Меченый. Том 2. На переломе истории

Глава 3 Остров свободы

3 октября 1985 года; Гавана, Куба

FINANCIAL TIMES: Pan Am в зоне турбулентности: Сможет ли авиакомпания пережить нефть по $50?

Pan American World Airways, некогда гордость американской авиации, переживает самый серьёзный кризис за свою историю. После того как цены на нефть удвоились из-за событий на Ближнем Востоке, финансовое состояние авиаперевозчика вызывает всё больше опасений. Объявленные Pan Am сокращения рейсов и увольнения, а также слухи о возможной продаже её терминала в Нью-Йорке заставляют аналитиков задаваться вопросом: удастся ли компании избежать банкротства?

Цифры выглядят пугающе. При стоимости барреля в $50 авиакеросин съедает и без того скромную прибыль, вынуждая Pan Am сократить 15% рейсов и расстаться с тысячами сотрудников. По данным инсайдеров, авиакомпания в спешке ищет покупателей на свои активы, включая легендарный терминал Worldport в аэропорту JFK. Но даже эти меры могут не спасти положение. «Pan Am стремительно теряет деньги, — предупреждает Ричард Лэнгли, аналитик Merrill Lynch. — Без масштабной реструктуризации или помощи правительства банкротство кажется неизбежным».

Кризис затрагивает не только Pan Am. Если нефть останется на текущем уровне, под вопросом окажется сама модель массовых авиаперевозок. Индустрия десятилетиями строилась на дешёвом топливе, и при $50 за баррель авиакомпаниям придётся либо резко повысить цены на билеты (рискуя отпугнуть пассажиров), либо столкнуться с крахом. Некоторые эксперты опасаются, что это может стать началом конца «золотого века» американской авиации. «Мы вступаем в неизведанные воды, — заявляет бывший глава FAA Дж. Линн Хелмс. — Отрасли придётся кардинально измениться, иначе она не выживет».

Пока все взгляды прикованы к Pan Am. Если она рухнет, турбулентность только усилится.

После нескольких встреч с политиками калибром поменьше, чем Ден Сяопин, — только с Бушем пересечься не удалось, он сидел в Эр-Рияде и как мог пытался наладить отношения с саудитами, — я наконец покинул «град на холме».

Из Нью-Йорка я полетел на Кубу, благо тут было относительно не далеко. Ну во всяком случае точно ближе, чем лететь на этот Карибский остров из Москвы. В отличии от США, в Гаване я в прошлой жизни бывал, и мне прямо не терпелось сравнить свои воспоминания тридцатилетней давности — если слово «давность» можно применять к еще не наступившему будущему — с текущим положением дел.

Ощущение было странным. В отличии от Москвы или того же Нью-Йорка кубинская столица практически не изменилась. Те же дома, те же машины, прилавки с фруктами. Нет, конечно, если присмотреться, то различия заметить можно было. Например кондиционеров, которые в 21 веке кое-где все же встречались, тут не было вообще. Одежда на местных была попроще, а мусора на улицах — поменьше. И тем не менее мысль о том, что в отличии от России Куба так и осталась жить в 1980-х, то и дело всплывала у меня в мозгу все время пребывания на этой земле.

Встречали меня пышно. Ил-62 — как же он меня достал своим гудением за часы проведенные в воздухе, поневоле задумаешься о том, чтобы пересесть на что-нибудь поновее — приземлился в Гаване в 10 часов утра по местному времени, прямо на летном поле меня уже встречала представительная делегация во главе с самим Фиделем.

Я с трудом подавил зевок — благо лететь тут было всего три часа, я успел выспаться на земле — и кивнул стоящей у входного люка бортпроводнице. Та с фирменной улыбкой надавила на рычаг, люк отъехал со своего места и ушел в сторону, на меня тут же снаружи пахнуло горячим южным воздухом. Сентябрь на острове в отличии от Москвы — полноценный летний месяц, впрочем, ради справедливости с зимой тут вовсе сложно. Не бывает у них тут зимы, как только при таких вводных данных, когда можно выращивать еду круглый год, собирая по несколько урожаев, можно жить так бедно. Удивительно даже.

— Hola! Como estas⁉ — Я по-испански поприветствовал явно удивившегося от такого захода Фиделя, предыдущие русские генсеки способностями в языках не блистали абсолютно.

— Отлично! — Так же на испанском откликнулся команданте. — Рад приветствовать тебя на кубинской земле. Как долетели?

Кастро на сто процентов соответствовал тому образу, который сложился у меня в голове. Большой, бородатый, «матерый». С зажатой в углу рта сигарой. Мои 170 сантиметров на фоне его 190 заставляли постоянно смотреть куда-то туда, вверх. Впрочем, Фидель видимо понимал все неудобства связанные с собственным ростом, поэтому не пытался подходить слишком близко, ну а на расстоянии в пару метров, разница в размерах несколько нивелировалась.

— Ммм. Нормально. Без проблем, — мои познания испанского стремительно подходили к концу, глагол «лететь» — volar — пришлось доставать из глубин памяти уже с определенным трудом.

— Английский? — В молодости Кастро не мало времени прожил в Штатах и, конечно, этот язык знал не хуже родного.

— Да, — я с облегчением кивнул собеседнику и улыбнулся. — Испанский только начал учить. Пока на уровне «yo soy — tu eres».

Как там было у Карнеги? Хочешь расположить к себе собеседника, говори вещи, которые ему близки. Казалось бы, какая безделица — пара фраз на испанском, а вон Фидель сияет как надраенный самовар. Мелочь, а приятно.

Первые пару дней на Кубе были потрачены на сон, отдых, акклиматизацию и нехитрые местные развлечения. Мы пили ром, общались с местными «ответственными товарищами», и во всю торговали лицом, показывая всем заинтересованным сторонам, сколь близки отношения между двумя странами. Я удивлял местных умением танцевать сальсу — весьма неуклюже нужно признать, все же в этом деле мышечная память как бы не важнее теоретических знаний — и неумением играть на бильярде. Никогда не любил это дело и память реципиента тут не помогала никак.

Самый главный разговор произошел на четвертый день моего маленького «отпуска», когда по предложению Фиделя мы отправились на его лодке в море чтобы поймать «какую-нибудь» рыбину. Тем более, что как раз начало осени было чуть ли не главным сезоном ловли марлина, не то чтобы я был большим поклонником Хэменгуэя, но посоревноваться с «большой рыбой» было как минимум небезинтересно. Когда еще подобная возможность появится. Понятно, что рыбалка была только поводом, просто посреди большой воды гораздо проще было обеспечить приватность.

— У нас проблемы в экономике, Фидель. — Не знаю, как наши лидеры общались с коллегами без знания языка. Все время тягать с собой переводчика… Это ведь не только технически сложно, но еще и убивает доверительный момент приватности. Для сравнения разговаривать с кубинцем один на один мне было в сотню раз проще, чем вести диалог с Ден Сяопином. Нет, китайцы в принципе более сложные в плане переговоров, но тем не менее разница была громадной.

— Все на столько серьёзно? — Кастро удивленно вскинул брови. В точки зрения кубинцев СССР был нескончаемым источником разных ништяков, которые можно черпать без всяких ограничений. Если бы проблема была не серьезной, я бы просто не стал поднимать этот вопрос.

— Более чем. Проблемы там копились уже много лет, но… В общем, приходится разгребать огромную кучу дерьма.

— Это отразится и на Кубе? Ты же поэтому стал говорить об этом.

— Отразится, — я кивнул и принялся активно «мотать катушку». — Нет сорвалась… Отразится, мы будем вынуждены урезать объемы помощи, выделяемые нашим союзникам. Иначе наша экономика просто рухнет, и тогда уже совсем плохо станет всем. Впрочем, на Кубе это отразится в меньшей степени, в первую очередь под нож пойдут всякие африканские режимы и прочие…

«Папуасы» мысленно добавил я, но вслух не произнес. Хотя, вероятно, Кастро меня и так понял. Кубу я действительно собирался тянуть до упора, собственно, было четыре союзника за пределами Европы, которых сдавать я не планировал при любых раскладах. Монголия — там и средств не так много нужно было, так что это не страшно, Куба, Вьетнам и Сирия. Из остальных стран я был готов — в том числе европейских, но этот чемодан без ручки придется тащить, иначе его под себя штатовцы подомнут, ничего не сделаешь — уйти, если будет необходимость.

— Атомная электростанция?

— Будем достраивать, — СССР сейчас во всю строил на Кубе АЭС из двух блоков. В нашей истории сначала Чернобыль а потом развал страны не позволили закончить стройку, хотя степень готовности первого блока там была уже сильно за 90%. Страшно даже представить сколько средств вот так сгорело просто по причине невозможности закончить начатые ранее проекты. — Но дальнейший рост долга Кубы перед СССР нужно ограничить, более того, я буду требовать погашения уже существующих. Не обязательно деньгами, хоть чем-то. Сахаром, фруктами, ромом и сигарами. Солдатами для отправки в Афганистан и другие направления. Приемом советских граждан для отдыха на местных пляжах. Хоть чем-то.

— Это только для нас…

— Нет. С остальными союзниками мы тоже переходим на более… Прагматичные отношения. Дружба дружбой, но мне тоже нужно снабжать свой народ. А то как-то так получается, что танки мы производим и отгружаем по всему миру, а прилавки в советских магазинах пустые. Граждане начинают задавать вопросы по поводу правильности курса. Это опасно.

Эх, знал бы ты, команданте, что ожидает Кубу в случае развала СССР, рассказать бы, да, не поверишь, сумасшедшим сочтешь. Медленное прозябание в течение 30 лет, развал и так и не слишком мощной промышленности, нехватка электроэнергии, массовая эмиграция, которая к 20-м годам 21 века приобрела в итоге разрушительные для государства размеры. Когда из страны каждый год уезжают по 5% населения, это значит, что-то у тебя идет не так.

Некоторое время мы рыбачили молча. Я — правда при помощи присутствующих тут же профессионалов — даже сумел достать из воды одну приличных размеров рыбину, никогда не был заядлым рыбаком, однако тут получил от процесса искреннее удовольствие. Это вам не карасей из пруда доставать, тут вытащил рыбину — так вытащил.

Не знаю о чем думал Фидель, мне же в процессе пришли мысли о развитии рыболовецкой отрасли в стране. В СССР эта сфера народного хозяйства последние десять лет фактически стагнировала. Как добывали в 1975 10млн тонн рыбы в год, так и спустя десять лет этот показатель фактически остался на том же месте. И это при том, что с 1965 по 1975 он вырос в два раза с 5 до 10 млн тонн. При том, что население Союза еще и увеличилось за это время — плюс экспорт рыбы и всяческих морепродуктов тоже потихоньку рос — получалось, что на одного гражданина страны с каждым годом приходилось все меньше и меньше выловленного в океане продовольствия.

Почему никто не бил в набат и не кричал о проблемах, я даже не знаю. Почему было не потратить часть нефтедолларов на покупку судов, а еще лучше — на переоборудование верфей… Вопрос из вопросов. Куда вообще эти нефтедоллары утекли, мать их за ногу?

В 12 пятилетку уже заложили постройку дополнительных судов для рыбфлота, но тут дала о себе знать другая проблема — нехватка судостроительных мощностей в Союзе. Казалось бы уже советская власть больше шестидесяти лет на одной шестой части суши, а обеспечить себя судами мы все так же не в состоянии. Для уже существующей рыбной промышленности суда закупались по всему миру. Буквально — в Финляндии, Польше, ФРГ, ГДР, Дании, Японии, Франции… В общем, где только получалось там и строили, к сожалению подобную роскошь теперь мы позволить себе не могли — хоть была надежда, что резкий рост стоимости нефти после событий в Персидском заливе продержится хоть сколько-нибудь долго, и это позволит нам чуть поднакопить жирок — поэтому приходилось планировать постройку рыболовецких судов на собственных мощностях.

И опять же концепция 12 пятилетки, как пятилетки товаров категории «Б», трещала по швам буквально со всех сторон. Вот хочешь-не хочешь, а нужно вкладываться в расширение верфей. В первую очередь на Балтике и Дальнем востоке, конечно, во-первых потому что я все еще держал в уме — сложно его не держать, если честно — вариант с развалом Союза по границам республик, а значит, старался побольше оставить внутри РСФРС. Ну и просто ситуация когда крупные военные корабли у нас только Николаев строить может — немного странная. Впрочем вопрос с военными кораблями шел в списке пятнадцатым, кроя бюджетное одеяло на флот — как это уже бывало в русской истории не раз — я планировал немного «подзабить». Как это не пошло звучит, но масло сейчас было важнее, чем авианосцы.

— Скажи Фидель, — когда суета от пойманного марлина улеглась и мы вновь могли говорить не опасаясь чужих ушей, начал я. — Как ты относишься к американцам. После всего что было, после попыток твоего убийства, после залива Свиней? Я имею ввиду, если бы у тебя была возможность нажать красную кнопку, не боясь ответки, ты бы это сделал?

— Не очень понимаю, что ты имеешь ввиду, — благодушный настрой кубинского лидера ожидаемо куда-то делся.

— Наркотики.

— Ненавижу наркотики, — в голосе кубинца послышались стальные нотки.

— Я тоже. А вот американцы — любят. И с удовольствием платят огромные деньги за них. Сейчас они в основном балуются колумбийским кокаином, слышал, Пабло Эскобар считается самым богатым человеком на планете, говорят у него «под подушкой» заныкано сорок миллиардов долларов.

— Врут. — Ну да, весь годовой бюджет Кубы оценивается примерно на уровне 20 миллиардов долларов. Не слишком приятно думать, что у какого-то там барыги может два твоих годовых бюджета иметься.

— Может быть, но согласись, что мы бы смогли этим деньгам найти куда лучшее применение.

— Что ты предлагаешь?

— Мы застряли в Афганистане. Почти договорились уже с паками и пуштунами о прекращении войны, но американцы грохнули Уль-Хака и все завертелось заново. Не знаю, когда теперь получится выбраться их этого говна. Однако Афганистан — это не только горы и бегающие по ним моджахеды, — не уверен что Кастро понял слово «моджахеды», произнесенное мной без перевода, но общий смысл поймал совершенно точно, — а еще и опиумный мак. Опиумный мак из которого делают героин. Берем этот героин, пакуем на самолет и прямым рейсом отправляем на Кубу. А ты с помощью своих людей во Флориде переправляешь его на континент. Прибыль делим пополам.

— Не ожидал услышать от товарищей из Союза подобного предложения, — Кастро явно пытаясь потянуть время перекинул сигару из одного угла рта в другой и пару раз выпустил облачка ароматного табачного дыма. Мне тоже предлагали сигару, но я отказался — никогда не курил и в общем-то не собирался начинать. — Не хочу пачкаться наркотиками.

— Мне не приятно это говорить, но ты уже запачкался. Или вернее Куба, но Куба и Кастро — это фактически тождественные вещи сейчас, поэтому…

— Не понял, — командате удивленно приподнял бровь, в его голосе кажется даже послышалась угроза.

— Подробностей не имею, через третьи руки до нас информация дошла. Помнишь, Эскобар лет пять назад кинул кличь предлагая кубинцам поучаствовать в переброске его кокаина на континент. Американцы считают, что кто-то из твоих генералов согласился на это дело.

— Кто?

— Без понятия.

— Насколько точная информация?

— Ни на сколько. — В будущем я встречал заметку, что Кастро в 1989 году расстрелял нескольких генералов, включая достаточно приближенных, за торговлю наркотиками. Причем не было понятно, кубинец был против наркотиков вообще или против того, чтобы поток этот шел «мимо кассы». — Говорю же, до нас информация дошла очень обрывочная и без конкретики, но судя по всему канал уже существует. Я поэтому и предложил тебе поучаствовать. Опять же наркотики — это не только деньги, но и оружие. Чем больше американцев посадим на иглу, тем нам будет проще жить, смотри на это с такой стороны.

— Ты веришь, что сможешь удержать заразу? Что потом она не начнет расползаться по Союзу? — В голосе кубинца был слышен неприкрытый скепсис.

— Уже начала. Через турецкую границу к нам забрасывают миллионами доз. Там горы, полностью перекрыть все тропы практически невозможно, местные всегда найдут лазейку. Они нас начали травить первыми, я лишь хочу выказать американцам знак взаимного уважения.

— Это не поможет решить ситуацию дома.

— Да, но там мы уже приняли закон о повышении ответственности за торговлю наркотиками. Скоро пойдут первые посадки и… Расстрелы. А наркоманов будем выселять в резервации, чтобы они на здоровых людей не влияли.

К сожалению ситуация с наркотиками в Грузии действительно была сложной. Для меня стало настоящим откровением, что эпидемия этой заразы началась еще до развала СССР, в будущем материалы об этом мне не попадались. Ничего гениального к сожалению в плане наркотиков я придумать не мог, рецепт успеха тут был очевиден и крайне сложен в своей очевидности. Нужно проводить всеохватывающую пропаганду, повышать уровень жизни населения и жесточайше карать за любое проявление. Вот только, как проводить пропаганду, если официально у нас в стране проблемы наркомании вовсе нет. Я попытался поднять этот вопрос на Политбюро, но меня просто не поняли, наши старцы в том, что где-то там кто-то балуется запрещёнкой, угрозы государству не видели. Плохо конечно, но совсем не повод для паники, вот еще десяток тысяч танков, строительство которых я хотел срезать — вот это угроза, конечно страшная. Как же они меня все достали…

— Я подумаю, — не стал говорить «да» или «нет» Кастро.

Единственным реальным результатом этого визита, полученным буквально на месте, стало «открытие границ» между государствами со свободной продажей авиабилетов как Кубинцам так и гражданам СССР. В отличии от европейских стран СЭВ тут Куба просто ничего не теряла. Нечего было особо покупать на Кубе кроме того же рома и сигар, которые и так Остров Свободы отправлял в Союз без ограничений, да и сама авиасвязь просто по природе делала миграцию максимально контролируемой.

Договорились, что с первого января 1986 года мы пустим в Гавану несколько дополнительных рейсов — в зависимости от спроса конечно же — ну и откроем свободную на них продажу билетов. Посмотрим на сколько данное направление будет пользоваться спросом у наших туристов.

Еще пару дней я провел на Кубе, посетил нашу военную базу пообщался с военными, пообнимался с местными девочками на камеру и полетел обратно домой, сделав по дороге еще одну остановку в Ливии. Еще одна важнейшая точка на карте мира.