Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь

6

— Вовсе не обязательно ему известно точное место, — поправил ее Кикаха. — Вряд ли он постоянно следит за нами.

Он рассказал Анане о том, как подслушал разговор между Элетой и вороном и как на него бесшумно и стремительно напал человек-медведь.

— Хорошо, что ты оказалась здесь как раз вовремя. Но полагаю, я и сам сумел бы справиться с этой тварью.

— Ты до умиления лишен самоуверенности, — улыбнулась она. — Оставайся здесь, соберись с силами, а я пойду за вороном. Если поймаю, мы услышим и все остальное, чего он не успел сказать.

— Ищи его не больше двадцати минут. Если не найдешь за это время, прекращай поиски.

Однако прежде чем уйти, Анана сбегала к ближайшему ручейку и принесла полную флягу свежей воды. Омыв Кикахе раны, она поднесла флягу к его губам, подождала, пока он напьется вволю, а потом встала.

— Вот! Это на какое-то время поддержит твои силы. Она коснулась своих губ большим и указательным пальцами, сложенными в овал, и щелкнула пальцами другой руки, послав ему таким образом воздушный поцелуй по-тоански, после чего скрылась за деревьями.

Кикаха лежал, глядя в ясное зеленое небо; спустя некоторое время он медленно и с трудом поднялся на ноги. Плечо ныло сильнее, чем промежность. Спина внизу одеревенела и грозила разболеться в ближайшем будущем. Из раны на плече сочилась кровь, хотя и не сильно, кровоточили также более мелкие раны от когтей на животе.

Подойдя к трупу, Кикаха внимательно обследовал его — вернее, ее. Однако первым делом он заметил, что Анана попала лучом в лоб чуть повыше глаз.

Существо — гибрид женщины и медведя — было как минимум семи футов ростом. Лицо — не то чтобы медвежья морда, но челюсти выступали вперед, словно у зверя, и судя по строению рта существу с трудом давалась человеческая речь. Хорошо она умела говорить или нет, но тоанский язык понимала наверняка. Лоб указывал на принадлежность покойной к высокоразумным существам.

На память пришли кое-какие предания медвежьего народа — индейского племени, обитавшего на втором ярусе. В них говорилось о потомках брачного союза между Великим Медведем и женщиной. На самом-то деле люди медвежьего народа утверждали, что они, как и человек-медведь, тоже происходят от этой пары. Но первые предки убитой великанши наверняка были созданы в лаборатории какого-нибудь Владыки.

На поляне уже кишмя кишели жуки и муравьи, привлеченные запахом разлагающейся плоти. Кикаха; шатаясь, побрел к лесу и сел на краю поляны, прислонясь спиной к огромному корневищу. Именно оттуда он и наблюдал за происходящим. Вскоре из лесу вышла Анана и настороженно огляделась. Ее осанка показывала, что она готова нырнуть обратно в заросли при первом же подозрительном движении или звуке.

Кикаха тихонечко ухнул, имитируя зов маленьких древесных лемуроидов. Анана так же ответила. Кикаха с усилием встал и подошел к ней.

— Ворон был уже мертв, когда я нашла его, — сказала она. — Его пожирал один из этих гигантских горностаев.

Они поговорили несколько минут и, выработав план действий, двинулись обратно к лагерю. Предложение Кикахи повергнуть сестер в шок и добиться от них признания в сговоре с Рыжим Орком было отвергнуто. Он хотел отрубить голову человеку-медведице и швырнуть ее сестрам под ноги, но потом согласился с Ананой, что лучше оставить красоток в неведении. Во всяком случае, до поры до времени.

По пути в лагерь они сочинили историю, объясняющую его раны. Хотя на него напала крупная кошка, сообщил сестрам Кикаха, но ему удалось вырваться и убежать от зверя. Анана встретила его и помогла доковылять до лагеря. Особо притворяться Кикахе не пришлось, и стонал он, лежа на земле, вполне натурально.

— Придется задержаться здесь, пока я не поправлюсь, — заявил Кикаха.

Поверили ли Элета с Оной его рассказу — этого он определить никак не мог. Принадлежность к тоанам заставляла их относиться с подозрением ко всему — даже к самым простым объяснениям.

Через два дня Кикаха был готов двигаться дальше. Как и все люди в тоанских вселенных, за исключением жителей двух Земель, он обладал замечательными способностями к физической рекуперации. От ран остались лишь еле заметные шрамы, которые со временем совсем исчезнут. Однако есть и пить в эти дни Кикахе приходилось намного больше обычного. Более быстрое исцеление требовало и больше горючего. И пока он выздоравливал, Анана отправлялась за сестрами в лес каждый раз, когда они отлучались по нужде.