Между добром и злом. 5 том

Глава 28

В отличие от военного ведомства с тем, чтобы получить данные всех работников, с больницей проблем не возникло никаких от слова совсем. Уже в этот же день были поднятые пропитанные старой кровью архивы, и бумаги оказались на их столе. Оставалось дело за малым, всё проверить и вычленить подозреваемых, благо догадки определённые у них уже были.

— Так, третий фронтовой госпиталь. Все врачи, медсёстры и санитары, который там работали. Ищем первыми тех, кто работал с той женщиной, верно? — уточнила Дайлин.

— Хорошо, — кивнул Кондрат. — Ты отправила к ней человека?

— Да уже, но думаю, что это лишнее.

— На всякий случай. Давай мне половину, я просмотрю.

Сейчас можно было отложить поиск людей по тому списку, который у них изначально был. Чтобы проверить всех, уйдёт слишком много времени, а значит надо сконцентрироваться на чём-то одном. И раз у них почти что прямая наводка на тех, кто-то когда-то спасал жизни, а теперь принялся их отбирать, стоило заняться ими в первую очередь.

Отделение экстренной травматологии и хирургии работало сутки напролёт. Судя по документам, оно было самым загрузочным, по факту, конвейер, через который проходили все раненные и где решалось, кем стоило заниматься, а кто не встретит даже рассвета. Если представить, то само по себе это было жуткое место, где врачи решали, кому жить, а кому нет.

Работали по три смены, что давало сутки через двое. В каждой было сразу по шесть врачей, двенадцать медсестёр и пять санитаров. Итого двадцать три человека в смену. Плюс ещё две смены и того было шестьдесят девять человек.

Шестьдесят девять подозреваемых. В половину меньше, чем их список, но оттого не легче.

— У них есть, в каких сменах кто работал? — спросил Кондрат.

— Да, где-то… — Дайлин за рылась в бумагах, после чего вытянула лист. — Ага! Вот, держи.

— Спасибо…

Смены, если верить документам, не перемешивались. Как поставили, так и работали всю войну, возможно, чтобы не разрушать сложившийся коллектив.

«Значит, до него добрались» — так миссис Ларгус сказала. Кондрат помнил выражение её лица в тот момент. Она словно бы получила весточку от старого знакомого, и в тот момент к ней будто вернулась жизнь, и сквозь тоску проступила улыбка. Но куда больше значили её дальнейшие слова.

Все врачи хотели ему смерти.

Значит между теми, с кем она общалась, ходили подобные разговоры. А где разговоры, там рано или поздно будут действия. На прямой вопрос, знает ли она убийцу, миссис Ларгус ответила что-то в духе «мне всё равно, ничего говорить не буду». Если человек непричастен или пытается скрыть свою причастность, он уходит в отрицание, а здесь та буквально прямо сказала, что ничего говорить не будет. Это поведение человека, который догадывается или знает, кто это мог совершить. Следовательно, она была могла быть непосредственно знакома с убийцей и, возможно, слышала, что тот хотел сделать с человеком, который погубил столько парней, проходящих через них. И, скорее всего, он был именно в её смене, где все если становятся не одной семьёй, то людьми, которые друг друга очень хорошо понимают и знают.

Это всё предположения, но предположения, построенные на тех моментах, которые мог уловить любой человек.

В списке было двенадцать имён, двенадцать человек, кто говорил о том, как хочет смерти всем причастным. Двенадцать три имени тех, кто мог пойти на преступление, когда старые душевные раны вновь закровоточили, когда они увидели виновных в той бессмысленной бойне.

— Начнём по порядку, будем обходить каждого и проверять, — произнёс Кондрат.

— Тогда первая на очереди Ила Фонгай, пятьдесят один год, работала медсестрой в смене миссис Ларгус. Но мы не успеем всех обойти.

— Надо успеть. У меня есть плохое предчувствие.

— Какое? — спросила Дайлин.

— Есть вероятность, что они поддерживают между собой связь и в случае чего предупредят друг друга.

— Думаешь, настолько всё плохо?

— Недооценивай людей, которых скреплял общий ужас и боль.

Да, у него было стойкое ощущение, что миссис Ларгус знала, о ком идёт речь. Именно поэтому он попросил отправить к её дому человека, который бы проследил за миссис Ларгус, если ей вздумается сообщить гипотетическому убийце, что за ним уже выехали.

Ила Фонгай жила на окраине в бедных районах. Обычные пошарпанные дома, обычные грязные улицы — непримечательное место, коих сотни в городе, по которому скользнёшь взглядом и забудешь через мгновение, что здесь вообще был.

Илой Фонгай оказалась полненькая низенькая женщина, сохранившая в себе какое-то очарование добродушной женщины. Уже взгляда с порога оказалось достаточно, чтобы заметить порядок и уют, который она поддерживала в доме. Детские ботинки и одежда в коридоре намекали, что здесь проживал и ребёнок. Но так как её дети уже давно выросли, то, скорее всего, это был внук.

— Да-да, я могу вам чем-нибудь помочь? — спросила она, запыхавшись. Судя по приятному аромату, доносившемуся из квартиры, она была в процессе готовки.

Дайлин уже хотела начать свою тираду, но Кондрат решил, что в этот раз лучше, если будет говорить он. При том у него в голове появился один простой, просто банальнейший, но имеющий все шансы отыграть в плюс план.

— Миссис Фонгай? Мы вас не отвлекаем? — вежливо, даже ласково поинтересовался он.

— Ну пара минуток у меня есть. Я могу чем-нибудь вам помочь? Вы из… — она пробежалась взглядом по их одежде, — из стражей правопорядка? Мой сын опять что-то натворил?

— Нет, миссис Фонгай. Мы здесь по другому поводу. Я Кондрат Брилль, это моя напарница, Дайлин Найлинская, мы из отдела здравоохранения, — в этот момент Дайлин посмотрела на него удивлённым и возмущённым взглядом. ­— Мы пришли по одному вопросу. Раньше вы работали медсестрой, я верно понимаю?

— Да, а что-то случилось?

— Не совсем. Поступил приказ о награждении всех работников полевых госпиталей, которые участвовали в южной войне, денежной премией за вклад в победу. Приказ императора.

— Ой, правда⁈ — та буквально засветилась от радости. — Давно пора!

— Да, мы поддерживаем эту инициативу государства, — кивнул Кондрат. — Сейчас мы разыскиваем всех работников, ведём перепись, так как многие в буквальном смысле потерялись. Не хотелось бы, чтобы настоящие герои войны были забыты.

— Вот-вот, я о том же говорила! — закивала та. Удивительно, как люди теряют голову и упускают мелочи, когда слышат о деньгах. Видимо, о всякого рода мошенников, якобы работающих от лица государства, здесь пока не слышали. — Мы ведь были едва ли не на первом рубеже, а что получили? Что получили-то? Мизерные военные пенсии? А те, кто потерял на работе здоровье…

И всё в таком же духе. И Кондрат не перебивал, позволяя женщине ещё глубже закопать себя саму в заблуждениях. Чем больше она обманется, тем легче будет выяснить информацию. И пару минут ведь уже давно прошли, а она всё причитала, пока наконец не выдохлась, подолом платья утерев пот со лба.

— Так получается вы ведёте что-то типа переписи?

— Скорее, подтверждаем список тех, кто будет представлен к награде. Вы, насколько нам известно, работали в третьем фронтовом госпитале в отделении экстренной травматологии и хирургии, вторая смена, старшая медсестра, верно?

— Да-да, всё так, — закивала она. — Старшая медсестра, можно сказать, на мне были все медсёстры. Назначить каждую на стол, а если срочная операция, то найти свободные руки… Работа, знаете ли, очень тяжёлая!

— Отлично… — Кондрат показательно достал блокнот и сделал пометку на пустом листке. — Очень хорошо. Так… всё, отлично, спасибо.

Кондрат кивнул и уже развернулся, подтолкнув Дайлин на выход, когда остановился, сделав вид, будто вспомнил что-то очень важное.

— Кстати говоря, не подскажите? В списках у нас всего двадцать две фамилии на награждение, но нам сказали, что вас работало двадцать три человека. Потеряли одного, то ли забыли внести до этого, то ли ошибка, но говорят, что он работал с вами. Такой… — Кондрат задумчиво посмотрел в потолок, — рост под сто восемьдесят пять, примерно, как я, каштановые волосы, тёмные такие и с бородкой небольшой.

— Эм… даже не знаю… — задумалась она с серьёзным видом.

— Просто у нас как всегда, — вздохнул Кондрат. — Сейчас пытаемся найти, жив он или нет. Все его помнят, но никто не помнит фамилию.

— Я понимаю, да… — протянула она. — М-м-м… каштановые волосы, ваш рост… — и тут её осенило. — Может Ятоль? Ятоль Чинберг. Он хирургом работал у нас. Очень похож на того, кого вы описали.

— Ятоль Чинберг? — повторил Кондрат, записывая в блокнот. — Так, он работал с вами, да?

— Да-да, отличный врач, прямо золото, а не человек. Всегда вызывался, если требовались свободные руки, даже не в свою смену! Такой хирург, и такие руки у него были, многих спас!

— Хорошо… Да, в наших списках его не было, — ответил он. — А адрес не подскажите?

— Адрес? Ой… я и не знаю, где он сейчас живёт… — пробормотала женщина. — Но он работает в больнице Старого Дуба, это где…

— Да, я знаю, где это, — кивнул Кондрат и улыбнулся. Конечно, лучше бы он не улыбался, но окрылённая новостью женщина даже не заметила, как жутко он выглядит. — Ладно, это не проблема, главное, что мы его нашли. Благодарю вас, миссис Фонгай.

— Ой, да что вы, что вы… — отмахнулась она. — А когда ждать премию?

— Вам придёт официальное письмо, — ответил он. — Благодарю вас.

Когда они вышли на улицу, Кондрат чувствовал уже знакомое волнение охотника, взявшего след добычи. Адрес этого человека у них, естественно, был, запросили вместе со всеми данными тех, кто работал в госпитале. Но могла ли быть это ошибка? Конечно могла. Другой вопрос, насколько вероятен шанс, что они ошиблись?

Кондрат бы сказал, что в данной ситуации маловероятен. Больно много совпадений выпало. Миссис Фонгай сразу вспомнила только одного человека, когда он описал ей лишь приблизительную внешность человека со слов кузнеца. При этом другая всем видом дала понять, что догадывается, кто это мог быть, и это явно кто-то из своих. Ятоль Чинберг был свидетелем последствий того штурма, он мог знать тех, кто там командовал и так же, как и все, воспылать ненавистью к командованию. К тому же, если он не ошибался, то жил военный врач как раз недалеко от рынка, на котором закупал стрелы. И в том же районе жил сыщик.

Совпадений слишком много и слишком всё укладывается ровно.

— Слушай, — подала голос Дайлин. ­— Ятоль Чинберг, это же один из их смены, он был в списке и живёт…

— Не далеко от рынка, где сделали те стрелы, — кивнул Кондрат.

— Это он, да? Мы нашли его?

— Не знаю, — он запрыгнул на лошадь. Дайлин последовала его примеру. — Ты сейчас скачешь к нему работу. Я к нему домой.

— Где встретимся?

— Сейчас он должен быть в больнице, так что я осмотрюсь там и сразу к тебе, жди меня у входа. Если же его не будет на работе, то ты сразу ко мне. У тебя будет время, пока я осмотрюсь там.

— Хорошо, я быстро, — кивнула она и пришпорила лошадь, проскакивая между бесконечных экипажей и перебегающих дорогу людей. Кондрат же направился по адресу проживания врача.

Он старался ехать как можно быстрее, ловко лавируя в потоке. Пару раз ему бросали вдогонку не самые приятные фразы по поводу того, как он ездит на лошади, но Кондрат пропускал их мимо ушей. Сейчас всё его внимание было сконцентрировано на задаче.

Дом, самый обычный дом, который только можно было встретить, такой же безлики, что и окружавшие его здания. Людей здесь пока было немного, но это пока не приблизился конец вечера.

Квартира располагалась на третьем этаже. Дверь, когда Кондрат постучался, была закрыта, но никто ему не открыл. Всё логично, ведь он должен быть сейчас на работе.

В теории, Кондрат не мог вламываться в квартиру просто потому, что кого-то подозревал, но его должность позволяла делать кое-какие поблажки в подобных правилах. Например, если есть подозрение человека в подрывной деятельности против империи, то ты был в праве делать так, как посчитаешь нужным, всё спишут. А он таковым и считался, поэтому Кондрат церемониться не стал. Если ошибся, то просто извинится и выплатит всё из своего кармана, это не проблема.

Осмотрев дверь, он пощупал замок, на всякий случай ещё раз постучался, после чего ударил ногой в район замка. Дверь выглядела крепкой, но попытка не пытка, верно? Ничего не получилось, даже после четвёртого удара дверь стояла, как влитая. Зато на шум выглянул сосед, какой-то дряхлый старичок, который подозрительным взглядом посмотрел на Кондрата.

Что ж, придётся по старинке.

— Специальная служба расследований, сыщик Кондрат Брилль, — тыкнул ему в лицо документом Кондрат. — У вас окна с этой квартирой выходят в одну сторону, верно?

— Да, а что случилось?

— Мне нужно ваше окно.

— Моё окно?

— Да.

Кондрат без зазрений совести отодвинул старика и прямо в грязной обуви прошёл через всю комнату к окну. Распахнул окно, впуская морозную свежесть в квартиру и выглянул.

Нет, не это окно, нужно следующее.

Он прошёл на кухню и вновь выглянул. Вот, теперь окно соседней квартиры было следующим. Как-то он уже лазил из окна в окно, ещё когда ловил маньяка, однако сейчас ситуация была другой. Лететь, конечно, не меньше, однако внизу были сугробы и это уже было не так чревато, хотя и карниз был усыпан снегом.

Ничего, он справится.

Кондрат полез в соседнюю квартиру. Высота уверенности не прибавляла, как и проскальзывающие ботинки на покрытом снегом карнизе, но медленно, цепляясь пальцами за каменную кладку, Кондрат медленно переставлял ноги, двигаясь всё дальше и дальше. Легко сказать, перелезь из окна в окно, однако на высоте всё выглядит хрупким, включая твою собственную жизнь.

Прижимаясь всем телом к стене, как он не прижимался к женщине, Кондрат медленно продвинулся к соседскому окну. Едва руки вцепились в подоконник, как он почувствовал облегчение.

Преждевременно.

Именно в этот момент ботинки поскользнулись. Он почувствовал, как ноги теряют опору и подался вперёд, вцепившись в подоконник, повиснув на нём на локтях, которые тоже, к слову, начали съезжать.

Он сказала, что падать в сугроб будет не так страшно? Ничего подобного, если в сугробе окажется какой-нибудь валун или металлический столбик. Чувствуя, как его локти соскальзывают, Кондрат выбросил руку вперёд и просто разбил окно, вцепившись в раму. Сквозь перчатки в ладонь воткнулись осколки стекла, разрезая плоть, как масло, когда он начал подтягивать обратно, заливая раму кровью, но на адреналине он не обратил на это никакого внимания.

Одна рука, вторая, вот он подтянулся и вновь почувствовал под ногами опору. Уже через разбитое стекло просунул руку, открыл шпингалет и наконец буквально ввалился внутрь, словно мешок с цементом. Нет, он однозначно стар для такого дерьма. Судьба будто намекала, чтобы он перестал вот так вламываться в квартиры.

Пытаясь отдышаться, Кондрат выхватил пистолет и огляделся.

Обычная квартира. На вид пустая. Но это лишь на вид. По-хорошему, ему бы сейчас немного посидеть на месте, пока не перестанет стучать сердце в висках, но Кондрат всё равно встал, не обращая внимания, как из ладоней по рукояти на пол капает кровь.

Попал он, собственно в зал. Прошёл в спальню и никого не нашёл. В кабинете, — а тут была её одна комната, что было для небогатого дома уже роскошью, — тоже пусто. Тоже самое на кухне. Ятоля Чинберга в квартире не было. Открыв дверь, чтобы Дайлин могла попасть внутрь, Кондрат вернулся в квартиру.

Где держат орудие убийства обычные люди, который считают, что их не поймают? Естественно, дома. Поэтому, если он найдёт здесь хотя бы стрелы, то это уже будет половиной дела. Однако вместо улик Кондрат нашёл совершенно другое. Сразу он не обратил на это внимание, однако сейчас не заметить этого было невозможно.

В спальне двери шкафа были настежь распахнуты. Судя по разбросанным вешалкам и вещам на самой кровати, как если бы кто-то явно в спешке собирался, вытряхивая всё из шкафа. А учитывая, кто здесь жил, то всё было куда более, чем очевидно.

Последним штрихом в этой картине был клочок бумаги, торчащий из-под кровати, который, по-видимому, убегавший в спешке смахнул во время сборов и не заметил. Небольшой клочок бумаги, с одной стороны, по нескольку раз исписанный и стёртый местным вариантом резинки чуть ли не до дыр. Обычная картина среди людей, которые не могут позволить себе постоянно покупать бумагу и выбрасывать, едва на ней кончится место. Даже сейчас там можно было разобрать аккуратный почерк. Но самое интересное было написано карандашом на другой его стороне.

«Если это был ты, то уходи. Они знают».

Кратко и понятно.

Они, по-видимому, слегка опоздали.