Неандертальский томагавк в астроархеологии

35 Следующее утро Периферийный аэродром Дабао Нечто о криптологических играх

Девушка-подросток, смуглая, худенькая, но не хрупкая, коротко стриженная, одетая в свободные шорты и рубашку одинаковой буро-зеленой камуфляжной раскраски, и с рюкзачком цвета хаки (стиль патруля в полевых условиях), уверенно свернула к депо площадке в любительском секторе, и подошла к оранжевой машине типа «летающий угольник». Владелец «угольника» — молодой монгол, довольно высокий, спортивно сложенный и одетый в нечто вроде яркого горно-туристического костюма образца «тропики», широко улыбнулся и помахал рукой. Девушка, подойдя примерно на расстояние шага, звонко хлопнула своей ладонью по его ладони.

— Привет, Улан! А твоя сестренка еще не?

— Привет, Люми. Еще не. По info, рейс из Ерол-Гуй только-только приземлился.

— Ясно. А ты, правда, придумал подарки для флифло?

— Огромный мешок в багажнике, — ответил Улан и в свою очередь спросил, — как дома?

— Так, — Люми пожала плечами, — Мама и тетя Сэлли ворчат, что Эмердж-Жюри совсем охренело, и что папа на Мадагаскаре, фактически, под комендантским арестом. Мы с ребятами… В смысле с Гронтом, Крокс и Блайсом стараемся смотреть с оптимизмом. Мелкий Покко кушает, спит и не участвует — такой возраст. В общем, как-то мутно.

— Мм… да, — Улан пожал плечами, — я знаю эту историю только по сети и по TV, но…

— Что? — спросила она.

— …Но, действительно, мутно. Бесследно исчезающие люди и самолеты. Непонятные скрытые блоги с рассказами об угрозах. Шпионский детектив прошлого века. А может, позапрошлого. Так уже давно не бывает. Это похоже на дурацкий розыгрыш.

Люми кивнула головой и вздохнула.

— Мама говорит то же самое. Но люди исчезли. Двое в воздухе и двое на земле.

— Двое на земле? — переспросил он, — вроде, было только про одного парня из службы технической поддержки аэродрома Тамасино.

— Сегодня передали, — сказала Люми, — в Тамасино пропал еще менеджер логистики из Свазиленда. Что-то с бытовой химией. Он взял на день электромобиль — внедорожник в агентстве, бросил на пустоши, недалеко от моря, ушел куда-то, и не полетел вечерним рейсом в Киншасу, хотя резервировал место на борту.

— И это… — Улан задумчиво цокнул языком, — …Тоже как в шпионском детективе.

— Да, — она кивнула, — и еще, мама говорит, что пресс-конференция Свами Рудрапада в Сониеро, чуть севернее Тамасино, в кампусе «Клуба контактов с Великим Кольцом», назначена подозрительно быстро. Прикинь: этот Рудрапада шифровался столько лет, а теперь вдруг объявляет публичное шоу и сам просит, чтобы было побольше полиции.

— Мм… да… В смысле, йора Ноэми считает, что Рудрапада знал заранее?

— Вот, — лаконично отозвалась Люми и пожала плечами.

В этот момент, трое молодых парней, возившихся с небольшим авиа-грузовиком на вспомогательной полосе, как по команде повернули головы в одном направлении, и практически хором исполнили восхищенный свист. Причиной данного вокального экспромта была невысокая очень смуглая девушка монголоидного типа, сложенная, пожалуй, слишком плотно, чтобы претендовать на идеальность фигуры, но одетая настолько в соответствие со своей комплекцией, что все несообразности волшебно превращались в достоинства. Серебристо-серая короткая туника со щедрым вырезом, подпоясанная широким кушаком сверкающего рубинового цвета, четко выделяли из суммарной картины именно те элементы, которые… Которые и вызвали такое яркое одобрение местных ценителей женской красоты. И, кстати, ноги — сильные, изящные, немного коротковатые и толстоватые… Но последние два обстоятельства отменялись отлично рассчитанной открытостью от середины бедра и до ступни (на девушке были сандалии, состоящие из подметок и ленточек-липучек, обвивавших лодыжку).

Девушка дружелюбно помахала рукой свистящей команде и продолжила движение.

— Это и есть твоя сестренка? — спросила Люми.

— Да. Она считает себя секс-символом Гоби. Может, это и не совсем так, но, в смысле самооценки для девушки это правильный подход к жизни… Ойун, привет, это Люми, Люми, это Ойун…Кстати, Ойун, а где твой багаж или вроде того?

— А зачем? — с искренним удивлением спросила молодая монголка.

— Ну, не знаю… — протянул ее брат.

— Вот и я не знаю, а значит, незачем. Кстати, привет! — Ойун звучно чмокнула в щеку сначала Люми, а затем брата, — Ну, нас что-нибудь здесь держит, или можно лететь?

— Можно лететь, — ответил Улан.

…Когда город Дабао и прилегающий залив головокружительно провалились вниз под крыльями «летающего угольника», Ойун, как бы между прочим сказала.

— Улан, поверни, пожалуйста, чуть восточнее.

— Зачем? — спросил он.

— Небольшой крюк, — пояснила она, — надо забрать одного дядю с островка Вайаг.

— Небольшой!? — воскликнул Улан, посмотрев на штурманский экран, — Сестричка, ты знаешь, что Вайаг это у северо-западного берега Папуа? Километров триста вбок!

— Улан, не ворчи. Ну что такое триста километров? Большое дело…

— Ладно… — он чуть повернул штурвал влево, — а теперь, может, ты расскажешь, что происходит? У меня такое чувство, что мы играем в древних кладоискателей.

— Я тебе рассказывала про Сигни… — начала Ойун.

— Э… Про девушку, из вашего клуба, которая пропала позавчера вместе с пилотом?

— Да. Я здорово расстроилась. Мы в клубе все дружим и… Ты понимаешь… А вчера я сидела на море Тетра, и ломала голову над одной задачкой… Задачка достойная, и я расскажу потом, если интересно… Вдруг — вызов по мобайлу. Видеокамера абонента заслонена какой-то хреновиной, и голос незнакомый, но… Он произносит одну фразу, которую могла знать только Сигни. Я не буду объяснять, что за фраза. Так, маленькие женские тайны. Важно, что кроме Сигни этого никто не знал! Я обалдела, а голос…

— Мужской голос? — перебила Люми.

— Нет, голос женский… Так вот, этот голос попросил меня послушать молча, а потом произнес еще две фразы и предложил что-нибудь спросить, если я сомневаюсь, но не называть имен. Я, конечно, спросила… И голос дал правильный ответ. Это возможно только если Сигни жива, и была там, рядом, но общалась через посредника, чтобы не раскрыться в случае, если кто-то подслушивает или подглядывает. Мы в клубе часто играли в такие игры, вроде как у древних тайных обществ. Ну, ты понимаешь…

Улан постучал кулаком по колену.

— Сестричка, я все понимаю, но ваши игры зашли как-то уж слишком далеко.

— Да, — согласилась она, — игры зашли далеко и в неправильную сторону. Мы здорово насвинячили, а Свами Рудрапада оказался полным говном. Но это я забегаю вперед. Короче: у нас есть план. На островке Вайаг живет магистр Шинрю с Хоккайдо. Он гениальный баллистик-астрофизик… Ну, по крайней мере, очень выдающийся. На островке Просперити — ссыльный магистр Омбоо. Он очень много знает про Великое Кольцо. Если собрать троих вместе, то мы найдем Сеннар. Наверняка найдем.

— Ойун, — вмешалась Люми, — я не поняла: кто третий?

— Мой братик, разумеется, — ответила монголка, погладив Улана по плечу.

— А я-то каким боком к этому? — удивился он.

— Братик! — укоризненно произнесла Ойун, — Я не совсем дура, и знаю, чьи заметки по прикладной теории тактических игр рекомендуют на факультете сварнетики.

— Ах, вот оно как… — Улан снова ударил кулаком по колену и задумался.

— Э… — Люми почесала себя за ухом, — А чем я могу помочь?

— Ты? — Ойун сделала большие глаза, — Это же понятно! Магистр Омбоо втравил тебя в решение своей проблемы с флифло. Он хотел втравить твоего папу, но так получилось. Короче, я думаю, пара слов об этом, и он согласится симметрично компенсировать. В смысле, сделать кое-что для тебя: подумать над задачей про Сеннар, и еще, уговорить магистра Шинрю, с которым они давно знакомы по линии альтернативной науки. Если окажется, что его влияния мало, то есть еще я. На своем блоге магистр Шинрю прямо пишет, я цитирую дословно: «В моей жизни две всепоглощающие любви: математика Вселенной и прекрасные женщины Хоккайдо». А я похожа на уроженку Хоккайдо. Не сильно похожа, но, я думаю, достаточно. И вообще, ключевой эпитет «прекрасные», а «Хоккайдо» это так, формальное выражение признательности к малой родине.

Это же время.

Ареал Сквот. Остров Фаркуар (бывшие юго-западные Сейшелы).

Молодая женщина с фигурой амазонки, кожей цвета темного золота, круглым лицом с экзотически смешанными чертами мексиканской и центральноафриканской расы, и с темными прямыми волосами, собранными в четыре коротких хвостика (два по бокам затылка и два по бокам лба). Она неторопливым стилем лягушки переплывала бухту, буксируя двоих малышей, уцепившихся с двух сторон за широкий пластиковый пояс. Собственно, этим поясом одежда амазонки исчерпывалась.

Группа из четырех человек наблюдала за этим заплывом из-под навеса нижнего яруса пагоды, стоящей на пляже… Эрл Трент слегка стукнул своего внучатого племянника кулаком между лопаток и поинтересовался:

— Хей-хей! Красивая у тебя кузина, а?

— Так, это Лимай? — спросил Флют.

— Она самая, — подтвердила магистр Чикити.

— Вы не очень-то похожи, — заметила Сигни, посмотрев сначала на плывущую к берегу женщину, а затем на «лучшего из живущих пилотов».

— Ну… — Флют почесал в затылке, — у нас с ней генезис на три четверти разный.

— Вы похожи! — возразила магистр, — Лимай такая же маленькая хвастунишка, как ты.

— Тетя Чики! Я никогда не хвастаюсь попусту. А гипертрофированная скромность, как известно, вредит нервной системе и портит аппетит. Так что не надо наезжать.

— О! Хо! — воскликнул эрл, — Племянник, ты говоришь в точности, как она!

— Правда? — удивился «лучший пилот».

— Э! Ты же не думаешь, что твой троюродный дедушка дурит тебе голову.

— Конечно, не думаю, дядя Трент, — дипломатично согласился Флют.

Тем временем, амазонка вышла из воды. Оба малыша теперь сидели у нее на плечах, держась за хвостики ее оригинальной прически.

— Лимай! — крикнул эрл Трент, — мы здесь!

— Сейчас подойду, дедушка, — ответила она, аккуратно поставила малышей на песок, и шутливо хлопнула каждого по попе, видимо в том смысле, что теперь пора бы им, для разнообразия подвигаться самостоятельно. Те взвизгнули то ли в порядке реакции на шлепки, то ли исключительно для куража, и помчались к группе молодых людей, что-то делающих около берега с пирамидой свежесобранных кокосовых орехов. А амазонка поправила свой пластиковый пояс и изящным скользящим шагом двинулась к пагоде. Примерно на полпути она перешла на бег, а в финале сгребла в охапку Чикити и без видимых усилий подбросила где-то на полметра.

— Прекрати хулиганить! — проворчала магистр, приземляясь на руки к правнучке.

— Но я так зверски рада! — ответила Лимай, поставила прабабушку на ноги, и сразу же прыгнула на Флюта, повиснув у него на шее, — Кузен! Обалдеть как здорово с тобой познакомиться.

— Ну, ты вообще, — ответил он, похлопывая ее по спине, — а если бы я грохнулся?

— Но я видела, что ты не грохнешься, — возразила амазонка, соскользнула с его шеи и стремительно развернулась к Сигни. Та, предугадав предстоящие события, покрепче уперлась ногами в бамбуковый пол, и не зря: Лимай прыгнула на нее, крепко сжав в объятиях. Кольцо рук амазонки было, как жесткий обруч. Впрочем, объятия оказались короткими. Дальняя кузина Флюта влепила скандинавке звучный поцелуй в нос, отскочила на шаг и объявила:

— Сигни! Ты классная! Я слышала про ваш с Флютом нырок, заплыв и абордаж! Это в почетный листинг! Обалдеть! Круто! Я торчу! Честно!

— Ты тоже классная, — ответила Сигни, — а твоя прыгучесть… Это… внушает…

Лимай звонко расхохоталась, хлопая себя по бедрам, а потом, сделав серьезное лицо, повернулась к эрлу.

— Ты меня, вроде, звал по делу, дедушка. Что-то еще случилось, или как?

— Не случилось, но случится. Некто Свами Рудрапада проводит завтра в полдень пресс-конференцию в Сониеро, на Мадагаскаре. Центральная фигура пресс-конференции, это Сигни. Правда, по плану она должна лежать вместе с твоим кузеном на дне Индийского океана, между архипелагом Илои-Чагос и островами Кокос. В этом весь смысл, на этом строится вся логика кукловодов, придумавших аферу с «Великим кольцом».

— Великое кольцо, это не афера! — вмешалась Сигни, — Это замечательная идея! То, что Рудрапада оказался продажной свиньей, прислужником индиков из Цюриха, никак не отменяет плюсов Великого кольца. Ты же не говоришь, что ракетная техника — дерьмо, потому что у ее истоков стояла всякая нацистская сволочь!..

— О! Хо! — эрл Трент шагнул вперед, обнял скандинавку и повернулся к Флюту, — Внук! Честное слово, я тебе завидую! Такая гордая и волевая женщина! И такая красивая!

— …И не надо меня тискать, я не сиамская кошка, — пробурчала Сигни и чувствительно пихнула эрла в бочкообразное деревянно-твердое пузо.

— Ой-ой-ой, — он разжал руки и отступил, — только не надо стучать по моей голове, это достояние сообщества Сквота.

— Я и не собиралась, — ответила она.

Эрл Трент с серьезным видом кивнул.

— Это хорошо, что ты не собиралась стучать по моей голове. А скажи-ка: готова ли ты защищать эту голову от прямого физического нападения?

— Так, на тебя вроде, никто не нападает, — удивленно заметила она.

— Я сейчас говорю, — пояснил эрл, — не о защите от конкретного нападения, а о функции защиты. Готова ли ты быть одним из моих телохранителей?

— Спасибо за предложение, Трент, — ответила Сигни, — но меня пока вполне устраивает работа, которой я занимаюсь. Но, если тебе понадобится помощь в сфере архитектуры сетевых коммуникаций, то обращайся ко мне без проблем, как к другу. Я помогу. Это профессия, которой я неплохо владею.

— И тебе спасибо, — эрл Сквота широко улыбнулся, — я запомнил, и обращусь к тебе. Но предложение о роли телохранителя не отменяется.

— Я что, чего-то не понимаю? — предположила скандинавка.

— Вот-вот, — Трент кивнул и повернулся к магистру Чикити, — мама, ты слышишь? Эта прекрасная и немного сердитая юная леди действительно кое-чего не понимает.

— Хм, — буркнула магистр, — А я, значит, должна объяснять ей это вместо тебя? Сынок, скажи честно, когда ты вырастешь из детской колыбельки? Как тебе не стыдно, черт побери? Тебе вот-вот исполнится сто лет, а все «мама — мама»…

— Но, мама…

Чикити вздохнула и ласково отвесила эрлу звонкий подзатыльник.

— Ладно. Я объясню. Хотя это и не сказано прямо в Ком-Пакте Солярной Ассоциации, сложилась практика, по которой главы автономных коммун — участников Ассоциации, представленных на Ассамблее — т. н. «консулы» — ходят на охраняемые мероприятия с собственной силовой группой в количестве четырех бойцов при полной экипировке. Боевое оружие, каска с лицевым щитком, бронежилет и прочее. Четверка полностью в сфере ответственности консула, и не подлежит даже фейс-контролю, ты поняла?

— Ага… — Сигни почесала себе спину между лопаток, — Значит, если я буду в четверке телохранителей Трента, то спокойно пройду в козырный сектор пресс-конференции, абсолютно никем не замеченная. Так?

— Правильно, детка, — магистр кивнула.

— Итак, юная леди, ты готова стать волонтером нашей гвардии? — спросил эрл Сквота.

— Я готова, Трент. Правда, телохранитель из меня, как из белого медведя пианист.

Все пятеро (включая саму Сигни) весело рассмеялись. Потом эрл поинтересовался.

— А из пушки ты стрелять умеешь?

— Смотря из какой, — ответила она.

— Вот из такой, — Трент ловко вытащил из висящего на стене чехла короткое ружье с толстым стволом и пистолетной рукояткой, — держи!

— Ну… — скандинавка взвесила в руке оружие, — это «lanza heavy full-auto». У нас на Шпицбергене такие у егерей. Я из этого стреляла несколько раз, ради любопытства.

— И достаточно, — сказал он, — Главное, если тебе придется реально стрелять, хотя это крайне маловероятно, не зацепи мирных граждан. Лимай, ты уступишь Сигни третью позицию в «коробочке», договорились? И на счет экипировки, покажешь, что и как.

— Запросто, дедушка!

— Ух… — Сигни удивленно посмотрела на кузину Флюта, — значит ты телохранитель?

— Ну! — Лимай кивнула, — пошли, подгоним тебе тапки, жилет, портупею, и каску.