Попробовать иномирный горячий шоколад я не успела. А если по чесноку, то последнее, что я сейчас хотела делать, — это проверять, как шарахнет по моему земному организму в целом и мозгам в частности этот «фирменный» напиток.
— Как-нибудь в другой раз, спасибо, — я поставила кружку на подоконник.
Надеюсь, другого раза не будет. На Земле меня ждала учеба на подготовительных курсах, и я дала себе слово: профессия мечты будет моей. Поэтому задерживаться в этом, пусть и технологичном (ха-ха!) мире, где метро считается древностью, а за попаданство навечно ссылают в монастырь, я не собиралась.
Как вернуться назад — вопрос серьезный. И лучше над ним думать не на замутненную всякими напитками голову. Тем более, мне кажется, поскольку есть портал, переместивший меня сюда, должен быть и портал, работающий в обратном направлении. Ну, если верить законам сохранения.
Бросила быстрый взгляд в окно. Никого.
Вопрос о возвращении домой идет под номером два. А пока на повестке дня у меня проблема номер один — инквизитор. Из монастыря я точно не найду обратный путь на Землю.
— Как знаешь, — устало произнес Массиус и в несколько глотков осушил свою кружку. — Зря отказываешься. Силы восстанавливает моментом. То что нужно.
— После тяжелого трудового дня? — продолжила я популярную в своем городе фразу. Только произносили ее часто не после кофе.
— Не понял.
— Хорошо потрудился, говорю. Меня вот поймал. Даже побегать пришлось. Пару десятков метров. А теперь, довольный, ждешь инквизицию, да?
— Так надо.
— Кому надо?
— Всем нам. И тебе тоже.
— Мне? Надо в монастырь? Я такого не говорила, — зря я его дразню. Зря! Но остановиться не могла. Лишь переводила взгляд с грубоватой равнодушной фигуры, застывшей в паре метров от меня, на дорогу, виднеющуюся в окне, и выдавала очередную едкую фразу. Как будто слова могли пробудить совесть в этом брутальном лесном жителе. Он наверняка и слов-то «гуманизм», «равенство полов», «эмансипация» не знает. Подумала, но прежде чем опомнилась, очередная фраза с этими самыми словами растворилась в воздухе.
Массиус молча бросил на меня очередной тяжелый взгляд. А потом вытянул левую руку и, смахнув со стола в ладонь уже знакомый мне инструмент, поднес его к губам, а правой принялся ударять по язычку.
В первые минуты звуки, вылетавшие из-под руки отшельника, растворялись в воздухе мурчанием кошки. Массиус тряхул головой и, чуть притопывая в ритм ногой, еще яростнее затеребил язычок инструмента, в ответ озарившего лачугу ослепительным зеленым светом.
Вау! Ну ничего себе спецэффекты!
Я даже на несколько секунд забыла, что ответа на последнюю фразу так и не получила. И тут процветает газлайтинг. А еще хвастается своим продвинутым миром! Какой же он продвинутый. Один в один как на Земле!
Пока я ворчала и перебирала про себя ругательства, Массиус вошел в азарт и во всю силу ударял по инструменту.
Секунда, другая, и отшельник, теперь уже покачиваясь в такт мелодии, бросил взгляд в окно. На небо. На миг мне показалось, небо ослепляющей молнией ответило на этот загадочный взгляд. Лачугу наполнил неведомый гул. Казалось, каждый камушек, каждая деревяшка, валяющаяся неподалеку, наполнилась неведомой силой и завибрировала изнутри.
Я не сводила взгляда с лица погруженного в игру отшельника. И чем больше смотрела, тем яснее понимала: помощи от него ждать не стоит. Как не помог другим девушкам, а может, даже и поспособствовал их скорейшему заточению в монастырь, вызвав инквизиторов, так и мне не поможет. Даже рад будет избавиться от проблемы, свалившейся практически на его голову. То есть от меня.
Надо выбираться самой. От одной этой мысли ушибленная нога стрельнула электроразрядом, а тревога мощным цунами окатила и без того измученный организм.
Я поднесла к лицу оттоптанную убийцами руку и не увидела на коже ни следа былых травм. Боли тоже не было. Противный осадок подозрения червячком зашевелился в мозгу. Хитрит ведь поганец!
— У тебя совести нет ни на грош, — выпалила я быстрее, чем сообразила, что лучше промолчать.
Лачуга погрузилась в тишину, а отшельник с непониманием уставился на меня.
— Руку мне вылечил, а к ноге даже не притронулся. Болит, между прочим. Сильно.
Массиус продолжал, хмуря брови, молчать. Только костяшки пальцев побелели. С такой силой он сжал инструмент.
— Чтобы я не сбежала, ногу не вылечил, да? — скорее констатировала, чем спросила.
Взгляд отшельника прояснился.
— Ты палтуньей поцарапалась. Должна была умереть. Чудом выжила. Никто в этом мире не умеет лечить раны, нанесенные ее колючками.
— Да-да, помню, Великий Млын чудо сотворил, — пробурчала я себе под нос и не упуская из поля зрения ни отшельника, ни дорогу, по которой прибудет инквизиция.
— Опять дерзишь! Не надоело?
Не дождавшись ответа, Массиус снова поднес свою железяку к губам и порывисто замолотил рукой по язычку инструмента. Вот только странный гул больше вызвать не смог. Впрочем, как и звук, напоминающий мурчание кошки. Вместо него из-под длинных пальцев вылетали редкие отрывистые поскрипывания. Они, казалось, с трудом преодолев воздушное пространство, глухим стоном скатывались на пол.
Настроения такая перемена в игре Гилдримму — да, так и буду его называть всякий раз, когда будет меня злить! — не прибавила. Невидимые тени снова прочертили морщины на бледной коже. Уголки губ опустились вниз. Резким движением отшельник швырнул инструмент на стол, и грохот от удара металла о дерево слился с ругательствами, слетевшими с губ моего «спасителя».
Какой он нервный стал, однако. Неужели в этом мире не знают про капризную натуру Музы? Если нет, я, как будущий художник, могу просветить.
И тут меня осенило.
Ёлки-моталки, отвлеклась на бесполезные для меня вещи! И упустила из вида главное: кто сказал, что инквизиция прибудет не таясь, по самой заметной дороге? И сама себе ответила: вряд ли для них попаданка ассоциируется с опасностью. Из-за меня маски-шоу устраивать точно не будут.
Оранжево-красная, ферраллитная дорога яркой лентой рассекала лес на две части и убегала, насколько хватало зрения, вдаль. По ее обочинам, как и на Земле, обитали травы. Там и тут вспыхивали разноцветные огоньки незнакомых цветов.
Засмотревшись на голубое цветочное облако, напоминающее любимые незабудки, я не сразу заметила, как на самом горизонте, где дорожная лента теряется в лесу, вынырнуло несколько летящих по воздуху точек. Пока я стояла, раскрыв рот от удивления, точки увеличились в размере. Теперь они казались похожими на бесплотные тени, которые все так же летели над дорогой, словно под ними не пустота, а невидимые лошади, галопом мчащиеся вперед.
Очуметь! Словно призраков увидела. Тряхнув головой, я сбросила наваждение и снова перевела взгляд на пришельцев.
Ничего не изменилось! Тени плавно скользили по воздуху. С каждым ударом моего сердца их очертание становилось все более отчетливым.
Ближе.
Еще ближе.
Теперь я могла различить внешний вид пришельцев. Всадники!
Время, растягивая секунды до вечности, замедлилось. Отшельник, лачуга и весь мир, кроме меня и всадников, летящих по воздуху, перестали существовать. Как приклеенная, я замерла у окна и не могла отвести взгляд от черных, угрожающе развевающихся на ветру плащей.
Даже к ручке, потяни за которую, могла бы оказаться на свободе, я потеряла интерес. Толку-то от той свободы, если она будет недолгой. И, выбравшись из окна, я попаду прямо в лапы инквизитора. В том, что сия компания мчится по мою душу, я ни секунды не сомневалась.
Сейчас нужен другой подход. И я, перебирая варианты побега, продолжила рассматривать гонцов.
Блестящая ткань антрацитового цвета капюшоном окутывала голову вожака и струилась с плеч, как жидкий металл. Лица всадников скрывали маски почти такого же цвета, как и плащ. Завершали маскарад очки, неожиданно совсем не черные, а поблескивающие нежно-зеленым цветом.
С первого взгляда вид всадников напугать не успел. Привыкла я к людям в масках. И лишь когда взгляд соскользнул с укутанных лиц вниз, туда, где должна была быть лошадь, сердце ухнуло и на мгновение замолчало. А голова отказывалась верить увиденному.
Вместо копыт, перебирая землю, мелькали белые полупрозрачные когтистые лапы. От такой картинки челюсть у меня и отвисла. Почти в буквальном смысле. Глаза выкатились из орбит. Перевела ошалевший взгляд выше, и коленки сами собой затряслись мелкой дрожью. Лапы оказались продолжением мощного туловища. Такого же бело-полупрозрачного. Оскалив громадные, похожие на волчьи пасти, животные бесшумно несли своих хозяев прямо к лачуге отшельника.
Сомнения ударили в голову с новой силой. Неужели это за мной, безобидной попаданкой, такой кортеж снарядили?
Всадники приближались. Теперь я могла различить отбрасываемые людьми — но не волками — скользившие по земле тени.
Чем ближе они были, тем больше терялась реалистичность картинки. Еще пару минут назад волки под всадниками казались не такими огромными. Да, большие, но не размером с лошадь.
А сейчас я четко видела, как на меня во весь опор несутся три огромных — лошадь с ними и рядом не стояла — волка с седоками на спине. Пасть каждого оскалена. Из нее вываливается ярко-красный язык. Верхняя губа поджимается, выражая угрозу и обнажая клыки.
Коленки от ужаса теперь не просто подрагивали мелкой дрожью. В хаотичной тряске они заходили ходуном. Того гляди упаду, если сделаю шаг.
— Быстрые они, когда дело касается попаданцев, — вывел меня из гипнотического, не иначе, транса Массиус. — Вот бы так еще на контрабандистов реагировали.
Он положил инструмент, засиявший изумрудной зеленью, на стол и молча посмотрел мне в глаза.
Огонек сопротивления вспыхнул в груди. Что со мной происходит? Почему я даже не пытаюсь ничего сделать, а безропотно собираюсь принять свою судьбу, которую мне уготовили другие?
Морок растворился в воздухе, и я вскочила со стула, задев кружку с «фирменным» напитком. Металл, выплескивая содержимое, громко звякнул о пол. А я, не понимая, что делать, принялась осматриваться. Мне нужно срочно спрятаться.
Здравый смысл кричал, что игра в прятки бессмысленна. Я и сама в глубине души так считала. Но сдаться, даже не попробовав сделать хоть что-то, — это предательство по отношению к себе. Не бывать этому! Ни за что не рухну в руки инквизитора безвольной амебой.
А кто попробует остановить, я покосилась на встревоженное лицо отшельника, тот получит ответку. Как? Да хотя бы туфлей по голове.
И я ухмыльнулась, вспомив, что на прошлой неделе мои каблуки обзавелись металлическими набойками.
Наметив план действий, организм подавил панику и настроился на конструктивный лад. Надо на будущее запомнить: когда появляется план, паника исчезает.
В окно не убежать. Прямо в лапы попаду. К двери — я бросила взгляд назад — не прорваться. Отшельник как раз переместился в ее сторону. Значит, прятаться нужно в лачуге. Потом атаковать.
Может, Массиус прав, и это я расфигачила секвойю. Тогда я и лачугу расфигачу. Если испугаюсь сильно. Как тогда в парке.
Для начала пробежалась взглядом по углам. Кучи хлама, а укрыться негде. Ладно. Во всех приличных домах есть чердак. Подняла голову вверх. Чердачного люка нет. Как и лестницы, ведущей к нему. Ладно, шут с ним, с чердаком. Подпол точно должен быть. Не бывает домов без подпола.
Надо найти лаз. И я принялась до рези в глазах всматриваться в белесые доски пола и особенно в швы между ними.
С широких и длинных досок легко считывался по годовым кольцам возраст деревьев. Не пожалел Массиус долгожителей на пол — не секвойя поди.
Разобрать, где же начинается подпол, я не смогла, сколько ни вглядывалась себе под ноги. Еще раз пробежала взглядом все швы. Ничего. Как же так?! Быть не может. Или может?
Бросила быстрый взгляд в окно и тут же отвела его. Погоня была совсем близко. Я даже увидела, как клубится пыль под огромными лапами волков. Как отлетают в сторону небольшие камни, попавшие под полупрозрачные лапы.
Даже услышала — или мне это показалось? — как щелкают челюсти этих неведомых зверюг, похожих на плотные сгустки молочно-белого тумана. Как воздух вырывается со свистом из их разгоряченной пасти.
Волна паники вновь затопила меня с головой. Эти твари способны сожрать любого. Тем более безоружную попаданку.
Массиус сделал шаг в сторону окна, и я тут же метнулась к двери и была уже почти рядом, готовая ухватиться за ручку, как передо мной на пути к свободе снова возникла фигура Массиуса.
— Нет, — покачал он всклокоченной головой.
«Сейчас схватит!» — мелькнула судорожная мысль, и я, неловко извернувшись, поднырнула под его правую руку. Лорд Массиус Ирратуар Гилдримм Жеан инт Т'Ондторриль поймал руками воздух, состроил озадаченную гримасу и резво дернулся в мою сторону.
Но было поздно. Я успела заметить, как ровно на том месте у окна, где я стояла и искала лаз в подполье, мелкая рябь всколыхнула белесые доски. Картинка один в один, как если бы я бросила в воду камень и та пошла кругами.
Доски, еще недавно казавшиеся твердыми и неизменными, потеряли свою яркость цвета. И я могла видеть сквозь них темную с ярко-оранжевыми прожилками почву! Наверное, это и есть люк! А где кольцо, ухватившись за которое можно его приподнять и спуститься вниз? Нет ничего. Странно.
Времени было в обрез. Еще мгновение, и отшельник схватит меня в цепкие объятия, чтобы не дергалась и не создала лишних хлопот прибывшему инквизитору.
Да что же такое? Как Массиус спускается вниз? Не сквозь пол же проходит?
Изо всех сил напрягая зрение, я резво забежала прямо в середину пола, продолжавшего колыхаться рябью. Доски подо мной растворились, и я шмякнулась на нечто твердое и узкое. И до того, как успела догадаться, что это обычная лестница, кубарем скатилась вниз.