Неандертальский томагавк в астроархеологии

37 Из жизни резерватов и тайных обществ Западная Шотландия, город Обан Особняк в частном поместье

…Грегор размахнулся и метнул хрустальный бокал с остатками недопитого вина в телевизионный экран на стене. Раздался короткий звенящий хруст, осколки хрусталя ссыпались на пол с печальным тихим звоном, а экран погас. На черной поверхности возникла маленькая трещина, по которой скатывались красные винные капли. При известной фантазии можно было вообразить, что этот телевизор смертельно ранен и истекает кровью. Грегор шумно выдохнул и запахнул дорогой шелковый халат.

— Сволочи! Мразь навозная! Вонючие твари!

— Случилось что-то еще? — беззаботным мелодичным голосом спросила Рианон.

— Да! Случилось! — прорычал Грегор, — Они арестовали почти всех, и обещали выдать! Грязные свиньи! Выдать лучших людей своего города, своей страны! Тех, кто столько десятилетий кормил их из рук, за счет кого эти бюргеры сытно жрали и сладко спали! Аэропорт! Вокзал! Разве эти холопы строили все это? Нет! Все это строили блохастые азиатские гастарбайтеры за деньги меценатов и благодетелей, которых эти швейцарцы теперь продали дерьмовым неграм… Даже не неграм, а ублюдкам без расы и рода…

Грегор замолчал, тяжело дыша, и посмотрел на себя в огромное настенное зеркало с фигурной золотой оправой в форме стилизованных переплетенных ветвей и цветов… Увиденное ему не понравилось. Располневший, обильно потеющий и неопрятный, с растрепавшимися волосами… Да еще халат опять распахнулся. На фоне Рианон, отражавшейся на заднем плане, Грегор сам себе показался старым и уродливым, хотя старость, кажется, отменена мамонтовым геном (у тех, у кого он есть), а внешность… Внешностью надо заняться. Лидер должен быть мужественен и красив. А это лицо в зеркале не годится. Обвисшие щеки, красные глаза с припухшими веками, дурацкий пористый нос… И фигура. Сутулость, квелость… К дьяволу! Надо нанять визажиста, причем не паршивого обманщика, замазывающего твое тело штукатуркой, а спеца по биологическим методам, делающим тело правильным, красивым и сильным!

Рианон, юная и головокружительно-прекрасная, одетая только в прямоугольник очень тонкой радужной мелкосетчатой такни, обернутый вокруг гибкого тела с идеальными изгибами, как будто выточенными величайшим скульптором, порывисто поднялась из глубокого кресла, в котором полулежала, листая иллюстрированный журнал.

— Ты прекрасен, Грегори! Ты как разъяренный тигр!

— Я устал от человеческой глупости и пошлости, — пробормотал он.

— Ты немного устал, — согласилась она и, подойдя близко-близко, нежно провела своей ладонью по его часто вздымающейся груди, — знаешь, давай поедем в твой охотничий домик на берегу горного озера. Всего на несколько дней. Только ты и я. Чистый снег. Можно весь день ходить на лыжах, а вечером прыгать из сауны голыми в сугроб, как делают дикие монголы в сайберской тайге.

— Дьявол! — прорычал он, обняв ее за хрупкие плечи, — Я очень хочу этого, но сначала необходимо уладить несколько дел.

— Каких? — спросили ее безукоризненно очерченные губы, а ярко-синие глаза с едва заметными аквамариновыми лучиками, расширились от удивления, так что длинные ресницы почти коснулись бровей, — разве эти дела не могут подождать немного?

Грегор покачал головой и хрипло вздохнул.

— Я попробую объяснить тебе. Помнишь, мы говорили о том, что существует угроза Большому проекту со стороны не очень надежных союзников в Ассоциации. О тех, которые информированы в той мере, в которой это необходимо для общего дела, но захотели знать больше, чем им положено?

— Да, да, — Рианон улыбнулась и потерлась своей щекой о его несколько небрежно выбритую щеку, — И я гадала тебе на картах.

— Ты гадала на картах, — подтвердил он.

— …И, — продолжила девушка, — Выпало: другу наполовину смерть дает ненадежность.

— Это, — произнес Грегор, — дало импульс хорошему тактическому плану. Но тупость и трусость исполнителей все испортила.

— Карты предупреждали, — напомнила она, — промах по цели дает стократный рикошет.

— Да. Так и случилось. Рианон, раскинь еще раз свои карты. Я еду советоваться о тех действиях, которые срочно надо предпринять, чтобы Большой проект не закончился катастрофой для всех нас. Сейчас надо спасать и Большой проект, и Организацию.

— Хорошо, мой прекрасный разъяренный тигр, я раскину карты.

Она мягко отскочила и, устроившись на широкой кровати, вытащила из серебряной шкатулки, инкрустированной мелкими изумрудами и рубинами, колоду рисованных вручную карт. Медленно перетасовав колоду, Рианон протянула ее Грегору. Он, уже привычным движением левой руки, сдвинул часть колоды вбок. Девушка убрала эту смещенную часть вниз и стала раскладывать карты на кровати прихотливым узором… Прошло несколько минут, в течение которых она перекладывала карты по каким-то сложным правилам, тихо шепча что-то одними губами, а потом сообщила.

— Колесо катится. Король червей в плену, но он сказал слово.

— Что? — резко произнес Грегор, — О, дьявол! Ну, конечно! Это главное! Что еще есть?

— Еще есть вот что. Вражеская двойка, это джокер. Если ее правильно взять, она может побить вражескую десятку.

— Если ее правильно взять… — повторил Грегор… — Что такое вражеская двойка?

— Я не знаю, — ответила Рианон, — но, мне кажется…

— Говори, говори!

— …Мне кажется, — повторила она, — суть в словах квестора в репортаже из Сониеро. Помнишь, квестор спросил, нет ли в Цюрихе граждан Ассоциации. Их не было…

— Да! — Грегор ударил обоими кулаками по декоративному столику под зеркалом, — Да, конечно, это главная ошибка, что их там не было! И это ключ к нашему выигрышу!

— Подожди, — Рианон коснулась его руки, — карты говорят про два твоих валета. Один повернулся, и над ним вражеский туз, а другой покрыт черной дамой.

— Один валет повернулся… — задумчиво повторил он, — Понятно, почему дело пошло наперекосяк… Я собираюсь и еду, Рианон. Скоро эти проблемы будут решены, и мы поедем в охотничий домик на горное озеро. Только ты и я.

— Я куплю большой букет цветов, — тихо сказала она, — А потом буду очень ждать тебя.

Через час после того, как длинный черный с золотом олдсмобиль с шофером за рулем и Грегором на заднем сидении отъехал от особняка, Рианон, одетая довольно просто, и с небольшой сумкой через плечо, вышла на улицу, и оседлала свой мотороллер. Старый дворецкий посмотрел ей вслед с некоторым неодобрением. Любовница хозяина, даже неофициальная, должна соответствовать статусу, а не вести себя подобно девушкам из семей небогатых бюргеров. Но, дворецкий, конечно, держал свое мнение при себе.

Что же касается Рианон, то в начале могло показаться, что она действительно, едет на цветочный рынок. Потом, через полчаса, можно было предположить, что она едет на цветочный рынок не в городе, а в пригороде. А потом (вот странность) она оставила мотороллер на какой-то сомнительной парковке, прошла около километра пешком до железнодорожной платформы и села в поезд, идущий в центр страны, в Глазго. Почти сразу после прибытия в Глазго, Рианон потерялась. Точнее, она несколько раз зашла в магазины одежды и поэтапно сменила имидж. А затем, девушка, совсем непохожая на Рианон, но тоже очаровательная, села на восточный поезд до Эдинбурга.

Там эта девушка погуляла по огромному вокзалу Уэверли, и… Тоже потерялась. Уже третья по счету очаровательная девушка вышла на одну из парковок, уверенно села в серебристый смарткар, проехала километров 20 дальше на восток, и финишировала у комфортабельного коттеджа в поселке Гуллан, на правом берегу Ферт-оф-Форт.

Параллельно с этим, Грегор тоже ехал на восток, но цель его вояжа лежала на левом (северном) берегу Ферт-оф-Форт, у древнего города Данфермлин. В частном клубе, владевшем обширным поместьем, недалеко от здешнего аббатства. Черный с золотом «Олдсмобиль» был пропущен внутрь территории только после формальной проверки клубной карточки. А далее, примерно через полкилометра, около клубного особняка, занимавшего замок XVIII века, шофер отправился отдыхать в пристройку для слуг, а специальный лакей в старомодной ливрее проводил Грегора в рыцарский зал, крайне бережно реконструированный нынешними владельцами по древним гравюрам.

За круглым дубовым столом здесь собрались восемь джентльменов среднего возраста, одетых, как, кстати, и Грегор, в черные глухие костюмы эпохи Кромвеля. На столе стоял глиняный кувшин с водой, оловянные кружки и глиняное блюдо со свежим хлебом.

— Камни Каледонии! — негромко, но торжественно произнес Грегор.

— Все здесь! — глухо и также негромко откликнулись восемь человек, поднявшись из-за стола.

— Возблагодарим Господа за этот хлеб, — сказал Грегор.

Все хором прочитали кальвинистскую молитву, после слова «аминь», уселись за стол. Каждый аккуратно взял кусок хлеба и медленно прожевал, запивая водой из кружки. Дождавшись, пока все закончат это диетологическое упражнение (весьма странное, с учетом того, что за столом собрались люди, фактически контролировавшие главные финансовые потоки не только этой страны, но и всей той части мира, где сохранились финансы), Грегор продолжил.

— Братья! Вы уже знаете, что народ кантона Цюрих оказался слаб духом, и поступил предательски по отношению к своим меценатам, некоторые из которых были нашими верными друзьями и единомышленниками. Также, вы знаете, что человек, который известен вне этих стен, как Свами Рудрапада, еще раньше попал в руки врага, но он практически ничего не знает о нас. А меценаты — знают. Сейчас необходимо быстро и решительно установить причины этих событий, и устранить эти причины, после чего, составить план действий с учетом реальных обстоятельств. Все ли согласны с этим?

— Да… да… да… — прозвучали голоса.

— …Если все согласны, то я, как генерал Общества, постановляю: заслушать Бонлеха, который управлял действиями агента в Индонезии, запускавшего ложную мишень.

Костлявый, высокий и очень бледный блондин коротко кивнул.

— Мой человек действовал по плану. Он выпустил маленькую модель с настроенным радиопередатчиком, дистанционно вывел ее на нужный маршрут, и включил автомат, который, в свою очередь, в момент «зеро» включил этот передатчик, имитатор маяка. Несколько позже, этот мой человек умер. Съел что-то не то. Мне жаль его.

— Брат, — вкрадчиво произнес Грегор, — а ты уверен, что все так и было?

— К сожалению, генерал, я более, чем уверен. Когда случился провал, полиция сразу начала восстанавливать картину аварии по рассказу своего пилота. Сейчас вся схема движения суперсоника и имитатора размещена на сайте полиции Мадагаскара, и там просьба ко всем: сообщить о любых странных событиях, и прочее.

Грегор сделал паузу, предельно внимательно глядя в глаза костлявому, а потом резко повернулся к другому из сидящих за столом.

— А сейчас, братья, давайте заслушаем Чарльза. Он находился в Киншасе и должен был встретить агента из «Санта-Аргуса» после акции в Тамасино.

Крупный краснолицый мужчина с тяжелым подбородком и маленькими глазками, со вздохом, развел руками.

— Мне нечего рассказать вам, братья. Рейсовый борт из Тамасино прилетел без агента. Попытки выяснить что-либо, закончились без результата, и я вернулся сюда.

— Ты вернулся, брат, — произнес Грегор, — и ты сказал «дело сделано».

— Да, генерал, потому что это так и выглядело. Кто мог предвидеть, что этот пилот из полиции способен посадить мертвый реактивный суперсоник на воду, и непонятным образом добраться из середины океана до берега? И кто мог подумать, что какой-то неизвестный человек захватит агента по пути в аэропорт, запугает и допросит?

— Откуда ты знаешь, брат, — медленно выговаривая слова, спросил Грегор, — что этот неизвестный человек захватил агента именно по пути в аэропорт.

— Я знаю, — ответил краснолицый, — потому что после задания агент позвонил мне, и попросил подтвердить, что план остается в силе, и разрешить ему ехать в аэропорт.

Грегор ударил кулаком по столу.

— Чарльз! Ты раньше не говорил об этом звонке. Почему?

— Генерал, я не придал этому значения. У агента был телефон для экстренной связи. Возможно, агент хотел убедиться, что для него нет других поручений в Тамасино.

— Других поручений? — переспросил Грегор, — каких еще других поручений?

— Я не знаю, — краснолицый снова развел руками.

— Ты не знаешь, брат? А, может быть, ты давал ему какие-то поручения, и забыл нам сообщить, как забыл сообщить об этом звонке?

— Нет, Грегор! О чем ты подумал?! Нет! Ничего такого не было!

— Чарльз, — свистящим шепотом проговорил еще один участник, чем-то похожий на морщинистую галапагоссскую черепаху, — даже если ты не давал агенту каких-либо лишних поручений, ты понимаешь, что ты наделал, не сообщив нам о звонке?

— Э… э… Да, Кропс, я понимаю. Я нарушил дисциплину… Э… И должен заплатить оговоренный штраф. Я проведу оплату завтра, прямо с утра.

Кропс — морщинистая черепаха растянул почти безгубый рот в подобие улыбки.

— Ты не понимаешь, Чарльз. И, я опасаюсь, что за столом есть еще некоторые, кто не понимает. Я объясню. Агент не стал бы звонить, как мальчишка, посланный в лавку за галлоном пива, и спрашивать: не надо ли еще купить соленых орешков? Агент мог так позвонить, только если предположил, что ему отказывают в доверии. Вы понимаете?

— Я согласен с братом Кропсом, — громко подал голос еще один участник, средних лет мужчина, сложенный, как атлет и носящий гриву вьющихся соломенных волос, — этот звонок мог означать только, что агент подумал, будто он под подозрением в измене.

— Да, Тенлон, — ответил Кропс гривастому атлету, — и какой следующий вывод?

— Получается… — задумчиво проговорил Тенлон, — что агенту кто-то об этом сказал. А, поскольку агент не должен был держать включенными средства связи, до тех пор, пока находится на задании непосредственно в опасной зоне, кто-то сообщил об этом агенту лично, при встрече. И это, судя по всему, произошло уже после выполнения задания.

— Ему сообщил тот, — вмешался костлявый Бонлех, — кто его допрашивал.

— Да-да, — Кропс — черепаха дважды медленно кивнул, — И это становится понятно, если внимательно послушать фрагменты допроса, показанные TV Мадагаскара. Агент был уверен, что его допрашивает представитель заказчика. Он не знал, кто выступает здесь заказчиком «Санта-Аргуса»… К счастью, не знал… Но он думал, что это не допрос, а проверка лояльности. И это прослеживается по его оборотам речи.

— Получается… — снова сказал гривастый Тенлон, — что допрашивающий сумел как-то убедить агента. Тут я вижу две возможности. Или боль, страх, и шок, но это не очень просто выполнить. Или какие-то кодовые слова, убедившие агента.

— Кодовые слова… — задумчиво повторил за ним Грегор, и внимательно посмотрел на краснолицего Чарльза.

— Я… — Чарльз замялся, — Я ничего такого не знал. Никаких кодовых слов. У меня был телефон для экстренной связи с агентом, но и только.

— Что! — перебил его Грегор, — Что ты ответил агенту на его вопрос?

— Я… Я сказал: все нормально, все идет по плану, не беспокойся.

— …И, — свистящим шепотом добавил Кропс, — этими словами ты, Чарльз, оказал очень ценную услугу допрашивающему. Агент успокоился, решив, что это действительно не более, чем проверка на лояльность. Конечно, он разговорился. А результат известен.

— Но… Но я не думал… Я не хотел…

— Что еще ты успел сделать, Чарльз? — снова перебил его Грегор.

— Ни… Ни… Ничего… Клянусь!

— Чарльз просто сделал большую глупость, — со вздохом, прошептал Кропс — черепаха.

— Нет, — Грегор покачал головой, — Я-то знаю, что нет. Мне сегодня сообщил надежный источник: некто наш повернулся. Так иногда бывает, ибо человек слаб…

Прежде, чем кто-либо успел понять, что происходит, Грегори поднял пистолет, уже незаметно извлеченный перед этим из бокового кармана, и три раза подряд выстрелил краснолицему Чарльзу в центр груди. Грохот эхом отразился от стен зала. На лице у краснолицего возникло изумленное выражение, он явно не понял, что случилось… А секундой позже, начал сползать со стула, шлепнулся на пол, издал булькающий звук, вздрогнул всем своим массивным телом, и замер неподвижно. В воздухе остро пахло оружейным порохом и выделениями человеческого организма, сопровождающими в большинстве случаев такую внезапную насильственную смерть.

За столом возникла напряженная тишина, которую нарушил Кропс — черепаха.

— Хорошо, что здесь достаточная звукоизоляция, генерал.

— Как ты считаешь, брат Кропс, — глухо спросил Грегор, — я правильно поступил?

— Я еще не знаю, генерал, — ответил тот, — возможно, следовало тщательнее допросить покойного брата Чарльза, а возможно, нет. Но сейчас, надо прибрать здесь.

— Кадеты! — так же глухо обратился Грегор к четверым пока молчавшим участникам собрания, — включите робота-уборщика, который в шкафу. А мертвое тело отправьте в камин. Там, в глубине, есть интенсивный мусоросжигатель. Сделайте это!

— Да… Да генерал, — нестройным хором отозвались «кадеты» (на самом деле, такие же мужчины среднего возраста, как и все остальные за столом).

Негромко заурчал робот-уборщик, уничтожая следы «органических отходов» на полу. Кадеты, после краткого совещания между собой, сняли свои черные «кромвелевские» костюмы, чтобы не запачкать, и повлекли труп вглубь камина, через проем, высотой в полтора раза меньше человеческого роста. Работали они практически молча…

Грегор положил пистолет около себя на стол, хлебнул воды из кружки и произнес.

— Продолжим наши изыскания. Теперь мы знаем, что наши проблемы случились из-за предательства. Предатель устранен, но проблемы остались. Нет сомнений: кто-то из меценатов Цюриха, которых очень скоро выдадут Ассоциации, проговорится о нашем Обществе. Как нам поступить, кто скажет?

— Время не ждет, — бросил костлявый Бонлех, — надо улетать, пока пути не закрыты.

— Куда? — спросил Грегор.

— В один из тихих резерватов, генерал.

— Так, — Грегор сделал паузу, — залечь в тихом резервате. Центральная и Малая Азия с Аравией, или Калахари, или Внутренняя Боливия. Что из этого ты предлагаешь, брат?

— Я плохо знаю Боливию и Калахари, — ответил Бонлех, — и не могу предлагать это. А Центральная Азия не спасет, — жизнь там дешева и коротка, а люди продажны. Более разумным я считаю перебраться не в большой тихий резерват, а в маленький, и не на другом континенте, а в Англии. Я говорю о графстве Валлийский Поуис. У меня там имеются кое-какие контакты на уровне деревенских общин. Это близко, и можно переехать туда незаметно. Мы затеряемся, как небесные птички в облаке.

— Валлийский Поуис, — задумчиво произнес Грегор, — самая счастливая земля Англии. Древние спокойные холмы, белые зимой, зеленые весной, пестрые от цветов летом и красно-золотые осенью. Простая деревенская жизнь. Незатейливые пляски в пабе по вечерам. Веселые девушки… У тебя там есть девушка, брат Бонлех?

— Да, генерал, а что в этом странного?

— Странно то, брат Бонлех, что она чернокожая. Ты помнишь правила Общества?

— Я помню правила, генерал, но эта девушка не совсем черная, а полукровка, и все ее предки — граждане Соединенного Королевства уже далеко не в первом поколении.

— …Это сомнительный случай, — продолжал Грегор, — А по правилам, в сомнительных случаях следует советоваться с генералом. Или ты забыл, кто генерал Общества?

Тут костлявый Бонлех почувствовал неладное, и быстро потянулся через стол, чтобы перехватить пистолет… Недостаточно быстро. Грохнул выстрел и пуля, выпущенная практически в упор, попала ему немного выше правого глаза. Калибр был достаточно крупный, и пуля вынесла содержимое головы вместе с куском задней стенки черепа. Серовато-белые с розовыми прожилками кусочки мозга веером разлетелись по полу.

— Кадеты! — ровным голосом произнес Грегор, — у вас есть еще работа.

— Да… да… — донеслись голоса со стороны камина. «Кадеты» явно с трудом скрывали испуг. Они и к одному-то убийству не были готовы. А тут два подряд… Грегор очень спокойно положил пистолет рядом с собой на стол и с вызовом в голосе отчеканил:

— Если кто-нибудь осуждает мои действия, то пусть скажет сейчас.

Кропс — черепаха и гривастый Тенлон практически синхронно пожали плечами, давая понять, что действия генерала Общества Девяти ими ни капли не осуждаются. Грегор смерил обоих тяжелым взглядом покрасневших глаз, снова отпил воды из оловянной кружки, откашлялся и произнес.

— Из надежных источников, мне стало известно не только о предательстве Чарльза, да простит Господь Бог его грешную душу, и не только о грязной связи Бонлеха с самкой низшей расы. Мне также стало известно о том, что речь Свами Рудрапада на форуме в Сониеро, хотя завершилась крайне неудачно, но заронила в головы слушателей зерно, которое прорастет, если мы этому поможем со своей стороны.

Из камина заметно потянуло запахом паленого мяса. Количество биогенной органики, засунутой в фидер мусоросжигателя, превысило возможности штатной работы, так что рекламируемое «уничтожение отходов без дискомфортных эффектов» не получалось.

— Кадеты, — недовольно проворчал Грегор, — не начинайте сжигать второй труп, пока не догорит первый, иначе тут будет смрадно, как при пожаре на помойке… Брат Кропс! Почему до сих пор не поставлен промышленный мусоросжигатель?

— Я уже докладывал, генерал, — прошипел Кропс — черепаха, — для этого следовало бы разобрать одну из капитальных стен, иначе не получится по габаритам. А работа по демонтажу стены ради промышленного мусоросжигателя в частном клубе, вызовет различные нелепые слухи и подозрения. Ты сам сказал мне подождать с этим.

— Да… — нехотя признал Грегор, — ты прав… Но, вернемся к нашей теме. Речь человека, известного, как Свами Рудрапада, заронила зерно. Наш святой долг сделать так, чтобы зерно дало обильные всходы. Ассоциация мнит себя всесильной и непобедимой, но из надежного источника мне стало известно ее слабое место. Если мы удержим на своей территории достаточное количество заложников — граждан Ассоциации, то руки врага окажутся связаны Ком-Пактом, запрещающим наносить вооруженные удары по своим гражданам. Мы разместим заложников в стратегических точках, и будем удерживать позиции столько времени, сколько потребуется, чтобы Ассамблея Ассоциации, поняв бесперспективность силового пути, пошла на переговоры с нами. Мы с первого же дня выдвинем всего одно условие: представительство Сеннара и всего Великого кольца, в соответствие с волей Гуру Амритариши, должно находиться здесь, в Шотландии. Это требование не нарушает Ком-Пакт Ассоциации, и формально, не нарушает варварское постановление Эмердж-Жюри, запретившее нам владеть космическими аппаратами…

Грегор снова обвел тяжелым взглядом сперва — Кропса и Тенлона, а затем — четверых кадетов, сидящих на полу около камина, дожидаясь, пока сгорит труп Чарльза, чтобы отправить следом труп Бонлеха.

— …Итак, я высказался. Есть ли возражения против этого плана?.. Я вижу, все молчат. Следовательно, план утвержден. Остается проработать детали. Что касается граждан Ассоциации, которые станут заложниками — здесь все ясно. В Эдинбурге, в большой библиотеке всегда работает не менее двух сотен старших студентов из Ассоциации, и живут они в отелях, сертифицированных Патрулем, однако охраняемых весьма слабо, поскольку никто в Ассоциации не предполагает возможность мощной атаки. Итак, мы возьмем заложников. Каковы будут ответные меры Ассоциации, брат Кропс?

— Мы все помним, — свистяще прошептал Кропс, — синхронное восстание в Джорджии, Аравии и Малой Азии в 2050-м. В первый час после актов неповиновения, Патруль уничтожил все спутники коммуникации и слежения, которые тогда у нас еще были. В следующий час, Патруль уничтожил инфраструктуру авиасообщений. Через три часа началась бомбардировка графитовыми бомбами. Пропало электричество и средства наземной коммуникации. Через шесть часов началась точечная бомбардировка всех транспортных узлов и складов с топливом. В ответ, лидеры восстания казнили двоих заложников — граждан Ассоциации. Через два часа после этого, началась тотальная бомбардировка продовольственных складов и сетей водоснабжения. Прошел день, и мятежные города запросили пощады. Они выдали лидеров, а в Джорджию Патруль высадил мобильный отряд и… Мы помним, что нам, пришлось пожертвовать тремя братьями, чтобы сохранить Общество и переждать тяжелые времена.

— Брат Кропс, — сказал Грегор, — я просил тебя рассказать о мерах, которые примет Ассоциация, а не напоминать нам всю историю того восстания. Действительно, мы оказались тогда не готовы к атакам Патруля, но теперь мы уже знаем, как они будут действовать. Кто предупрежден, тот вооружен. Мы, во-первых, рассредоточим запас продовольствия, воды, топлива и медикаментов. Во-вторых, мы уже завтра раздадим доверенным людям гелиографы и таблицы Морзе, чтобы сохранить связь. Мы также раздадим велосипеды и лошадей с повозками. В-третьих, мы раздадим тем же людям стрелковое оружие с боеприпасами. И, в-четвертых, последнее, но немаловажное: мы организуем выступление главы Церкви Шотландии по TV-каналам. Послезавтра он обратится ко всем верным прихожанам, это более половины взрослого населения, и призовет их поддержать нашу борьбу за свободу… Что вы хотите добавить, братья?

Наступила тишина. Было слышно лишь, как ровно гудит пламя в мусоросжигателе, и жалобно пищит робот-уборщик, наткнувшийся на труп Бонлеха и сообщающий, что технически неспособен убрать такой крупный фрагмент органического мусора.

— Хороший и необычный план, — прошептал Кропс — черепаха, — требует тщательного обдумывания и шлифовки. Одна мелочь может погубить все.

— Да, брат Кропс, — согласился гривастый Тенлон, — я с тобой согласен. План генерала необычен и он станет неожиданностью для Ассоциации. Но именно его необычность требует быстрой и тщательной проработки.

— Быстрой, — повторил за ним Грегор, — это главное. Мы должны принять все решения сегодня, здесь, в этом зале, и начать реализовывать немедленно!

— Это крайне сильный подход к делу, генерал, — Кропс — черепаха кивнул.

— Надо решить все быстро, надежно, прямо сейчас, — добавил Тенлон.

— Да, это правильно, — подтвердил Кропс.

Грегор снова хлебнул воды из оловянной кружки и ударил кулаком по столу.

— Я рад, что вы быстро поняли и поддержали меня. Сейчас каждый из вас возьмет лист бумаги и напишет основные пункты, которые надо проработать.

— Генерал, — обратился к нему Тенлон, — позволь, я выключу этого дурацкого робота, он пищит и сбивает меня с мысли.

— Конечно, выключи, брат Тенлон, — согласился Грегор, — этот писк здесь неуместен.

Гривастый кивнул, встал и направился к роботу, но почему-то не по кратчайшему из возможных путей, а иначе: обходя стол за спиной у Грегора. И, прежде, чем генерал осознал эту маршрутную странность, гривастый успел выдернуть из кармана своего «кромвелевского» костюма кусок тонкого провода с двумя длинными штекерами на концах. Миг, и этот безобидный на вид предмет захлестнул шею Грегора, оказавшись классической удавкой. Она стянулась на горле, врезаясь в мясо, пережимая артерии и гортань. Генерал вскинул руки к шее, инстинктивно пытаясь освободиться, а один из сидевших на полу «кадетов» с криком метнулся ему на помощь. Но, Кропс — черепаха, успел завладеть оставшимся на столе пистолетом и выстрелил «кадету» точно в центр живота. Тот вздрогнул, сложился пополам и рухнул на бок. Кропс повернулся и всадил вторую пулю в живот продолжавшему трепыхаться Грегору. Тело генерала обмякло.

Тенлон сорвал с шеи главы Общества Девяти удавку (опять ставшую, как бы, просто безобидным проводом) и с гримасой отвращения бросил этот предмет под стол.

— Это была, увы, необходимая мера, — спокойно прошептал Кропс — черепаха, убирая пистолет в карман, и равнодушно глядя, как тело генерала сползает на пол, — Грегор, к сожалению, слишком увлекся оккультизмом, мистическими расовыми доктринами, и различными оракулами, шаманами, гадателями и прорицателями. Такие увлечения не доводят до добра. Тибетская шамбала смешивается с реальностью, и вот результат. Я преклоняюсь перед Грегором, это был один из величайших генералов Общества.

— Да, — буркнул гривастый Тенлон.

— А тот кадет… — Кропс кивнул в сторону трупа, скорчившегося посреди зала — был его незаконнорожденным старшим сыном. Ошибка молодости. Грегор так стеснялся этой ошибки, что это тяготило обоих. Да утешит их теперь Господь Бог.

— Аминь, — добавил Тенлон.

— …Но, к счастью для нас, — продолжил Кропс, — я заранее заметил некоторое душевное нездоровье Грегора, и принял определенные меры, в частности, перестановки в охране резиденции Общества. Благодаря этому, у нас не будет дополнительных проблем из-за необходимости объяснять кому-то снаружи некоторые трагические события… Братья, сегодняшнее собрание Общества продолжится после того, как я отдам необходимые приказы охране, и прослежу за их выполнением. Брат Тенлон, я прошу тебя остаться старшим здесь и проследить за устранением некоторого беспорядка.

— Да, — отозвался гривастый, и после паузы уточнил, — Да, генерал.

Через два часа Кропс — черепаха спокойно занял место во главе стола, и прошептал:

— Братья! Я расскажу о наших дальнейших действиях. Покойный брат Бонлех… Я очень сожалею о его смерти, его огромный опыт и связи чрезвычайно пригодились бы нам… Покойный брат Бонлех правильно расставил акценты. У нас есть не более трех суток на то, чтобы перебраться отсюда в другую резиденцию, о которой не догадываются враги. Валлийский Поуис выглядел идеальным местом, но теперь, к сожалению, мы не имеем возможности этим воспользоваться. Теперь, самым надежным местом для нас является конспиративная площадка в Калахари, Южно-Центральная Африка. За трое суток, нам следует заполнить бреши в составе Общества, уладить все дела, и перелететь на новое место. Следующее собрание Общества состоится послезавтра, здесь, в обычное время.

Кропс сделал паузы и продолжил:

— Нам надо закрыть бреши, возникшие в Обществе Девяти. Я, генерал, объявляю: трое кадетов с честью выдержали свое Испытание, и я приветствую трех новых офицеров: Ленкса, Нимита и Маара. Наш офицерский состав, при старшинстве офицера-ветерана Тенлона, укомплектован. Сегодня каждый из троих новых офицеров узнает имя того соискателя — кандидата в кадеты, которого он должен привести послезавтра на наше собрание. Эти имена были подготовлены заранее, с учетом ваших связей и знакомств, поэтому они будут вам знакомы. Заранее проверено, что каждый из этих кандидатов соответствует шести критериям: Влияние, власть, воля, разум, твердость в истинной религии, и готовность верно служить нашему святому делу. Вы приведете сюда этих кандидатов послезавтра к вечеру. Понятно ли вам?

— Понятно…

— Понятно…

— Понятно… — вразнобой отозвались «кадеты», только что ставшие «офицерами».

Кропс сделал еще одну паузу и посмотрел на гривастого Тенлона.

— Четвертого кандидата в кадеты приведу сюда я сам. А тебе, брат Тенлон, поручается особое задание. Оно касается человека, которого ты знаешь. Сейчас я сообщу об этом человеке нечто, о чем ты не знал. Слушай. Это — наш ключ к площадке Калахари. Тебе следует договориться с… Я вижу по глазам, что ты догадался, о ком речь.

— Да, генерал, — спокойно сказал Тенлон, — я догадался. Но как договориться с…

— Я, — перебил Кропс, — покажу тебе некоторые файлы. А остальное зависит от тебя.

Ранним утром, полиция обнаружила четыре дорогих автомобиля совсем в другом месте, гораздо севернее, в районе Форт-Август, на озере Лох-Несс. Судя по следам, пассажиры устроили пикник на берегу, а шоферы играли роль кухонной прислуги. В общем, ничего необычного. Но в какой-то момент, все — и пассажиры, и шоферы — загадочно исчезли… Пресса сообщила о новой загадке, связанной (ну, конечно!) с Лох-Несским чудовищем.

А вечером того же дня, в Хэддингтоне, недалеко от Гуллана, в маленьком уютном, но бешено дорогом клубном баре, достоверно стилизованном под средневековый винный погреб, сидели за столиком двое. Девушка, которая два превращения назад носила имя Рианон, и мужчина средних лет, который сутки назад так ловко орудовал удавкой.

— Эннике, у вас было много мужчин? — неожиданно для себя спросил мужчина.

— О! Тенлон! Как нескромно и пылко вы говорите. Если я отвечу, что да, много, то вы расстроитесь? А если, наоборот, я отвечу, что у меня никогда не было мужчины, что я девственница, то вы обрадуетесь? Наверное, это сложный вопрос, я читаю некоторое замешательство на вашем лице. Но, во всяком случае, мне уже больше 21-го, так что я взрослая девушка, и я делаю, что хочу. Если я захочу, то полюблю, а если не захочу… Пожалуйста, Тенлон! Не делайте такое рассерженное лицо, у вас от этого появляются складки на лбу, а портить морщинами такой красивый высокий лоб — это вандализм!

— Вы язвительны, Эннике, — с улыбкой заметил Тенлон и дал знак официанту налить в высокие бокалы вина на треть, — мне кажется, вы способны высмеять любую идею.

— Что вы! — произнесли ее безукоризненно очерченные губы, а ярко-синие глаза с едва заметными аквамариновыми лучиками, расширились от удивления, так что длинные ресницы почти коснулись бровей, — в мире есть идеи, перед которыми я преклоняюсь.

— Эннике, вы перед чем-то преклоняетесь? Не могу поверить.

— Напрасно вы не верите, — ответила она, — Может быть, смысл жизни человека в том и состоит, чтобы отыскать идею, достойную преклонения. Тут очень легко ошибиться. Множество идей пристают к тебе на улице, в поезде, в супермаркете, как раздатчики рекламных листков о скидках. Только сегодня и только у нас! Спешите! Берите! Но, достойные идеи не распространяются путем криков зазывал и ярких бумажек.

Сказав эту фразу, девушка замолчала, покрутила в пальцах бокал, коснулась губами поверхности вина, и вновь поставила бокал на темное дерево стола.

— И какой же вывод? — спросил Тенлон, — как найти ту идею, которая достойна?

— Это очень просто, — Эннике окинула взглядом бар, — Надо искать то, что не на виду и стремиться к тому, на что не указывают дорожные знаки, нарисованные для ленивых субъектов, старающихся никогда не заступать за черту унылой обыденности.

— Вы презираете все обыденное? — задал он новый вопрос.

— Нет, — она покачала головой, — обыденное необходимо. Оно тот равномерный фон, на котором талантливый художник может работать кистью, мелком или грифелем. Если обыденное оказалось негодным фоном, художник смоет эту обыденность и загрунтует поверхность холста другой обыденностью. А историкам кажется, что это смена эпох.

— Под художником вы понимаете Бога? — предположил Тенлон.

На лице Эннике возникла очаровательная игриво-ироничная улыбка.

— Что вы! Бог в той интонации, как вы сейчас произнесли, это как раз обыденность. Или синоним обыденности. Нечто абсолютно скучное, пока по нему не прошлись красками. Сущность Бога в этой интонации: серый ком унылых «нельзя» и «надо». Конечно, есть другие боги, и богини. Ослепительно-яркие, непредсказуемые, волшебные… В четырех сторонах света люди в древности старались изобразить таких богов и богинь. Эллины и индусы, ацтеки и гавайцы… Но, эллины ужасно скучны, и даже буквы у них какие-то занудные. Индусы ужасно помпезны, и в их многословии теряется смысл. Гавайцы так легкомысленны, что им быстро надоедает что-либо изображать, и они просто живут. А ацтеки были такими мрачными, что все вымерли.

— А бушмены? — на удачу спросил Тенлон.

— У бушменов получилось. Но далеко не каждый поймет их легенды и их песни.

— …И вы, Эннике, из тех, кто может это понять?

— Нет, Тенлон, я из тех, кто это понял.

— Вот как? Вы были в Африке?

— Вы опять не угадали. Я не была в Африке. Я жила там. Если выражаться эпически, то именно в Африке, а точнее, в Калахари, прошла моя самая ранняя юность.

Тенлон сделал два глотка вина из своего бокала.

— Вы меня интригуете, Эннике. Вокруг вас ореол тайны.

— Да. А вас это пугает или наоборот возбуждает?

— Меня это привлекает. Как получилось, что такая истинно-шотландская девушка…

— …Я не шотландка, а британка. А получилось очень просто. Мой род уже триста лет связан с Калахари. Мой дальний предок в конце XIX века был инженером и начинал строить железную дорогу из Кейптауна в Южной Африке до Булавайо в Зимбабве. Он получил участок строительства в Бечуаленде — Ботсване, в дистрикте Палапе.

— Вы гордитесь им? — спросил Тенлон.

— Да. Но не потому, что он строил эту дорогу, а потому, что он многое понял. И с тех времен, связь нашей семьи с Калахари никогда не прерывалась. Мои предки помогали строить аэропорт Мвана в XX веке и звездный портал Лкела в XXI веке.

— Звездный портал? Скрытый город, где работал Гуру Амритариши?

— Чушь, — припечатала Эннике, — И скрытый город — чушь, и гуру тоже чушь. Выдумка таблоидов. Моя прабабушка рассказывала мне реальную историю Лкела. А я летала в звездный портал много раз. Конечно, он уже давно не был звездным. И, вряд ли когда-нибудь снова станет звездным. Такая у нас свободная планета. Гордость галактики…

В этот момент Тенлон понял, что надо делать решительный шаг. Сейчас или никогда.

— Эннике, а вы хотели бы это изменить?

— Что — это?

— Изменить судьбу, — пояснил он, — и снова сделать Лкела звездным порталом.

— Пустые мечты, — девушка махнула рукой, — Ассамблея Ассоциации и так разгневана дурацкими играми фальшивого индуса и тупых швейцарцев на Мадагаскаре. Если вы попробуете строить секретные космические корабли, вас вычислят и натравят на вас Патруль. От вас останется только тень, как от бедняг на Айонском мосту в Хиросиме четверть тысячелетия назад. В этом случае, я, конечно, буду приносить трогательные цветочки на вашу тень, но живым вы мне больше нравитесь.

— Послезавтра, — спокойно ответил Тенлон, — я вылетаю в Габороне, а оттуда в Лкела.

— Не советую, — сказала она, — В Лкела не любят чужих.

— Я слышал об этом. Но у меня есть надежда, что вы полетите со мной.

— Вы так очаровательно самонадеянны, — с легкой иронией отреагировала Эннике.

Тенлон улыбнулся и тряхнул своей гривой.

— Меня вдохновляет идея. Идея звездного портала, перед которой я преклоняюсь.

— Я тоже, — став неожиданно-серьезной, сказала Эннике, — кто еще полетит с нами?