Между добром и злом. 5 том

Глава 8

Двое охранников, что стояли на воротах, были из личной гвардии графа. Об этом говорил герб, вырезанный на нагруднике, который оба носили. Когда они подошли ближе, Кондрат протянул свой документ:

— Специальная служба расследований, сыщики Кондрат Брилль и Зей Жьёзен. Я прибыл, чтобы ещё раз опросить слуг и Её Сиятельство Хартергер.

Один из охранников даже достал лупу, чтобы внимательно рассмотреть его документы, после чего кивнул и вернул их обратно.

— Можете проезжать. Госпожа Хартергер сейчас в своей комнате. Слуги, что были в ту ночь, так же здесь, — произнёс один из них.

— Глава стражи?

— Глава личной гвардии, — поправил её охранник. ­— Он здесь, в гвардейском домике.

— Понял, благодарю.

На Зей они даже не посмотрели. Всегда так было, достаточно показать одному документы, как второго они уже считали тоже за сыщика. Более того, Кондрат даже не соврал, он же не сказал, что Зей сыщик, а просто представил её.

К поместью шла засыпная гравием дорога. Уже на подъезде к главному входу Кондрат обратил внимание на дуб, о котором говорилось в отчёте. Якобы, именно под ним кухарка видела девушку в обществе графа в очень подозрительной позе, будто они целовались. У самого крыльца их уже встречала прислуга.

— Мы передали госпоже о вашем прибытии, — произнесла одна из служанок, помогая Зей спуститься.

— Благодарю. Она может с нами встретиться? Я бы хотел поговорить с ней до того, как приступлю к тому, зачем приехал.

— Да, конечно, прошу вас, следуйте за мной.

Их провели прямиком в зал для приёма гостей, где служанки уже подготовили им кресла. Два напротив одного — понятно, с каким посылом, особенно когда два пусть и были роскошными, но тем не менее поскромнее, чем то, что напротив.

Заняв места, Зей и Кондрат стали ждать. Было видно, что девушка пусть и чувствует себя дискомфортно, но не в первый раз в подобных ситуациях. Что не удивительно, аристократка ведь. Поэтому она вполне спокойно поприветствовала хозяйку, которая вошла. Тем же неполным реверансом, когда Кондрат поклонился и представился.

— Ваше Сиятельство, — выпрямился Кондрат. — Специальная служба расследований, сыщик Кондрат Брилль и Зей Жьёзен. Я бы хотел поговорить с вами о произошедшем.

Женщина выглядела уставшей, будто всю ночь работала или принимала запрещённые препараты. Уставший взгляд, синяки под глазами, исхудавшее лицо. Когда она приземлилась в кресло, казалось, что у неё попросту закончились силы, чтобы стоять.

— Я думала, дело уже идёт к концу… — пробормотала он. — Всё, что я знала, уже рассказала вам.

— И тем не менее я хотел бы уточнить, чтобы не было никаких пробелов.

— Но какие могу быть пробелы? Моего мужа убили, и вы схватили уже её, — она слегка подняла голос.

— Именно. Но вы должны знать, что суд — дело очень сложное, он не терпит пробелов. И чтобы убийца не ускользнула от правосудия, я хочу удостовериться, что пробелов нет, — мягко, но настойчиво произнёс он.

Женщину это убедило, но её взгляд скользнул по Зей, которая не могла не привлечь её своим возрастом, слишком юным для того, чтобы быть сыщицей в специальной службе.

­— А вы…

— Зей Жьёзен, младший помощник криминалистического отдела, — не моргнув глазом, соврал Кондрат. Никто это проверять не будет, и даже более, никто не вспомнит, как её зовут.

— Ясно… — вздохнула женщина. — Что вы хотели от меня услышать от меня?

— Для начала, расскажите мне об служанке, Шейне Эбигейл. Хочу узнать, какие именно отношения были у неё и Его Сиятельством Хартергером. Как он вообще относился к ней. Может вы заметили изменения в его поведении, когда она появилась? Может, когда она подросла?

— Эта Шейна… — пробормотала она. — Я всегда знала, что с ней что-то не так… Появилась из неоткуда, он тут же взял её, хотя слуг мы всегда отбирали. А как взрослеть начала, так он вокруг неё только и вился, решил обучать дрянь…

— Вы её не любили, — заметил Кондрат.

— Тяжело любить ту, кто разрушает твою семью, — прошипела она.

— Вы считаете, что они спали друг с другом? — уточнил он сразу.

— Спали или нет, но боги мне свидетели, между ними что-то было…

— То есть, с её появлением он стал себя вести странно, верно?

— С её появлением — да. Будто она его родственница. А как начала цвести, так он заинтересовался ей с другой стороны. Его похождения в комнату, их тихи перешёптывания… — она сжала подлокотники так, что побелели пальцы.

— Его хоть раз ловили на измене с ней? — уточнил Кондрат.

— Нет, но… он бывал у неё в комнате, а один раз… один раз… он вышел таким, будто хорошенько над ней надругался, — выдавила она тихо.

Но это ничего не доказывало, так как с одной стороны были слова Шейны и её матери, которые говорили, что Хартергер обучал девушку грамоте лично, чтобы вывести в свет, а с другой слуги и жена, которые говорили, что они спали вместе. Можно было сказать только одно — он заходил к ней в комнату. И обе версии выглядели логично, учитывая слова и обстоятельства.

Кондрат ещё немного порасспрашивал женщину, после чего решил переключиться на слуг. По убийству женщина больше ничего добавить не могла, так как его она застала уже, когда то было совершенно.

Слуги тоже все на перебой рассказывали грязные сплетни о девушке и их хозяине. Причём девушку они всячески очерняли в то время, как своего господина выставляли как жертву, которого эта девка охомутала. Что же касается убийства, то никто тоже толком ничего сказать не мог. Да и от них ничего не требовалось — Кондрат хотел услышать только одного человека: слугу, который дежурил в тот день ночью.

Мужчина с галантными усами, но худой настолько, что его можно было даже назвать дистрофиком. Именно он стал тем ключевым свидетелем, который сыграл одну из главных ролей в обвинении.

— Значит именно вы услышали грохот, — уточнил Кондрат, нависнув над ним. Тот сидел на стуле, как провинившийся ребёнок, таращась на Кондрата так, будто тот стоял с клещами и угрожал повыдирать ему ногти.

— Да, господин, да, я, — закивал он напряжённо. — Услышал грохот, и думаю, дай проверю. Поднимаюсь наверх, а там… там она, эта девка с ножом в руке!

— Вы уверенны? — уточнил Кондрат, прищурившись.

— Да!

— И вы не спали? Ничего такого?

— Нет, ни в коем случае! У нас смены, и в тот раз смена была моя! — закивал тот. — И я сидел у звонковой стены, ожидая вызова господина. Так до самого утра, пока не подойдёт смена. До этого мы специально высыпаемся.

— Звонковая стена? — переспросил Кондрат.

— Это… это где колокольчики висят. Каждый привязан к шнурку, который выходит в определённую комнату. Откуда позвонит, туда и бежим, — пояснил он. — Но тогда никто не звонил, был лишь глухой удар.

— Ясно… — протянул Кондрат. — Я могу тогда уточнить один момент?

— Да-да, конечно!

— При первом допросе вы сказали, что нож валялся рядом с девушкой, а сейчас утверждаете, что она его держала. Так она его держала или тот валялся рядом?

Слугу это поставило в тупик. Его глаза обеспокоенно забегали, будто он пытался вспомнить, что говорил в прошлый раз.

— Он… э-э-э… наверное, всё-таки валялся… — наконец выдавил мужчина из себя.

— В прошлый раз вы сказали обратное, — голос Кондрата стал холоднее. — Это зафиксировано в ваших показаниях.

— Я… я оговорился. Уже времени прошло ведь сколько, и теперь в голове всё вперемешку… — пробормотал он. — Я честно, не нарочно. Просто…

Просто надумал.

Когда люди уверены в чей-то вине, они удивительным образом помнят то, чего не было и искренне в это верят. Бывает и другое, кто-то что-то неуверенно предположит, а через несколько дней это становится уже неопровержимой истиной. Но Кондрата волновало, что ещё мог напутать случайно слуга. Например, удар о стену, который он услышал. Ведь ещё в первый раз, когда Кондрат об этом услышал, задался вопросом, мог ли тот действительно услышать удар, находясь на другом этаже. И сейчас это можно было вполне проверить.

— Зей, хочешь поучаствовать в эксперименте? — спросил Кондрат, взглянув на девушку, когда слуга вышел.

— В каком?

— Повторим произошедшее. Я пойду на третий этаж и ударюсь о стену, а ты будешь сидеть в комнате слуг и скажешь, слышно было ли удар или нет.

— Почему бы и нет, — кивнула она.

Вот и отлично, как раз поможет ему, а то девушке явно скучно.

Третий этаж — место убийства.

Кондрат, глядя на коридор, где скончался граф, мог представить себе тот злополучный вечер. Как он выходил из кабинета, как шёл, после чего на него напали и по итогу убили. И как девушка выскочила из комнаты, услышав шум, но стала главной подозреваемой.

Подойдя к кабинету, Кондрат остановился и бросил взгляд направо. Там в нескольких метрах коридор поворачивал налево, и за углом можно было вполне спрятаться, чтобы тебя не было видно от двери кабинета. Проделав тот же путь, что и Хартергер, Кондрат не поленился удариться о стену. Удариться с той силой, с которой ударил бы сам, пытаясь сбросить человека. Из-за деревянных стен звук был гулким, услышать такой действительно было можно. Вопрос лишь в том, мог ли слуга его действительно услышать?

— И как? — спустился Кондрат вниз к Зей, которая послушно сидела на стуле для слуг около звонковой стены.

— Слышно, — кивнула она.

Значит, он не соврал.

— Только…

— Только что? — сразу встрепенулся Кондрат.

— Было слышно ну очень плохо, — произнесла Зей медленно, будто боясь расстроить Кондрата. — Если бы я не знала, чего услышать, могла бы и пропустить, если честно.

Интересное наблюдение…

То есть и обвинить во лжи слугу нельзя, ведь услышать можно, и он действительно мог услышать, но и сказать, что это сто процентов подтверждает его слова, нельзя, потому что действительно ли он услышал удар, не прослушал. Да, другие слуги наперебой рассказывали, что все они присутствовали, но главный свидетель — он пришёл раньше или позже? Потому что знал или действительно услышал и решил проверить? Опять слова против слов…

Но что Кондрата заинтересовало в этом доме, так это комната Шейны. Её неоднократно обыскивали и вынесли всё, что могло предоставлять интерес, однако Кондрат искал совершенно другое. Он искал подтверждение её слов. И нашёл их.

Учебники, тетради, письменные принадлежности — всё это так и осталось нетронутым, лежа по полочкам небольшого стола. Кондрат не поленился пробежаться взглядом по нескольким книгам и тетрадям. И да, культурология, этикет, математика, литература… к её обучению граф подходил ответственно. Что можно сказать и о записях в тетрадь, там Кондрат видел два почерка, один, несомненно, принадлежал графу, а другой самой Шейне.

То есть они действительно занимались. Об этом говорили учебные материалы. Причём надо отметить, что и книги, и особенно хорошие тетради были совершенно не дешёвым удовольствием, а значит граф действительно решил вкладываться в обучение дочери ведьмы.

Конечно, прибудь Кондрат сразу, когда следы ещё не остыли, комнату не успели обыскать, а девушку заточить в тюрьме, всё было бы гораздо проще. Однако сейчас оставалось лишь довольствоваться тем, что осталось после обыска, косвенно подтверждая или опровергая слова других людей.

«Но тот факт, что они занимались, не отменяет того, что они могли вместе и спать» — эта мысль была логичной и оставалась в голове Кондрата несмотря ни на что. То, что он нашёл, подтверждало слова девушки, но никак не опровергало слова прислуги. Можно было бы проверить саму девушку на девственность, конечно, но… тут тоже теперь был нюанс.

Последней чертой стал чердак.

Любой, наверное, захотел бы спросить, а зачем проверять чердак, когда убийство произошло на третьем этаже? Но Кондрат не первый год занимался подобными делами, и кому, если не ему знать, что иногда убийцы могли проникнуть в дом за несколько дней до убийства и просто дожидаться удобного случая. Ведь если так подумать, убийца знал план дома и знал, где можно спрятаться, чтобы подстеречь графа. Более того, он знал, когда надо его подстеречь, чтобы тот был один и рядом не оказалось лишних свидетелей.

Это могли ему рассказать, бесспорно. А мог он и сам всё разузнать, находясь в доме. А где лучше всего спрятаться и куда меньше всего заглядывают?

Чердак. С подвала подниматься слишком тяжело, а здесь спустился и уже на третьем. К тому же лестница на чердак находилась как раз-таки в том самом закутке, куда поворачивал у кабинета коридор. То есть, спустившись с чердака ты мог спокойно спрятаться за углом и дождаться графа. Этот нюанс Кондрат заметил, рассматривая коридор. Небольшая лестница, которая пряталась за последней дверью. По факту, ни жилых помещений, ни каких-либо часто посещаемых, между дверью на чердак и кабинетом не было. Вышел и без лишних свидетелей уже у цели.

Но на чердаке Кондрат к своему разочарованию ничего не обнаружил. К сожалению, порядок был не всегда ценными союзником в этом деле. Иногда пыль и грязь позволяли подтвердить догадку, а здесь явно следили за порядком.

— Я тоже слежу за своим чердаком, — тихо заметила Зей. — Там вещи, и не хочется, чтобы быль что-либо испортила.

— То есть у тебя там ни пылинки? — уточнил Кондрат.

— Да, всё чисто, — кивнула она. — Ты думаешь, что убийца прятался здесь?

— Думаю, — кивнул Кондрат.

Пробрался заранее, примерно зная строение дома. Залез на чердак, где прятался и ждал подходящего момента. А как настал момент, вышел и убил его, после чего скрылся. Ведь все бросились по тревоге в дом, а значит охраны снаружи так или иначе стало меньше. По идее, когда человек уже убит, надо усилить периметр, чтобы никого не выпустить, но для этого нужен опыт и понимание, что необходимо делать.

Так Кондрат добрался и до главы личной гвардии.

Личная гвардия, по большей части, выполняла охранные функции. Да, по факту, это была маленькая армия, а иногда и не маленькая, но такое было очень дорогим удовольствием. Многие сокращали её буквально до нужд охраны собственного поместья и хозяйств, так как времена, когда твой сосед мог напасть на тебя и отобрать земли, давно прошли.

Здесь численность личной гвардии не превышала тридцати человек, включая самого главу, с которым Кондрат и встретился.

— Насколько мне известно, вам сообщили о произошедшем буквально через полторы минуты, как было обнаружено тело, верно? Каковы были ваши действия? — спросил Кондрат.

Мужчина напротив не уступал по габаритам самому Кондрату. Крепкий, статный, с седеющей бородой, которая доходила до шеи. И смотрел на Кондрата он скорее снисходительно, считая его не более чем гражданским, который ничего не смыслит в военном деле. Может быть он и прав, однако речь шла об убийстве, а не о боевых действиях.

— Мы тут же бросились к дому, чтобы схватить убийцу, — произнёс он.

— А охрана стен? Периметра? — уточнил Кондрат.

— Убийца был внутри, в доме. Мы окружили дом и начали очень быстро прочёсывать его по этажам. Заглядывали даже под кровати и в сундуки. Но мы бы и так никого не нашли, ведь убийца была служанкой.

— То есть периметр вокруг поместья никто не держал, я верно понимаю? ­ уточнил Кондрат.

— Охрана всегда есть. У ворот, по двое около каждой стены. Парочка у конюшни…

Иначе говоря, через такую охрану даже хромой сможет проскочить. Учитывая размеры поместья, двое человек на стену, где не изобрели ещё камер, было катастрофически мало.

— Вокруг дома была охрана? Или все бросились внутрь? — спросил Кондрат.

— Вокруг дома была, — кивнул тот. — Мы его окружили, чтобы никто не смог выйти. Мы же не в первый раз этим занимаемся.

Но первый раз ловят убийцу.

Когда Шейна вышла из комнаты, убийцы уже не было. Когда поднялся слуга, то граф успел умереть, а девушка попытаться наложить повязку. То есть до того момента, как подняли тревогу, прошло время. Достаточно времени, чтобы убийца успел покинуть само здание, спрятаться где-то на территории, а потом, когда все бросились в дом, просто прошмыгнуть через забор мимо редкой охраны.

Но вновь никаких доказательств. Дело всё больше походило на то, где всё уже решено, и даже при всех нюансах, картина складывалась не самой привлекательной. И Кондрата за это время в первый раз посетила мысль — а не убил ли графа кто-то из находящихся в доме?