Между добром и злом. 5 том

Глава 31

— Кондрат, ладно я, но Дай-ка! Боги, у тебя что, хобби своих напарников гробить⁈

Пусть это и сказано Вайрином в шутку, но резануло почти что по живому. Кондрату на это было нечего ответить. Единственное, что несколько сглаживало углы, так это что его самого ранили. Немного глупо звучит, он словно разделил её участь.

— Ты навещал её? — спросил Кондрат.

— Ага, чувствует себя живее всех живых, и жалуется, что в её теле стало на одну дырку больше. Пытался успокоить, что шрамы украшают, но она меня послала, — пожал он плечами. — А ещё там её хахаль рядом ошивается.

— Главное, что жива.

Поезд остановился на первой же станции, где была больница, после чего их отправили обратно в столицу. Как говорится, специальная служба своих не бросает.

Кондрат вздохнул и облокотился на трость. В ближайшее время бегать он нормально не сможет, а учитывая возраст, есть вероятность, что хромота останется с ним и вовсе на всю жизнь. Врач говорил, что теперь всё зависит от удачи. Собственно, как и всё в этом мире.

Что же касается Дайлин, которая лежала с ним в одной больнице, ей повезло и больше, и меньше одновременно. С одной стороны, стрела почти что добралась до сердца, ещё немного, ещё какие-то сантиметры или выстрел чуть выше, и обратно возвращался бы он один. С другой стороны, всё пройдёт без последствий. Наконечник стрелы, пробив брошь и бронник, сломал ребро и застрял в нём. Останется лишь небольшой шрам, который вряд ли кто-то кроме её мужа и детей увидит.

После случившегося стражи правопорядка и наблюдатели из специальной службы прочесали пути и нашли и арбалет, и тело Ятоля Чинберга. Он околел на склоне железнодорожного полотна, скорее всего, там же, где и упал. Можно сказать, он спас себя, потому что жестокая ирония мира была в том, что его сначала бы спасли, а затем заставили мучительно умирать.

Что касается арбалета, то как Кондрат и предположил, тот имел катушку с леской, благодаря которой мог попросту выдёргивать стрелу на расстоянии при условии, что она не застрянет и была присоединена к леске. Как признались эксперты из специальной службы, они в первый раз видели такой механизм, хотя кто-то и вспомнил, что некоторые охотник пользовались подобным, чтобы подтаскивать дичь, если та упала вне зоны доступа.

Откуда он это взял? Ятоль Чинберг родился в семье коренных охотников. Его отец, дед и прадед занимались охотничьим промыслом в далёких восточных лесах, откуда она сам бы родом. Наверняка и своего потомка научили тонкостям подобного, хотя по итогу он выбрал совершенно иной путь, пойдя по пути врачевания. Что из этого вышло…

Что из этого вышло, Кондрату ещё предстояло написать в отчёте, однако уже сейчас была ясна картина произошедшего. Капитан, отправляющий на убой солдат, его подчинённые, устраивающие внесудебные казни, чтобы тех заставить идти на смерть, судья, который закрыл это дело и отвечающие за обеспечение больницы, что воровал в таких количествах, тем самым обрекая многих на смерть.

Ятоль Чинберг был прав, всё бы спустили на тормоза, доведи они это дело ещё раз до суда. Никто бы не позволил тёмным пятнам бросить тень на империю, к которой бы возникло много вопросов, особенно неприятных на фоне возможной новой войны. Как и везде, как и всегда, легче умолчать, чем признать свои ошибки.

Вайрин пришёл не просто так. Сегодня Кондрата выписывали не в последнюю очередь потому, что он сам настоял на скорой выписке, преодолевая сопротивление лечащего врача. Сейчас он шёл по большим светлым коридорам, упираясь на трость в сопровождении своего товарища к выходу. Кондрат был рад покинуть пропахнувшее дезинфицирующими средствами и лекарствами место, от которых уже свербело в носу. И улица его встретила чистым свежим воздухом, заставив Кондрата на мгновение закрыть глаза и вздохнуть полной грудью.

— Как из тюрьмы вышел, да? — усмехнулся Вайрин, заставив Кондрата вспомнить о Шейне, которая ждала приговора в промёрзшей тюрьме.

Пусть он и закончил это дело, но другое, второе, он так и не смог раскрыть. Все нити в воду, убийца так и останется на свободе, а она… кто-то должен ответить, в конце концов, и империи без разницы, кто именно это будет. В жизни, кто бы что не говорил, главное — это казаться, а не быть.

Даже ведьмы перестали его беспокоить, будто почувствовав безнадёжность ситуации или продумывая свой план спасения. Лита пару раз навещала его в больнице, телепортировалась к нему в одиночную палату, но что он мог сделать? Что мог сказать?

Ни-че-го.

— Идём, купим тебе нормальную трость и обмоем твоё выздоровление, — подтолкнул Вайрин его к экипажу, ожидавшему у крыльца.

— Мне не нужна трость.

— Да ладно! Ты будешь круто выглядеть! Прикинь, трость из тёмно-красного дерева с позолоченной рукоять в виде головы волка! Не только удобно и статусно, но ещё и забивать преступников будет с подручное! На крайний случай тыкать в толпе бабок про меж глаз. Давай, идём!

— У тебя какая-то нелюбовь к бабушкам, — заметил Кондрат.

— Почему это? Я просто следую букве закона!

— Какого?

— Страшного и беспощадного!

Они отправились не в какое-то кафе или бар, нет, для Вайрина это было бы слишком скучно и неинтересно. Нет, он потащил его в какой-то клуб, и клуб не самый простой, пусть со стороны тот выглядел невзрачно. Чего не скажешь о его интерьере внутри.

Чем-то он напомнил Кондрату тот клуб «Луна». Здесь, конечно, было поприличнее, однако всё равно балансировало на грани. Красные оттенки, слегка душный воздух, негромкие разговоры, смех и звон приборов. Здесь не было ни сцен для танцев, ни штор, которые бы скрывали от присутствующих тех, кто захотел здесь и сейчас, но Кондрат сразу заприметил коридор с дверьми, которые могли вести разве что в приватные комнаты. Девушки все как на подбор молодые и с грудью, а платья настолько приталенные, что казалось, они нарушали законы физики, прикрывая все интересные места и сдерживая бюст. Тона

— Ты же знаешь, что ты обручён? — уточнил Кондрат.

— Ну так мы же не женаты. Да и я не для себя, я для тебя это делаю! Как говорится, долг требует! Идём, я снял нам столик!

Одна из официанток провела их к свободному столику чуть в стороне от центра зала и тут же приняла заказ. Глядя на цены, Кондрату так и хотелось нахмуриться, но Вайрин, будто почувствовав, сказал, что гуляют сейчас за его счёт.

— Отличное заведение, я хочу сказать, — откинулся н на спинку стула, провожая официантку взглядом. — Эх, вот будь я свободен, такого бы накуролесил здесь…

— Бордель.

— Не бордель, а приличное заведение, оказывающее разные услуги, вот! И вообще, оно пользуется спросом.

— Я даже не сомневаюсь.

Место явно не для простолюдинов. Повсюду сидел и стар и млад, но явно из общества обеспеченного, аристократы или те, кто мог деньгами позволить себе быть с ними наравне. Причём его взгляд ловил обручальные кольца на пальцах некоторых, что тоже ничего хорошего не говорила о посетителях. Верность то ли была не в чести, то ли считалось тем, что нужно лишь для вида. Казаться, а не быть.

— Господа, — официантка вернулась уже через пару минут и лучезарно улыбнулась, будто всю жизнь мечтала работать здесь. — Ваш заказ. Я… — её голос стал томным, — могу ещё чем-то вам помочь?..

И наклонилась она к Вайрину, будто почувствовав, кто есть кто сред них. Кондрат сказал бы, что Вайрин был непреклонен, однако тот прямо растаял, но нашёл в себе силы помотать головой.

— Эти вопросы к нему, — кивнул он на Кондрата. — Сегодня он у нас главный.

— О, у вас какой-то праздник? — наклонилась девушка теперь уже к Кондрату.

Он буквально почувствовал от неё ауру, жар с ароматом девичьего тела, которые вызывали определённый настрой. И она эти пользовалась, знала, что и как нужно делать, не стесняясь наклоняться так, что бюст вот-вот вывалится перед ним. Ещё немного, и она им сможет ему в лицо ткнуть.

— Вы можете идти, — произнёс Кондрат, стараясь сохранять невозмутимость.

— Точно? Вы уверенны? — наклонилась она ещё ниже к нему. Теперь грудь держалась на честном слове, показывая розовенькие ореолы.

— Да, оставьте нас, пожалуйста, — нагнал Кондрат холодка в голос.

Это подействовало. Девушка удивлённо моргнула и тут же выпрямилась с виноватым лицом.

­— Да, конечно, прошу прощения.

Вайрин же, в отличие от Кондрата проводил её взглядом, полным сожаления и повернулся к Кондрату.

— Ну вот, всю малину обломал. А ведь ещё немного, и у неё бы грудь вывалилась.

— А ты будто их не видел, — выдохнул устало Кондрат, будто пробежал марафон.

— Ты не понимаешь! Каждые сиськи ни на что не похожие и неповторимые! Каждый новые как в первый раз! Блин, почему я тебе вообще это объясняю?

— Не знаю.

— Боги, Кондрат ну расслабься ты хоть немного! Отдохни, напейся, дай себе расслабиться, отдери какую-нибудь местную девчонку, а лучше сразу несколько! А можешь и всех, я за мной не постоит! Нет, не так, я готов оплатить все твои сегодняшние похождения!

— Ты знаешь, что Дайлин подстрелили из-за меня?

— Не из-за тебя, работа у нас такая, ты сам говорил. Она была неаккуратна, она подставилась, а теперь получит медаль за смелость. Поверь, она счастлива и ей сейчас вообще до лампочки. Вон, смотри какая девица к нам плывёт!

Кондрат даже не обернулся и просто приложился к кружке, а вот Вайрин махнул рукой, подзывая её к себе.

— Девушка, можно вас?

— Да, конечно, можно, я вся в вашем распоряжении… — раздался томный мягкий голос.

И Кондрат подавился пивом, закашлявшись со слезами на глазах. Перед ними, не сильно уступая в наряде остальным официанткам, склонилась… Лита. Даже её имя в голове у Кондрата звучало как какой-то приговор. Одетая точно так же до звенящей пошлости открыто, она стояла и нагло улыбалась. И пусть грудь уступала прошлой официантке, но явно не по размеру костюм, который ей был маловат не просто подчёркивал, едва-едва скрывал от взгляда всё самое интересное. И разило от неё…

— Отодвинься, — просипел Кондрат.

То ли магия, то ли её личная аура, но Вайрин вроде не пил, но смотрел на неё пьяным взглядом. Да и Кондрата слегка повело. Нет, магия.

— Я могу чем-то помочь?

— Э-э-э… ну-у-у… это… короче… я… вернее, мой друг… он… он бы… — Вайрин едва-едва связывал слова.

— Вы можете прекратить? — просипел Кондрат.

— О чём вы? — захлопала она глазами.

— Вы знаете о чём.

И о чудо, наваждение исчезло, как по щелчку. Лита стояла и мило улыбалась, будто ничего не произошло. Да и Вайрин пришёл в себя, сев поровнее и не понимая, что сейчас было.

— О, я понимаю, у вас праздник, — произнесла она и посмотрела на Кондрата. — Я позволю себе предложить порадовать вас и скрасить этот прекрасный холодный день.

— Да, он… он был бы рад порадоваться… — пробормотал Вайрин.

— Прошу вас, идёмте за мной, — схватила она Кондрата за руку совсем не женской хваткой и буквально потащила за собой, сдёрнув со стула.

Протащила его через зал под насмешливые взгляды посетителей в коридор, которые, видимо, восприняли это по-своему, после чего затолкнула в свободную комнату и закрыла за собой дверь.

Здесь Кондрат не ошибся, комнаты были предназначены для понятного действа. Ничего лишнего: широкая кровать, обилие ковров, настолько мягких, что ноги даже в ботинках тонули в ворсе, ванна и пара зеркал непонятно для чего. И всё в жгуче тёмно-красных тонах.

— Какого чёрта, Лита, — шикнул Кондрат, выдернув руку. — Ты что там устроила⁈

— Да не беспокойся, он вряд ли вспомнит этот момент, а если и вспомнит, то без подробностей.

— Нахрен ты сюда припёрлась⁈

— Как грубо, — буркнула она, будто действительно обиделась. — Ты и сам хорош, тебя же не выловишь! То со своим другом болтаешь, то со своим начальником, то врачи, то спишь. Когда мне тебя вылавливать. Да и вообще, мог бы сказать, как я хорошо выгляжу в этом наряде.

— У тебя сейчас грудь вывалится.

— Будто мне есть там чего стесняться. Только гордость! — приподняла она её на ладошках, даже не попытавшись заправить в платье обратно. — Но я здесь по делу.

— Какому ещё? Шейна? Я уже говорил, что это конец. Ей приговорили. Завтра всё случится. Я бессилен что-либо сделать.

— Нет-нет, силен, — возразила она, сделав ударение на «и». — Кое-что мы можем сделать. Пытаться оправдать её бесполезно, однако есть другой вариант.

— И какой же?

— Она может сдать сообщников!

— Ты хочешь, чтобы её вывезли из тюрьмы, чтобы потом выкрасть? — сразу понял он, к чему она ведёт.

— Да. Мы не можем пробраться в тюрьму. Однако ты можешь. И можешь передать её, чтобы она рассказала, что знает о покушении на императора, и это была всего лишь часть плана. И она готова сдать остальных, если её казнят быстро и безболезненно. Ну или пощадят, пусть поторгуется, как это делают заключённые. И тогда они не удержатся, чтобы не вскрыть всю сеть. Повезут её на допрос и пух! Её не будет.

— Они могут допрашивать её в тюрьме, — напомнил Кондрат.

— Могут. А могут и не допрашивать. Могут отвезти, и они отвезут её на допрос к вам.

— У вас кто-то есть, кто замолвит за это слово, — прищурился Кондрат.

— Возможно… — уклончиво ответила она. — Но надо действовать сейчас, иначе…

— Почему он не вытащит её сам?

— Он не может подставляться. Слишком ситуация щекотливая. Однако он может повлиять, чтобы допрашивали её у вас, а может и в самом дворце. Но действовать надо сейчас, потому что завтра уже будет поздно. С утра всё случится, а ночью тебя к ней вряд ли подпустят.

— Если она исчезнет, подумают на меня, так как я был последним посетителем, — заметил Кондрат.

— Никто не подумает на тебя. А если и подумает, то тебе ничего не будет, поверь мне.

— Я не хочу в этом участвовать.

— Ну пожалуйста! Ну Кондрат, ну это ведь жизнь! Неужели ты позволишь ей просто умереть? И умереть ужасной мучительной смертью? А Чуна? Она не святая, но представь, какого это будет для неё. Мы бы не попросили тебя, будь другая возможность, но здесь пришлось вообще всё поднимать! Пожалуйста!

— Попросите своего человека.

— Он не может! Он может только влиять, но не вмешиваться! Кондрат, чего ты хочешь? Может ты хочешь денег? Или может хочешь подняться по карьерной лестнице?

— Меня это не интересует.

Лита подошла так близко, что буквально прижалась к нему. Магии не было, Лита правильно понимала ситуацию, что это может только всё усложнить. Однако нельзя отнять того, что даже просто её женское очарование, особенно в такой одежде, действовало не хуже. Только вот Кондрата сейчас волновала не Лита, а ситуация, в которую она пыталась его втянуть.

— Тогда просто за пожалуйста, — тихо попросила она, заглядывая ему в глаза. — Ты не бросишь невиновного человека на смерть, верно ведь? Ей ещё жить и жить, и она не заслужила такой чудовищной смерти. Может мы и не нашли настоящего убийцу, но… разве это значит, что надо бросить на произвол судьбы человека, которому не повезло оказаться не в том месте и не в то время. Прошу тебя…

Она выдохнула ему эти слова прямо в лицо, и пахло мягким цветочным ароматом. Лита продолжала смотреть ему в глаза, даже встала на цыпочки, потянувшись вперёд. Её губы, алые и мягкие, блестящие в тусклом свете, были слегка приоткрыты. Ещё немного, и она бы могла дотянуться до него. Но Кондрат поднял два пальца, коснувшись её губ и остановив.

— Не надо меня подкупать этим.

Лита отстранилась. Продолжала смотреть ему в глаза ещё пару секунд, после чего отвернулась.

— Я и не говорила, что это подкуп, — буркнула она.

— Я постараюсь сделать это, но без гарантий.

— Хорошо. Спасибо, Кондрат. И… если что, ты тогда можешь положиться на нас. Если вдруг что.

Он развернулся и уже собирался уйти, когда она поймала его за руку. Удивительно другая, её нежная ладошка, маленькая и хрупкая, легла в его грубую лапу, буквально утонула в ней, и слегка потянула назад. Они были совсем разные, нетронутая, казалось, суровостью жизни, и будто словно повидавший самые тёмные его стороны, не раз пройдясь через них сам.

— Тебе не обязательно уходить сейчас, — негромко протянула Лита, глядя совсем в другую сторону. — Иногда можно просто… сделать передышку.

И искоса посмотрела на него, прикусив губу. Совсем непохоже на себя, стыдливо и застенчиво. Не тем взглядом, как обычно смотрели ведьмы на мир вокруг них.