Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь

5

Обе женщины дружно вскрикнули и почти одновременно подпрыгнули, точно наступили на муравейник. Рыжая, правда, быстро оправилась от изумления и метнулась к лучеметам, лежавшим на краю полянки. Но, пробежав пару шагов, остановилась и медленно вернулась к Элете. До нее дошло, что она не успеет схватить оружие: стрела Ананы настигнет ее быстрее.

— Она Пекущая! — воззвала Анана к рыжей. — Ты всегда была самой смышленой, хладнокровной и опасной в поединке один на один. Но как ты могла так глупо поступить — не оставить оружие под рукой?

— Я очень устала, — нахмурясь, буркнула Она.

Анана обратилась к блондинке:

— Элета Мелющая, известная также как Элета Мучительница! Все планы и замыслы операций вашей команды составляла ты, а потому была во многих отношениях самой опасной!

Щеки у блондинки чуть порозовели, она улыбнулась и поклонилась Анане:

— Но не такой опасной, как ты, Анана Ослепительная, Анана Охотница!

— Она, тебя и твоих сестер, Элету Мелющую и Увету Месящую, ныне покойную, раньше знали как добросердечных дочерей Ахании, — продолжала Анана. — А теперь вас прозвали жестокосердыми! Но ты всегда была самой доброй и нежной из трех!

— Это было давным-давно, — Она пожала плечами.

— Ваш отец, Уризен Холодный, превратил вас из трех кошечек в хищных тигриц, — Анана в упор смотрела на нее. — Ваша ненависть к нему общеизвестна. — Помолчав немного, она спросила: — Вы знаете, что он умер?

— До нас доходили такие слухи; — холодно отозвалась Элета. — Но мы не знали, можно ли им верить.

— Мы и сейчас не знаем, — вставила Она. — Твои слова еще не доказательство. Но если это правда, то мы рады.

— Жаль только, что убили его не мы, — добавила Элета.

Пока они разговаривали, Кикаха тихонько прокрался вокруг полянки — он хотел убедиться, что больше никто не наблюдает за этой сценой. Хотя он старательно высматривал ворона и человека-медведя, ни того, ни другого ему увидеть не удалось. Также не обнаружилось и никого, сидящего в засаде.

Увидев, как он выходит из кустов, сестры лишь слегка вздрогнули — очевидно, подозревали, что Анана здесь не одна.

— Кто это? — спросила Элета.

— Вы ведь наверняка слышали о Кикахе? О Кикахе Хитроумном, убившем стольких Владык, о человеке, который прикончил последнего из Черных Колокольников? Наверняка вам известно древнее пророчество Шамбаримена о том, что леблаббий уничтожит Владык. Говорят, Кикаха и есть тот самый человек.

Элета закусила губу.

— Да, до нас доходили слухи о леблаббии, которому пока так сильно везло. Мы также слышали о том, что он твой любовник.

— Он леблаббий, — весело согласилась Анана, — и он такой любовник, какого и вам следовало бы желать для себя.

— Спасибо, — широко улыбнулся Кикаха.

— Ты убил нашего отца? — спросила у него Элета. Судя по ее тону, она не поверила Анане.

— Нет, — Кикаха покачал головой. — Хотя и желал бы принять в этом участие. Но его убил Джадавин — Владыка, известный также под именем Вольфа.

— Ты лично видел, как Джадавин убил его?

— Нет. Но Джадавин сказал мне об этом, а Джадавин не лжет. По крайней мере, мне.

Анана отогнала сестер на край полянки как можно дальше от оружия и приказала им сесть. Обыскивать их она не стала. Их тонкие хитоны убедительно свидетельствовали о том, что под ними ничего опасного не спрятано.

— Мы умираем с голоду, — заявила Элета. — И как раз собирались поесть суп — то есть бульон.

Кикаха заглянул в котелок.

— Одно только мясо, — определил он. — Очень вредно для здоровья. Почему вы не положили туда каких-нибудь овощей?

— Мы не знаем, какие растения съедобны, а какие ядовиты, — пояснила Элета.

— Но ведь все тоаны, будь то мужчины или женщины, учатся выживать в экстремальных условиях, — удивился Кикаха. — Вы должны бы знать, что...

— Мы совсем не знаем этой планеты, — оборвала его Она.

— Можете встать и поесть, — разрешила Анана. — На ужин мы приготовим вам что-нибудь более съедобное — если, конечно, останемся с вами. А это зависит от того, насколько вы будете с нами откровенны и правдивы. Так вот, пока вы тут болтали меж собой, я услышала достаточно, и, как мне представляется, вы сюда попали из-за Рыжего Орка. Расскажите...

— Рыжий Орк! — с ненавистью выпалила Элета и сплюнула на землю. — Вот уж кого-кого, а его точно надо убить!

— После хорошей пытки! — добавила Она. — Много лет тому назад он расправился с Уветой и недавно чуть нас не убил. Именно из-за него...

Анана дала им немного выговориться и помечтать на тему о том, что они сделают с Орком, когда захватят его в плен, а потом прервала их мечты:

— Как именно вы сюда попали?

Сестры стояли, склонясь над котелком. Первой начала рассказывать Элета. Пока сестра говорила, Она ела; потом они поменялись ролями. Убежав — уже не в первый раз — от Рыжего Орка, они сумели «прибрать к рукам» Нитарм, ту вселенную, где обрели убежище. Выражение «прибрали к рукам» было эвфемизмом, означавшим, что они убили Владыку Нитарма и всю его семью. Поскольку в том мире не было тоанов мужского пола, сестры взяли себе в любовники леблаббиев. Такая практика считалась вполне допустимой, поскольку любовники по-прежнему оставались их рабами, а не равными им и часто сменяли один другого.

Им было там очень хорошо, рассказывали сестры. Для полного счастья не хватало лишь одного — возможности найти и убить отца. А потом Рыжий Орк как-то сумел проскользнуть через ловушки, установленные сестрами на двух вратах, ведущих в их мир. Он захватил сестриц врасплох, несмотря на все системы безопасности.

Тут Элета прервала рассказ Оны:

— Я им много раз говорила: надо закрыть все врата и остаться там навечно. Тогда ни один Владыка не смог бы вторгнуться в наш мир.

— Да, говорила, трусливая, хнычущая шлюшка! — разозлилась Она. — Вот только как бы мы сами тогда пробрались в другие миры, чтобы убедиться в гибели нашего папеньки?

— Кончай обзываться, грязная задница! — огрызнулась Элета.

Их рассказ тянулся дольше, чем Кикахе хотелось слушать. Но они с Ананой не прерывали сестер, предоставляя им и дальше болтать, перескакивая с пятого на десятое: возможно, сестрички так ненароком скажут о себе нечто такое, что можно будет позже использовать против них.

Рыжий Орк убил бы их, не доведись им оказаться совсем рядом с вратами в другой мир. Прежде чем бежать, они сумели прихватить с собой кое-какое оружие. Пройдя через цепь врат, сестры выскочили на этом уровне Многоярусного мира. С той поры они с трудом пытаются здесь выжить и одновременно ищут другие врата, которые приведут их не на еще одну планету, а на вершину самого верхнего монолита Многоярусного мира. Там, как они знали, находился дворец Джадавина, затем Ваннакса, а потом снова Джадавина[29]. Насколько им известно, никто из Владык там сейчас не живет. Таким образом, они собирались стать новыми Владыками.

Их рассказ мог быть правдивым, но тогда получалось, что они какие-то глупые неумехи. В это Кикаха не верил, хотя и знал, что Рыжий Орк достаточно изобретателен и способен обвести вокруг пальца даже самых ловких и хитрых противников.

— Значит, вы готовы присоединиться к нам в борьбе против Рыжего Орка? — спросила Анана.

Сестры с воодушевлением согласились.

— А на кой они нам сдались? — подумал вслух Кикаха. — От них никакого проку! На самом-то деле они будут большой помехой.

— Ошибаешься, — возразила Она. — Вам нужна информация, а-мы знаем о Рыжем Орке гораздо больше твоего.

Анана, разгадав маневр Кикахи, поддержала Ону:

— Совершенно верно, Кикаха. Сестры наверняка знают больше нашего. Разве не так, дочери Уризена?

— Именно так, — хором подтвердили сестры.

— Ну что ж, отлично, — согласился Кикаха. — Значит, все мы — отряд, и я в нем командир. Мои приказы должны исполняться сразу и беспрекословно. Если же ничего срочного нет, то я согласен выслушать любое предложение.

Элета бросила на Анану хмурый взгляд:

— Он же леблаббий.

Анана пожала плечами:

— Мы с ним кинули жребий, так что его избрала судьба. В экстренных ситуациях ему нельзя прекословить или не подчиняться. Да, он леблаббий, это ты верно подметила. Ну, так что с того? Он будет получше всех тоанов, каких я встречала. Вам следует попытаться отрешиться от своего нелепого представления о леблаббиях, как о низших существах. Это чушь! Да к тому же опасная, ибо она заставляет Владык недооценивать их, и прежде всего Кикаху.

Элета и Она промолчали, но их лица выражали недоверие.

— Усвоите это на горьком опыте, — пообещала им Анана.

Когда она забрала у сестер лучеметы, те запротестовали:

— Как же мы сможем защищаться?

— Вы получите их назад только тогда, когда мы решим, что вам можно доверять на все сто процентов, — заявил Кикаха. — А пока можете взять свои топорики, копья и луки. Сегодня мы здесь заночуем, а с утра тронемся в путь вон туда. — Он махнул рукой на запад.

— Почему именно туда? — спросила Элета. — Ты уверен, что это правильное направление? Что, если...

— У меня есть свои причины, — оборвал ее Кикаха. — Вы о них узнаете, когда придем на место.

Он собирался отправиться к вратам на этом уровне, которые переправят их во дворец. Добираться туда им понадобится не один день, и, наверно, не один день уйдет на поиски врат. Территория, где они размещались, была огромной, а точного их местоположения Кикаха не знал. За время путешествия станет ясно, можно ли доверять этим двум женщинам. Или же сестры умрут. А возможно и наоборот, эти красотки прикончат его с Ананой, хотя он сильно сомневался в этом.

Той ночью все улеглись вокруг маленького костра. Сестры хорошо поужинали, или по крайней мере намного лучше, чем прежде. Кикаха принес из лесу множество различных съедобных растений, а также подстрелил большую обезьяну, которую и зажарили на вертеле.

Сестры простирнули хитоны в близлежащем ручейке и соскребли грязь со своих тел, хотя и жаловались, что вода очень холодная. Хитоны, развешанные на палках, воткнутых в землю возле костра, быстро высохли. Когда пришла пора укладываться спать, Кикаха первым заступил в караул. Сестры спали у костра, укрывшись, своими тонкими, но теплыми одеялами. Анана, завернувшись в одеяло и подложив под голову рюкзак, легла поближе к краю полянки. Через некоторое время Кикаха, вооружившись лучеметами — два за поясом и третий в руке, — прочесал окрестности вокруг полянки. Он высматривал крупных хищников, одним из которых могло оказаться и то громадное мохнатое существо, которое он видел мельком. Кроме того, Кикаха поглядывал в сторону сестер — однако ни одна из них не шелохнулась — ни во время его дежурства, ни во время дежурства Ананы.

Утром, когда дочери Уризена захотели вместе справить нужду в лесу, Кикаха настоял, чтобы они прогулялись туда по очереди. Если где-то поблизости и прячется их сообщник, то он — или она, или оно — мог бы вступить в контакт с одной из сестер. Кикаха проследил за каждой из них, спрятавшись за кустами.

К Элете никто не подошел, пока она была в лесу. Но когда на корточки присела Она, из-за громадного дерева вышел, ковыляя, ворон — тот самый, что неотступно следовал за ним с Ананой. Кикаха увидел, как большая птица бесшумно подошла сзади к Оне и встала перед ней. И женщина, похоже, не удивилась.

Они коротко и тихо поговорили друг с другом. Кикаха сидел слишком далеко и слов не разобрал. Но ему и не требовалось. Заговор был налицо. Вот только кто же вовлечен в него, кроме сестриц и ворона?

Когда птица скрылась в лесу, а Она отправилась обратно в лагерь, Кикаха последовал за вороном. Тот прошел меньше мили и наконец доковылял до достаточно большой прогалины, где мог расправить крылья и улететь. Тогда Кикаха углубился в чащу и собрал еще растений, а заодно поймал крупных насекомых, бывших, как он знал, изумительными на вкус. Он испытывал какое-то извращенное удовольствие, настаивая, чтобы сестры попробовали угощение.

— В них есть жизненно важные вещества, которых нет в здешних растениях, — убеждал он. — Поверьте мне, я знаю.

— Ты ведь не пытаешься нас отравить, верно? — Элета умоляюще смотрела на него.

— Дурочка! Если бы он хотел нас убить, ему не требовалось бы прибегать к такому способу, — заметила ее сестра.

— Я б так не сказал, — усмехнулся Кикаха.

— Ты демон! — выкрикнула Элета. — При одной только мысли о том, что ты мог это сделать, меня выворачивает наизнанку.

— Что ж, возможно, это пойдет на пользу, — весело откликнулся Кикаха. — Тебе не помешает прочистить желудок после всей этой вашей усиленной мясной диеты.

— Только не блюй в котелок, — хихикнула Она. — А то я здорово проголодалась.

На редкость жизнерадостная красотка!

В тот день они пошли на запад, и по дороге Кикаха спросил у Элеты, куда сестры направлялись, после того как прошли через врата.

— Да, в общем, никуда, — ответила она. — Конечно, мы как можно скорее покинули местность рядом с вратами, потому что Рыжий Орк мог преследовать нас. А потом побрели в сторону монолита. Если бы мы не нашли врат на этом ярусе, то забрались бы на монолит, хотя такая перспектива нас не радовала. Он выглядит слишком высоким.

— Еще какой высокий, — подтвердил Кикаха, — название у него — язык сломаешь — Дузвилнавава. И высота — шестьдесят тысяч футов, если не больше. Но забраться туда можно, я сам это проделывал несколько раз. Его поверхность, которая издали выглядит такой гладкой, на самом деле изрыта пещерами и покрыта бесчисленными уступами. На уступах растут деревья и другие растения, а местами камень растрескался так, что буквально крошится под ногами. В пещерах, в норах и на уступах полно всяких хищников: змеи-многоножки, волки с огромными цепкими лапами, горные обезьяны, гигантские птицы-топороклювы и ядовитые падуны.

Есть там и другие звери, о которых не стану и упоминать. Даже если бы вам удалось взобраться на плато наверху, то пришлось бы тащиться еще миль пятьсот по громадному лесу, так и кишащему всяческими опасностями, а потом по равнине, населенной не менее опасными животными и людьми. И тогда вы подошли бы к последнему монолиту, на вершине которого стоит дворец Джадавина-Вольфа. Восхождение это трудное, и вы вряд ли сумели бы избежать ловушек.

— Таких подробностей мы не знали, — вздохнула Элета, — но подозревали, что восхождение не сулит ничего приятного. Вот цотому-то мы и искали врата, хотя понимали, что, вероятно, не сможем распознать их, даже если увидим. Большинство из них, должно быть, замаскированы под валуны. Но, возможно, есть и незамаскированные — кто знает...

Во время совместного путешествия Кикаха еще ни разу не вытаскивал рог Шамбаримена из замшевого футляра. Если бы сестрицы узнали, что у него есть рог, то без колебаний убили бы его с Ананой, только бы заполучить такое сокровище. Однако вскоре настанет время, когда ему придется воспользоваться рогом.

Раз в день, пока остальные отдыхали, Кикаха или Анана забирались на высокое дерево и осматривали окрестности. В основном они видели только качающиеся верхушки крон. Но вдалеке, ближе к монолиту, виднелась гора с тремя пиками. Туда-то и держал путь Кикаха. У подножия горы был огромный валун в форме сердца, зарывшегося острым концом глубоко в землю. Там находились врата, ведущие к вратам, которые переносили во дворец Владыки Алофметбина. И хотя Кикаха забыл кодовое слово, активирующее врата, у него имелся универсальный ключ — рог.

Если ворон и продолжал следовать за ними, то хорошо при этом прятался. И не попадалось никаких следов того медведеобразного существа. Возможно, та короткая встреча с ним была случайной, хотя это казалось маловероятным.

На следующий день, во время полуденного привала, Кикаха пошел в лес справить нужду, но задержался там, намереваясь проследить за сестрами. Вскоре Элета тоже покинула лагерь, якобы по той же самой причине, но, вместо того чтобы присесть где-нибудь за деревом, углубилась в чащу леса. Кикаха следовал за ней на расстоянии. Увидев, как она остановилась на маленькой прогалинке, он спрятался за кустом.

Элета постояла некоторое время в ореоле солнечных лучей, струящихся сквозь просветы между ветвями. Она выглядела преображенной, словно и вправду была богиней, какой себя считала. Через пару минут из-за куста, ковыляя, вышел ворон. Кикаха стал медленно подползать поближе, желая подслушать их разговор. Несколько минут спустя, описав полукруг, он остановился за громадным, словно арочный контрфорс, корневищем исполинского дерева.

— ...повторяет, чтобы вы не поддавались искушению и не смели их убивать, пока он не найдет врата, — говорил ворон.

— И когда это будет? — спросила Элета.

— Он мне не сообщил, но сказал, что, вероятно, скоро.

— Что значит «скоро»? — разозлилась Элета. — Через день? Два? Неделю? Такая жизнь тяжела. Мы с сестрой истосковались по крыше над головой, теплу, чистой одежде, душу, приличной еде, долгому сну и массе сильных леблаббиев мужского пола.

— Я не знаю, что он подразумевает под словом «скоро», — отозвался на ее тираду ворон. — Вы просто должны делать так, как он велит. Иначе...

— Конечно, мы будем и дальше подчиняться его приказам. Можешь так и передать ему — если поддерживаешь с ним связь.

Ворон ничего не ответил.

— А как насчет оромота? — спросила Элета.

Кикаха не знал, что такое оромот. Надо будет спросить у Ананы.

— Оромот идет следом для вашей защиты. И не станет вмешиваться, если не увидит серьезной опасности для вас со стороны этой пары.

— Если такое случится, — мрачным тоном заметила Элета, — то оромот может и не успеть. А вдруг именно в этот самый момент он отойдет в сторонку пописать?

Ворон издал такие странные звуки, словно пытался сымитировать человеческий смех. Отсмеявшись, он сказал:

— Ну что ж, на этот риск вам придется пойти. Все лучше того, что наверняка вас ждет, если вы не справитесь. И не вздумайте предать его и перейти на сторону Кикахи с Ананой.

— Мне такое и во сне не приснится! — возмутилась Элета.

Ворон снова рассмеялся:

— Ну конечно! Просто помни, что же он с вами сделает, если вы предадите его!

— У тебя есть для меня еще какие-нибудь приказы? — холодно уточнила Элета. — Если нет — убирайся с глаз долой, вонючий пучок черных перьев!

— Приказов больше нет. Но не думай, что я забуду оскорбление. Я тебе отомщу!

— Ты, тупая скотина! Да нас даже не будет в этом мире! А теперь пошел к чертовой матери!

— Вы, тоаны, сами пахнете не больно-то приятно, — парировал ворон.

Он скрылся в лесу. У Элеты был такой вид, словно она вот-вот готова рвануть за ним. Тем не менее женщина повернулась и поспешила к лагерю. Как только Кикаха удостоверился, что она не заметит его, он поднялся и, пригнувшись, побежал по краю прогалинки. А потом замедлил шаг и пошел по прямой. Вскоре он увидел ворона. Тот вышел на большую поляну и теперь направлялся к упавшему дереву, что наполовину лежало в чаще, а наполовину на поляне. Ворон забрался на ствол и поковылял по нему — он явно собирался спрыгнуть с его конца, вздымавшегося над землей футов на тридцать, и описать над прогалиной круг, чтобы потом взмыть над лесом.

Кикаха вытащил из кобуры лучемет. Оружие уже было настроено на выстрел вполсилы. Как только ворон спрыгнул с конца упавшего дерева, Кикаха прицелился в птицу и нажал на спуск. Узкий красный луч отсек птице часть правого крыла. Ворон с криком упал.

Кикаха обежал вокруг дерева. Птица била крыльями по земле и верещала. Кикаха схватил ее сзади за шею и слегка придушил. Когда трепыхания ворона заметно ослабли, он ослабил хватку. Ворон лежал на земле, судорожно хватая клювом воздух, задрав кверху лапы и уставясь большими черными глазами на Кикаху. Если бы вороны умели бледнеть, он стал бы сейчас белым, как снежная куропатка.

— Как тебя звать, каркуха? — резко спросил Кикаха, махнув перед клювом ворона лучеметом.

Ворон с трудом встал на лапы.

— Как тебе понравится имя Стамун?

— Довольно хорошее имя. Но я спрашивал о твоем, — Кикаха нагнулся и ткнул дулом лучемета в голову птицы. — Сейчас не время для шуток. Я теряю терпение.

Разговаривая, он не забывал посматривать по сторонам.

— Вейскам, — ответил ворон.

— Кто отправил то сообщение для Элеты?

— Кар-р! — Кикаха перевел это как выражение удивления, смешанного с испугом.

— Так ты слышал наш разговор?

— Да, болван. Конечно, слышал.

— Если я скажу, ты сохранишь мне жизнь? И не будешь меня пытать?

— Я тебя отпущу, — пообещал Кикаха, — и даже пальцем не трону.

— Ты можешь пытать меня, даже не прикасаясь, — возразил ворон.

— Я не стану причинять тебе боль. В отличие от Владык, я не получаю удовольствия от пыток. Но это не значит, что я не заставлю тебя говорить, если потребуется. Так что давай!

Ворон был обречен: его так или иначе ждала смерть — либо от когтей и зубов хищника, либо от голода. С отсеченной половиной крыла ему никогда не взлететь. Но птица до сих пор не оправилась от шока, и такая мысль не пришла ей в голову. А может быть, ворон, как и Владыки, способен регенерировать ампутированные конечности? А впрочем, какая разница? Ему все равно не прожить в лесу до тех пор, пока не отрастет отрезанное крыло.

— Я все скажу, если ты возьмешь меня в свой лагерь и будешь ухаживать за мной, пока я снова не смогу летать. А потом отпустишь. Хотя моя жизнь недорого будет стоить, если Рыжий Орк узнает, что я его предал.

Ворон мыслил куда более здраво, чем ожидал Кикаха. А его замечание о том, что со временем он снова сможет летать, показывало, что Око Владыки умело-таки регенерировать ткани.

— Обещаю, что позабочусь о тебе, — сказал Кикаха, — если ты скажешь мне правду.

— А ты защитишь меня от жестокосердых дочерей Уризена? Эти стервы попытаются убить меня.

— Сделаю все, что в моих силах.

— Большего я и не прошу. Ты, конечно, хитроумный обманщик, но говорят, что слово твое такое же твердое, как Череп Кеткита.

Кикаха не понял, о ком речь, но смысл выражения был очевиден.

— Говори! Но только по существу!

Вейскам разинул клюв и издал хриплый каркающий звук. Краем глаза Кикаха уловил какое-то неясное движение. И прыгнул в сторону, одновременно разворачиваясь. Из лучемета вылетел алый луч, но в нападавшего все-таки не попал. Огромная лапа обрушилась на правое плечо Кикахи и сбила его с ног. Плечо пронзило болью. На секунду Кикаха почти лишился чувств. Однако управление телом взяло на себя подсознание, и он машинально откатился в сторону. Нападавший взревел, словно зарождающийся гром. Прокатившись по земле несколько ярдов, Кикаха попытался встать на одно колено. Противник стремительно бросился к нему, и Кикаха поднял лучемет. Удар лапы выбил из руки оружие; а затем мохнатый великан набросился на него. Острые зубы сомкнулись на плече Кикахи, не впиваясь, однако, в плоть слишком глубоко. Горячее дыхание обожгло ему шею, но запаха, свойственного плотоядным, он не уловил. Существо тут же разжало зубы и, подхватив Кикаху лапой промеж ног, подняло его и с силой швырнуло.

Кикаха смутно ощущал, что летит по воздуху и что в паху у него жжет сильнее, чем в плече. Грянувшись оземь, он потерял сознание.

Сквозь медленно тающий туман проглянуло лицо Ананы — сначала смутное, как тень, а затем обретшее любимые черты. Женщина с тревогой глядела на него и повторяла:

— Кикаха! Кикаха!

— Я здесь, — отозвался он. — Повержен, но не убит, как мне кажется.

Кикаха попытался встать, но колени тотчас подогнулись Он опустился на землю и огляделся вокруг. Великан, напавший на него, недвижно лежал на спине. Ворона не было видно.

— Ты подоспела как раз вовремя, — сказал Кикаха. — Как ты здесь оказалась? Следила за мной?

Она облегченно вздохнула.

— Ты отошел просто помочиться, но — исчез! И я почувствовала что-то неладное. Полагаю, это чепуха, но у меня в последнее время обострилось чутье на опасности. Поэтому я пошла за тобой и увидела, как это чудовище отшвырнуло тебя, словно клочок бумаги. Тогда я его подстрелила.

Кикаха не стал упрекать ее за то, что она уничтожила возможный источник важной информации.

— А птица?

— Я не видела никакой птицы. Ты имеешь в виду ворона?

Кикаха кивнул.

— Того самого, о котором я тебе говорил. Как мы и подозревали, сестрицы работают на Рыжего Орка. По собственной ли воле или по принуждению — этого я сказать не могу.

— Значит, Рыжий Орк должен знать, что мы здесь!