Неандертальский томагавк в астроархеологии

15 Борт «Green Flamingo». Через четверть суток Дебри истории о первых межзвездных колонистах

Всей команде было понятно, что около Коатлики они зависли надолго, и на орбите обживались капитально. Скэтер украсился на этот раз не просто надувной бочкой-кубриком, а «биг-блабом» — надувной структурой, напоминающей мини-бунгало. Это потребовало достаточно серьезных усилий и времени, но после того, как экспромт в смешанном жанре «круглый стол плюс пресс-конференция» на Коатлики завершился, орбитальной тройке стало совершенно нечего делать, а в такой ситуации самое умное занятие, это создание комфортного быта. Теперь все трое валялись на искусственной лужайке в гостиной, по приколу включая то дождь с маленьким ласковым торнадо, то лазурное небо с лениво ползущими кучевыми облаками.

Впрочем, эти приколы не мешали астронавтам обсуждать длинную и очень странную историю, рассказанную старшими коатликианами в пабе. Нокс сварил новый вариант лимонно-имбирного напитка, придуманный специально к «новоселью». Укли сделала первый глоток, выразительно зажмурившись от удовольствия, и предложила:

— Мальчишки, а давайте попробуем выстроить всю эту историю еще раз и устранить очевидные фэйки, которых там целая куча. Ван, давай ты начнешь?

— Ладно, — согласился навигатор, — а начинать с самого начала?

— С самого-самого, — уточнила она.

— Так… С самого-самого. Жил-был лет полтораста назад гуру Канмах.

— Нет, — перебила Укли, — еще раньше.

— ОК. Еще раньше, лет триста назад, жил умный дядька Иван Ефремов. Вообще-то он занимался геологией и палеонтологией, но приобрел широкую известность как автор научно-социальной фантастики. Он сгенерировал виртуальный мир прогнозируемого будущего и центральный концепт там, это «Великое кольцо».

— Нокс об этом уже рассказывал, — заметила Укли.

— Коллега Нокс рассказывал по-своему, — ответил Ван, хлопнув матроса-универсала по животу, — а я расскажу по-своему.

— Пф! — фыркнул Нокс, — Получить критику желаешь после доклада, или в процессе?

— Желаю после каждого блока доклада. Ты же знаешь: я фанатик систематизации. Итак, умный дядька Иван Ефремов сгенерировал, как бы, художественную модель развития человечества. Постепенно у этой модели появились сторонники, а затем и фанатики. Сторонники — это те, кто верит в модель, а фанатики — это те, кто готов расшибиться в лепешку, лишь бы модель реализовалась. И реализовалась не как попало, а так, как конкретный фанатик ее интерпретировал. Дальше я пропускаю хронику втравливания значительного числа людей в улет на «ковчегах». Об этом Нокс высказал достаточно достоверную версию с центральной фигурой профессора Мориарти, которого, как мы теперь знаем, зовут гуру Канмах. Цель гуру — построить кольцо колоний, живущих по определенным параноидным представлениям о порядке и справедливости, и та info, которую дали коатликиане, описывает эти представления. Конец первого блока.

— Критиковать? — спросил матрос-универсал.

Ван утвердительно кивнул. Нокс нарисовал в воздухе знак вопроса.

— Первое замечание, Ван. Порядки, которые, по info коатликиан существовали в штабе-лагере гуру Канмаха, не обязательно идентичны порядкам, которые гуру планировал установить в колониях «Великого кольца». Возможно, лагерь просто жил по правилам экстремальной секретности, что понятно в ситуации подготовки аферы с «ковчегами». Второе замечание. Почему предки коатликиан, технические спецы, работавшие над реализацией «Великого кольца», относились к этому проекту настолько негативно?

— Хороший вопрос! — Ван поднял палец вверх (точнее, в сторону декоративных кучевых облаков, ползущих по декоративному небу), — Когда я слушал рассказ тирана Хасти, то обратил внимание на негативную оценочную лексику при описании даже самой идеи «Великого кольца». Ясно, что эту лексику Хасти заимствовал у рассказчиков, первых колонистов, технических спецов, работавших по проекту «ковчегов» на Земле. Это они называли проект «Великого кольца» летучей скотобазой. Вот я и задумался: почему к технически, в общем, неплохому, проекту, такое отношение?

— Нокс спрашивает именно об этом, — заметила Укли.

— Да. Я понял, и раскрываю вопрос, чтобы ответить. Ясно, что технических спецов не посвящали в тайные политические игры, и они считали, что проект состоит именно в отправке ковчегов с волонтерами. Ведь разработка проекта велась до эпидемии гемо-коагулянтной чумы и рекламы эвакуации населения на «ковчегах». Я сразу подумал: возможно, проблема в том, что спецы и волонтеры жили в изолированном лагере?

— Вполне возможно, — Укли кивнула, — изоляция рабочей группы часто дает негатив.

Навигатор прицелился пальцем в следующее облачко и покачал головой.

— Версия не проходит сравнительную проверку. Я подробно перечитал хронику первой межзвездной экспедиции «Space-Age», которая создала колонию «Калифорния-Кэйт» в системе Альфа Центавра. Это было почти в тот же период, что «ковчеги», и основной тренировочный лагерь тоже в южной части Африки. Или, точнее, авторы супер-аферы с «ковчегами» воспроизвели рабочий лагерь аналогичный тому, что был у «Space-Age». Заметим: в случае «Space-Age» никаких негативных оценок со стороны технических спецов не наблюдалось. Да, спецы считали проект «Space-Age» рискованным, но они заразились энтузиазмом волонтеров, и это о многом определило успешный результат.

— Может быть, дело в размере лагеря? — предположила бортинженер, — В случае «Space-Age», сорок будущих колонистов и около тысячи остальных сотрудников, а в случае «ковчегов» — практически, целый город в полупустынной местности?

— Это разница, — согласился Ван, — но не настолько существенная. Это не могло вызвать острого отторжения. «Звездные городки» строятся со времен первой космической эры. Обычно в них хороший психологический климат. Значит, дело не в городке. И, таким образом, мы приходим к некому особому «фактору минус».

— Ван, — вмешался матрос-универсал, — не тяни комету за хвост.

— Нокс, — ответил тот, — я хочу спросить тебя, как эксперта: что чувствует человек, если окружающая команда день за днем пытается втащить его в ролевую игру, которая ему совершенно неинтересна и не соответствует его стилю жизни?

— А с чего бы администрация проекта стала их втаскивать? — удивился Нокс.

— А как иначе? — спросил Ван, — представь, что ты живешь в городе, точнее, в огромной деревне где 90 процентов населения постоянно следуют правилам этой ролевой игры и уверены, что остальные 10 процентов, включая и тебя также должны следовать этим правилам. Нет никаких шансов избавиться от прессинга в этом направлении.

— Совсем избавиться нельзя, — согласился Нокс, — но 10 процентов неиграющих могут скооперироваться и создать свой клуб, или свои выселки, где в эту игру не играют.

Ван снова хлопнул матроса-универсала по животу и воскликнул:

— Абсолютно верно! Ты выиграл супер-приз!

— Какой?

— Такой! Сегодня я приготовлю настоящую фальшивую утку в бамбуке. Укли тоже выиграла, но на халяву. Но на превосходный вкус будущей утки это не повлияет.

— Мерси за будущую утку, — сказала бортинженер, — но я ни хрена не поняла.

— Ксеногенез — сообщил Ван, — это социально-психологический процесс, при котором поселение распадается на два комюнити, предельно чуждых друг другу. Как только появилась трещина, так сразу у каждого комюнити… Назовем их условно красными и синими, по аналогии с полюсами магнита… Развиваются отторгающие мифы. В мифах красных синие будут полным говном, а в мифах синих — красные.

— А можно ближе к конкретике? — спросила она.

— Я к этому и веду. Волонтеры, в соответствие с указаниями гуру, стали играть в «Эру Великого Кольца» еще на Земле. Такой непрерывный любительский театр на основе руководящего образца. Они общались между собой в этом стиле, пользовались этой лексикой, имитировали образцовые мотивы… Вероятно, для них такой театр был уже субъективной реальностью, но поставь себя на место не участвующего субъекта. Ему казалось, что он живет посреди резервации жертв галлюцинаторного бреда.

Укли энергично покрутила головой.

— Я все равно ни хрена не понимаю. Что такого ужасного в этом стиле?

— Судя по сохранившимся рассказам, много чего, — ответил Ван, — Но ключевым стал следующий эпизод. Девушка-волонтер, назовем ее Во, тесно подружилась с молодым мужчиной из числа технических спецов, назовем его Тес. Не исключено, что это была настоящая любовь. Надо сказать, что по исходному плану волонтеры улетали, а спецы оставались на Земле, и перед Во и Тес была грустная перспектива через год расстаться навсегда. В какой-то момент Во предложила Тесу записаться в волонтеры «ковчега» и лететь вместе, а Тес предложил Во выйти из волонтеров и вместе остаться на Земле. Произошел бурный спор, содержание которого, как вы заметили по выступлениям на симпозиуме в пабе, сейчас является важным элементом коатликианского фольклора, примерно как история Ромео и Джульетты на Земле.

— Это понятно, — сказала Укли, — но содержание спора выглядит как-то туманно.

— Таков уж жанр фольклора, — согласился навигатор, — но, в общих чертах содержание можно восстановить. Во считала, что проект дает шанс каждому участнику совершить подвиг, создать новый мир, и придать глубокий смысл своей жизни. Тес считал идею подвига дурацкой, а сам проект «ковчегов» — этаким космическим римейком «русской рулетки», но не с одним боевым патроном в шестизарядном барабане револьвера, а с четырьмя или даже с пятью, а возможно и со всеми шестью. Во назвала позицию Теса трусостью, и выдала весь набор доктрин героической пропаганды «Великого кольца», полученный на ежедневных собраниях волонтеров и лекциях гуру Канмаха. До этого, технические специалисты и Тес в частности, не очень-то задумывались о тех резонах, которые толкают волонтеров на участие в рискованной афере с «ковчегами», но после сольного шоу мисс Во, эти резоны, а точнее, это промывание мозгов, стало предметом эмоционального обсуждения в среде специалистов. Администрация проекта во главе с Канмахом почувствовала неладное, когда было уже слишком поздно делать вид, будто ничего не произошло. Совет волонтеров успел обвинить спецов в идейной чуждости, а конференция спецов — заявить, что не хочет способствовать возникновению «Великого кольца» в виде жестянок с мороженой человечиной на орбите вокруг ядра галактики.

— Но, — заметила бортинженер, — администрации удалось вырулить из этой ямы.

Ван выразительно пошевелил пальцами, что могло означать: то ли да, то ли не очень.

— Им удалось вырулить в том смысле, что проект не провалился полностью. Но решить возникшую проблему они не сумели. Создался некий временный хрупкий компромисс, состоящий в том, что спецы перестают публично дискредитировать проект, в обмен на радикальную перестройку программы подготовки волонтеров. Если до конфликта эта подготовка состояла на три четверти из промывания мозгов и лишь на четверть из тех тренингов, которые могли быть практически полезными в полете и при адаптации на достигнутой планете, то после соотношение изменилось до инверсного. Ежедневные восторженные собрания уступили место рутинной процедуре подготовки, похожей на укороченную программу для астронавтов-планетологов.

— В таком случае, — сказала Укли, — администрация должна была быть исключительно благодарна спецам за то, что они подняли бучу и потребовали привести подготовку в соответствие с требованиями хотя бы минимального здравого смысла.

— Благодарность гуру Канмаха и Ко, — задумчиво проворчал навигатор, — имела крайне специфический привкус. Параноикам свойственна маниакальная подозрительность, и Канмах все сильнее подозревал спецов в намерении сорвать проект.

— Почему ты так думаешь? — поинтересовался Нокс.

— Потому, что это единственное объяснение для манипуляций с первым «ковчегом» и «наркотиком доверия».

— С «наркотиком доверия»? — переспросил матрос-универсал.

— Да. Я сопоставил факты и пришел к выводу, что к спецам был применен какой-то из психотропных препаратов этого типа. Иначе с чего бы они дали перед телекамерами пространное интервью о том, с какой радостью отправляются первыми в межзвездное путешествие к новым горизонтам бла-бла-бла? «Наркотик доверия» дает возможность убедить человека в чем угодно, и это убеждение действует несколько суток. Потом критическая функция мозга восстанавливается, но в данном случае это уже не имело значения. Вся тысяча технических специалистов осознала действительное положение вещей, уже находясь в «ковчеге», бодро летящем к Эпсилон Индейца.

— А на Земле, — спросила бортинженер, — никого не удивил скоропостижный героизм прагматичных технических спецов?

— Может, и удивил, — сказал Ван, — но не слишком сильно. Мы можем посмотреть, что сохранилось из архивов TV по этому поводу. Но, для нас, по-моему, важнее другое. Выбрасывание спецов из проекта «ковчегов» привело к вынужденным корректировкам программы, и ряд последующих действий был, как бы сказать… недоверченным. Да, я забыл добавить: отправкой «ковчега» со спецами была реализована идея заброски резервного оборудования. Преодолен некий психологический барьер. Одно дело, строить планы отправки «ковчегов» на планеты, лишь кажущимися пригодными для колонизации, и оставлять там оборудование в окружении балласта из трупов доверчивых пассажиров, и совсем другое дело — реально отправить такой ковчег. Вот. Канмах отправил… По его замечательному плану, на Коатлики должен был остаться нетронутый модуль и тысяча мертвых спецов, наказанных за невосторженный образ мысли. А они взяли, и выжили.

— Вот скотина этот Канмах!.. — Укли ударила кулаком по колену, — Я начинаю разделять чувства коатликиан по отношению к нему, к его шайке и к этому «Великому кольцу».

— Ты, — заметил Нокс, — как и коатликиане, смешала все в одну кучу.