратила внимание на то, кто как на кого смотрит в этом краале. Обычаи там слегка патриархальные, как в маленьких улусах у нас здесь. Это не какой-то культ возраста, как в древности, но… В общем, младшие смотрят на старших, показывая мимикой определенное уважение, а старшие на младших смотрят чуть-чуть покровительственно. Я могу даже показать на видео-фрагментах, где это явно заметно.

— Существенное замечание, — поддержал Шинрю, — и, знаете что, друзья? Тогда, полвека назад, эту симпатичную даму звали не Игги, как мы слышим на данной видеозаписи, а Тэлли, причем мне тоже показалось, что к ней все относятся, как к старшей. Даже одна монументальная бушменская тетя, существенно старше меня и почти такая же толстая, смотрела на Тэлли, фигурально выражаясь, снизу вверх… Да, вот что еще: эта тетя за чашкой чая случайно назвала Тэлли по-другому: «мама Квено». Я не придал значения, поскольку старался ничему не удивляться. Другой этнос, другие обычаи. Но запомнил.

— Мама Квено? — переспросил Хэнгис, открывая второй ноутбук — а, может, это титул?

— В смысле? — спросил Боб.

— Ну, титул, — повторил тот, — вроде как Хамбо-Лама.

— Ты не гадай, а запусти инфобот и проверь, — сказала Лаати.

— А я что, по-твоему, делаю? — пробурчал Хэнгис, шлепая пальцами по клавиатуре.

— Ну, и…? — Лаати придвинулась поближе.

— Вот! — объявил он, — Все четко. Этнография рулит. Мама Квено. У бушменов дельты Окаванго — то же, что Ориши Ошун в религии йоруба. Богиня любви, реки и Луны. Ее называют также «Маленькая Луна Калахари».

— Ну, понятно! — заявил Боб, — эта девушка-клон считается аватаром богини! Видимо, у бушменов теперь такой обычай, клонировать аватар. Почему нет?

— А мне, — сказала Ойун, — понятно другое.

— Что? — спросил он.

— То, что надо бы позвонить одному дядьке: кэп-инструктору Туллу. Из всех офицеров Патруля, которых я знаю, он самый толковый.