Неандертальский томагавк в астроархеологии

38 Зондские острова Островок Просперити. Около полуночи Ловля рыбы в межзвездном океане

Флифло, подобно большинству гоминид в природных условиях, обычно укладывались спать сразу после заката (а просыпались, соответственно, вскоре после рассвета). Но, сегодня было полнолуние при идеально-ясной погоде. Спутник Земли висел высоко над горизонтом, в тропическом небе, заливая берег и джунгли алюминиевым блеском. По немного детской логике флифло, такая ночь существовала вовсе не для сна, а совсем наоборот: для танцев, воздушной акробатики, секса, и прочих подвижных игр. Динамик, установленный на пляже, наполнял ночной воздух невообразимыми музыкальными вибрациями в жанре «cyber asymmetric», лунный свет рассыпался мягким мерцанием на прозрачных крыльях десятков флифло, кружащих над пляжем…

Люми, разумеется, не могла поучаствовать в полетах, но ей вполне хватило и той части фестиваля, которая происходила на поверхности суши и моря. После полуночи, дочка патрульного кэп-инструктора (несмотря на хорошую физическую подготовку), поняла, что уже не в состоянии плясать. Даже ходить получалось уже с трудом. Еще некоторое время она просто сидела на холмике около пляжа, снимая продолжающуюся фиесту на видео, а потом, все-таки, поставила свой организм на неуверенно работающие ноги и зашагала к бунгало-коттеджу. На балконе-веранде второго этажа горел свет, и Люми обоснованно полагала, что там она сможет плюхнуться в большое мягкое кресло и, не шевеля уставшими конечностями, получить большую кружку кофе со сливками и что-нибудь вроде гигантского бутерброда… Предвкушая это феерическое счастье, Люми (практически на последнем резерве сил) вползла по лестнице, и…

…В общем, застала уже привычную картину. Улан и магистр Омбоо сидели за столом, заставленным ноутбуками, голографическими микро-проекторами, а также кружками и блюдцами и заваленным распечатками текстов с таблицами, цветными репродукциями, шкурками от бананов, обломками скорлупы кокосов и панцирями креветок. Кресло, о котором Люми мечтала по дороге, оказалось уже занято — там, свернувшись плотным калачиком, спал парень-флифло со свежей нашлепкой медицинского биогеля в районе правого колена (вероятно, переоценил свою пилотажную маневренность — бывает…). Конечно, Люми не стала расстраиваться по поводу кресла (вот еще!), а шлепнулась в другое (правда, менее уютное) свободное кресло прямо у стола.

— Уф! — объявила она, — как хорошо оказаться в кругу друзей, которые нальют усталой девушке кружку кофе. Всего одну кружку… Со сливками… И с бутербродом…

— Пухпух! Пожалуйста… — пробурчал магистр, не отрываясь от разглядывания веера репродукций, которые держал в руке (непонятно, как ему удавалось смотреть на весь десяток репродукций сразу — но на то он и магистр).

— Да, хозяин, — мелодично отозвался робот кузнечик-кенгуру, до этого момента тихо сидевший в углу и, уже обращаясь к Люми, добавил, — прекрасная леди, я сделаю вам именно такой кофе с гвоздичным сиропом и большой шапкой сливок, как вы любите. Кроме того, у меня есть вопрос по текущей технике бытового сервиса, если мне будет разрешено с должной четкостью и лаконичностью, которая свойственна мне, как, в значительной степени разумному, и ответственному существу, задать его вам.

Люми повертела головой, укладывая в ней (в голове) эту монументальную фразу.

— Э… Конечно, Пухпух, спрашивай.

— Прекрасная леди, — сказал робот, начиная оперировать кухонной техникой, — я, как этичное существо, склонное к гигиене и эстетике, испытываю тяжелый внутренний дискомфорт оттого, что уважаемые ученые отказали мне в естественной для моего мотивационного алгоритма потребности элиминировать отходы их биологического питания с горизонтальной поверхности стола, аргументируя свой отказ тем, что по неосторожности, которая мне вовсе не свойственна, могут оказаться уничтожены и безвозвратно утрачены плоды их интеллектуальной деятельности. Если леди может рекомендовать мне порядок действий в такой ситуации, то я немедленно последую упомянутым рекомендациям, что принесет пользу всем присутствующим в данном помещении человеческим существам.

— Я поняла, Пухпух, — Люми кивнула и очень нежным голосом произнесла, — Храбрые рыцари! Пухпух прав. У вас на столе образовалась такая куча тел побежденных вами монстров, что скоро вы потеряете в ее недрах мечи, щиты, и иные детали рыцарского инвентаря, необходимого вам для продолжения славных подвигов.

— Подожди, Люми! — шепотом отозвался Улан, — Мы практически нашли Сеннар.

— Улан, — заметила она, — Вы его уже почти нашли вчера, и позавчера, так что…

— …Но, — перебил он, — сейчас мы его ДЕЙСТВИТЕЛЬНО почти нашли.

— …Осталось, — добавил Омбоо, — дождаться, когда вернутся бакалавр Ойун и магистр Шинрю. Я прогнозирую, что Сеннар будет найден в течении часа после этого.

— А куда они ушли? — поинтересовалась Люми.

— В мансарду, — ответил Улан.

— Упс… Опять после матча в пинг-понг?

— Нет, — он улыбнулся, — на этот раз так, без матча.

— Ого! — весело воскликнула дочка кэп-инструктора, — А про найденный Сеннар, это не шутка? В смысле, решение действительно вот-вот…?

— Безусловно, так, мисс, — ответил магистр Омбоо.

— Если так, — сказала она, — то, может быть, уже имеет смысл немного разгрести то, что находится на столе? Извините мое занудство, храбрые рыцари, но стол так засран…

Магистр Омбоо сложил веер репродукций, бросил на стол и произнес:

— Пухпух! Леди нас убедила. Когда ты завершишь ее правильное кормление, проведи очистку стола, но аккуратно и без спешки, чтобы я видел, что ты выбрасываешь.

— Задача поставлена в стек, хозяин, — проинформировал кузнечик-кенгуру, продолжая заниматься одновременно приготовлением кофе со сливками и бутерброда.

— Так, что выяснилось про Сеннар? — спросила Люми.

— На самом деле, — ответил он, — несмотря на кажущуюся сверхсложность задачи, она оказалась проста. Бросая ретроспективный взгляд на наше исследование, мы можем сказать, что задача была практически неразрешимой, если рассматривать ее с позиции астрономического расчета координат, точнее, галактической орбиты Сеннара. Я скажу больше: эта задача была бессмысленной, поскольку строилась на гипотезе о том, что радиосигналы, пеленг и запаздывание некоторых из которых нам известны, исходили непосредственно с внутренних планет системы Сеннара. Но когда сэр Улан выдвинул версию о трансляторах, сброшенных по дороге, парадоксы исчезли, а магистр Шинрю обоснованно заявил, что задача теперь стала близка к тривиальной.

Кузнечик-кенгуру поставил перед Люми кружку с кофе, украшенную снежно-белым грибом пены, и блюдце с бутербродом не менее, чем из пяти слоев.

— Спасибо, Пухпух! — она погладила робота по пластиковому корпусу, — сэр магистр, я рискую показаться тупой, но я пока ни фига не поняла.

— Просто, — ответил Омбоо, — я еще не дошел до сути дела. Представьте себе параноика, сидящего на планете и желающего транслировать в эфир свой бред, кажущийся ему умными мыслями из-за мании величия. Но, параноик боится это делать, из-за мании преследования, которая, вместе с манией величия, образуют у него единый комплекс. Какова будет игровая стратегия этого параноика? Сэр Улан блестяще ответил на этот вопрос. Параноик постарается сделать так, чтобы передатчик, с которого будет идти вещание на аудиторию, был значительно удален от планеты-убежища, и двигался так, чтобы не демаскировать ни планету-убежище, ни даже ту звезду, вокруг которой эта планета вращается. Рассматривая наиболее вероятную стратегию параноика, сэр Улан предположил, что передатчиков несколько, и они не выведены на какую-то орбиту, а сброшены в ходе финального торможения ковчега вблизи Сеннара так, чтобы уйти из системы Сеннара в разных направлениях с разными скоростями порядка нескольких тысячных долей скорости света. Далее, передавая сигналы то через один передатчик-транслятор, то через другой, то через третий, можно предельно запутать картину для исследователя, находящегося в нескольких световых годах и пытающегося вычислить элементы движения источника сигнала. Я сейчас имею в виду исследователя, который регистрирует сигналы, из определенных точек своей небесной сферы, как это делали, например, коатликиане с помощью своего спутника-сканера. Они считали, что у всех сигналов с Сеннара один — единственный источник, и у них получалась чушь, ведь они начали наблюдения, когда передатчики уже разошлись на расстояния порядка десятых долей светового года, и проекции на небесной сфере накладывались на что попало.

— Но, — заметила Люми, — у нас нет систематических данных, кроме этих, собранных на Коатлики. А, как вы говорите, сэр магистр, эти данные накладываются на что попало.

Омбоо покачал головой и изобразил пальцем в воздухе несколько длинных дуг.

— Это теперь не важно. За счет версии Улана, мы поняли, что у всех этих передатчиков гиперболические траектории с общей фокусной точкой, в которой находится Сеннар. Осталось провести комбинаторное разделение источников на несколько гипербол и…

— …Коллега! Не забывайте про главное! — воскликнул магистр Шинрю, вкатываясь на балкон-веранду, как огромный темно-бронзовый мяч для мотобола. На самом деле он, конечно, не вкатился, а вошел. Иллюзия «вкатывания» создавалась его комплекцией.

— Добрый вечер, сэр Шинрю, — поприветствовала его Люми, — а где Ойун?

— Она плещется под душем и поет песню про нойона Джэбэ.

— Хо! — произнес Улан, — значит, у сестрички прекрасное настроение!

— Мне тоже так показалось, — Шинрю широко улыбнулся, схватил с блюда гигантскую креветку, мгновенно содрал с нее панцирь и начал жевать, одновременно продолжая общаться, — …Так вот! Коллега Омбоо еще не сказал главного: несколько расширив концепцию, предложенную сэром Уланом, мы найдем не только Сеннар, но также и несколько других ключевых звеньев «Великого кольца».

— Уважаемый коллега, — сказал магистр Омбоо, — давайте, мы сначала найдем Сеннар, а потом уже займемся перспективами.

— Это же элементарно! — тут магир Шинрю ободрал следующую гигантскую креветку, отправил ее в рот вслед за первой, и шлепнулся за стол, рядом с одним из свободных ноутбуков, — это абсолютно элементарно! Пока я споласкивался под душем, я успел сообразить, какой детали нам не хватало. В начале, центр «Великого кольца» имел три передатчика, но в какой-то момент один из них сломался, и осталось два. Отсюда те странности, которые сегодня весь день сбивали нас с толку. Сейчас, с учетом этого, я начинаю обработку… И готово. Сеннар — это 74-Жертвенника… Бу-га-га!!!

Японский астрофизик расхохотался, звонко хлопая себя ладонями по пузу. Еще через секунду расхохотался магистр Омбоо, стуча себя кулаками в грудь, как возбужденный самец гориллы. Спавший в кресле парень — флифло поднял голову, убедился, что все в порядке, люди просто веселятся, повернулся на другой бок и мгновенно снова заснул.

— Я не понял прикола, — сообщил Улан, посмотрев на экран ноутбука, — Ну, звезда 74-Жертвенника, тусклый красный карлик, дистанция от Солнца 14.9 световых лет, масса примерно треть солнечной, светимость 32 сотых процента от солнечной. И что?

— Сеннар в созвездии Жертвенника! — продолжая ржать, пояснил Омбоо, — Вы не знаете, коллега, как этот Канмах любил слово «Жертвенник», «Алтарь» и их производные. Он обожал выражения типа «Священная жертва на алтарь чистоты помыслов»…

— Бу-га-га! — снова расхохотался магистр Шинрю.

Люми сосредоточенно потеребила челку и поинтересовалась.

— А какая дистанция от 74-Жертвенника до Эпсилон Индейца.

— 9.9 световых лет, — сообщил Улан.

— Хм… Странно. В рапорте «Green flamingo» было сказано, что дельта между датой отправки телекса с Сеннара до даты приема на Деметре, в системе Эпсилон Индейца, составила 5.8 года. Значит, дистанция должна быть примерно 5.8 световых лет.

— Ну, — Улан пожал плечами, — это простейший прием маскировки: даты смещаются на целое число лет, в данном случае, на четыре. Это из той же серии, что зашифровывать посторонними словами названия звезд.

— Кстати, — сказал Омбоо, — название «Сеннар», — взято или из хроник Тутмоса, или из книжки библии. Канмах, как и другие параноики, маниакально хотел запихнуть в свое сверхценное учение как можно больше из глупейших помпезных оккультных книжек.

— А что там значило это название? — поинтересовалась Люми.

— Это местность в Месопотамии, где по легенде стояла Вавилонская башня.

— Алло! — крикнула Ойун, пружинистой походкой выходя на балкон-веранду, — над чем прикалываются прекрасные сэры?

— Мы нашли Сеннар! — объявил Шинрю, — это 74-Жертвенника. А прикалываемся над параноидной склонностью того афериста к оккультным словам, книжкам и башням.

— К Вавилонской башне, — уточнил Омбоо.

— Это реальное древнее здание, — заметила монголка, — зиккурат Этеменанки, основание: квадрат 90x90 метров, и высота тоже 90. Восемь ярусов. Реконструкция в натуральную величину есть на Юкатане, в экспозиции «Пирамиды мира». Красивая штука из плекс-бетона. А внутри там отель с аквапарком, панорамным кинозалом, и планетарием.

— А что значит «Этеменанки»? — спросил Улан.

— О! — она подмигнула, — это очень поэтично: «Дом, где сходятся земля и небо».

Условно-синхронные события

Эпсилон Индейца Ba — Bb. Коатлики.

Лето! Утром огромный алый диск всплывает над горизонтом и, начиная карабкаться в зенит, обрушивает на землю волны оглушающей жары. Через час после рассвета уже невозможно ходить по открытой поверхности босиком — пятки жжет. А вот туземной флоре это нравится. Она прет вверх со скоростью, которой мог бы позавидовать даже скоростной вьетнамский бамбук. За несколько дней подсолнухи «genetic-mod» легко вырастают в полтора человеческих роста, а их огромные круглые ярко-желтые цветы становятся размером с зонтик. По воздуху летит пыльца… Конечно, все это лишь при условии постоянного полива. Роботы электромобили — цистерны катаются по полям, выстреливая по несколько кубометров воды фонтанами брызг, и возвращаются назад к водонапорной станции. В воздухе плывет влажное марево, посверкивающее радугами.

К полудню, когда диск Вицлипуцли зависает над головой, занимая чуть не четверть небосвода, люди прячутся в водоемах — там, где прорублены каналы между квадратами, заросшими стеблями гигантского (тоже «genetic-mod») сахарного тростника, по своим габаритам похожего на молодые пальмы, или, где есть мелкая сетка бассейнов между сплетенными корнями мангровых триффидов, напоминающих гибриды марсианских треножников Уэллса с древовидными палеозойскими папоротниками. На некоторых триффидах уже поспели гроздья масличных бананов, и стайки юниоров устраивают пикники у костров, запекая эти бананы в золе. Впрочем, бананы — это лишь гарнир, а основное блюдо — запеченные гигантские дафнии. Их нетрудно наловить руками — многотысячные косяки этих полупрозрачных существ размером с ладонь плавают по мелководным водоемам — пасутся на скопления фиолетовых одноклеточных псевдо-водорослей. От этих псевдо-водорослей вся вода фиолетовая. Даже океан до самого горизонта фиолетовый. Огромные фиолетовые кучи, выброшенные волнами, плотно усеивают берег. Биороботы кробы обжираются (или заправляются) здесь на полдня непрерывной работы, и разбегаются по функциональным назначениям. Еще бы: на Коатлики летом полно дел. Сколько-то людей участвуют в этом непосредственно, а сколько-то — как контролеры кробов и недавно появившихся синсектов. Но, вообще-то, главное в коатликианском лете — это Хот-Фест. Огромный жаркий праздник.

Для юниоров (к которым относятся персоны, начиная с тинэйджеров и примерно до тридцатилетних) праздник — дело почти что обязательное. Если кто-либо из старших обнаружит летом юниора, который слишком долго (по мнению старшего) занимается работой — непременно начнутся шлепки по заднице (если юниор женского пола) или подзатыльники (если юниор мужского пола) с соответствующим напутствием: «Тебе заняться нечем? Дурная твоя голова! Иди, попляши, мы тут сами разберемся, ага!». Постороннему может показаться, что это — снобизм старших, но ничего подобного. Простая деревенская прагматика. Девчонки летом сходятся с парнями мгновенно, по какому-то инстинктивному выбору, и дети, зачатые летом Вицлипуцли или летом Кецалькоатля, как правило, рождаются более крепкими и быстрее растут. Молодые коатликиане следующей возрастной группы (от тридцати до сорока) конечно, уже не подвергаются такому обращению со стороны «ветеранов», но им, тем не менее, тоже иногда намекают, что: «неплохо бы подумать о биологии!». Тем более, этим летом, о котором точно можно сказать, что оно особенное. Потому что — соляриане. Такие же ребята, как здешние — но… Не совсем. Интересные ребята. Продвинутые и в смысле техники, и в смысле знаний, и возможно, в чем-то еще. Соляриан во Вселенной (как выяснилось) больше десяти миллиардов. В миллион раз больше, чем коатликиан. Это отличные союзники, особенно — с учетом того, что они недавно создали и отработали технологию прыжков сквозь пространство, через «синтетические червоточины». Да, разумеется, никто не питает иллюзий, что все в отношениях с ними пойдет гладко, но такова жизнь, что в ней совсем гладко не бывает даже между двумя людьми, а между двумя сообществами обязательно вспыхивают всякие дрязги… Как вспыхнут, так и погаснут, если с умом подходить к делу. Старшее поколение коатликиан, конечно же, подходят к делу с умом, хотя и по-простому, по-фермерски. И ненавязчиво поощряют девчонок: эй, как там мужчины — соляриане в биологическом смысле? «Ого» или «так, ничего особенного»? У коатликиан — ветеранов ясная логика: всякие там ассоциации — хренации это, конечно, хорошо, но если у соляриан здесь появятся дети, это все-таки надежнее… Девчонок, впрочем, уговаривать не приходится. Основной инстинкт сам подсказывает: «неплохо бы, однако, разбавить местные гены чем-нибудь этаким». Но (между прочим, если уж говорить об «этаком»), у соляриан друг от друга существуют маленькие тайны… По солярианским, десятимиллиардным меркам маленькие. А по коатликианским, десятитысячным очень даже большие… Про Рауди — неандертальца слышали? Вот то-то. Только — тсс! Мы тут ребята простые, но тайны хранить умеем.

А соляриане, тем временем, строили первый купол по своей технологии. Небольшой, разминочный (в смысле — экспериментальный). Всего двести метров радиусом и сто в высоту. Дюжина гектаров в плане. Оболочка первой коатликианской агломерации, в которой никогда не будет чудовищных зимних морозов. В данный момент строили (в смысле — управляли небольшой армией синсектов) двое: шкипер Арто и бортинженер Укли. Над поверхностью базальтового плато уже возвышалась почти готовая сетчатая конструкция — типичная «геодезическая схема Фуллера — Шухоу», по своей структуре несильно отличающаяся от каркасов коатликианских «иглу». Но, технология монтажа, использующая крупных синсектов — грабберов, была значительно интенсивнее, чем местная, использующая кробов, размах лап которых не превышал трех метров. Хотя, синсекты по существу уже были местные — выращенные из рассады тут, на Коатлики, предыдущей осенью. Две недели — и готово. Соляриане уже вполне могли бы сейчас отодвинуться на роль инструкторов и предоставить достройку купола практикантам — инженерам из туземцев, но на всякий случай… В общем, первый купол они решили достроить сами, а туземцам отдать управление процессом на следующем экземпляре.

Вопрос: почему только Арто и Укли? А вот потому…

…Из зарослей фруктового кустарника, покрытого большущими зелеными яблоками, выбрался Ван, одетый в легкую туземную плащ-накидку и тапочки. На ходу он грыз яблоко и иногда вытирал ладонью сок, брызгающий на нос при каждом укусе.

— Привет навигаторам-производителям! — весело крикнула Укли.

— Тебе смешно, блин, да? — проворчал он, усаживаясь под навес на полевом пункте управления.

— А что? Прикольно! — ответила она.

— Тебе, конечно, прикольно, — продолжал ворчать навигатор, — четыре амбала…

— …Два амбала, — перебила она, — третий и четвертый, это случайное увлечение. И они, между прочим, нежные, ласковые парни. Просто, они крупные. Экстерьер такой.

— …Два нежных ласковых амбала, — согласился он, — разглаживают тебя, как кошку, и фактически, тебе остается только мурлыкать, иногда поглаживая кого-нибудь из них лапками. Теперь, представь на минуту мою ситуацию… Представила?

— Что ты капризничаешь, — вмешался Арто, — на тебе виснут симпатичные девчонки.

— Дело в количестве, шкип, — ответил навигатор, — тебе проще, твоя подружка Ба-Гу, контролирует количество, тщательно оберегая тебя от переутомления, а я не успел обзавестись постоянной подружкой, и меня никто не оберегает. А девчонки, как ты правильно отметил, симпатичные, и поэтому… Слушайте, а есть здесь что-нибудь существенное пожрать? Я в двух шагах от голодного обморока.

— Не свисти про обморок, — сказала Укли вытаскивая из контейнера-холодильника сэндвичи с монументально-толстыми слоями бекона, — вот, Нокс, между прочим, не устраивает драматических шоу типа «ах, я падаю от усталости», хотя на его плечи, и другие части организма ложится более значительная нагрузка, ты согласен?

— Нокс, — ответил Ван, вгрызаясь в первый сэндвич, — …Хенкианг. Двужильный. А я обыкновенный парень. Нет, я, конечно необыкновенный, замечательный парень, но биофизически я не выделяюсь из нормативно-спортивной нормы, а вот Нокс…

— …В случае Нокса, — перебил шкипер, — дело, как я понимаю, не только в том, что он здоровый, как носорог. Тут что-то другое…

— Конечно, другое! — воскликнула Укли, — дело совсем не в биофизической силе! Дело в архетипе! Нокс, он такой пушистый, его хочется потискать… Ну… Как объяснить?

Шкипер Арто похлопал ее по плечу.

— Это более-менее понятно. И это объясняет экстремальную популярность Нокса среди туземных девушек. Но не его экстремальную популярность в сообществе туземцев.

— Нокс парень, что надо — заметил Ван, — и, кстати, к нам тут вообще отлично относятся.

— Ван, я не имею в виду танцы, игру в мяч и общение в пабе на бытовые темы.

— А что ты имеешь в виду? — спросил навигатор.

— Я имею в виду… — шкипер сделал многозначительную паузу, — …что мне на палмтоп прислали результат плебисцита о представителе Коатлики у нас в Ассамблее Солярной ассоциации. Так вот: генеральным представителем они выбрали Нокса.

— О, Ктулху!.. — выдохнула бортинженер.

— …Ты понимаешь, Укли, — продолжил Арто, — что такой выбор невозможно объяснить пушистостью нашего матроса-универсала. Туземцы — ребята основательные, и они не выбрали бы на такое серьезное дело человека, которого недостаточно долго знают, и который вообще не из их домашнего сообщества.

— Но… — задумчиво произнес Ван, — у представителя Коатлики пока будет только роль наблюдателя, без карты на голосование по всем вопросам в Ассамблее.

— Это не меняет сути дела, — твердо сказал шкипер, — от функций этого представителя зависит очень многое для сообщества Коатлики. Например, вопрос об объектах для колонизации в системе Эпсилон Индейца «A»: это Титанида, спутник Сатурналия, и планета Деметра. Объекты не шоколадные, но для коатликиан они интересны своей относительной близостью и доступностью: всего 24 тысячных светового года.

— Может быть, — предположила Укли, — мы не заметили, как Нокс сделал что-то очень важное. Я имею в виду, очень важное по мнению коатликиан.

— Может быть, — задумчиво согласился Арто.

— Алло, шкип, — окликнул штурман, — а давай просто спросим у него самого.

— Нет, Ван, — Арто покачал головой, — не будем торопиться. Ты доверяешь Ноксу?

— Да, шкип.

— А ты, Укли?

— Странный вопрос, — сказала она, — конечно, я ему доверяю.

— И я ему доверяю, — Арто хлопнул ладонью по крышке контейнера, — У меня вот какое ощущение: Нокс скрывает что-то важное, чтобы не создать нам лишних проблем.

— А разве так бывает? — удивилась Укли.

— Так бывает, — уверенно ответил шкипер.