Муля не нервируй… Книга 7 (СИ)

Глава 22

— Ну, и что тут у нас? — голос Фаины Георгиевны прозвучал, как гром среди ясного неба.

За столом на кухне коммуналки собрались все наши. Здесь были и Белла, и Рина Зелёная, и Миша Пуговкин, и Муза. Пришла даже Валентина — она села в самый дальний угол, от меня подальше, демонстративно дулась и не поднимала на меня глаз. Но при этом, стоило отвернуться, как я постоянно чувствовал на себе её обжигающий взгляд. Последней, как водится, пришла Фаина Георгиевна и сразу же, с порога, заявила:

— Так! Что тут у вас такое происходит, а, товарищи?

— Да вот, чайку попить решили, — сообщила Дуся, которая сейчас была как королева, хозяйка всего этого мероприятия. Она всегда обожала быть в центре таких вот спонтанных событий — вроде и готовиться особо не надо, и, вместе с тем, можно щегольнуть своим гостеприимством (хотя пирог она всё-таки успела испечь), и быть хозяйкой застолья, в центре внимания, а заодно и все сплетни послушать — вроде как при делах.

— Ну, а повод какой? — уточнила Фаина Георгиевна и с подозрением посмотрела на каждого из нас сквозь большие роговые очки.

— Да вот, наша Белла в Комитет советских женщин вошла, — сказала Муза.

Правда, тон её прозвучал неуверенно.

— О, да тебя можно поздравить, дорогая! Хотя я бы особо не радовалась — тот ещё геморрой, как мне кажется. Но всё равно хорошо, раз ты хотела! — оживилась Фаина Георгиевна. — Значит, наливай, раз такое дело!

— Да ещё не совсем прошла… — Белла была сконфужена, потому что она всего лишь прошла собеседование, а результаты ещё даже и не знала. — Вот только там со мной поговорили, и ещё всё непонятно. Но Муля считает, что надо всё равно отпраздновать.

— Муля считает, значит, да? — Фаина Георгиевна прищурилась, посмотрела на меня внимательным взглядом и добавила: — Так, а ну-ка, ну-ка, признавайся, Муля, что ты опять задумал? Ты ведь просто повод нашёл, правда, чтобы собрать нас всех здесь? Потому что у нас и похлеще поводы были, но ты отчего-то праздновать никого особо не собирал. А раз собрал нас — значит, что-то случилось. Признавайся!

Все мгновенно замолчали и посмотрели на меня. Понятное дело — крыть дальше уже было невозможно. Поэтому я прокашлялся, отхлебнул чаю и сказал:

— Да, случилось.

— Что случилось?

— Как что?

— А где? — зашелестели соседки. — Говори!

— Муля! — возмущённо сказала Дуся. — Ты же сказал, что просто…

— Да вот просто мы давно уже не собирались все вместе, — развёл руками я.

— А всё-таки? — настойчиво сказала Фаина Георгиевна. — Изволь озвучить!

— Проблема у меня… небольшая, — с деланным безразличием пожал я плечами, — Понимаете, фильм-то уже закончен…

— Ну да, — прошелестела Фаина Георгиевна. — Уже всё, финиш, насколько я слышала. Последние кадры смонтировали. Осталось там только в каком-то месте затемнить что-то. Но это так — день-два работы, и всё будет готово.

— Ну вот, — продолжил я. — И планируется большой закрытый показ.

— Так был же показ! — аж подскочил Миша Пуговкин. — Я лично на нём был! Когда ты в Якутию ездил. Мы черновик смотрели и обсуждали.

— Так то черновик, — отмахнулся я. — А теперь уже готовый фильм будут показывать перед высокопоставленными людьми. — И ткнул пальцем вверх. — Говорят «сам» тоже будет!

Все ахнули.

— Ну так это же замечательно! — обрадованно сказала Фаина Георгиевна. — Я только не пойму, Муля, что тебя так тревожит?

— Меня тревожит то, что туда пригласили всех, кроме меня. Вот вы приглашение получали?

— Я получил, — кивнул Миша Пуговкин. — Ещё два дня назад.

— И я получила, — подтвердила Рина Зелёная.

— Ой, а я, кажется, тоже не получила! Но всю корреспонденцию, которую мне дали, Глаша не разбирала ещё, — всплеснула руками Фаина Георгиевна. — Филонщица рукожопая! Сегодня же, как вернусь домой, дам ей втык, и надо всё разобрать! А то, смотри, такое мероприятие чуть не проворонила!

В общем, получилось так, что все, кто участвовал в этом фильме, приглашения получили. Кроме меня.

Я посмотрел на присутствующих и сказал:

— Вот видите. Вы все получили. Все, кто в фильме участвовал. И всё моё руководство тоже получило. Включая Тамару Захаровну, которая всего каких-то два-три месяца работает. А вот я — нет.

За столом повисло молчание.

Первой тишину нарушила Муза. Она тревожно взглянула на меня и осторожно спросила:

— И что теперь?

— Не знаю, — пожал я плечами и добавил абсолютно чистосердечно, — Говорю, как есть. Всем, кому я планировал помочь из вас — я думаю, что я свою задачу выполнил и помог.

Я сделал паузу, а все закивали, соглашаясь. Особенно усердствовал Миша.

— Поэтому мне, как бы, и возмущаться нечего. Всё что я хотел от этого проекта — сделано.

Я опять остановился и отпил глоток чаю. В горле пересохло.

— Ну как это! — всплеснула руками Дуся, которая всегда особенно остро переживала, что «её» Муленьку ущемляют. — Ты всё это сделал, а теперь тебя не пригласили даже! Совести у них нету!

— Да погоди ты, — шикнула на неё Белла, — Муля, к чему ты ведёшь?

— Я к тому веду, — пояснил я, — что с одной стороны, мне как бы должно быть всё равно. А вот с другой стороны, обидно, что плодами моего труда воспользуется какой-нибудь Тельняшев или Козляткин.

— Да их даже на съемках не было! — возмущённо вскричала Рина Васильевна, но её не поддержали.

Все были серьёзными и озабоченными. На столе сиротливо стыл чай.

— Нет, спускать такое никак нельзя! — стукнула кулаком по столу Белла.

— Ты как предлагаешь, то до конца предлагай! — фыркнула в ответ ей Фаина Георгиевна. Она знала, что этот проект я делал ради неё и поэтому воспринимала моё, по сути, фиаско особенно остро. — А постучать по столу кулаками мы все можем!

— Я и предлагаю! — вскинулась уязвлённая Белла, — давайте я завтра в Комитете советских женщин этот вопрос подниму⁈

— Во-первых, ты только собеседование прошла и ещё даже не знаешь, приняли ли тебя туда или под зад ногой дали, — покачала головой Фаина Георгиевна, — а, во-вторых, Муля, по-твоему, сильно похож на советскую женщину?

Все засмеялись, а Белла надулась и принялась демонстративно пить чай.

— А что тогда делать? — растерянно пробормотала Рина Зелёная. Она тоже очень хотела помочь, только не знала, как. После всех этих новостей, она даже за племянницу на меня перестала дуться.

— А я знаю, как! — вдруг выпалила со своего места Валентина.

Все сразу же посмотрели на неё.

Купаясь во всеобщем внимании, Валентина важно заявила:

— Нужно, чтобы никто из вас не пошел туда. А когда спросят почему — сказать, что, мол, раз основателя проекта не пригласили, то и мы не пойдём!

— Ты с ума сошла! — не выдержала Белла, она настолько поразилась наивности Валентины, что даже дуться забыла. — Там же «сам» будет! Да их за это всех на Колыму сошлют! Или ещё куда дальше!

— А у меня дочка ещё маленькая, — огорчённо вздохнул Миша.

Все на него посмотрели, и он пояснил:

— Нет, я, конечно, ради Мули согласен, но просто говорю, что Леночка ещё маленькая. Без отца вырастет, забудет меня.

Белла расхохоталась. За нею — Муза. Потом смех подхватили все остальные. Даже я улыбнулся.

Общий смех снял напряжение.

— Ну, а что я такого сказал? — попытался оправдаться Миша, но его уже не слушали.

Речь держала Фаина Георгиевна:

— Я считаю, что Валя абсолютно права, — отчеканила она безапелляционным тоном.

Все на неё удивлённо посмотрели (а у Миши даже губы затряслись), но она добавила:

— Не во всём, конечно. Молодая же ещё. Жизни не знает. А вот я думаю, нам нужно творчески переработать её совет. У кого с собой сейчас есть приглашение?

Она поочерёдно посмотрела то на Мишу, то на Рину Васильевну.

— Я с собой такие документы не ношу! — сразу же перепугалась та, — но, если надо, могу домой сходить принести…

— У меня дома тоже есть, — оборвала её Раневская.

— Вот, — нехотя протянул золотистый конвертик Миша и, глядя на всех виноватым взглядом, пояснил, — я с собой брал, чтобы в театре показать. Пробы сейчас хочу там пройти. На роль Гамлета. А они сомневаются…

— Дай-ка сюда, — Злая Фуфа выхватила приглашения, даже не дослушав Мишу, и просмотрела его очень внимательно. Изучив текст, вдруг расхохоталась.

Все смотрели на неё с ожиданием и терпеливо ждали. Пока она насмеётся.

— Что вас так развеселило? — спросила Рина Зелёная.

— Ты что, не читала пригласительное? — хихикнула Фана Георгиевна, возвращая картонный прямоугольник обратно Мише.

Судя по виду Рины Зелёной, она не просто читала, а наизусть его изучила.

— Там, в самом низу написано, что в конце просмотра будет обсуждение, а потом — банкет!

— И что?

— А то! А то! — всплеснула руками от энтузиазма Раневская, — я сегодня же позвоню организаторам и скажу, что потеряла своё пригласительное. И попрошу выдать мне дубликат. А так как будет банкет, то мне, как приме и исполнительнице главной роли, положен спутник!

Она обвела всех сияющим взглядом:

— Понимаете⁈ И я попрошу, чтобы они дописали «Раневская со спутником»! И Муля пойдёт. А уж при нём ни Тельняшев, ни другие не посмеют его заслуги себе приписывать! Ещё и речь там толканёт! Правда, Муля?

— Правда! — улыбнулся такому простому и эффективному решению я.

— Но самую главную роль исполнял я! — выпалил уязвлённый Пуговкин, расстроенный тем, что не он придумал такой элегантный план, — и Муля может пойти со мной…

— Эх, деревня! — фыркнула Белла, — ты с собой можешь взять только спутницу. Женского пола! Да и то, тебе не позволят. Ты же не народный артист ещё. И молодой. Так что ты в пролёте!

Кажется, Миша вздохнул с облегчением, ну, или мне так показалось.

Все сразу же оживились, начали обсуждать варианты, что я должен сказать в своей речи. Причём Валентина считала, что я должен обличить Тельняшева, Козляткина, Глориозова и Завадского. Её поддерживали Муза и Дуся. А вот Фаина Георгиевна и Белла были категорически против и, наоборот, считали, что я должен поблагодарить их прилюдно.

— И как это оно будет? — горячилась Валентина. — Это что, Муля встанет и скажет «спасибо Тельняшеву и остальным, что не мешали окончательно разрушить мой проект»?

Фаина Георгиевна от этих слов аж возмущённо подскочила, но ответить не успела — в дверь коммуналки раздался требовательный звонок.

— Кого это ещё принесло? — удивилась Белла и на правах единственной законной хозяйки пошла открывать.

Не успела Фаина Георгиевна разгромить все аргументы Валентины и призвать в свидетели Мишу, как вернулась взволнованная и изрядно озадаченная Белла.

— Что там? — спросила Дуся.

— Звонили из гостиницы Муле. Матвеев Иван. Сказал, что Йоже Гале приехал. И сказал, что пусть Муля прямо сейчас приходит. Его там ждут…

— Ваня — это наш звукооператор, — пояснил Миша для Музы и Беллы. — Ездил с нами в Югославию и вообще, руководит всем техническим оснащением…

— Ну и что с того, что он главный! Завтра Муля сходит, поздно уже! — махнула рукой Дуся, — мы тут важные дела обсуждаем, между прочим.

— Нет, товарищи. Вы не поняли, — сказал я, вставая с места, — я прямо сейчас пойду.

— Но Муля… — начала Дуся, но я перебил её и пояснил:

— Йоже Гале лекарство для сына Августы Степановны привёз. Надо сходить забрать.

— Да, конечно! — сразу поменяла мнение Дуся, — иди, конечно…

Все меня поддержали.

— Иди, Муля, а мы тут чай попьём и тебя дождёмся, — сказала Фаина Георгиевна, — нам ещё многое надо обсудить… и наряды в том числе… Там же Марецкая с Орловой обязательно будут…

Рина Зелёная с готовностью кивнула. Глаза её зажглись возбуждением. В общем, все бабы сейчас уже были рады изгнать меня за лекарством, чтобы всласть обсудить каким платьем можно унизить Орлову и Марецкую (кстати, лучших подружек Фаины Георгиевны).

— Муля, можно я с тобой? — вдруг вскочила со своего места Валентина, покраснела и пояснила всем извиняющимся тоном, — прогуляюсь немного…

— Конечно, пошли, — кивнул я.

Мне было до сих пор неудобно перед ней за ту вспышку ярости. Да и поговорить было надо. Всё-таки терять друзей из-за каких-то глупых недоразумений не хотелось бы.

Мы шли по вечерней улице и молчали.

Навстречу спешили запоздалые прохожие — все торопились домой, к семьям. Две дородные тётки, увешанные авоськами с продуктами, озабоченно обсуждали, кто что будет готовить на ужин мужьям. И чей муж какие котлеты больше любит. Ведь для семьи это важно, чтобы муж был доволен…

Валентина посмотрела на меня. Я сделал вид, что не понял её взгляд. Она поняла, что я сделал такой вид, и вздохнула.

Дальше мы просто шли. Молча.

Когда дошли до гостиницы, кажется, оба вздохнули с облегчением.

В вестибюле нас ожидал взмыленный Иван:

— Муля! — обрадовался он мне.

— Привет, Ваня! — сказал я, — а где это наш общий друг?

— Да вон он идёт, — махнул рукой Ваня и убежал.

Валентина задумчиво стояла в уголочке между кадкой с фикусом и мраморным бюстом какого-то полководца и старалась не отсвечивать. По её виду было понятно, что она сильно переживает наш несостоявшийся разговор.

Йоже Гале появился и, как обычно, вокруг сразу же началась суета.

— Лекарство у меня в номере, — тихо сказал он, — я сейчас принесу.

— Мы подождём, — сказал я.

— Мы? — удивился Йоже Гале.

— Я с товарищем, — пояснил я и позвал, — Валентина, иди сюда.

Валентина нехотя подошла.

— Валентина, это и есть наш Йоже Гале, — с улыбкой сказал я ей и повернулся к сербу, — а это — Валентина. Наш вдохновитель проекта и большая умница. Между прочем, всю первоначальную смету на проект посчитала именно она. Хотя и учится пока в университете, а уже такие вещи умеет так хорошо делать!

Йоже Гале посмотрел на Валентину и внезапно густо покраснел. А картуз, который он держал, выпал из его рук. Валентина извечно женским чутьём уловила это и тоже вдруг вспыхнула до самых корней волос.

— Это твоя невеста? — хриплым шёпотом спросил Йоже Гале, и облизнул пересохшие губы, но Валентина услышала, хоть и сделала вид, что отвлеклась на двух негров, которые как раз входили в вестибюль.

— Нет, — покачал головой я, — это мой очень хороший друг и товарищ. Но не невеста.

На лице Йоже Гале расплылась довольная улыбка.

— Так, надо возвращаться, — нечутко сказал я, не уловив ничего (каюсь, мыслями был в этот момент занят совсем о другом).

— Слушайте, мы сейчас идём нашей группой в театр на «Жизель», — торопливо сказал Йоже Гале, умоляюще глядя то на меня, то на Валентину, — а, может, вы хотите сходить с нами?

— Я бы с радостью, — опять нечутко сказал я, — но нам надо идти, лекарство нужно срочно. Там время на минуты уже идёт. Понимаешь?

Йоже Гале понимал, но смириться не мог. Поэтому выпалил:

— Ну так ты иди! А Валентина может же сходить с нами? Мы группой идём, ничего такого не подумайте! — он опять посмотрел в её сторону блестящим взглядом, ещё сильнее покраснел и, чтобы у неё не было повода отказать, быстро добавил:

— Валентина! Мне очень-очень нужно у вас проконсультироваться по смете за дымовые шашки. Кажется, я там сделал ошибку и не пойму где! Как хорошо, что вы бухгалтер! А то я уже совсем пал духом.

И опять сильно покраснел, стараясь не встречаться со мной взглядом.

— Муля, я схожу, — пробормотала Валентина. Уши её горели, как два алых мака. — Тем более, раз консультация товарищу нужна.

Она кокетливо поправила выбившийся локон из-за уха и игриво бросила на Йоже Гале лукавый взгляд. Тот сразу выпятил грудь, чтобы казаться мужественнее и приосанился.

Я, наконец-то, сообразил и, забрав лекарство и откланявшись, свалил обратно. Правда погрозил Йоже Гале незаметно кулаком и дал поручение Ване Матвееву провести потом Валентину домой (чтобы Йоже Гале сам её по московским улицам не водил, а то потом заблудится и что мы делать будем?).

Сам же, словно на крыльях, полетел обратно, в коммуналку.

Я торопился, чтобы отдать лекарство Нине.

Там уже все женщины разошлись. Дорога в гостиницу, разговор с Йоже Гале и обратный путь заняли у меня довольно прилично времени, очевидно, бабоньки обо всём уже переговорили и устали меня ждать. Что же, оно так даже и к лучшему.

В коммуналке я постучался в дверь, где жили Августа с Василием, с тайной надеждой, что откроет Нина.

Но нет. Открыла Августа.

— Что случилось? — тихо спросила она. Вид у неё был бледный и печальный, под глазами залегли тёмные круги.

— А Нина есть? — спросил я с замиранием сердца.

— Сейчас позову, — устало ответила Августа и закрыла дверь прямо перед моим носом.

Но я уже не обижался на них. Они не успевали убираться дома, из-за дежурств в больнице. А Августа была педантичной немкой и для неё было мучительно стыдно, чтобы посторонние видели беспорядок. Поэтому они и дистанцировались ото всех.

Через миг в коридор вышла Нина. Она была изрядно удивлена:

— Что случилось, Муля? — спросила она.

Вид её тоже был вымотанный до предела, она ещё больше похудела и сейчас напоминала тень от той Нины, которую я впервые увидел на кухне. Только синие глазищи сияли ещё ярче.

— Лекарство принёс, — тихо сказал я, — Вот.

И протянул коробочку ей.

— Лекарство! — ахнула Нина и посмотрела на меня такими сияющими глазами, что каюсь, как это ни стыдно говорить, я на миг аж позавидовал её умирающему мужу.

Она схватила коробку. Прижала её к груди. Глаза её наполнились слезами и заблестели, как синие бриллианты, если, конечно, бриллианты бывают синими.

— Муля! — восторженно выдохнула она, бросилась ко мне на грудь и я вдруг почувствовал, как мою щеку обжёг поцелуй. — Спасибо тебе, Муля!

Она крутнулась и унеслась в комнату.

Хлопнула дверь.

Там, за дверью, послышались радостные возгласы. Началась суета.

Чтобы не мешать, я на негнущихся, деревянных ногах прошёл в кухню. И там закурил. Руки тряслись. Щека всё ещё горела от поцелуя. А сердце трепыхалось мелко-мелко.

Эх, ну почему так? Почему, стоит встретить ту самую, настоящую, самую лучшую в мире девушку, так она обязательно окажется чьей-то женой? Причём верной и любящей?

Вопрос был риторическим.

Я крепко затянулся, обычно курение меня всегда успокаивало. Но сейчас я с раздражением затушил вдруг показавшуюся горькой сигарету и посмотрел в окно. На дворе было уже темно. В стекле отражалось моё задумчивое и какое-то придурошно-торжественное лицо.

Идиот! — выругался я сам на себя. — Размечтался!

В коридоре хлопнула дверь, послышались возбуждённые голоса, шаги — Нина с родителями мужа уходила в больницу, несла лекарство.

Я опять тяжко вздохнул.

Они ушли, а я подошёл к умывальнику и поплескал на лицо холодной водой.

Это немного помогло прояснить мозги.

Чтобы отвлечься, я вытащил из кармана признание Глориозова и перечитал строчки, где говорилось про наши махинации с Госконтрактом…