Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь

ГЛАВА 21

Анана предложила сделать три шара поменьше вместо одного большого.

— Послушайте меня. Чтобы обеспечить одинаковую подъемную силу, материал большого шара должен обладать намного большей прочностью на квадратный дюйм, чем материал меньшего шара. Сделав три меньших шара вместо одного большого, мы выиграем в прочности и одновременно уменьшим вес. Поэтому каждый из нас совершит подъем на своем аэростате. — Помолчав, она добавила: — К тому же ими легче управлять.

Кикаха проиграл слишком много споров с ней и потому возражать не стал. Маккею не очень нравилось подчиняться женщине, но пришлось признать, что по части воздухоплавания Анана была среди них авторитетом.

Заканчивая последние приготовления, они работали не покладая рук. Даже Шубам помогала им; странно, что приближение смерти не омрачало ее радостного настроения. По крайней мере, если она и испытывала печаль и страх, то не показывала этого.

Наконец три оболочки лежали на земле, каждую охватывала сеть из тонких, но крепких полос выделанной мембраны. Эти ремни-стропы крепились к углам и бокам корзины; Анана предпочла бы привязать их к обручу, под которым должна висеть на футропах корзина, — такая конструкция давала лучшую устойчивость. Однако вырезать из дерева три таких кольца было почти невозможно; кроме того, если сделать этот обруч достаточно прочным, способным выдержать вес корзины, ее пассажира и топлива, то он окажется довольно тяжелым.

Дно корзины, сделанной из склеенных кусков коры, покрывал толстый слой земли, на котором располагалась куча ветвей, под которую подложили древесную стружку и мох. А слой трута загорится от искры, высеченной ударом о кремень ножом или топориком.

Из-за преображений местности земляной вал уже четырежды обваливался. Последнее укрепление сделали вдвое выше и вчетверо длиннее насыпанного для пробного шара. Крышу соорудили из ветвей, положенных на перекрестье из балок, опиравшихся на стойки.

У открытого конца ограды стояли три примитивных подъемных крана, похожих на виселицы. С верхних сторон перекладин к макушкам шаров тянулись сплетенные из волокон швартовы.

Одну за другой мужчины подтянули оболочки вверх, и те свободно повисли под перекладинами виселиц. Концы якорных веревок были привязаны к вертикальным столбам. Маккей, изъявивший желание взлететь первым, вероятно, из-за выматывающего ему нервы ожидания, разжег костер. Дым начал подниматься в подвешенную к горловине шара свернутую в трубку шкуру. Когда оболочка начала разбухать от распространяющегося горячего воздуха, Анана развела огонь в своей корзине. Через несколько минут Кикаха сделал то же самое.

На небе засветились первые полосы «рассвета». Скорость ветра достигала как минимум примерно восьми миль в час.

Шар Маккея продолжал раздуваться. Как только стало ясно, что он может уже держаться в воздухе сам по себе, негр подпрыгнул и, дотянувшись топориком, перерубил соединенный с макушкой шара швартов. Выждав еще минуту, он вытащил шар за корзину из-под рамы.

Когда шар Ананы достаточно поднялся, чтобы висеть без поддержки, женщина перерезала швартов, и вскоре то же самое сделал Кикаха.

Шубам, которая сидела в стороне, поднялась, опираясь на костыль, проковыляла к Анане и что-то тихо сказала ей. Анана обняла старую женщину и одним движение перерезала ей вены на запястьях. Кикаха хотел отвернуться, но подумал, что, если кто-то другой делает за него эту грязную работу, то, по крайней мере, не следует отводить взгляд.

Шубам уселась около корзины Ананы и затянула песнь смерти. Она, казалось, не заметила, как Кикаха помахал ей на прощание рукой. По щекам Ананы текли слезы, но она не переставала деловито подбрасывать дрова в костер.

— Пока! — крикнул Маккей. — Скоро увидимся! Надеюсь на это!

Вытащив шар из-под навеса, он быстро забрался в корзину, подбросил в костер еще несколько ветвей и стал ждать. Шар немного накренился, когда ветер задел его верхушку, затем начал подниматься.

Через несколько минут в воздух взмыл шар Ананы. Следом за ней с небольшим интервалом взлетел Кикаха.

Уходящий вниз пейзаж его не интересовал, все внимание было сосредоточено на раздувавшейся оболочке шара. Параплан по-прежнему оставался прикрепленным к сетке. Его привязали к верхней стороне, когда оболочка еще лежала на земле. Со стороны, наверное, это выглядело так, будто на гигантской лампочке распластался соответствующих размеров мотылек.

Не ощущалось никакого движения; Кикаха словно парил на ковре-самолете. Выше и дальше в воздухе плыли два других шара. Анана помахала ему рукой, и Кикаха ответил на приветствие, а потом занялся костром.

Обзор расширился. Горизонт отступил. Впереди тянулись вереницы гор и равнин, а между ними поблескивали впадины, заполненные дождевой водой. Половину неба закрывало тело планеты. Огромная рана, возникшая после отрыва осколка, затянулась. Планета-мать ждала возвращения ребенка, предвкушая еще один катаклизм. Мимо проносились стаи птиц и небольших крылатых млекопитающих. Они улетели с «луны», а значит, до возвращения спутника оставалось не так уж много времени.

Пламя костра пожирало дрова, и запас веток теперь выглядел довольно скудным. Утешало лишь одно — сгорая, топливо избавляло шар от своего веса. А потому он поднимался еще быстрей. На высоте примерно пятнадцати миль Кикаха определил, что у него хватит дров для подъема еще на пять-шесть миль.

Шар Маккея уносило прочь от других. А шар Ананы находился приблизительно в полумиле от Кикахи, но, похоже, перестал удаляться от него.

На высоте около двадцати миль Кикаха бросил в огонь последние дрова. Когда они прогорели, он сгреб горячий пепел за борт с подветренной стороны, а затем выкинул следом за ним и землю, после чего закрыл служившую дефлектором воронку из сыромятной кожи. Это поможет предотвратить быстрое остывание горячего воздуха.

Кикаха выглянул за борт корзины. Через некоторое время шар начнет падать, и тогда ему придется воспользоваться парапланом для спуска обратно на «луну». Оставалась слабая надежда, что он оказажется на верхней стороне спутника.

Внезапно его легкие наполнил теплый воздух. Быстрое изменение температуры воздуха наверняка означало достижение шаром зоны, называемой Уртоной гравитационной границей. Здесь энергия силы контротталкивания на некоторое время удержит шары на одном уровне. Когда жар усилился, он отвязал воронку и выбросил ее из корзины. Положение оставалось неопределенным. Шар падал, но горячий воздух толкал его вверх быстрее, чем он опускался. Струя восходящего потока поступала через горловину внутрь оболочки, когда более горячий воздух в ней постепенно остывал. Но оболочка уже начинала опадать.

Поскольку воздушный шар двигался теперь не со скоростью ветра, Кикаха его почувствовал. Когда спуск станет достаточно стремительным, он услышит, как ветер засвистит в стропах. Не самый приятный звук.

Пол корзины начал медленно крениться. Кикаха взглянул на шар Ананы и заметил его вращение.

Они достигли зоны разворота. Теперь предстояло действовать быстро, но без суеты.

Кикаха вскарабкался по стропам на сеть шара, и пока он лез, воздух стал еще горячее. Ему казалось, что температура за минуту поднялась примерно от ста до ста тридцати градусов по Фаренгейту. Оболочка оказалась горячей, но не настолько, чтобы обжигать ему руки и ноги. Когда он добрался до параплана, пот заливал ему глаза. Кикаха принялся срезать ремни, которыми «летающее крыло» крепилось к сети. Смахнув пот, он рассек привязывающие сбрую ремни и принялся надевать ее. Сделать это было нелегко, поскольку ему приходилось все время цепляться одной рукой и одной ногой за ремни сети. Нога его при этом несколько раз соскальзывала, но ему удавалось просунуть ее обратно между сетью и оболочкой.

Кикаха огляделся кругом. Итак, переворот завершился и большой овал планеты находился теперь прямо под ним, а меньший — «луны» — над головой.

Аэростат Маккея затерялся в просторах красного неба. Ананы не было в корзине, а это означало, что она тоже забралась на сеть оболочки и пыталась высвободить параплан.

Внезапно воздух стал прохладнее, а ветер дул все сильнее. Воздушный шар, оболочка которого съеживалась с пугающей быстротой, направлялся к земле.

Привязав сбрую с ремнями между ног, Кикаха перерезал веревку, которой нос «крыла» крепился к сети. Требовалось рассечь еще одну, удерживавшую у сети задний конец параплана. Анана много раз предупреждала его именно о такой последовательности. Иначе восходящий поток воздуха подхватит «крыло» с нижней стороны, тогда оно поднимется, оставаясь по-прежнему соединенным с шаром, и распластается, прижатое верхней стороной к оболочке все возрастающей силой ветра.

— Конечно, у тебя будет солидный запас времени, — говорила Анана. — До поверхности планеты восемьдесят миль, а при таком длительном путешествии тебе, возможно, удастся сотворить ряд чудес. Но я бы на это не рассчитывала.

Кикаха спустился по сети к заднему концу «крыла», схватился за узел, соединяющий его с сетью, и перерезал ножом. Его сразу же рвануло вверх, так быстро, что даже перехватило дыхание. Шар пронесся мимо него, а Кикаха закачался на концах строп. Ремни врезались ему в бедра.

Потянув управляющую стропу, Кикаха приспустил нос «крыла» и перешел на скоростной планирующий спуск. Или, если так можно выразится, падал относительно медленно.

Где же Анана? Темная точка — человек или птица — находилась ниже и левее его в красноватом небе. Сделав вираж, Кикаха, планируя, заскользил к ней. Постепенно точка увеличилась и через некоторое время превратилась в верх параплана.

Приоткрыв с помощью стропа пропускной клапан, Кикаха начал снижаться быстрее и вскоре оказался на одном уровне с Ананой. Увидев его, женщина описала вираж. Немного поманеврировав, они оказались в двадцати футах друг от друга.

— У тебя все в порядке? — проорал он.

— Да! — крикнула она.

— Маккея видела?

Она покачала головой.

Через два часа Кикаха заметил крупный, похожий на птицу объект, который находился примерно в двух тысячах футах под ними. Маккей или рух? Приглядываясь к этому силуэту, он решил, что это птица. Неизвестный объект стремительно снижался; планируя под таким углом, он должен приземлится очень далеко от них. В таком случае Маккею (если это он) придется самому позаботиться о себе.

Через несколько секунд Кикаха забыл о негре. Мимо промчалась стая птиЦ, похожих на гусей, а вслед за ней потянулись многочисленные стаи. «Луну» покидали миллионы пернатых существ. Воздух потемнел от тел, а хлопанье крыльев, кряканье, карканье, трели и свист сделались просто оглушающими.

Парапланы пронеслись сквозь клин журавлей, и те разлетелись в стороны, но птиц устрашило появление армады рухов. Теперь эти твари размером с аэроплан сопровождали людей, словно летучий эскорт. Ближайшая к Анане изменила курс и направилась к ней. Анана закричала, замахиваясь ножом. Напугала она его или нет, но рух потерял к ней интерес и отлетел в сторону. Кикаха облегченно вздохнул. Если бы один из этих гигантов атаковал, то его жертва оказалась бы совершенно беспомощной.

Парапланы продолжали снижаться, и через некоторое время птицы стали всего лишь пятнышками далеко в вышине.

Анана говорила ему, что это путешествие будет не самым длинным из всех, какие он когда-либо перепринимал, но оно станет наиболее болезненным. Она подробно описала, что именно произойдет, а также последовательность действий. Кикаха выслушал ее без особой радости. Но его воображение на целую милю не дотягивало до действительности.

Если параплан использовался как планер, скорость снижения достигала четырех футов в секунду. В этом режиме им потребовалось бы двадцать часов, чтобы достичь поверхности планеты. К тому времени на ногах могла появиться гангрена. Если «летающее крыло» применялось в качестве парашюта, скорость снижения доходила до двадцати футов в секунду, то есть полет сокращался примерно до шести часов.

И поэтому, отыскав друг друга в воздухе, Анана и Кикаха открыли несколько клапанов «крыльев» и начали спускаться в парашютном режиме. Кикаха работал руками и ногами для усиления кровообращения и иногда выпускал немного воздуха, пользуясь клапаном в «крыле». Однако эту процедуру можно было проделывать только с короткими перерывами. Слишком стремительный спуск мог оборвать стропы.

К тому времени, когда они оказались на уровне примерно десять тысяч футов, Кикаха чувствовал себя так, словно руки и ноги у него оторвались и летят обратно на «луну». Он висел, как марионетка, за исключением тех случаев, когда поворачивал голову, чтобы взглянуть на Анану. Ей полагалось находиться над ним, так как из-за более легкого веса она не могла спускаться так быстро. Но, наверное, она сделала клапаны на своем параплане несколько большими, чем у него, и поэтому висела напротив, словно мясная туша.

Кикаху беспокоила перспектива столкновения с сильными восходящими потоками, которые еще больше задержат их посадку. Но они продолжали спускаться с той же скоростью.

Под ними находились горы и несколько небольших равнин. Но к тому времени, когда до земли оставалось четыре тысячи футов, они приближались к огромной впадине, заполненной дождевой водой. В данный момент один из ее краев накренился в сторону, и вода выливалась через ущелье между двух гор. Стремительный поток спешил догнать убегающих животных. Впадину вместе с водой также покидали миллионы амфибий, существа спешили скрыться в горах.

Спустя некоторое время Кикаха увидел вспенивавших воду огромных животных, очертаниями похожих на крокодилов. Окликнув Анану, Кикаха указал на монстров. Та прокричала в ответ, что следует выпустить из «крыльев» немного воздуха и таким образом избежать приземления поблизости от этих тварей.

С огромным усилием Кикаха потянул за стропы. Через десять секунд он упал в воду неподалеку от берега, а две секунды спустя за ним с шумом плюхнулась Анана. Стропы он перерезал как раз вовремя, чтобы выскользнуть из сбруи. Вода сомкнулась у него над головой, он коснулся ногами дна и сделал попытку оттолкнуться. Безрезультатно. Сделав несколько гребков до крайности усталыми руками, Кикаха вынырнул на поверхность. Анана уже плыла к берегу, находившемуся в тридцати футах. Ноги у нее тоже не шевелились.

На траву они выползли, словно русалка и водяной. После этого наступил долгий период сильной боли, когда постепенно в конечностях восстановилось кровообращение. Затем они с трудом поднялись и побрели, пошатываясь, к холму. Их обогнали длинные четвероногие создания с покрытыми слизью телами, некоторые щелкали зубами, поворачивая к ним головы, но не пытались укусить.

Когда Кикаха и Анана перебрались на противоположный склон горы, силы окончательно оставили их. Люди провалились в сон без сновидений, забыв о львах, собаках и крокодилах величиной с бегемотов. Их ничто не волновало, даже если бы на них могла упасть луна.