Мятежное пламя

Глава 33

Насчёт голема Кевиотес угадал. Или всё же знал? А может, просто у него, как и у любого мага Земли, фантазия работала в весьма ограниченных пределах. Потому что — кого ещё можно представить хранителем Сердца Земли? Ну, если речь об Огненном Сердце — тогда можно представить и Огненного Духа, и Дракона, и Саламандру. А вот Земля… Ну, явно будет какая-то каменная тварь. И как бы она ни выглядела, слово «голем» подойдёт к ней наилучшим образом.

Он остановился в одном своём гигантском шаге от Кевиотеса. Рыцарь, машинально обнаживший меч, нервно огляделся.

— Большой брат! — крикнул Лореотис. — Решай что-нибудь скорее. Нас вот-вот прикончит.

Он был на все сто тридцать восемь процентов прав. Окаменение продолжалось. Я сделался каменным уже на пяток сантиметров выше колена. Что интересно, штаны тоже обращались в камень. Там, внизу, я не чувствовал ничего, не было даже боли.

Я посмотрел влево. Натсэ и Авелла, с перекошенными от ужаса лицами, дёргались на месте, как мухи, севшие на лужицу клея. Это зрелище мигом выбило у меня из головы всю философию.

Уставившись на камень, в который обращались мои ноги, я приказал ему убираться. Ноль вниманья, фунт презренья, как говорила мама. Я бегло потыкал заклинания — ни одно не сработало. Да и само магическое сознание как-то странно себя вело. Строки интерфейса появлялись с запозданием и как будто с неохотой, а потом вдруг перестали появляться вовсе.

Я потянул Пятую Стихию, и, кажется, мне удалось на несколько секунд замедлить восхождение камня. Но лишь на несколько секунд, потом и Пятая Стихия от меня отказалась.

Ладно, чёрт побери. А как тебе это?!

Я выполнил ритуал, ставший уже привычным: прикрыл ненадолго глаза и увидел их двоих, Натсэ и Авеллу, стоящих в темноте рука об руку.

— Чего ты хочешь? — спросили они.

— Чтобы было чисто! В смысле… хочу остановить окаменение.

Переглянулись они с какими-то озадаченными выражениями лиц. Неуверенно пожали плечами.

Когда я открыл глаза, мои сжатые кулаки пронизывали и опутывали ломаные линии фиолетовых разрядов. Слышалось их потрескивание и гудение. Такие же разряды бежали по моим ногам, но останавливались, исчезали, наткнувшись на камень.

— Наглец! — громыхнул хранитель.

Из пола поднялись два каменных «пригорка» и всосали в себя мои руки, заставив меня выгнуться назад. Как будто применили заклинание Захват. Натянулись мышцы ног, переходящие в камень. Я вскрикнул.

— Попробуй ещё раз вмешаться — умрёшь в тот же миг! — заявил хранитель, и я почувствовал, как между лопаток мне упёрлось что-то острое.

— Морт, — раздался напряжённый голос Натсэ. — Не дёргайся. Там каменная пика. Она пронзит тебя, как бабочку.

— Я ничего не могу сделать! — вырвалось у меня.

— Наверное, тебе и не надо.

После этих слов Кевиотеса, наконец, отпустил речевой паралич.

— Чего ты хочешь? — крикнул он.

— Покоя и одиночества, — ответил хранитель.

— Тогда позволь им уйти!

— Ты позволь. Чего ты хочешь, маг?

— Я пришёл за Сердцем Земли!

— Докажи, что достоин его. Этот мальчишка… — Остриё вонзилось мне в спину, я почувствовал, как капелька крови потекла к пояснице. — Игрался тут с чуждой магией. И каждый, кроме тебя, носит по нескольку печатей. В них нет чистоты. Но я готов отпустить всех, кроме одной жертвы. Накажи их, рыцарь. Убей её.

Натсэ, которая окаменела почти до пояса, вскрикнула. Её словно подхватило каменной волной и бросило на колени перед Кевиотесом. Окаменевшие колени легко согнулись…

Меня бросило в жар. Это уже переходило все границы. Я чувствовал, как внутри камня мои руки гудят, будто высоковольтные провода, но без толку. От каждого движения каменная пика всё глубже входила в спину, находила дорожку меж рёбер, к сердцу.

— Нет, — прошептал я. Не хотелось даже верить в то, что это происходит на самом деле. Пусть это будет сон, дурацкий и нелепый сон!

— И чем это накажет, к примеру, меня? — фыркнул Лореотис.

Я отчётливо слышал фальшь в его голосе, но слышал ли её хранитель — большой вопрос.

— Пожалуйста, не надо! — закричала Авелла. — Мы уйдём! Мы никогда больше не вернёмся, я кля…

— Белянка! — рявкнула Натсэ, заставив Авеллу проглотить остаток слова. — Не смей клясться.

— Но он же…

— Пусть будет так, я готова.

Я докаменел уже почти до середины живота, но всё же, приложив усилие, повернулся. Натсэ, бледная, но спокойная, улыбнулась мне, глядя через плечо.

— Ты что говоришь? — спросил я, едва слыша свой голос. Но она услышала, и в её глазах блеснули слёзы. Один из моих огоньков спустился сверху и завис рядом с ней, но даже над ним я больше не имел власти. Огоньки жили своей жизнью, как стихиали.

— Иначе он убьёт всех, — сказала Натсэ.

— И что? — произнёс я окрепшим голосом. — Мы же договорились: дальше — вместе!

— Нет, Морт. Вы должны сражаться. Мир в этом нуждается.

— Натсэ, если ты погибнешь, я просто испепелю этот мир. Всех, без разбора. Не смей!

Она покачала головой:

— Не испепелишь… Ведь я сама решила, никто не виноват.

— Она виновата! — прогремел хранитель. — Она использовала созидающую магию Земли, чтобы убивать людей, подло, исподтишка. Она обманом присвоила себе заклинания обращения с металлом, нанеся оскорбление Ордену Рыцарей. Она осквернила себя чуждой печатью. Она погрязла в разврате сама и утянула за собой две невинные души…

— Да что ты несёшь? — выкрикнул я, не выдержав этой чуши. — Кого она куда утянула?! Хочешь убивать — убей меня, так даже лучше будет на самом деле, Лореотис, вон, расстроится.

— Нажрусь, — немедленно подтвердил рыцарь. — Возможно, даже не единожды.

Но, как я понял, хранитель нас игнорировал. Может, и вообще не слышал. Может, он мог слышать только однопечатников.

— Убей её, маг, — повторил хранитель. — И остальные спасутся, а ты обретёшь Каменное Сердце.

Кевиотес медленно повернулся, сжимая меч. Лицо его само казалось каменным. Натсэ изо всех сил старалась заглянуть ему в глаза.

— Не вздумай, — сказал я.

— Извини, — сказал он.

— Если ты думаешь, что после этого долго проживёшь…

— Я умею принимать решения, сэр Мортегар, — перебил меня Кевиотес. — Здесь трое моих рыцарей, которых я обязан спасти. Она — не из их числа, увы.

Натсэ смотрела на него, глубоко дыша.

— Я долго бегала от смерти, — сказала она ровным голосом. — Давно уже кажется, что она дышит мне в затылок. Неприятное чувство. Спасибо за возможность взглянуть ей в глаза.

Авелла закричала, когда Кевиотес поднял меч. Я, стиснув зубы, рванулся из каменных оков. Руки высвободились, во все стороны полетела каменная крошка. Но фиолетовые молнии, которыми я запустил в Кевиотеса, на середине пути развернулись и ударили в меня.

Я заорал. Чувство было такое, словно меня поджаривают на сковородке. Да какого чёрта?! Как этот голем управляется с магией Души? Чужой души!

Подчинение.

Невидимые нити опутали Кевиотеса. Он дрогнул, взгляд его на мгновение затуманился, но вот и эти нити упали, бесполезные, будто отрезанные невидимыми ножницами.

Каменная пика вонзалась в меня всё глубже, как-то там извиваясь. Кажется, пробило лёгкое. Я кашлянул, в рот выплеснулась кровь.

Что-то кричала Авелла. Что-то напряжённо говорил Лореотис — я не разбирал ни слова. В висках стучало, изо рта, вперемешку с кровью, рвался крик.

Побледневший Кевиотес обрушил меч вниз. Натсэ до последнего мига смотрела ему в глаза…

Окаменение прекратилось. Исчезла пика, исчезла и боль, кровь больше не шла горлом. Но я этого не заметил сразу, потому что во все глаза смотрел на Натсэ.

Я ждал крови. Чёрт, удар был такой, что я ожидал, что её развалит на две половины.

Однако на две половины почему-то развалился меч.

Натсэ с недоумением огляделась. Кевиотес схватился за левую сторону груди и как-то странно вскрикнул.

— Ты заслужил каменное сердце, маг, — произнёс хранитель. — Как я и обещал.

Лицо Кевиотеса сделалось землисто-серым, глаза стремительно потускнели, и он упал. Рухнул уже мёртвым, это я почувствовал мгновенно. Как и то, что контроль над всеми видами магии ко мне вернулся.

Ну, держись, тварь!

Вскочив на ноги, я взмахнул обеими руками и, не разбирая, что делаю, обрушил на хранителя всё. Заметил только, как мелькнуло сообщение о магическом ресурсе, который уменьшался со скоростью звука. В каменного истукана полетел огненный смерч, с потолка спикировали один за другим десяток сталактитов, потом — ледяные копья. Из запястья вылетела фиолетовая молния, похожая на верёвку, изогнулась, свилась петлёй и затянулась на огромной каменной шее.

Выдернув меч из Хранилища, я побежал по этому не то лучу, не то канату. Ноги ступали легко и уверенно, ни разу не покачнувшись, я добежал до лица хранителя и ударил его мечом — высек сноп искр. Потом врезал кулаком с фиолетовыми разрядами — и отбил кончик каменного носа.

Значит, тварь такая, всё-таки ты уязвим? Ладно!

Сформировано новое заклинание Абсолютной магии: Усиление оружия.

Фиолетовые разряды побежали по мечу, он и сам засветился, как джедайский. С размаху я всадил его глубоко в каменную морду, где он благополучно и увяз. И тут хранитель аккуратно, двумя пальцами, взял меня за шиворот и оттащил. За меч я держался мёртвой хваткой, и он с трудом, но всё же вылез из камня. «Рана» тотчас «зажила». Восстановился и нос.

— Пусти его! — Это закричала Авелла.

Она мигом оказалась на руке хранителя и, как одна из Огненных Дев, натянула огненный лук. Пламенеющая стрела попала в глаз хранителя, и он моргнул, но смотрел всё ещё на меня.

— Ты понял? — спросил громовой раскатистый голос.

— Понял! — огрызнулся я.

Руки и ноги тряслись. Не от страха за себя — нет. От невыносимого облегчения. До меня только в этот миг в полной мере дошло, что Натсэ — жива!

— Что ты понял? — допытывался хранитель.

— Что ты ***.

Стало тихо. Все впитывали слова, обращённые к воплощённой Стихии в месте, которое было чем-то гораздо большим, чем Святилище.

— Нет, — сказал хранитель с какой-то странной, похожей на обиду, интонацией. — Я про шутку. Ты понял?

— А? — Я вытаращил на голема глаза.

— Каменное сердце! Я пообещал ему каменное сердце и превратил его сердце в камень. Неужели не дошло? Я сочинял эту шутку с тех самых пор, как вы начали спускаться!

Я висел, мерно покачиваясь, с широко раскрытыми глазами и ртом. Авелла тоже застыла. Огненный лук исчез у неё из рук.

— Да ладно, — прогремел хранитель. — Ну признай — это смешно! Ты просто переволновался, вот и не хочешь признавать.

— Ты… Ты человека убил, — сказал я.

— Ну конечно! — воскликнул хранитель. — В этом весь смысл. Испытание. Я должен был выбрать того, кто достоин узрить моё Сердце. Что достойного в том, кто по первому требованию готов убить соратника? К тому же — твою жену, Мортегар.

Я потряс головой. Так… Может, это всё-таки сон?

— Откуда ты меня знаешь? — решил я зайти с другого конца.

Хранитель вдруг подбросил меня и, развернув руку, поймал на ладонь. Авелла, вскрикнув, упала с его предплечья, но он ловко подхватил и её. Я приобнял Авеллу, ощутил её дрожь. А хранитель поднёс ладонь к глазам, будто любуясь нами.

— Как только ты вошёл сюда, я всё про тебя узнал, Мортегар. Всё прочитал в твоей душе. Ты ведь ступил на путь Земли, и Земля про тебя всё узнала. Я твой поклонник!

— Че… чего?

— Да! В твоей груди бьётся настоящее каменное сердце, способное превращаться в раскалённую лаву. Знаешь, какой мой любимый момент? Когда ты отрубил себе руку. Кстати, ты оставил её в каменнойстене, так что, если хочешь, вот она.

На ладони хранителя у моих ног появилась отрубленная рука. Моя. Целая и невредимая, если не считать нескольких царапин. Я почему-то почувствовал тошноту.

— И что я с ней буду делать?

— Действительно, — согласился хранитель. — Зачем третья рука, если есть две жены. Ты понял? Понял?!

— Да, твою мать, я понял! — прорвало меня. — Хватит шутить! Не время и не место!

Хранитель помрачнел. Моя рука исчезла. Авелла посмотрела на меня огромными недоумевающими глазами. Потом обернулась. Я вслед за ней подполз к краю ладони и увидел внизу задравших головы Натсэ и Лореотиса. Кевиотес всё так же лежал на полу.

— Ладно. Ладно, извини, — сказал хранитель негромко. — Просто из всех магов, что заходили сюда, ты — самый необычный. Я буду о тебе вспоминать.

— Так ты — что, — повернулся я к нему, — отдашь своё сердце мне?

— Ни в коем случае! — отозвался хранитель и, опустив руку, позволил нам сойти. — Не это.

Первое, что я заметил, оказавшись на полу — у Натсэ дрожали ноги. Она едва на них держалась. Мы подбежали к ней с двух сторон — я и Авелла. Схватили, обняли, как величайшую драгоценность.

— Я, кажется, жива, — прошептала она. — Почему? Что происходит?

— Хрень какая-то происходит, — так же тихо ответил я. — Но ты жива. И только попробуй умереть! Я тебе запрещаю, поняла меня?!

Последнюю фразу я прокричал. Натсэ посмотрела на меня с удивлением, всхлипнула и кивнула. Авелла погладила её по голове.

— Ну и зачем ты устроил этот балаган? — крикнул Лореотис, шагнув вперёд. — Если ты всё про нас узнал, то знал, что Кевиотес не сможет поступить иначе.

— Разумеется, — кивнул хранитель.

— Так какой смысл? Он отгадал загадку, он — однопечатник. Зачем ты его убил?!

Хранитель каменной рукой почесал каменный шлем в области затылка.

— Я так об этом не думал…

— А как ты об этом думал? Думал обыграть свою гениальную шутку?

— Кхм… Ну… Я не так чтобы сильно его убил. Он всё же маг Земли, и… Ладно, ладно. Я всё исправлю, если, конечно, он захочет…

Крик Кевиотеса огласил помещение, у меня зазвенело в ушах. Рыцарь судорожно дёргался, вертел головой, хватаясь за вновь забившееся сердце.

— Новичок, — прокомментировал Хранитель, посмотрел на меня и подмигнул каменным глазом. — В первый раз умирает и оживает. Тебя-то этим не напугать, да, Морт? Можно я буду называть тебя Морт?

— Нельзя! — отрезал я. — Мортом меня называет Натсэ. Авелла — Мортегаром. Лореотис — пацаном, или придурком. А остальные — тоже Мортегаром, но с другими интонациями. Для тебя я — сэр Мортегар. И вообще, когда обращаешься ко мне, первым и последним словом, вырывающимся из твоей каменной глотки, должно быть слово «сэр». Ты меня понял?

— Сэр, я вас понял, сэр Мортегар, сэр! — рявкнул хранитель.

— То-то же, — буркнул я.

Натсэ приходила в себя. Колотить её перестало, дыхание выровнялось. Она даже делала попытки освободиться и стоять самостоятельно, но мы её не отпускали. Я прижимал её к себе и думал, что только что едва не потерял её навсегда. О том же, наверное, думала и Авелла.

Лореотис помог Кевиотесу подняться. Тот хватал ртом воздух и не мог ничего сообразить. Всё-таки хранитель был прав — новичок он в этом деле.

— Так ты — что? — спросил я, вновь поглядев на хранителя. — Ты — типа какой-то там ипостаси Земли?

— Сэр Мортегар, как мне нравятся эти ваши словечки вроде «типа», сэр! — воскликнул хранитель. — Сэр, я настолько обогатил свой словарный запас благодаря вашей памяти, сэр!

— Хватит «сэркать», — поморщился я. — Ответь на вопрос.

— Охотно, — посерьёзнел хранитель. — Нет, я не ипостась Земли, я — просто хранитель. Голем, если угодно.

Кевиотес поднял на него блуждающий взгляд. Первое слово, сорвавшееся с его уст после смерти, было:

— Сердце…

— Да, Сердце! — сказал хранитель и опустился на одно колено. — Подойди, маг, — велел он. — Твоё сердце достойно моего.

Кевиотес сделал шаг к нему, но хранитель неожиданно крикнул:

— А ты стой на месте и не раздражай меня больше!

Кевиотес замер на месте. Не он один ничего не понимал.

— А кого тебе надо? — подал голос Лореотис. — Меня, что ли?

— О, нет. Ты отличный человек, сэр Лореотис, но сердце твоё более Огонь, чем Земля. Ты! Приди ко мне.

Он смотрел в нашу сторону, и мы, все трое, одновременно почувствовали, кого он имеет в виду. Я отступил влево, Авелла — вправо. Натсэ осталась стоять одна, и стояла она твёрдо.

Каменный гигант вытянул руку, положил ладонью вверх на пол. Натсэ, поколебавшись, наступила на неё. Рука поднялась. Натсэ взмахнула руками, чтобы удержать равновесие. Ладонь хранителя остановилась на уровне его груди. Другую руку он с грохотом запустил себе в грудь. Звук был такой, словно кто-то ворочает камни. А когда рука показалась вновь, на ней лежало сердце.

Я и сам не знал, что ожидал увидеть. Воображение рисовало то обычное бьющееся человеческое сердце, но чёрного цвета, то сердце, выточенное из камня. Реальность оказалась примерно посередине и немного в другой плоскости.

Сердце было каменным и оно — пульсировало. Вот как-то так, да. И размером оно было больше головы Натсэ. Что ж за человек был, который носил в груди такое? Может, раньше люди были больше? А может, теорию Четырёх Сердец не зря назвали «теорией». Может быть, то, что на самом деле происходило в те незапамятные времена, когда зарождалась Стихийная магия, уже просто никому не понять и не вспомнить…

— Почему я? — спросила Натсэ. — За что? Ты ведь всё правильно сказал обо мне.

Прежде чем хранитель успел ответить, наше существование оказалось расколото на «до» и «после» коротким сообщением.

ЗОВАН: Морт, он здесь. Дракон напал на город. Я не смогу защитить Денсаоли один!