Мёртвые души. Книга 1 и 2

Глава 18

Заметив, как бритоголовый отошёл к бочке с водой, я двинулся навстречу. Пора было познакомиться с "товарищами по несчастью". Узнать, кто они, и чего хотят. И главное — кто из них решит, что я — лишний.

Я подошёл неспешно, будто просто хотел размяться, как случайный наблюдатель, заинтересованный тренировкой. На самом деле — намеренно. Не люблю входить в разговоры с позиции "новенького". Лучше — как равный.

Бритоголовый как раз ополоснул лицо из бочки и выпрямился. Вода стекала по его шее, оставляя тёмные следы на жилете. Он посмотрел на меня с прищуром, оценивая. Второй — широкоплечий — сразу насторожился, и сжал ручку дубины. Девушка бросила взгляд мельком, как будто уже всё про меня поняла.

— Ещё один, — буркнул широкоплечий. — Тоже претендент?

Я кивнул.

— Игорь.

— Лан, — ответил бритоголовый. — Этот — Гром, — он кивнул в сторону дубины, — а она — Тесса.

Гром. Подходящее имя.

— Ладно, — продолжил Лан и вытер шею куском ткани. — Раз уж собрались все четверо, давайте сразу определимся: мне не нужны сюрпризы. На испытании будем командой, пока это выгодно. Но я беру на себя руководство. Старший доверяет мне, и я здесь дольше вас.

Я чуть приподнял бровь. Быстро он. Даже слишком.

— Ты хочешь быть вожаком? — переспросил я, без особого интереса в голосе.

— Это не "хочу". Это "должен". У кого-то должен быть план, дисциплина и решимость. Хочешь выжить — не мешай.

Я пожал плечами.

— Я здесь не ради лидерства. Мне нужно выжить, пройти испытание. А кто будет отдавать команды — покажет время. Если ты окажешься лучшим — я не стану спорить.

Он прищурился, словно пытался понять, где здесь подвох. А потом коротко кивнул.

— Чёрт с тобой, но если что не жалуйся.

Гром хмыкнул.

— Все вы, "умные", потом кричите, когда реальность по спине ударит. Главное — не забудь, что мы не друзья. Как Старший шагнёт выше, один из нас останется тут главным. И ты можешь быть об этом уверен — я не стану никому уступать.

Я не ответил. Что сказать на такое?

Слова — это пыль. Пыль легко сдувается правдой.

Я уже понял: когда Старший уйдёт на следующую ступень, это поселение останется без него. Лидерство достанется одному из нас. Но я не рвался вожаком быть. Пока. В этом мире умирали даже лидеры. Особенно лидеры.

А пока — я запоминал. Движения, темп, голос, привычки. Если нас действительно ждёт испытание — каждая деталь могла стать разницей между жизнью и смертью.

Пыль ещё не осела после утренней разминки, как Лан предложил отработать "взаимодействие". По факту — обычные спарринги. Всякое "взаимодействие" давно стало поводом померяться силами.

— Без травм, — бросил он. — Но не валяйтесь в пыли, будто вас уже сожрали.

Первой на арену вышла Тесса. Лёгкая, быстрая, и держалась чуть в стороне от центра. Выжидающая. Умная. Когда Лан шагнул вперёд — я понял, что это будет бой разведки. Ни он, ни она не хотели раскрыться сразу.

Я же сидел у края, спиной к каменной плите, и наблюдал. С каждой секундой складывал в голове картину — их стойки, манеру двигаться, то, как они дышат, и где нервничают.

Мой выход настал, когда Лан кивнул в мою сторону:

— С Громом выйдешь.

"Прекрасно."

Я поднялся, отряхнул ладони. Гром был на голову выше, шире, мощнее. Типичный давитель. В бою делает ставку на силу, думает — потом.

Мы встали друг напротив друга. Он зажал дубину в правой руке, ухмыльнулся, словно уже видел, как я лежу.

— Готов?

— Всегда.

Он атаковал первым, резко, будто пытался впечатлить остальных. Дубина пошла наискосок — если бы я стоял, как стоял, то челюсти бы не стало. Но я шагнул в сторону и нырнул вниз. Всё просто.

Я мог бы ударить в бок, вывести его из равновесия. Но вместо этого — лишь ткнул пальцами в плечо. Он охнул, но устоял.

— Быстрый, — буркнул он.

— Ты — громкий.

Он пошёл в размашистую серию. Тяжело, глухо, с шумом воздуха. Удар за ударом — я уворачивался. Каждый его промах говорил больше, чем тысяча слов. Он не рассчитывал, что кто-то будет просто не там.

В какой-то момент я сделал ошибку — намеренно, конечно. Смазал шаг, будто не рассчитал. Он ударил — и я принял удар предплечьем, слегка отлетел назад, перекатившись по земле.

Гром вскинул дубину:

— Ага! Попал!

Я встал, потирая руку.

— Молодец.

Он обрадовался, как ребёнок. А я в это время чувствовал лёгкое покалывание в пальцах. Сдерживать силу — оказалось сложнее, чем использовать её.

Потом был Лан.

С ним бой был другим. Он двигался чётко, будто вырезал движения из учебника. Удары точные, в нужные места. Но резкости не хватало. Когда я поймал его запястье на встречном шаге — понял, насколько.

Я отпустил раньше, чем мог бы. Он сделал вид, что это часть приёма.

— Ты не новичок, — сказал он потом.

Я пожал плечами.

— Просто внимательный.

Последней вышла Тесса.

С ней я старался быть особенно аккуратным. Не из-за вежливости — просто она смотрела так, будто записывала всё, что видела. А я не хотел, чтобы в этих записях было больше, чем надо.

Она пыталась сбить темп, меняла стойки, двигалась нестандартно. Умная. Но я ощущал её ритм раньше, чем она его успевала навязать. Один раз я всё же оказался у неё за спиной — и не двинул, просто положил ладонь на лопатку. Она вздрогнула.

— Мог, — прошептала она, — попасть.

— Но не попал, — ответил я.

Она кивнула.

— Живой останешься.

После боёв мы разошлись, кто куда. Я снова сел к плите. Сердце билось ровно. Ни капли пота.

Я был быстрее. Сильнее. Чётче.

Но им это знать рано.

Когда начнётся настоящее — тогда и посмотрим, кто в этой четвёрке — человек, а кто — просто мясо, корм для бездушных.

Солнце клонилось к горизонту. Небо налилось густым багрянцем, как будто кто-то пролил вино на край мира. После тренировок я остался на площадке — просто посидеть, подумать. Через несколько минут рядом устроилась Тесса. Не спросила, можно ли. Просто села.

— Лан сильный, — сказала, будто продолжала давно начатый разговор.

Я чуть повернул голову, глядя в сторону, где тот ушёл с тренировки, даже не вспотев. В его движениях не было суеты. Он не шёл — он контролировал пространство вокруг. Даже когда молчал, создавал напряжение. Как будто в комнате, где лежит граната, а чека почти выдернута.

— Он здесь уже третий год, — продолжила Тесса. — Второй раз выбран претендентом. Прошлый турнир… он вернулся один.

Я молча слушал.

— Остальные трое из его группы не выжили. Не факт, что он виноват, но… — Она пожала плечами. — После этого на него долго косились. А потом перестали. Просто смирились, что он такой. Старший его ценит. Даже немного побаивается, мне кажется.

Я ждал, пока она заговорит дальше. Она не заставила ждать.

— У него средоточие тела — эпическое. Душа тоже. Такое редко встречается. Он уже тогда был сильным, но сейчас… Говорят, он на пике, выше здесь не продвинуться. Для следующего шага ему нужно не просто усилие, не очередная тренировка. Что-то большее. Поступок. Свершение. Чтобы Абсолют заметил.

— Подвиг, — пробормотал я, глядя в потрескавшуюся землю под ногами.

— Да. Здесь всё так. Ты можешь убивать, тренироваться, жить годами — и стоять на месте. А можешь один раз сделать что-то, что перевернёт всё. Если у тебя внутри есть из чего строить. Если ты не пустышка.

Я кивнул. Хоть и не показывал, но каждое её слово попадало точно.

— А ты? — спросил я, когда пауза затянулась.

Тесса прищурилась. Сначала я подумал, что она не ответит. Но потом, чуть кивнув, сказала:

— У меня тело — редкое. Душа обычная. Пока держусь. Ещё есть куда расти, немного. Если повезёт. Если пойду на риск.

— Почему пошла в претенденты?

— Потому что это единственный путь. — Она вздохнула. — Или прозябать здесь, пока тело не сгниёт от голода и слабости, или идти ва-банк. Может, Абсолют услышит. Или хоть кто-нибудь. У нас ведь нет второй попытки. Не здесь.

Я долго смотрел на неё. В её голосе не было пафоса. Она не жаловалась. Она просто называла вещи своими именами.

— А ты? — спросила она уже в ответ. — Ты чего хочешь?

— Выжить, — сказал я просто. — И понять, зачем я вообще ещё жив. Всё остальное — потом.

Она усмехнулась. Но не издевательски. Как будто узнала во мне что-то знакомое.

— Тогда, может, и поговорим ещё. Если доживём оба.

Она встала и пошла прочь. Я остался сидеть, разглядывая пыльный след от её шагов.

Лан. Тесса. Все они борются не за звание, не за славу. За шаг. За то, чтобы не застрять здесь навсегда.

И я понял — и у меня теперь та же цель. Просто другим путём.

Мы сидели у костра. Уже ночь, уже поздно, но никто не спешил расходиться. Воздух был тёплый, пах древесным дымом и чуть-чуть — кровью, оставшейся на одежде после дневных тренировок. Кто-то молчал, кто-то переговаривался вполголоса. Я слушал. Учился. А потом рядом опустился тот самый сухощавый парень — Тарин, кажется. С тихим лицом и живыми глазами. Говорили, что он был книгочеем до призыва, а теперь стал неплохим следопытом.

Он посмотрел на меня.

— Ты ведь не знал, да?

— Что именно? — Я чуть повернулся к нему.

— Что "выжить в течение месяца" — это не уникальное задание. Его получают все. Без исключения.

Я моргнул.

— Все?

— Первый этап. Первый фильтр. Если справляешься — тебя возвращают назад. Ненадолго. Иногда на пару дней. Иногда на пару месяцев. Как повезёт. Там дают новую цель. Вторую миссию. Иногда предлагают вернуться в первый круг, если ты недостаточно силён, чтобы идти дальше.

— А если… если справился? Если набрал достаточно?

Он усмехнулся, но без радости.

— Тогда переходишь во второй круг. Только никто не знает, что там. Ни я, ни ты, ни даже Лан. Те, кто прошли — не вернулись.

— А может, вернулись, но не в наш мир.

— Может. — Он пожал плечами. — Или вообще перешли в другое состояние. Разговоров много. Фактов — мало.

Я молча кивнул. Это многое объясняло. Мою метку. Первое задание. Срок в месяц. Всё укладывалось.

— А чтобы вообще была возможность попасть во второй круг… — Он понизил голос, — нужно иметь хотя бы одно средоточие эпического уровня. Ни с обычным, ни с редким ты не пройдёшь. Абсолют не пропустит. Были такие — сильные, смелые. Но не хватало наполненности, качества. И всё — назад, в песок, в первую кровь.

Я переваривал услышанное.

— Значит, это марафон.

— Это отбор. Холодный, как хирургический нож. Без жалости. Если ты не растёшь — ты гниёшь. Если не можешь шагнуть вверх — упадёшь вниз. Удержаться посередине невозможно. Тут не строят. Тут отбирают.

Тарин встал. Потянулся, хрустнули плечи.

— Я три раза возвращался в первый круг. Каждый раз с новой задачей. И каждый раз — слабее прежнего. Миры забирают по кусочку, пока не останется ничего. В этот раз — моя последняя попытка.

— Ты уверен?

— Я чувствую. В этот раз или вперёд… или всё. И ты, Игорь… у тебя свежий взгляд. Это редкость. Подобного боятся. Но именно такие и делают шаг.

Он ушёл, а я остался. Сидел у костра и смотрел в пламя.

Значит, вот как оно. Не игра. Не случай. А этап. Первый шаг по лестнице, конца которой никто не видел.

Последние дни перед испытанием прошли как в дымке. Не от усталости — скорее от нарастающего давления. Время стало вязким, как густой отвар, в котором варишься, медленно закипая изнутри.

Нас продолжали тренировать. Без особых выкрутасов — всё строго, чётко, по делу. Ближний бой, перемещения по пересечённой местности, удары на выносливость. Долго гоняли без сна и пищи — проверяли, кто как держится. Кто сорвётся. Кто сломается. Никто не сломался. Значит, ещё есть шансы.

По вечерам Старший собирал нас на открытой площадке. Никаких трибун, тронов, церемоний. Он просто стоял на камне под грубой балкой, а мы — рядом, в кругу, по щиколотку в пыли.

— Испытание в этот раз пройдёт в северном секторе четвёртой зоны, — начал он с хрипотцой. — Место нестабильное, потому координаты будут плавать. Карты — бесполезны. Компасы — тоже. Работать будете на чувства и инстинкты. Учитесь доверять себе, иначе сгниёте там.

Он осмотрел нас по очереди, как будто взвешивал без весов.

— Участвуют четыре поселения. В каждом — по четыре претендента. Вас — шестнадцать. Столкновения не исключены. Но цель не они.

Он выдохнул, будто ждал, что кто-то спросит «а что тогда цель?», но все молчали.

— Ваша задача — выжить. Неделю. Собрать как можно больше энергии. Чем больше — тем выше итог. Абсолют сам решает, кому дать шанс. Иногда победители возвращаются в родной круг. Иногда — проходят дальше. Что дальше — никто не знает. Но все рвутся туда, — он хмыкнул, — и умирают за это чаще, чем живут.

Снаряжение нам выдали самое простое, практичное.

Лёгкие кожаные куртки с кольчужной вставкой. Ножи, топоры, мечи — на выбор. Я взял короткий топор с тяжёлым обухом. Надёжен, в руке сидит как влитой. Лан взял копьё с деревянным древком и узкое лезвие. Его стиль — быстрый, жёсткий. Тесса — два коротких изогнутых клинка. Двигается, будто танцует. Есть ещё четвёртый — Яр. Он предпочёл обычный охотничий лук. У него хороший глаз.

Никаких зачарованных доспехов. Никаких волшебных побрякушек. Всё, на что можно рассчитывать — тело, ум, воля и средоточия. У кого есть редкие — уже преимущество. У кого эпические — потенциальный шанс.

Инструкторы предупреждали: «Если встретите претендентов из других поселений — не обязаны убивать. Но если они мешают — действуйте. Абсолют видит всё. И делает выводы не из слов, а из поступков.»

Меня насторожила одна фраза.

— Вернуться назад — можно?

Старший кивнул.

— Если не погибнешь. Те, кто выполняют первое задание, иногда получают второе. Но все возвращаются в первый круг. Первый круг не отпускает просто так. А пройти его за месяц почти никто не может. Почти.

Он посмотрел на Лана.

И я понял — почти.

Вечерами мы почти не разговаривали. Только взгляды. Только проверка друг друга на прочность без слов. Я чувствовал, как моё тело стало легче, движения — точнее, реакции — быстрее. Я тренировался с каждым. Подстраивался. Не показывал силы. Зачем? Пусть думают, что я просто ловкий. Просто удачливый. Просто живучий.

У меня нет цели быть вожаком. Я не хочу стать новым Старшим. Я хочу понять, что это за круг. Кто такой Абсолют. Почему я здесь.

Осталась одна ночь. И рассвет, за которым — открытая дверь. Без гарантий.

Утро было на удивление ясным.

Никакого тумана, никакой драмы. Просто солнце, как всегда, слепило в глаза, не давая спрятаться ни за тенью, ни за оправданием.

Я проснулся сам, без окрика. Без ощущения страха. Всё было… слишком спокойно. Даже воздух казался как-то не по-настоящему чистым. Я сел на топчане и на миг просто сидел, прислушиваясь к своему дыханию. Медленно, ровно. Ни дрожи в руках, ни кома в горле.

Собрался быстро. Всё уже было готово с вечера: простая кожаная куртка, ремни, перевязь под топор, фляга. Ещё немного сухой вяленой пищи, нож, огниво. Ничего лишнего. Ничего, что могло бы спасти от реальной опасности.

И вот пока натягивал сапоги, вдруг понял: всё рассчитано. До удивления точно.

Мне осталась ровно неделя до завершения миссии — той, из-за которой я вообще попал в этот круг. Ровно семь дней. И ровно столько же длится испытание.

Совпадение?

Я в такие давно не верю.

Если я выживу — миссия будет выполнена. Возможно, портал откроется снова. Возможно, я уйду дальше. Или в другое место. В любом случае, шанс вернуться в это поселение — ничтожен.

И это даже хорошо. Здесь ничего моего. Ни воспоминаний, ни корней. Только странная тоска, как будто я всё время нахожусь не в своём теле. Как будто я одолжил его у кого-то, кто уже сгорел.

Я вышел на улицу. Остальные уже собирались.

Лан стоял в стороне, глядя куда-то в небо. Как будто ждал знака.

Тесса поправляла ремни на спине — её клинки блестели отточенными лезвиями.

Яр что-то прилаживал к луку, проверял тетиву. Всё было чётко, размеренно. Никто не суетился.

Старший уже ждал нас у обелиска. Его лицо, как всегда, было спокойным и сухим. Он не говорил прощальных слов. Не обещал, что всё будет хорошо. Он просто протянул каждому из нас по куску обожжённого камня — метку привязки. Ту самую, что позволит Абсолюту следить за нами, а, может быть, и вернуть, если мы останемся живы.