Мёртвые души. Книга 1 и 2

Глава 18

Я нахмурился.

— Кто?

— Девушка. Говорит, что у неё важное сообщение. Весь день не давала покоя моей охране. Говорит, ты поймёшь, когда увидишь.

Я вошёл в приёмную, где обычно проводили переговоры с нейтральными гостями.

Марина.

Живая, целая, и даже без особых следов дороги на лице. Хотя глаза… усталые, налитые бессонницей и яростью.

Как только я переступил порог, она сорвалась с места и практически бросилась ко мне.

— Ты вообще в своём уме?! — выкрикнула она, ткнув пальцем в мою броню. — Ушёл, как призрак! Даже не подумал подождать, пока я вернусь с Земли! А если бы я не смогла найти дорогу к разумным? Если бы меня убили? Знаешь, через что я прошла?!

Я моргнул.

— Ты… как вообще сюда попала?

— Сама! Ну, почти. Были люди — ящер. Один. Помог. Но если бы не он — всё! Конец! А ты… ты просто исчез, будто я не человек, а багаж!

Она тяжело дышала. Видно, держала это в себе долго.

Я молчал, сдерживая первую реакцию. Потом выдал:

— Марина, с какого… перепуга ты решила, что я тебе что-то должен?

Она отшатнулась на шаг.

Я продолжил:

— Я спас тебя в тот раз, потому что так решил. Не потому что обязан. И не потому что между нами что-то было. Тебя никто не бросал — у тебя был выбор. А я сделал свой. Это другой мир, здесь нельзя ждать, пока все придут в себя.

Она молчала, и в этот момент впервые за всё время я увидел — ей не столько обидно, сколько страшно.

Она была одна, в этом мире. Без силы. Без защиты. А я — единственное знакомое лицо.

— Я просто… — тихо начала она, но договорить не смогла.

Я выдохнул, шагнул ближе, не с упрёком, а просто.

— Если ты пришла сюда, значит у тебя есть причина. И если это что-то важное — говори.

Дальше решим. Вместе. Или поодиночке — как будет нужно.

Марина отвела взгляд, тяжело сглотнула и, будто собравшись с силами, заговорила:

— Тот ящер… который помог мне. Он сказал передать тебе кое-что. Он не назвал своего имени — только дал понять, что принадлежит к «наблюдателям». Не знаю, что это значит, но его слушались все, встреченные по пути разумные. Мне кажется, что и неразумные бы прислушались к его словам, но таковых нам не попалось.

Я молча кивнул, призывая продолжать.

— Он сказал, что Синдикат тобой заинтересовался. Уж слишком ты эффективно уничтожаешь мертвецов. Слишком быстро. Слишком чисто. Они думают, что ты используешь… артефакты подавления уровня. Скрываешь своё настоящее развитие. И теперь хотят с тобой «пообщаться».

Я нахмурился.

— И что, по мнению этого ящера, мне делать? Бежать? Прятаться?

— Нет, — покачала она головой. — Он прямо сказал: «Скрыться не выйдет. Но готовым быть — полезно. Даже живым иногда». Прямо так и сказал. Добавил ещё, что в каждом городе есть глаза Синдиката. Иногда это охрана, иногда купцы, иногда просто попрошайки. И если ты кого-то задел, рано или поздно тебе дадут понять, что тебя видят.

Марина посмотрела на меня пристально, почти с тревогой:

— Он не выглядел как враг. Но и другом его не назовёшь. Просто… хищник, который пока не голоден.

Я чуть заметно кивнул.

— Понятно.

На мгновение повисла тишина. Мы оба понимали, что это не просто информация. Это предупреждение. Предвестник чего-то большего.

Я не был наивен: с того самого момента, как начал охоту на предводителей, понимал — рано или поздно внимание придёт. Но надеялся, что позже. Видимо, ошибался.

Синдикат…

Значит, придётся быть очень убедительным в разговоре. Или очень быстрым.

— А теперь, Марина, можно я тебя спрошу? — говорю, стараясь держать голос ровным, но внутри уже начинает закипать. — Какого, прости за выражение, лешего ты вообще вернулась? Ещё и одна? Это теперь хобби такое — умирать по новым адресам?

Она вскидывает подбородок, в глазах огонь:

— В отличие от некоторых, я переживаю за Землю! Мы впервые получили выход на инопланетный мир, и если никто не будет пытаться наладить контакт, то как мы вообще собираемся выживать в этой галактической песочнице?! Или ты думаешь, твои бои и позирование в доспехах — это всё, что нужно человечеству?

— Ага, — хмыкаю. — Как в тот раз, помнишь? Когда ты наладила такой шикарный контакт, что я, раненый, без связи и без плана, вытаскивал тебя из клетки у местных бандитов? Прекрасный был дипломатический момент. История, достойная хроник…

— Это был эксцесс обстоятельств, — отрезает она. — Я собирала информацию. У меня были свидетели, я почти убедила их передать сообщение правительству, но некто не смог подождать хотя бы сутки!

— Ага. Сутки в плену, это ничего. Ты вообще понимаешь, где ты? Здесь тебя в живых держит только чьё-то хорошее настроение. Или скука. Или то, что ты пока не представляешь угрозу. Это мир, где доброта — случайность, а безмолвие — подозрение.

Марина, кажется, хочет что-то возразить, но сдерживается. И тишина между нами будто сгущается.

— Слушай, — продолжил я, уже тише, — я не против налаживания контактов. Но ты не солдат. Не маг. Не разведчик. Ты просто человек, Марина. С хорошим сердцем, да… Но ты не понимаешь, во что влезла. И никто не вытащит тебя второй раз. Даже я.

Она опускает глаза и на мгновение замолкает. Потом выдыхает и тихо говорит:

— Я просто… не могла сидеть сложа руки. Земля — моя родина. И я должна хоть что-то сделать. Хоть что-то.

Я отвожу взгляд. Понимаю её. И от этого ещё злее.

Потому что, чёрт подери, она права.

— Ладно, — вздыхаю. — Допустим, ты герой дня, вернулась с дипломатической миссией. Но вот скажи мне честно, Марина… что Земля может предложить этому миру? Чтобы был повод вообще садиться за стол переговоров. Или вы так и собираетесь кататься на моей шее, пока она не переломится?

Марина вскидывает брови, и на мгновение я вижу, как обида вспыхивает у неё в глазах:

— Да ты думаешь, без тебя мы вообще ничего не можем?! — вскидывается она. — Земля — не ты один, Игорь! Пока ты здесь играешь в охотника на мертвецов, кто-то там работает, кто-то ищет выходы на другие миры, кто-то строит. Мы не сдались, если ты не в курсе!

— Я не про это, — холодно отрезаю. — Я про практический смысл. Ты хочешь контакта, а я спрашиваю: что мы им дадим? У них магия, технологии, боевые существа, порталы, ядра силы… А у нас? Картошку? Сериалы?

— Продукты питания, — жёстко отвечает она. — Устойчивые сорта, которые вырастут даже в неблагоприятной среде. Наши биологи уже предлагают это как возможный товар. Технологии — пусть не на их уровне, но в некоторых сферах, например в медицинской диагностике, мы впереди. У нас есть инженерия, наука, культура, искусство. Не всё измеряется боевой мощью, Игорь!

— Правда? — скрещиваю руки на груди. — Вот придёт к ним полчище мертвецов, а вы им симфонию сыграете?

— Может, мы предложим путь к человечности, о котором они давно забыли! — резко отвечает она. — Может, именно это и нужно тем, кто устал от бесконечных войн и гнили порталов.

Она тяжело дышит, губы сжаты. Я молчу. Не потому что нечего сказать, а потому что… чёрт, в какой-то степени она права.

Может, именно это и есть вклад Земли — не мощь, а человечность.

— Знаешь, — говорю наконец, — если ты правда хочешь, чтобы они услышали тебя… тебе придётся говорить гораздо громче. И желательно — не из клетки.

Она усмехается, всё ещё с обидой, но уже с искоркой упрямства:

— А ты, Игорь, может, хоть раз поверь, что не только ты один способен что-то изменить.

Мы с Мариной возвращаемся в здание администрации. Кайлер, как обычно, занят раздачей приказов и изучением сводок с фронта. Увидев нас, он слегка кивает — и, к моему удивлению, не выказывает ни капли раздражения. Видимо, он уже наслышан о визитёрше.

— Кайлер, — говорю я, — знакомься. Марина. С Земли. Помнишь, я рассказывал о той, что умеет влезать в проблемы с поразительной лёгкостью? Она решила, что ей обязательно нужно вернуться сюда — и, видимо, наладить диалог между нашими мирами.

Марина чуть прищуривается, но, к чести её, протягивает руку с лёгкой улыбкой:

— Журналистка, исследователь. Приятно познакомиться. Вы, кажется, человек, способный принимать решения?

Кайлер с долей любопытства смотрит на её ладонь, но всё же жмёт руку по-нашему, хоть и неуклюже.

— Скорее, человек, который слишком устал, чтобы отворачиваться от интересных возможностей, — отзывается он. — Так вы хотите торговать? Или вас прислали в разведку?

— И то и другое, — не моргнув отвечает Марина. — У нас пока нет ни флота, ни порталов. Но есть кое-что, что может быть вам интересно. Устойчивые культуры, технологии диагностики, информационные обмены.

Я слушаю, скрестив руки. Не вмешиваюсь. Пусть говорит сама — она этого хотела.

Кайлер чуть склоняет голову:

— Нашему миру редко предлагают что-то без угрозы. Я не вижу, как вы могли бы быть опасны, но и пользы пока не вижу. Убедите меня.

— Я и не собираюсь давить, — отвечает Марина. — Но у нас есть мотивация. Мы не хотим воевать. Мы хотим выжить. А вы знаете, каково это — выживать на границе смерти.

Повисает пауза. Я даже чуть удивлён — слова она подбирает точно. Без пафоса, но цепляет.

— Предлагаю, — вмешиваюсь я, — сделать следующее. Совместная миссия. Марина покажет, чем может быть полезна её планета. Вы решите, стоит ли поддерживать связь. Заодно Земля поймёт, в каком мире оказалась. Без иллюзий.

Кайлер медленно кивает.

— Соглашение без гарантий. Но… попробовать можно. Начнём с малого. И, Игорь… — он смотрит на меня —…если твоя знакомая подведёт, вся ответственность на тебе.

— Привычно, — усмехаюсь.

А внутри где-то даже странное тепло от того, что впервые… мы действуем не врозь.

Песок шумел под шинами мотоцикла, будто пытался что-то сказать, но я его не слушал. Слишком уж много было своих мыслей. Марина сидела сзади, держалась крепко, но молчала. Видимо, тоже переваривала всё, что произошло. Мы мчались сквозь бесконечную пустыню, прямиком к порталу на Землю. В голове у меня крутилось одно: может, у нас действительно появился шанс?

Этот мир — сожжённый, забытый, выжженный до самого корня. Тот, что я видел в архивах. Рухнувшие города, забытые технологии, системы, которые больше никто не понимал. Местные выжили, но выжили как звери — в бесконечной борьбе. И всё потому, что не смогли вовремя объединиться. Потому что каждый тянул одеяло на себя.

А потом был мир, где правят вампиры. Прекрасный, величественный, вылизанный до блеска… и мёртвый внутри. Там выживание — тоже роскошь. Сложно бороться за жизнь, когда ты еда. Когда твоя кровь — товар, а тело — ресурс.

А теперь — Земля. Наша родная. Живая, ещё не сломленная, но стоящая на пороге. Мы встретили Абсолют, и даже не поняли, насколько глубока может быть эта кроличья нора. Магия, средоточия, ядра, миры и война — всё это теперь и наше. Хотим мы того или нет.

Но может, всё не зря? Если Марина справится, если её услышат… Может, получится избежать глупых ошибок. Может, удастся не только выжить, но и сохранить себя.

— Игорь, — вдруг прервала молчание Марина, — ты вернёшься за мной?

Я чуть сбросил скорость. Глянул на горизонт.

— Если ты не наломаешь дров — вернусь.

Она усмехнулась, но я знал — она поняла. Это не угроза. Просто факт.

Портал показался впереди. Те же руины, та же древняя каменная арка. Слабое, пульсирующее сияние внутри. На этот раз всё было спокойно.

— Передай им, что это не игра, — сказал я, когда она уже спрыгивала с мотоцикла. — И что шанс может быть единственным.

— Я передам. Но, Игорь… — она остановилась и обернулась, — будь осторожен. Если ты умрёшь, кому я буду доказывать, что ты мне не безразличен?

Я фыркнул и отвернулся. Песок — хорошая маскировка для странных эмоций.

Она шагнула в портал.

А я остался. С мотоциклом, с пустыней, с бесконечной дорогой.

И с мыслью: возможно, на этот раз всё будет иначе.

Я сбросил скорость и заглушил мотоцикл, когда на горизонте, прямо посреди барханов, возникли трое.

Чёрные доспехи без блеска, ткани, поглощающие свет. Лица под масками, движения — беззвучные. Только пульсация силы вокруг, такая явная, что пустыня будто стихла в ожидании.

Я встал, не убирая руку от набедренного ножа. Против такого троица я не выстою. Знал это без иллюзий. Ни средоточий, ни ловушек хватит. Это не мертвецы и не бандиты.

— Ты должен следовать за нами, — сказал центральный, голос будто скользил по коже, как капли ртути. — Тебя хотят видеть главы Синдиката.

— А если не хочу? — я не улыбался, просто смотрел прямо. — Я никому не подчиняюсь. У меня есть дела поважнее ваших приёмов.

Лёгкая пауза. Один из них чуть двинулся вперёд, но главный вскинул руку.

— Ты всё равно пойдёшь. Вопрос лишь — добровольно или с рабским ошейником на шее.

Сказано спокойно. Без угрозы. Просто констатация факта.

И вот в этот момент я ощутил. Нет, не страх. Что-то другое. Их аура. Сила. Это были не просто мастера. Они были выше. Намного. Абсолют молчал, но даже он, казалось, насторожился — такой тишины в голове давно не было.

— Я не люблю, когда на меня давят, — сказал я и медленно выпрямился. — Особенно те, кто считает, что могут поставить меня на колени, даже не узнав имени.

— А твоё имя что-то меняет? — усмехнулся левый, чуть склонив голову.

Я пожал плечами. Всё во мне кричало не нарывайся, но вместе с тем… любопытство. Что, чёрт побери, хотят от меня эти люди? Почему Синдикат — та самая загадка, что маячила с самого момента пробуждения — вдруг выходит из тени?

И почему я, обычный парень, вдруг стал фигурой на их доске?

— Хорошо, — сказал я тихо, глядя прямо в глаза центральному. — Но одно условие. Если я увижу ошейник — кто-нибудь из вас умрёт. Неважно, насколько вы сильны.

Он кивнул, будто я только что прошёл тест.

— Идём.

Я в последний раз взглянул на свой мотоцикл, повернул ключ зажигания, отключил двигатель. А потом пошёл за ними, оставляя за спиной пульсирующее, опасное безмолвие пустыни.

Интересно, к чему всё это приведёт…

Путь был долгим. Мы шли молча, ни один из троицы не проронил ни слова. Даже шаги их не нарушали тишину пустыни. Лишь мои следы, мои дыхание, мои мысли.

Я не знал, сколько прошло времени — час, два, может больше. Солнце уже не палило, лишь тени удлинялись по склонам дюн. И вдруг — из марева на горизонте появилась громада.

Я замедлил шаг.

Это был город. Но не такой, как те, что я видел раньше — не грубые постройки бандитов, не техногенные убежища, не укреплённые рубежи бойцов с мертвецами.

Нет. Это было… чудо.

Город будто вырезали из самой скалы, встроили в отвесный утёс, словно великий резчик превратил гору в храм, крепость и дворец одновременно. Множество уровней, балконов, террас, арок, галерей. Башни, уходящие в небо, и ворота, высеченные так, что дух захватывает.

Да и сама скала… Она не просто стояла. Она будто жила. Я ощущал вибрацию под ногами, тонкую, как гул далёкого колокола. Будто сердце этого места медленно, но неумолимо билось в такт чему-то древнему и могущественному.

— Это оно? — тихо спросил я.

Главный из троицы кивнул:

— Узри Обитель Лезвия. Прибежище Синдиката. Место, куда не ступает время… и откуда не возвращаются прежними.

Я криво усмехнулся, но внутри кольнуло.

Я видел города, где правит сила, где течёт кровь, где умирают и возрождаются идеи. Но здесь… Здесь всё было иначе. Сама плотность мира вокруг словно сгущалась.

Я шагнул вперёд. Ощущая, как каждый мой шаг по песку становится шагом вглубь тайны, которую, быть может, лучше не трогать.

Чем ближе мы подходили, тем сильнее ощущалась тяжесть этого места. Не просто физическая — будто на плечи ложился незримый груз времени, чужой воли и чего-то древнего, что не хотело, чтобы его тревожили.

Город-утёс возвышался надо мной, как каменный монумент богам прошлого. Я шёл, запрокинув голову, и не мог оторвать взгляда от узоров на стенах, барельефов, вытесанных в скале, изящных лестниц, мостов, переходов — всё это выглядело так, словно было создано не людьми и даже не разумными. Словно сама скала разрослась, приняв форму величественного города.