Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь

ГЛАВА 15

— Как быстро он движется? — спросила Анана.

— В автоматическом режиме его скорость равна километру в час.

— Я понимаю, что прошло много времени. Но, возможно, ты знаешь, куда он направляется?

Владыка пожал плечами. Ситуация казалась безнадежной, и время работало против них. При наличии инструментов они могли бы построить лодку, но даже тогда им вряд ли удалось бы догнать дворец. Хотя не исключено, что он кружил по морю, каждый раз возвращаясь на одно и то же место.

— Нам повезло, что дворец оказался здесь, — сказал Уртона. — Тем не менее он может покинуть море, вылетев через один из проходов. Этот не подходит по ширине, но здесь много других ущелий.

Анана не доверяла объяснениям дяди. Прежде он утверждал, что дворец имел устройства, влиявшие на мутацию ландшафта, то есть мог расширить любую расщелину до нужных размеров. Но с другой стороны, если бы Уртона знал, что дворец пройдет через этот проход, он не стал бы говорить племяннице о том, что видел его.

Итак, на этот раз они упустили шанс догнать дворец. Усилием воли Анана осовободилась от бесплодных сожалений, однако Уртона был взвинчен до предела и беспрерывно говорил о дворце. Чтобы еще больше раззадорить дядю, Анана, как бы размышляя, произнесла:

— А вдруг Орк находился в это время на берегу? Он мог пробраться в твою обитель. Представляешь? Мы сидим здесь, а он уже проходит через врата в какой-то другой мир.

Светлая кожа Уртоны стала еще белее.

— Нет! Это просто невозможно! Во-первых, он не посмел бы выйти к побережью во время бури. Во-вторых, он просто не догнал бы дворец. Ему бы пришлось плыть за ним через все море. А в-третьих, он не знает кодового слова, которое открывает двери моей крепости.

Анана расхохоталась. Владыка сдвинул брови:

— Ты сказала это, чтобы расстроить меня?

— Да, ты угадал. Но теперь, немного подумав, я убеждена, что Орк мог пробраться во дворец. Он отчаянный парень и вряд ли испугался бы молний.

В разговор вмешался Маккей:

— Не зная, что дворец находится там, Орк не стал бы рисковать. А увидеть его можно, только находясь на побережье. С чего парню совать туда нос в такую грозу!

— Орк мог заметить его через ущелье, — отозвалась Анана.

Сама она не верила в это, но в принципе такая возможность существовала. Оставив дядю наедине с Маккеем, Анана отошла в сторону и погрузилась в размышления. Действительно, Рыжий Орк мог попасть во дворец. Итак, ее стремление подразнить Уртону привело к обратному результату: теперь уже тревожилась она.

Через несколько минут буря затихла. Гром перестал греметь, и тучи исчезли, словно их всосало в гигантский пылесос. Шаман и вождь, о чем-то переговорив друг с другом, подошли к Анане.

— Посланница Властителя, у нас появились вопросы, — сказал Тренн. — Мы хотим знать, не возобновится ли его гнев? Можем ли мы отправляться в страну прибрежных земель?

Анане не стоило демонстрировать им свою неуверенность. Ситуация требовала от нее осведомленности в планах Властителя, а любая ошибка могла привести к утрате доверия.

— Гнев Властителя прекратился, — сказала женщина. — Не стоит бояться ни молнии, ни грома.

Если буря возобновится, ей придется бежать.

Однако племя тронулось в путь не сразу. Туземцы ловили разбежавшихся «лосей», собирали разбросанные пожитки, а затем провожали на небесные равнины погибших сородичей. Лишь через два часа караван направился к ущелью, и спустя некоторое время Анана вновь увидела обычные деревья. Ее сердце наполнилось радостью. Лес и море предлагали ей два возможных пути для бегства.

Венды спустились по длинному пологому склону, который заканчивался песчаным пляжем, а затем караван прод предводительством Тренна повернул влево. Нарго объяснил Анане, что через к вечеру они должны были добраться до места назначения. Их стойбище находилось неподалеку от берега моря.

— А вы не боитесь встретить здесь другие племена? — спросила Анана.

— Они пойдут по берегу моря к своим стойбищам.

— Вы нападаете на них, когда они проходят мимо вашего поселения?

— Только в том случае, если у нас есть численное превосходство.

Еще несколько вопросов — и ей стали известны местные правила войны. Обычно племена избегали открытых и затяжных сражений. Боевые действия ограничивались набегами храбрецов-одиночек или небольших групп по три-пять человек. Вылазки совершались в темный период суток, и в них принимали участие в основном молодые мужчины и женщины. Одобрение и слава доставались тому, кто убивал вражеского воина, но величайшим героем считался тот, кому удавалось выкрасть ребенка и принести его в свое племя для усыновления. Кстати, сам Нарго тоже оказался усыновленным — его похитили, едва он начал ходить. Нарго ничего не помнил о своем детстве в другом племени, но иногда ему снились кошмары, в которых его вырывали из объятий женщины без лица.

Караван приблизился к месту, которое, на взгляд Ананы, ничем не отличалось от любого другого на этом побережье. Однако туземцы, узнав свои владения, громко завопили от радости. Еще четверть часа они шли через лес и вскоре оказались у подножья холма, который главенствовал над окружающей территорией. На его склонах и вершине лежали бревна — это все, что осталось от прошлогодней ограды.

На восстанавление укреплений ушло несколько дней. Между тем мужчины ловили рыбу, женщины и дети собирали орехи, ягоды и фрукты. Люди отъедались и отсыпались после долгого путешествия. Анана тоже начала набирать вес и в конце концов почувствовала, что утраченные силы вернулись к ней. Однако она совершенно потеряла покой.

Уртона тоже не находил себе места; Анана часто видела, как он о чем-то оживленно разговаривал с Маккеем. Она догадывалась о теме их бесед, и негр, докладывая ей о планах Владыки, лишь подтверждал ее предположения.

— Твой дядя решил сбежать отсюда при первой возможности. Но он не хочет уходить без рога.

— Он собирается забрать его у меня сейчас или когда мы найдем дворец?

— Уртона говорит, что у нас будет больше шансов на успех, если ты пойдешь с нами. Но он знает, как ты хитра, и боится, что тебе удастся обмануть его, когда мы найдем дворец. Уртона еще не принял окончательного решения. Однако он хочет покинуть племя как можно быстрее — ведь с каждой минутой дворец улетает все дальше.

Маккей замолчал. Вид у него был такой, словно он что-то жевал, не зная, выплюнуть это или проглотить. Через минуту на его лице появилась улыбка.

— Мне надо кое-что тебе рассказать. — Он замолчал и потер подбородок, затем продожил: — Помнишь, Уртона говорил тебе и Кикахе, что ваши друзья — я имею в виду Вольфа и Хрисеиду — тоже попали в этот мир? Так вот, он вам лгал. Им удалось бежать. И сейчас они находятся где-то на Земле.

Анана задумалась. Никто его не заставлял рассказывать эти новости. Почему же он это сделал? Возможно, Маккей хотел доказать ей, что ищет ее расположения. А если негр просто выполнял указание дяди? В принципе, Уртона мог из всего извлечь выгоду. В любом случае не стоит полностью доверять Маккею.

Анана вздохнула. Все Владыки, включая ее, страдали своеобразной паранойей и часто не могли отличить реальность от надуманных историй. Их недоверие к окружающим превращалось в психический недуг.

Покосившись на Маккея, она пожала плечами, всем своим видом показывая, что поверила в искренние намерения негра. Выглянув из-за большого дерева, за которым они сидели, Анана тихо шепнула:

— Сюда идет мой дядя, наверное, он разыскивает нас. Если Уртона увидит тебя со мной, это вызовет у него подозрения. Тебе лучше уйти.

Маккей метнулся в кусты.

— Привет, дядя, — поздоровалась Анана. — Почему ты не пошел ловить рыбу? Тебя же просил об этом вождь.

— Я заявил ему, что мне сегодня нельзя ловить рыбу. Дикарь побоялся настаивать, поскольку считает меня одним из посланников Властителя. Хотя, конечно, мой отказ ему не понравился. А где Маккей? Я ищу вас уже целый час.

Анана молча пожала плечами.

— Ладно, обойдемся и без него. — Уртона присел рядом с ней на корточки. — С этими дикарями мы потеряли много времени. Нам надо бежать! Бежать при первой же возможности!

— Нам? — уточнила она, удивленно поднимая брови. — Ты думаешь, я с тобой куда-нибудь пойду?

Уртона начал сердиться.

— Неужели ты хочешь провести здесь остаток своей жизни?

— Конечно, нет. Но сначала мне надо выяснить судьбу Кикахи.

— Неужели этот леблаббий так много значит для тебя?

— Да. Только не надо ухмыляться по этому поводу. Если бы ты когда-нибудь испытывал любовь, тебе бы и в голову не пришло задавать такие вопросы.

Он взглянул на нее с недоверием.

— Так ты останешься здесь?

— Я задержусь — на время. Если Кикаха жив, он скоро здесь появится. Я подожду еще несколько дней, а потом отправлюсь искать его кости.

Уртона, закусив нижнюю губу, смотрел на нее.

— Значит, ты не пойдешь с нами? — спросил он.

Анана промолчала, но Владыка понял ее без слов.

Говорить было больше не о чем, и Уртона поднялся.

— А ты не расскажешь вождю о том, что мы готовим побег?

— Не вижу в этом особого удовольствия для себя, — ответила она. — Вот только как мне объяснить племени ваш уход? Они считают вас посланцами Властителя, которые прибыли к вендам с особой миссией. Что же я скажу им после вашего трусливого побега?

Ее дядя снова прикусил губу — старая привычка, которой не меньше десяти тысяч лет. Наконец его лицо озарилось улыбкой — Владыка нашел выход:

— Скажешь, что Маккей и я отбыли с секретным поручением, цель которого ты не можешь раскрыть, поскольку это указание Властителя. Представляешь, нам даже не придется бежать. Мы уйдем среди бела дня, и они не осмелятся нам помешать.

— План хороший, — согласилась Анана. — Но... зачем мне все это? Я знаю, что ты сделаешь, если найдешь свой дворец — прилетишь сюда и расправишься со мной. У тебя там есть несколько флаеров, наверняка оснащенных прекрасным оружием.

Она попала в точку, и Уртона понял, что притворство ему не поможет.

— Поступай, как знаешь, — сказал он. — Так или иначе, я уйду от этих дикарей. Ты не посмеешь предупредить вождя о побеге, потому что тогда выплывет наружу твоя ложь. А месть за поруганную веру обычно бывает самой жестокой.

— Я не скажу ни слова, — заверила его Анана. — Но вот это, — она подняла рог, — ты не получишь.

Уртона, сощурившись, поджал губы. Он не уйдет без Шамбаримена, так как охотился за необыкновенным инструментом по двум причинам, одна из которых была известна Анане. О второй оставалось только догадываться.

Ни один Владыка не упустил бы случая завладеть ключом, который мог открыть любые врата вселенной. К тому же с помощью рога Уртона мог попасть во дворец из каких-то особых мест на этой планете. Вполне возможно, что врата располагались в огромных камнях, которые встречались на склонах гор. На пути к побережью Анана испробовала инструмент на четырех больших валунах, но ни в одном из них врат не оказалось. Однако они могли находиться в других камнях.

Если ее догадка верна, Владыка тем более не уйдет без рога. Он побоится, что племянница найдет врата и проберется в его дворец.

Анана надеялась, что Уртона сообщит Маккею о дне побега. Что касается деталей плана, то здесь не было никаких сомнений: когда она заснет, дядя попытается убить ее и забрать рог. Но предупредит ли ее негр? В который раз Анана мысленно задала себе вопрос: можно ли доверять наемнику, а вслух произнесла:

— Я пойду с вами. Так у меня будет больше шансов найти Кикаху. Мне надоело здесь.

Он даже не стал делать вид, что обрадовался ее словам. Уртона почувствовал западню. Даже будь Анана искренней, он все равно заподозрил бы неладное.

На красивом лице Уртоны появилась улыбка. Обе стороны просчитывали партию на много шагов вперед, и поединки порою напоминали религиозный обряд.

— Мы сделаем это сегодня ночью, — сказала Анана.

Уртона молча кивнул, соглашаясь, и отправился на поиски Маккея. Через пару минут Владыка встретил его у тропы. Негр не случайно оказался неподалеку — он следил за ними и ждал сигнала Ананы. Беседа не была продолжительной, через четверть часа они отправились на берег ловить рыбу. Анана поспешила в лес — собирать орехи и ягоды. Вернувшись с двумя полными корзинами, она оставила их под своим навесом, а затем незаметно перетащила туда три кожаных меха для воды. Все остальное женщина решила раздобыть под покровом «ночи».

Вечером венды устроили праздник. Шаман обращался к Властителю с молитвами о процветании. Все по очереди вспоминали истории о героях прошлых дней. Ближе к «ночи», набив животы, люди начали расходиться. На страже остались четверо дозорных: один — на вершине дерева у самого моря; второй — на небольшом возвышении — своеобразной смотровой площадке — в центре стойбища; и еще двое воинов отправились охранять тропу на холм.

Уртона, Маккей и Анана объедаться не стали, а унесли угощение под свои навесы. Там они наполнили кожаные мешки копченой рыбой, мясом антилопы, фруктами и орехами. Воду в пустые мехи можно было набрать по пути.

Когда над станом повисла тишина, Анана выползла из-под шаткого навеса. Сквозь приглушенный храп людей доносились крики ночных птиц и далекое львиное рычание. Взглянув на возвышение, она не заметила там фигуры дозорного. Женщина острожно приблизилась к «смотровой площадке» и увидела, что мужчина крепко спит, лежа на спине. Очевидно, он решил прилечь на минутку и, незаметно для самого себя, заснул. А ведь ему полагалось стоять и осматривать окружающий лес, пока его не сменят.

Спустя некоторое время к ней присоединились Уртона и Маккей; трое беглецов отправились в загон, где стояли «лоси», и без лишнего шума оседлали трех животных, приторочив к седлам провизию в кожаных мешках и мехи для воды.

— Я хочу забрать свой топор, — шепнула Анана Уртоне.

Тот недовольно сморщился, но кивнул. Они уже обсуждали этот вопрос, и Владыка считал, что о топоре лучше забыть.

Пока мужчины вели животных к воротам, Анана прокралась к большому навесу вождя. Там было темно, как в угольной шахте, но громкий храп Тренна, его жены и сына позволял ориентироваться без отсутствия света. Анана поползла на четвереньках в дальний угол, наткнулась на женщину, а потом почувствовала под рукой волосатую ногу вождя. Она отшатнулась и стала ощупывать траву рядом с телом; спустя несколько секунд ее пальцы коснулись холодного железа.

Анана выползла из-под навеса, сжимая в руке метательный топор. В какой-то миг ей хотелось убить Тренна и отомстить за надругательство над собой, однако она подавила это желание. Его предсмертный хрип мог разбудить соплеменников. Кроме того, Анана обещала ему и себе не держать в сердце зла. И все же обида терзала ее.

Ворота были сделаны из заостренных жердей, к которым крепились тонкие планки. Для соединения с бревенчатой стеной использовались многочисленные кожаные ремни; несколько толстых полосок кожи служили замком. Анана развязала их, и двое мужчин тихо отворили ворота.

Пока удача сопутствовала беглецам, и их еще никто не заметил. Однако дозорный мог проснуться в любую минуту. С другой стороны, он мог проспать на смотровой площадке всю ночь. Каждый туземец оценивал время по внутреннему хронометру; посчитав свой долг исполненным, дозорный обычно спускался на землю и будил человека, которому полагалось его менять.

Когда «лоси», фыркая — наверное, они возмущались, что их разбудили посреди ночи, — прошли через ворота, беглецы бесшумно закрыли створки и вновь связали ремни замка. Потом Анана, Маккей и Уртона вскочили в седла и медленно поехали вниз по склону. Всадники остановились за сотню ярдов от того места, где, как они знали, находился первый часовой. Анана спешилась и нырнула в кусты. Прокравшись вдоль тропы, она с трудом разглядела под деревом сидящего юношу, с его губ срывался тихий храп. Удар обухом — и дозорный упал на бок, а храп его стал намного громче. Анана вернулась назад, сообщила спутникам, что можно продолжать путь. Поравнявшись с юношей, Уртона хотел перерезать ему горло. Однако Анана сказала, что в этом нет необходимости, поскольку тот потерял сознание надолго.

Второй дозорный, отгоняя сон, лениво прохаживался вдоль тропы. Он спускался с холма на пятьдесят шагов, разворачивался и вновь взбирался по откосу, напевая себе под нос какую-то песню.

В ночной тишине его крик могли услышать другие туземцы. Поэтому Анана решила убрать дозорного точно таким же способом. Она выждала момент, когда воин повернулся к ней спиной, подбежала к нему и оглушила обухом топора. Путь к морю был свободен.

Увидев светлую полоску белого песчаного пляжа, беглецы становились. Последний дозорный сидел на вершине гигантского дерева, которое возвышалось на краю леса.

— Нам не добраться до него, — заметила Анана. — Пусть кричит, сколько хочет — некому передать дальше его сообщения.

Они двинулись вперед, однако окрика не последовало: часовой либо задремал, либо принял их за авангард другого племени, которое спешило добраться до своего стойбища. Впрочем, если даже туземец и узнал посланцев Властителя, осмелился бы он задавать им вопросы?

Проехав около мили, они остановились, наполнили мехи водой и продолжили бег. Правда, неторопливую рысь «лосей» едва ли можно было назвать бегом. Зато всадники могли спокойно погрузиться в размышления, чем, собственно, каждый из них и занялся.

Анана считала, что венды им больше не опасны. К тому времени, когда один из оглушенных часовых придет в себя и поднимет тревогу, беглецы будут уже далеко. Угроза теперь исходила только от Уртоны и Маккея. Дядя не задумываясь убьет ее, чтобы завладеть рогом. Но пока они не найдут дворец, она может не беспокоиться. Без нее Владыке не выжить в этих местах.

«Рассвет» окрасил небо бледными полосами. Всадники перешли на легкий галоп и останавливались только для того, чтобы справить нужду, попить воды и напоить животных. С наступлением «сумерек» они въехали в лес, нашли ложбину, окруженную деревьями, и проспали там большую часть «ночи». Анана несколько раз просыпалась от воя собак и рыка огромных кошек. Однако хищники не осмелились подойти к людям слишком близко. На «рассвете» отряд двинулся дальше. В «полдень» они выехали на пологий склон, который вел к проходу в горах.

Подстегнув «лося», Анана обогнала спутников на дюжину ярдов и резко развернула животное им навстречу, сжимая левой рукой рукоятку ножа. Если бы понадобилось, она могла бросить поводья и выхватить топор. Анана умела метать оружие обеими руками, и ее не смущали копья и тяжелые боевые бумеранги, торчавшие из-за поясов Уртоны и Маккея.

— Давайте прощаться, — сказала она. — Я собираюсь перебраться через ущелье и осмотреть долину. Мне надо найти Кикаху.

Уртона открыл рот, словно хотел возразить, но потом с улыбкой покачал головой:

— Сомневаюсь, что тебе это удастся. Взгляни-ка туда, — и указал рукой на склон горы.

Анана не собиралась поддаваться на эту уловку. Возможно, он пытался отвлечь племянницу, чтобы затем напасть. И все же, заметив, как расширились глаза Маккея, она сделала вывод, что дядя действительно увидел что-то достойное внимания. А если они сговорились заранее? Если Маккей только притворяется?

Она еще раз развернула «лося» и взглянула в сторону горного прохода.

По пологому склону до самого моря тянулась широкая полоса рыжевато-красной травы. Она напоминала тропу, но являлась природным образованием. И теперь на ее фоне четко выделялись крошечные фигурки всадников, выезжавших из ущелья. За верховыми воинами следовали женщины, дети и множество гужевых животных.

На побережье спускалось еще одно племя.