— Это наш последний совет, — сказал я сразу же, как только все четверо глав кланов и госпожа Акади уселись за стол.
Акади сидела справа от меня, Денсаоли — слева, и мы были на одной стороне. Против нас оказались Дамонт и Логоамар. Логоамара слегка трясло. Выглядел он вообще чудовищно. Не просто старый — дряхлый.
— Мальчик мой, — проговорил он, не глядя мне в глаза, — ты понимаешь, что творишь? Это… Это ведь практически объявление войны всем кланам.
— Нет, господин Логоамар, — спокойно сказал я. — Если бы я хотел объявить войну всем кланам — я бы так и сделал. Но я хочу спасти кланы от уничтожения хотя бы частично.
— Действительно? — подал голос Дамонт. — Каким же способом? Безгранично усилив клан Огня? Всё, что происходит сейчас, происходит из-за дисбаланса Стихий.
— Который устроили вы, — вставил я.
— Это уже не имеет значения! Сейчас важно сохранить…
— Так, хватит. — Я встал. — Если вы не прекратите этот детский сад, я просто уйду и закончу всё без ваших соплей.
— Сэр Мортегар… — Акади положила руку мне на ладонь.
— Что «сэр Мортегар»? Я уже год как сэр Мортегар! «Сейчас важно сохранить» — сказал господин Дамонт, который сутки назад готов был принять печати Дракона. А теперь говорит о дисбалансе Стихий. Готов поспорить, вам бы понравилось в моём мире, там у политиков такая шизофрения — в порядке вещей.
Моя вспышка была наигранной. Я изначально знал, что будет сказано, и ни капли не удивился. Вообще, у меня было такое странное ощущение, будто я знаю уже всё.
— Дракон предлагает решить всё миром, — пробормотал Логоамар.
— Да? — Я рассмеялся. — Это он вам сказал? Ну, вперёд, решайте миром. Чего же вы тогда не сообщили эту радостную весть своим соклановцам? Зачем тянуть? Я вот сказал заранее, у людей есть время подумать и принять решение.
— Мы отложили объявление, чтобы дать вам шанс что-то сделать, — повысил голос Дамонт. — И вы прекрасно себя проявили: Сердце Земли потеряно. Теперь, даже если Водное Сердце вам и достанется, всё равно…
— Сердце Земли не потеряно, — перебил его я. — Натсэ вернётся, как только начнётся битва, и она будет на нашей стороне.
— На чём же основана эта уверенность, позвольте спросить?
— На том, что я её знаю. В моём окружении предателей нет.
— Значит ли это, что она перешла в стан врага с вашей подачи?
— Можете расценивать это так, — не моргнув глазом, сказал я.
— Госпожа Натсэ так уже делала, — тихо сказала Акади. — Она не рыцарь, она — Убийца. Её метод — проникнуть в стан врага и сделать… своё дело.
Я опустился обратно на стул, посмотрел на Дамонта, на Логоамара. Опять я им вру. Никто не знает, что я вру. Никто не понимает, зачем я затеял всю эту аферу с печатями. Теперь в ней как будто бы не было никакого смысла. Ведь я знаю, где Сердце Огня, и сумею добыть его прежде, чем Дракон начнёт свою игру.
Однако ждать, пока он приступит к исполнению плана, я не собирался. Хватит играть по чужим правилам. Сэр Мортегар начинает действовать. Кто не спрятался — я не виноват.
— Господин Логоамар, — сказал я и, когда старик поднял на меня взгляд, улыбнулся ему: — Ваша дочь жива. Я встречал её. У неё всё прекрасно. Она — счастлива.
Логоамар побледнел, приоткрыл рот. Изо рта вырвалось сипение.
— Если вы хотите ещё её увидеть — верьте мне. Она — верит. И те люди, с которыми она живёт — тоже.
Морской старец хотел что-то сказать, но его оборвал возглас Дамонта:
— Хватит! Это уже попросту нелепо, сэр Мортегар. То, чем вы занимаетесь — это не политика. Хаотичные действия. Вместо логики — какие-то идиотские чувства, которые вы ставите на пьедестал…
— Ну и что? — оборвал его я. — Уничтожив клан Огня, вы поставили на пьедестал жопу. Я ж молчу.
Дамонт откинулся на спинку стула:
— Это уже переходит все границы. Хватит. Я достаточно наслушался вздорного мальчишки. Отныне никакой поддержки со стороны клана Земли. Господин Логоамар! Я требую от вас консолидации.
Логоамар вздрогнул, неуверенно покосился на Дамонта.
— Госпожа Акади, — продолжал Дамонт. — Я понимаю ваши дружеские и родственные связи с сэром Мортегаром, однако…
— Однако госпожа Акади не является главой клана, — вдруг твёрдо заявила Денсаоли, и Дамонт злобно вытаращился на неё. — Глава клана Воздуха — я. И я заявляю, что клан окажет сэру Мортегару любую поддержку, о какой он попросит, или даже не попросит.
— Значит ли это, что я могу сложить с себя полномочия регента? — мягко спросила Акади.
— Да, — кивнула Денсаоли. — Вы давно об этом просили. Благодарю вас за всё, что вы сделали, госпожа Акади. Но я теперь большая девочка. — Она улыбнулась. — У меня есть муж, который владеет Сердцем Воздуха. Я справлюсь.
Я тоже улыбнулся. Идиотское чувство гордости. Фактически, Денсаоли выросла у меня на глазах.
— На вашем месте я бы так не обольщался, — грозно сказал Дамонт. — Уверены ли вы в том, что клан Воздуха вас поддержит? Настроения, насколько мне известно, были очень неровными.
Денсаоли прикрыла глаза, будто бы задумавшись, но я понимал, что она просто пользуетсяМессенджером, чтобы связаться с Асзаром. Открыв глаза, она улыбнулась:
— Печати Огня приняло уже сто десять человек. Среди них пятьдесят пять магов Воздуха, двадцать восемь магов Воды и двадцать семь — магов Земли. Из последних четырнадцать — рыцари Ордена. Включая его главу.
— Что?! — настал черёд Дамонта вскочить. — Как… Как вы посмели?
— Слоупок-ньюс в эфире, — сказал я, не удержавшись от соблазна переключить локализацию туда-обратно. — Сообщаю сенсацию: о возможности принять печать мы публично заявили уже пару часов назад. Я сказал, что есть шесть дней подумать, но не сказал, что нельзя подумать раньше. Видимо, некоторые подумали.
— Я прекращу это. — Дамонт пошёл к выходу. — Это какое-то безумие! Я…
— Господин Дамонт! — окликнула его Денсаоли.
Она сидела спиной к выходу и, когда Дамонт остановился, откинулась назад, запрокинула голову и улыбнулась:
— Просто хочу напомнить, что все мы находимся на территории клана Воздуха. Если вам здесь что-то не нравится, я могу в любую минуту опустить Материк на землю, и вы получите возможность полюбовно договориться с Драконом лично. А пока я тут глава — мы не будем идти на поводу у врагов.
— Моя девочка, — воскликнул я и поднял руку.
Денсаоли, вернувшись в нормальное положение, хлопнула меня по ладони.
Денсаоли с Асзаром остались во дворце. Мы с Акади полетели к Каменному стражу.
— Сэр Мортегар, — говорила Акади, с наслаждением подставляя лицо ветру, — я так рада, что мы с вами наконец-то можем быть вместе, не оглядываясь ни на чьё мнение!
— В смысле? — вздрогнул я, покидая грозовую тучу своих мыслей.
— Я имею в виду, что между нами больше не стоит никакая политика.
— А… Ну да. Я тоже рад. Просто прозвучало как-то…
— Всё, что говорится от души, звучит, как любовь, — рассмеялась Акади. — Не волнуйтесь, я не собираюсь отбивать вас у собственной дочери. Это было бы слишком даже для мага Воздуха.
— Маги Воздуха легко принимают сложные решения, — сказал я задумчиво. — Поэтому именно они в большинстве вступают в клан Огня.
— Всё верно, — кивнула Акади. — Мы уважаем тех, кто подобен ветру. Ветер не спрашивает, можно ли. Ветер дует, и деревья гнутся. И когда ветер превращается в ураган — это наполняет наши сердца восторгом. В особенности если ураган дует в правильную сторону.
Улыбнувшись, я усилил ветер, который нёс нас с нею, и Акади взвизгнула от восторга, как девчонка. Ветер превратился в ураган. Мы неслись над Материком, и я видел, как маги внизу пригибаются, бегут в укрытия.
— Именно так, — прошептал я. — Именно так…
Весь наш клан обнаружился во дворе Каменного стража. Там то и дело что-то вспыхивало. Мы с Акади приземлились заранее, чтобы не потревожить ветром своих, и последние сто метров прошли пешком.
Во дворе Боргента занималась с Мишей. Горел небольшой костерок, и Миша пытался что-то сотворить из его пламени. Я улыбнулся: всё-таки Скульптор.
Лореотис сидел на крылечке, наблюдая за происходящим и попыхивая трубкой. Чтобы видеть, ему приходилось сидеть на самом краешке — иначе мешала рябина, растущая прямо напротив входа.
На другом краю сидел Вукт. Авелла, Зован, Огневушка и Алмосая стояли слева от крыльца, с любопытством наблюдая за тем, как трудами Миши огонь принимает форму… пригорка, что ли. Без ложной скромности скажу: у меня поначалу получалось куда лучше.
— Сосредоточься, — услышал я голос Боргенты. — Тебе не просто нужно представить то, что ты хочешь получить. Тебе нужно представить, как огонь принимает эту форму. Понимаешь? Ты не просишь огонь, ты — действуешь им.
Ну да, всё так. Так работают печати. И именно по этой причине мир оказался на грани. Люди посчитали, что имеют право повелевать Стихиями. Но права такого у них не было, только возможность. А это — разные вещи.
Боргента, кажется, потому так уцепилась за своё учительство, что оно помогало ей отвлечься от мыслей о дочери. Дочери, которую она и любила и побаивалась одновременно, к которой совершенно была не готова, но и потерять — не могла.
— Ну же, сосредоточься, Моингран! — настаивала Боргента.
— Откуда ты знаешь? — буркнул в ответ Миша. — Может быть, я уже достиг совершенства.
— И что это? — спросил я. — Муравейник?
Мы с Акади остановились у него за спиной. Миша вздрогнул, обернулся. Огонь с облегчением утратил навязанную форму.
— Караульная гора, — огрызнулся Миша.
— Без часовни не считается, — усмехнулся я. — Её даже на десятирублёвых купюрах рисуют. Продолжай упражнение, новобранец.
Со стороны крыльца донесся добродушный смех Лореотиса.
— Н-да? Может, покажешь класс? — Миша жестом предложил мне пользоваться костром.
Я пожал плечами.
— Ну что, Огонь, хочешь поиграть?
— Конечно. Почему нет?
Миша шарахнулся от костра, когда огонь принял форму… меня. Огненный Я сошёл с горящих дров и медленным красивым жестом вынул из огненных ножен огненный меч. Огненный плащ развевался на ветру.
— Красиво как! — вздохнула Авелла.
Огненный Я приближался к Мише, нацелив острие огненного меча ему в грудь. Миша пятился, широко раскрыв глаза.
— Мортегар, хватит шутить, — вмешалась Боргента. — Это даже не Скульптор. Это твои пятистихийные непонятности.
— Он не просил показать Скульптора, — сказал я. — Он просил класс. Я и сделал самое классное, что можно вообразить, то есть, себя.
Но Боргента, в целом, была права. Пугать Мишу до уделывания штанов я не собирался. Ну, не понимает он пока моего искромётного юмора. Ничего, привыкнет. Взмахом руки я позволил двойнику развеяться. Миша перевёл дух.
— Сэр Мортегар, — перешла Боргента на официальный тон, — вы, конечно, глава клана, но я бы вас попросила не вмешиваться, когда я занимаюсь со своим учеником. Если вас не затруднит, разумеется.
И двинулась к Мише, не дожидаясь ответа. Я открыл было рот, но Авелла в мгновение ока очутилась рядом со мной и, почти ткнувшись носом в мой нос, сказала:
— Тс!
— Да? — шёпотом спросил я.
— Ага, — кивнула Авелла. — Отстань от них.
Я посмотрел, как Боргента что-то объясняет Мише, стоя чуть ближе, чем надо бы…
Знаешь, Мортегар, когда я на тебя смотрю, у меня возникает странное чувство. Как будто мой будущий муж будет как-то связан с тобой.
Я улыбнулся. Вот, оказывается, куда вела одна из нитей. И не накосячил я, а всё сделал правильно. Надо будет при случае Лореотису высказать, когда у этих двоих всё станет более очевидным.
— Ну что? Как прошёл совет? — спросила Авелла, взяв меня за руку.
— Прекрасно, — пожал я плечами. — Дамонт в бешенстве, Логоамар деморализован, наверное, сейчас нажрётся. Денсаоли взяла быка за рога, и твоя мама теперь свободна. А нам пора двигаться. Эй, ребята! — повысил я голос. — Давайте все сюда. Последний инструктаж.
Лореотис, выбив трубку, встал с крыльца. Вукт, зевая и похрустывая костяшками пальцев, вразвалочку двинулся ко мне. Зован и Огневушка, которая не отставала от него ни на шаг, тоже приблизились. Подошла и новая парочка — Боргента с Мишей. И Алмосая.
— Всё начинает заканчиваться, — перешёл я прямо к делу. — И мы разделяемся. Денсаоли с Асзаром остаются на Материке, они будут набирать новых членов в клан Огня. Собственно, они уже начали. И я бы очень хотел, чтобы некоторые из вас остались здесь. Им понадобится поддержка.
Я внимательно осмотрел серьёзные лица своих друзей. Все молчали. Потом откашлялся Лореотис:
— Наверное, мне лучше остаться.
— Струсил? — фыркнул Вукт. — Тоже мне, рыцарь.
— Нет, Вукт, я не струсил, — покачал головой Лореотис. — Я просто побольше твоего знаю этого полудурка. Знаю, как работает его мозг. Ты ведь затеял всю эту ерунду с печатями не для того, чтобы увеличить клан? Тебе ведь это уже не нужно.
Я кивнул:
— Мелаирим должен почувствовать, что что-то происходит. И я думаю, что этой ночью всё решится.
— Этой ночью? — нахмурился Вукт. — Я вроде ясно объяснил: до Сердца Воды лететь двое суток, не меньше.
— Именно поэтому я ещё ночью сказал Акади изменить курс Материка, — кивнул я. — Мы летим туда, на север, прямо сейчас, Вукт. И Материк движется очень быстро, ты этого не чувствуешь. А остров полетит ещё быстрее. Потому что его поведут очень сильные маги Воздуха.
Я посмотрел на наших магов Воздуха. Акади и Алмосая кивнули, но Авелла лишь сильнее вцепилась мне в руку.
— Мортегар, я отправляюсь с тобой!
— Да я уж понял, — вздохнул я и обратился к оставшимся Воздушным магичкам: — Справитесь?
— Я разгоню этот островок так, что ветер позавидует! — пообещала Алмосая.
— Я попробую трансгрессировать, — сказала Акади. — Пожалуй, есть одно место, до которого я смогу нас добросить без риска. Но после этого меня свалит надолго…
— Ничего страшного, дорогая, я подхвачу, — пообещала Алмосая.
— Хорошо, — кивнул я. — Вукт, Акади, Алмосая — отправляетесь в путь. Зован?
Зован пожал плечами:
— Если жара будет тут — я останусь тут, с Лореотисом.
— Хорошо. И Огневушку бери.
— Что? Нет!
— Ура! — подпрыгнула Огневушка. — Спасибо, хозяин!
— Защищай Зована, — сказал я. — Вот тебе приказ.
— Я не позволю ни одной царапинке появиться на его прекрасном теле!
Зован шёпотом выругался, но больше протестовать не стал. Я перевёл взгляд на Мишу с Боргентой.
— Теперь вы, — сказал я. — Что решите?
— Я — как она, — быстро сказал Миша, указав пальцем на Боргенту. — Ученик следует за учителем. Я всё равно пока ничего не понимаю…
— Ну, вкратце… Я отправляюсь за Сердцем Огня, там сгорит любой, кроме меня. Авелла идёт со мной. Остров — более-менее безопасное место, потому что его цель — доставить Вукта к Сердцу Воды. С другой стороны, я не знаю, что может вычудить его хранитель. На Материк ночью нападёт Дракон. Собственно, что бы вы ни выбрали, мы все соберёмся здесь. Не знаю, правда, увидимся ли. Вполне возможно, что для некоторых — это последняя встреча.
Как будто холодным ветром повеяло, все поёжились.
— Не говорите так, сэр Мортегар, — попросила Алмосая, прижавшись к Лореотису. — Давайте всё будет хорошо?
— Давайте, — улыбнулся я ей с грустью.
— Мы полетим на острове, — сказала Боргента. — Это наш дом… В смысле, мой дом. То есть, он, конечно, и не мой, но…
— Решили, — кивнул я. — Пять минут на прощания. И будем заканчивать весь этот цирк. Ночь будет очень жаркой!
Свои пять минут я потратил на то, чтобы зайти в дом. Там, в одном из кресел, стараясь сделаться максимально незаметной, сидела мать Натсэ, Ниитлис. Я сел напротив неё, Авелла, которая, как оказалось, прокралась вслед за мной, присела на подлокотник моего кресла.
— Безопасных мест больше не будет, — честно сказал я. — Не знаю, что вам предложить. Мы с Авеллой отправимся своим ходом. Здесь полетят Акади, Алмосая, Боргента и Вукт. Можете остаться на Материке. Лореотис постарается хоть как-то подготовить рыцарей к битве…
— Сэр Мортегар, я очень благодарна, что вы даёте мне возможность выбора, — улыбнулась Ниитлис. — Если вам всё равно, я бы предпочла остаться здесь. Это… это ведь — ваш дом?
— Наш, — с энтузиазмом кивнула Авелла. — Если хотите, я могу проводить вас в нашу комнату.
— Вашу? — переспросила Ниитлис.
— Ну да. Нашу, с Мортегаром и Натсэ. Это спальня. М-м-м… — Тут она смутилась, в полной мере осознав, с кем и о чём говорит. Я тоже почувствовал себя неуютно. Однако Ниитлис, проявив чудеса такта, не стала развивать тему.
— Я была бы вам очень благодарна, — сказала она. — А там остались какие-нибудь её вещи?
Я задумался. Вот уж чем-чем, а вещами-то Натсэ не увлекалась. Где-то, наверное, лежат её платья, её непонятный балахон, в котором она ходила, когда охотилась на свой Орден. Где-то — расчёска… И тут мне на колени прыгнул кот, который, как призрак, то исчезал вовсе, то появлялся из ниоткуда.
— Вот, наверное, самая любимая её вещь, — сказал я, почесал кота за ухом и передал Ниитлис.
Она бережно взяла кота, погладила и заулыбалась:
— Она любила кошек. Это я хорошо помню. Вообще любую живность. Давала имена птичкам. Плакала, когда рыбаки приносили в деревню ещё живой улов… А как зовут кота?
Я смущённо откашлялся. Да уж. Вопрос был, конечно…