Мёртвые души. Книга 1 и 2

Глава 14

После всех этих скачков силы, после стремительного роста средоточий и получения полного комплекта доспехов Посланника, мои возможности кардинально изменились. Но я не чувствовал уверенности. Сила без понимания — всего лишь иллюзия контроля. Я должен был разобраться, на что действительно способен.

Интерлюдия. Песчанный мир.

Песчаный ветер гнал сухие волны по выжженной равнине, но фигурам в чёрных лентах не было до него дела. Они стояли на вершине скалистого хребта, на фоне заката, разрывающего небо оттенками ржавчины и золы. Тени от их фигур были длинными, как предчувствие беды.

— Один из правителей всё же не удержался, — произнёс младший, опустив голову. — Направил армию к порталу, ведущему на Землю. Официально — для охраны, на деле — для разведки и захвата плацдарма.

Главный не ответил, только слегка качнул головой. Ленты его одежды замерли.

— Через трое суток с армией пропала связь, — продолжил младший, голос дрогнул. — Полностью. Ни один из каналов. Словно их вырезали из пространства.

Пауза. Потом:

— Почти одновременно мы потеряли контакт со слугами культа в приграничном городе. Разведка вернулась… или то, что от неё осталось. Город стёрт. Дамба разрушена. Никто не выжил.

Тишина, затянувшаяся слишком долго. Наконец, голос главного — низкий, сухой, как шорох праха:

— Не случайность. Не совпадение.

Он поднял лицо к небу, будто пытаясь увидеть нечто сквозь пыль и огонь.

— Мы слишком рано начали двигаться. Кто-то — или что-то — уже охраняет проход. Не напрямую, но явно.

Он развернулся, ленты вокруг него дрогнули, завибрировали.

— Отменить подготовку. Приостановить любые действия, связанные с Землёй. Пусть думают, что решили проблему. Мы не рискуем войсками в слепую.

Младший кивнул, не поднимая глаз.

— Да будет так. Мы подождём.

Главный кивнул в ответ, и шёпот ветра словно стал чуть холоднее.

--

Обучающий центр встретил меня привычной тишиной и холодом полузаброшенных залов. Я спустился в капсулу и активировал погружение.

Система ожила.

«Добро пожаловать, Игорь. Доступен обновлённый режим симуляции: “Тактическая адаптация — уровень Посланника”.

Вы хотите загрузить его?»

— Да, — ответил я.

«Подтверждено. Обновление возможностей… Завершено.

Синхронизация физической и ментальной модели: завершена.

Допуск к расширенным модулям обучения: разрешён.»

Перед глазами вспыхнула сеть — будто весь мир обнажил структуру из энергетических линий, завихрений и узлов. Я впервые увидел то, что раньше лишь чувствовал на уровне инстинктов. Теперь энергия подчинялась не только силой воли, но и пониманием сути.

«Вы достигли условного порога ментального пробуждения.

Разрешена тренировка:

— Интуитивное структурирование заклинаний

— Мгновенное наложение паттернов

— Пространственная навигация через энергетическую ткань

— Усиленная реактивная перезагрузка тела

— Адаптивная броня Посланника: базовые и продвинутые режимы»

Я прошептал:

— Вот это я понимаю… Начнём.

Часы и дни в симуляции пролетали, как ветер в вечных песках. Я учился использовать свою энергию иначе. Вплетать её в движения, укреплять мышцы, на лету перенаправлять потоки и даже «слышать» намерения противника через колебания поля. Доспехи реагировали на мою волю, меняя структуру и усиливая удары.

Теперь я был не просто бойцом. Я становился оружием. Оружием, которое сам же и ковал.

Когда обучение закончилось, я вышел из капсулы другим человеком. Сильнее. Быстрее. Гораздо опаснее.

И в глубине души знал: скоро эта сила пригодится. Очень скоро.

Тренировка продолжалась. Я ощущал, как с каждым днём симуляции тело откликается всё быстрее, а разум охватывает всё больше — движения, вероятности, структуру поля, даже мельчайшие искажения, которых раньше не замечал. Я учился не просто сражаться — я учился жить в бою. Думать на скорости инстинкта. Чувствовать ещё до появления мысли.

Но больше всего меня занимало другое.

Я стоял в центре тренировочного зала, пульсирующего светом энергии, и смотрел на голограмму одного из продвинутых паттернов защиты. Она медленно вращалась, словно напоминая, что у этой системы были авторы.

— Они знали, — пробормотал я.

Слишком продуманная структура. Слишком точное взаимодействие с уровнями развития. Всё, от сложности симуляций до способов распределения энергии в теле — было заточено под тех, кто не просто пробуждён, а значительно развился. Под тех, кого Земля ещё даже не видела.

Выходит, местные знали об Абсолюте.

Не просто знали. Они строили своё обучение, свою подготовку, свои войны с учётом его законов. Поколения существ, для которых Абсолют — не миф, а часть реальности. Инструмент, угроза, проводник силы… и, возможно, бог.

«Режим обучения: завершён.

Вы завершили полный курс адаптации к уровню “Посланника”.

Эффективность освоения: 98.2 %.

Подсистема “Боевая синхронизация” теперь активна в реальном времени.

Предлагается: протестировать силы в боевых условиях.»

Я усмехнулся.

— Предлагается…

Да, теперь всё встало на свои места. Те, кто строил эту систему, готовили армию. Не для локальных конфликтов. Для чего-то гораздо большего.

И если я прав, то Земля — лишь начало.

Я закопался в архивы, словно в песок Вечного моря. С каждым днём всё глубже, всё ближе к ядру правды.

Архивы этого центра оказались куда более старыми, чем я предполагал. Слои за слоями — отчёты, записи, фрагменты мыслей давно мёртвых существ. Некоторые были повреждены, другие перекодированы, но система помогала расшифровывать. Она будто знала, что мне нужно. Или… хотела, чтобы я узнал?

Я нашёл хронику о падении мира. Не миф, не догадку — последовательные, холодные отчёты о последних годах перед тем, как всё пошло прахом.

«…энергетические поля нестабильны. Поглощение происходит на стадии обратного резонанса.

Виновный — субъект Xh-112-Ka. Бывший командующий южного фронта. Получил доступ к средоточию уровня вне категорий…»

Я перечитывал это предложение снова и снова. "Вне категорий". Даже звучит неправдоподобно. Но не для этого мира.

«…уничтожено 47 % цивилизованной территории.

Ограничение силы невозможно. Уничтожение невозможно.

Все попытки договориться — безрезультатны. Он не отступает.

Цель: собрать энергию для полного наполнения средоточий.

По расчётам, потребуется примерно 71 % жизнеспособной энергии мира…»

Я откинулся на спинку и долго молчал. Мир, способный создавать таких… и теряющий всё из-за одного из них. А главное — в архиве не было завершения. Не было «остановлен», «уничтожен», «исчез».

«Последняя запись:

В точке поглощения наблюдаются аномалии.

Структура мира искажена.

Наблюдается слабое вмешательство Абсолюта…

…передача прервана.»

Я закрыл глаза.

— И что, если он всё ещё жив?..

Или стал чем-то иным.

Теперь было ясно: я лишь на пороге того, что возможно. И что меня ждёт дальше — никто не может сказать.

Но я точно знал одно. Если такие как он существуют, мне нельзя останавливаться.

Я сижу, глядя на тусклый свет одного из старых терминалов. Экран дрожит, будто колеблется от веса самой информации, которую только что выдал. Половина мира — стёрта одним существом, что решило наполнить свои средоточия. А ведь оно было точно таким же пробудившимся. Просто шагнуло дальше.

А что, если это и есть финал этого пути?

Обретение силы — не ради защиты, не ради свободы, а ради… ещё большей силы. И ради неё — поглощение всего живого вокруг. Я — на том же пути.

Пока мои средоточия наполняются, сила растёт. Да, сейчас я стал в два, в три раза сильнее, чем прежде. Но плата за это — экспоненциальная.

Два миллиарда единиц. За один уровень.

И с каждым шагом эта цифра будет только расти.

А ведь это только этап средоточий.

После — будет следующее. И ещё. И каждый новый рубеж будет отбирать у меня больше — времени, ресурсов, может, даже самого себя.

Я сжал кулаки.

— Получается, пока я наполняю одно средоточие, те, кто шагнули дальше, уже строят города из энергии и сносят миры силой воли?

Сила, которую я получил, — ничто рядом с тем, что ждёт впереди. Я по-прежнему уязвим перед теми, кто хотя бы на пару ступеней выше. Не говоря уже о тех, кто перешагнул саму природу развития.

Значит, у меня два пути.

Либо я остановлюсь — и стану добычей.

Либо шагну дальше — и рискну стать тем, кого сам бы когда-то считал чудовищем.

И всё же… я не тот ящер или кем он там был.

Я не собираюсь сжигать мир ради силы.

Но если кто-то попробует сделать это снова —

я должен быть достаточно силён, чтобы его остановить.

…Однако, как бы я ни пытался сохранять моральную дистанцию — факты остаются фактами.

Я уже уничтожил город.

Не какой-то аванпост или лагерь мародёров. Настоящий город.

С его шумными улицами, голосами, мыслями.

С его грязью, жестокостью… и жизнью.

Почти пятьдесят тысяч разумных существ исчезли в песчаной волне.

И всё, что я ощутил — лёгкий прилив удовлетворения от хорошо выполненного плана.

Без мук совести, без раскаяния, даже без злорадства.

Пугающе спокойно.

Я мог бы оправдаться — сказать, что это был превентивный удар.

Что иначе бы они устроили резню на Земле.

Что я лишь опередил врага, лишив его шанса убивать.

И это всё — правда. Но не вся.

Где-то внутри я чувствую: если завтра встанет вопрос — уничтожить столицу или нет…

я, скорее всего, уничтожу.

А если встанет вопрос — стереть всё это вырожденное, полуразложившееся общество,

которое некогда было великой расой, но теперь лишь остаток —

может, я и это сделаю.

И ведь мысль о том, что это может быть милосердием,

что я словно врач, отключающий аппарат от умирающего,

тоже лезет в голову.

Но кого я обманываю?

Геноцид остаётся геноцидом.

А причина — лишь форма, в которую мы оборачиваем жестокость,

чтобы не задохнуться от собственной человечности.

Я сижу в тени купола тренировочного зала и смотрю в пустой экран.

Он больше не дрожит. Не пульсирует.

А может, это я — стал холоднее, чем сам терминал.

Нужно идти дальше.

И чем дальше — тем меньше шансов на обратный путь.

Я долго смотрел на карту, всплывшую в воздухе над консолью. Пыльные контуры, сеть маршрутов, едва различимые точки — остатки прежней цивилизации. Удивительно, что архивы вообще сохранились. Но с момента большой войны — никто не обновлял данные.

Всё, что я вижу — карта мёртвого мира.

Осколки когда-то великой расы.

Теперь — просто территория, где царят песок, голод и беззаконие.

И всё же…

Я хочу понять.

Я не верю, что всё это когда-то было построено исключительно на разбое и рабстве.

Я ведь сам видел того одного — разумного, который мог меня убить или продать, но не сделал ни того, ни другого.

Он просто отпустил.

Без объяснений. Без требований.

Как будто знал, что так будет правильнее.

Так что, я начну с карты.

Отметил самые крупные города — те, что могли пережить войну.

Некоторые, по данным, были промышленными узлами, другие — центрами управления или храмами.

Найду — проверю.

Может быть, где-то ещё остались архивы. Или… разумные, способные думать не только жаждой силы.

Я не питаю иллюзий.

После уничтожения армии у дамбы меня будут искать.

Организаторы похода, сидящие в самом крупном из видимых городов — они не простят такой урон.

Но это даёт мне время. Передышку.

И теперь я могу использовать её с умом.

Установил точки маршрута.

Загрузил карту в интерфейс.

Проверил мотоцикл, провиант, оружие.

На этот раз я не просто путешественник, не мститель, не разведчик.

Теперь я исследователь. Охотник за истиной.

И, быть может, это важнее любой битвы.

Я завёл мотоцикл. Рёв двигателя раскатился по пустыне, мгновенно поглощённый вязкой тишиной бескрайних песков.

Колёса провернулись, и машина рванула вперёд, выбрасывая за собой струи пыли.

Солнце медленно плавило горизонт. Воздух дрожал от жары.

Сквозь шлем чувствовался жар — не палящий, но вездесущий, как будто сама планета пыталась выжечь моё присутствие из своих песков.

Я ехал.

Вокруг — ничего.

Ни душ, ни звуков, ни следов жизни. Только песок.

Только тишина, которая начинала ощущаться почти живым существом — равнодушным, тяжёлым, вечно смотрящим мне в спину.

Мыслей было много.

Что если впереди просто руины?

Что если город давно стёрт бурями, погребён под дюнами и забытием?

Что если я трачу время впустую?

И всё же, я продолжал ехать.

Интерфейс Абсолюта подсказывал направление, но не давал ни капли уверенности.

Он не знал, живы ли те, кто может говорить.

Он просто указывал путь.

Мотоцикл прыгал по мелким барханам.

Гусеницы под амортизаторами работали как часы.

Ещё бы — я вложил в него душу.

Часть себя.

Как будто железо может понимать одиночество, если в нём достаточно энергии.

Пейзаж не менялся.

Час. Второй.

Я словно ехал по пустому холсту, который кто-то раз за разом перерисовывал одним и тем же мазком.

И всё же я ехал.

Потому что где-то впереди может быть не просто город.

Может быть — ответ.

На вопрос, который я сам себе ещё не задал.

Мотоцикл гудел подо мной, будто в такт тяжёлым мыслям.

Двести, может больше. Половина — воины. Не новички, не те, кто едва прошёл пробуждение, а прожжённые бойцы, закалённые в песках и крови. Если в лоб — погибну. Даже если прорвусь, дальше что? Они всё равно пошлют следующую армию.

Натравить кого-то?

Местные монстры сильны. Иногда безумны.

Но… если эти уроды действительно сидят на верхушке пищевой цепи, почему никто не пытается их скинуть?

Где сопротивление? Где хотя бы вражда между городами?

Я же видел, что у них нет единого центра власти. Или… есть? Ну нельзя назвать властью того, кто просто тянет ресурсы с горожан, культивируя свою силу. Хотя разве у нас иначе? Так что же является смыслом для людей, точнее для ящеров?

Может, страх держит их в узде?

Или тайна.

Или просто… равнодушие.

Я усмехнулся.

Напасть в лоб и умереть геройски — всегда вариант.

Раз — и никакой головной боли.

Никаких планов, тревог, ночных мыслей.

Никакой Земли, никаких людей, которым ты даже не нравишься.

Погибнуть и свалить всё это на плечи кого-то другого.

— А кто, кроме тебя, Игорёк? — пробормотал я вслух, глядя в пустыню. — Кто-то ещё будет закапываться в архивах, искать уязвимости, чинить древние механизмы и сносить армии песком?

Голоса в голове — это, говорят, тревожный признак.

Но если они правы?

Если голос, что шепчет "борись", — не бред, а память о том, кто ты есть?

Если это не разложение, а остатки воспитания…

Или остатки человечности.

Смешно.

Сражаюсь за Землю, а сам всё дальше от неё.

Планета, с которой никто меня не ждал. Никто и не заметит, если не вернусь.

Но я всё равно еду.

Значит, что-то держит.

Что-то, что не убивается даже миллиардами единиц энергии.

Что-то, что не затаптывается даже песками забытого мира.

Через часов десять пути за горизонтом наконец возникли очертания первого города.

Я притормозил — пыль столбом, мотор глухо урчит, будто сам насторожился.

— Живой… — пробормотал я. — Или хотя бы ещё не разнесённый в щебень.

Город был огромен. Даже издалека чувствовался масштаб: стены высотой в несколько десятков метров, утопленные в песок настолько глубоко, что казались частью скального массива. По ним ползали узоры — не орнаменты, а, скорее, что-то вроде оберегов или сигнальных линий, возможно, проводников энергии. Архитектура другая — резкая, угловатая, без украшательств, но в этом мраке была своя монолитная красота. Башни, похожие на прищуренные глаза, наблюдали за пустыней. Ворота — массивные, утопленные в толщу стены, были приоткрыты.

— И ведь кто-то живёт, — хмыкнул я. — У ворот какие-то движения, свет в бойницах, значит, не просто мёртвый муляж.

Остановился. Выхожу — в открытую.

Ну а что? В крайнем случае, проверю, насколько быстро мой байк может обогнать стрелу. Или копьё. Или… что у них там, лучи смерти?

Подъехал ближе.

На меня уставились. Несколько фигур на стенах замерли, когда я показался из клубов пыли.

— Спокойно… Я просто путник, — пробормотал я, как будто они могли это услышать. — Не стреляйте.