Меченый. Том 2. На переломе истории

Глава 1–4 Реформы и дипломатия

29 сентября 1985 года; Нью-Йорк, США

THE WALL STREET JOURNAL: На фоне трагических событий на Ближнем Востоке, которые уже привели к росту цен на нефть, внимание мировых рынков приковано к еще одному активу — золоту. На этой неделе котировки драгоценного металла достигли отметки в 750 долларов за тройскую унцию, что стало максимальным значением со времен рекордного взлета пять лет назад.

Особую озабоченность среди американских трейдеров вызывает согласованная позиция СССР и ЮАР, двух крупнейших производителей золота. По данным источников, обе страны одновременно начали сокращать объемы золота, выставляемого на продажу на международных рынках. Это решение немедленно отразилось на котировках, вызвав резкий скачок стоимости.

Эксперты отмечают, что, хотя текущие значения еще не побили исторических рекордов, нисходящий тренд, наблюдавшийся в последние годы, явно сменился на восходящий. Инвесторы все чаще рассматривают золото как «убежище» в условиях геополитической нестабильности и инфляционных рисков.

«Ситуация на Ближнем Востоке, вместе с действиями крупных игроков, таких как СССР и ЮАР, создает идеальный шторм для роста цен на золото», — заявил аналитик Уолл-стрит Джон Картер.

Пока рынок пытается предугадать дальнейшие шаги ключевых игроков, трейдеры готовятся к возможному продолжению роста котировок. Вопрос лишь в том, как долго продлится эта восходящая динамика, и какие последствия она может иметь для мировой экономики.

Вечером этого же дня отдыхая в гостинице не терял время зря, сидел с блокнотом и думал о возможных изменениях в составе государственных органов СССР. Первоначальное, мартовское еще решение — не суетиться и не дергать штурвал слишком резко — себя полностью оправдало, как минимум в дурку меня не упекли обеспокоенные внезапными изменениями в личности генсека товарищи, в принципе можно уже переходить и к следующему этапу. Тем более, что после событий в Саудовской Аравии все послезнание уже одномоментно стало совершенно не актуальным.

Во-первых мне нужна была партийная спецслужба, которая бы контролировала «облико моралле» отдельных членов КПСС. Еще с хрущевских времен КГБ было запрещено разрабатывать руководство Партии, и это очевидно не пошло ей, стране и всему народу на пользу. Опять же отдавать подобные полномочия «конторе» не слишком хотелось, так что тут имелось два варианта — либо создавать что-то с нуля, либо использовать какую-то уже имеющуюся структуру, и я склонялся ко второму варианту. Ведь был уже у нас уже Комитет Партийного Контроля, который теоретически и должен был исполнять вышеназванные функции, и даже руководитель его — Соломенцев Михаил Сергеевич, — входил в состав Политбюро и считался «моим человеком». Немного «расширить и углубить» полномочия КПК, наделить его полноценно следственными функциями, перекинуть немного кадров из МВД и КГБ и будет у меня компактная и лояльная — ну во всяком случае, я на это надеюсь — партийная спецслужба. Такая себе «собственная безопасность» КПСС, осталось только понять, как это в Политбюро протащить, и как потом номенклатура у нас отреагирует. А то можно случайно и отравление тяжелыми металлами — конкретно свинцом в данном случае — словить ненароком.

Во-вторых, нужна была некая комиссия, которая координировала бы выпуск товаров народного потребления. Фактически аналог Военно-промышленной комиссии только с обратным знаком. Мои попытки точечных изменений в деле наращивания выпуска ТНП и усиления за контролем их качества очень быстро натолкнулись на глухую стену из непонимания, ведомственных барьеров, полной дискоординации и откровенного похуизма. Уж простите за мой французский, но по другому это назвать просто нельзя.

Стало понятно, что без принятия какого-то системного решения в этом деле, мы не сдвинемся с мертвой точки. Когда одна рука не знает, что делает другая — это полнейший управленческий ад, и до повсеместного внедрения компьютеризации придется рулить этим в ручном режиме. Плюс имелась идея организовать что-то типа «центра рекламаций» куда могли бы стекаться данные от промышленности и от населения в виде жалоб на некачественную продукцию. Установить некий порог — черт его знает как, пока все это было только в виде идей — чтобы не позволять бракоделам хотя бы получать премии за свою некачественную работу. Собирать статистику, вводить на отдельных предприятиях внешнюю приемку, как на том же КАЗе мы сделали. Качество «Колхид» это подняло не сильно, — просто «убило выпуск» продукции больше чем на половину, — но как минимум теперь эксплуатирующим организациям не нужно ломать голову над тем, что делать с этими шайтан-машинами.

В-третьих, давно назрела и перезрела необходимость создания некой комиссии по снятию секретности. В СССР секретили буквально все, с поразительной в своей маниакальности упорностью. Секретили и там, где это было нужно и там, где это наоборот — сильно вредило. Секретили имеющие малейшее значение военные разработки, а потом производители гражданской техники вынуждены были покупать иностранные аналоги за валюту, потому что это оказывалось проще, чем снять гриф и использовать собственные наработки. А то же гражданскую продукцию могут за рубеж увести, а если там какой-то узел используется, который еще и на военной технике стоит, это же все, караул, конец света наступит. Ну или скорее производители ТНП просто не знали о существовании собственных разработок и нередко вынуждены были изобретать велосипед с нуля. Короче говоря — феерический бред, ну и народ из-за очевидной идиотии ситуации начинает относится к секретности с известным пофигизмом. Про это даже анекдоты ходили. И вот тут уже появлялась опасность что и подобное отношение распространится на действительно серьезные вещи. Срочно требовалось отделить мух от котлет, и начать работу по снятию секретности с того, что можно использовать в народном хозяйстве. Вот только, как это сделать на практике, я опять же имел весьма смутное представление…

Под эти размышления я так и заснул с блокнотом и карандашом в руках…

Хотя основное заседание Генассамблеи планировалось на вторую половину дня, с утра решили провести Совбез в закрытом формате. Пять постоянных членов, десять сменяющихся, представители от Ирака, Саудовской Аравии, Кувейта и Ирана. Я, как Генеральный секретарь ЦК КПСС — и фактический глава советской делегации, — имел право присутствовать и выступить.

Глава саудовской делегации, тот же принц Сауд аль-Фейсал, выступал почти час с «пеной у рта» обвинял северного соседа в коварном «ударе в спину». Он требовал немедленных санкций против Ирака, военной операции по ликвидации режима Саддама и гарантий восстановления разрушенного порта Рас-Танура за счёт «виновных». Естественно, он не упоминал СССР напрямую, но все понимали, что саудиты подозревают и нашу сторону тоже.

Представитель Ирака — господин «Азиз как-то там», каюсь прослушал длинное имя иракца, — доказывал, что Ирак не имеет никакого отношения к ядерной атаке, что «какие-то провокаторы» могли использовать иракско-советскую ракету. При этом он приплетал, что США якобы давно желают свергнуть законное правительство Ирака.

Дело в том, что с определением точной точки старта ракеты имелась известная сложность. Радарное покрытие в тех местах было не слишком плотным, а баллистическая ракета — такая цель, которую не так-то просто отследить без специального оборудования. Плюс советские «Скады» Ирак нередко модернизировал для увеличения дальности, жертвуя массой БЧ. В данном случае ядерный заряд известных параметров вряд ли весил много, поэтому и потенциальный сектор, откуда теоретически могла прилететь ракета, был достаточно обширен. Настолько, что теоретически — правда очень теоретически — мог цеплять границы Иордании, Сирии и даже Турции. Это даже если отбросить тот момент, что большая площадь занятая пустынями на границах той же Сирии, Ирака и Иордании, вообще слабо контролировалась правительствами этих стран. Ну то есть там просто нечего было контролировать — песок он и есть песок.

Американский представитель озвучил осторожную позицию: «Мы считаем Ирак главным подозреваемым, но хотели бы провести тщательное международное расследование. В случае подтверждения вины Ирака — полное эмбарго на внешнюю торговлю, в первую очередь нефтью. Для начала».

Вводить эмбарго, когда цена только-только отскочила от потолка в 60 долларов за баррель американцам явно не хотелось. А с другой стороны, союз с Саудовской Аравией, ставший основой того самого «нефтедоллара», виделся в долгую очевидно более важным, чем возможные потери от лишних пары долларов к цене на бирже.

А еще — и судя по бросаемым на американца взглядам со стороны саудитов, это их удивило — янки ни словом не упомянули СССР. Даже в разрезе «опасного» экспорта баллистических ракет, о чем вспомнили представители чуть ли не каждой делегации. Видимо, угроза публикации данных о стране-производители ядерного заряда была услышана. Приятно.

В итоге все же вынесли на голосование вопрос об осуждении Ирака, и о полном эмбарго на торговлю с этой страной. Слишком уж ситуация была экстраординарная, и слишком уж представители саудитов были активны.

И решение даже прошло, на удивление. «За» проголосовали Индия, Египет, Англия, Франция, Тринидад и Тобаго, Австралия, Дания и Мадагаскар. СССР, США, Китай, Перу воздержались. Уганда и Буркина Фасо выступили против. Необычно «разнобойное» получилось голосование, ничем кроме полнейшей растерянности стран это объяснить было просто невозможно.

— Слово передается представителю от СССР, — заседание генассамблеи после всех предварительных переговоров прошло уже совсем буднично. Основные решения были уже приняты в более узком кругу, и на что-то серьезное большая говорильня повлиять уже не могла.

— Уважаемый господин Председатель, уважаемые делегаты Организации Объединённых Наций, дорогие друзья! — Я положил перед собой текст с заранее упорядоченными тезисами и еще раз оглядел главную дипломатическую трибуну мира. В эти времена к ООН все же было немного иное отношение, что ни говори а однополярность политического мира в будущем сыграла человечеству плохую услугу. Зачем нужна дипломатия если приедет человек из США и расскажет всем, как нужно. Ко второй трети 21 века, кажется, данный подход привел к полной деградации не только международных институтов, но и политикума из большей части западных национальных правительств. Даже удивительно, как низко могли пасть наследники Бисмарка, Наполеона и Черчилля.

— Только что мы стали свидетелями беспрецедентного акта ядерного террора на Ближнем Востоке. Ядерный взрыв в порту Рас-Танура, унёсший человеческие жизни и отравивший земли мирного народа Саудовской Аравии, должен служить всем нам жутким напоминанием: опасность атомного оружия не просто сохраняется, она приобретает новое, ещё более тревожащее измерение. Мы сталкиваемся не только с «холодной войной» двух сверхдержав, но и с распространением смертоносных технологий в руки государств, не обладающих исторически сложившейся ответственностью за хранение и применение ядерного потенциала.

— Советский Союз всегда выступал за строгий международный контроль над ядерной энергией, — при максимально широком распространении мирных технологий, — за запрещение её превращения в оружие массового уничтожения. Трагический опыт последних дней подтверждает, что оставить проблему на самотёк — значит обречь целые регионы на гуманитарные катастрофы. От имени Союза Советских Социалистических Республик я заявляю: время компромиссов и полумер, касающихся недопущения «разбазаривания» военных ядерных технологий, закончилось! — А вот тут бы и тапком по трибуне прихлопнуть было не грех, мелькнула шальная мысль на задворках сознания. Я ее с определённым трудом отбросил и продолжил.

— Нельзя закрывать глаза на то, что в некоторых странах уже сейчас ведутся секретные программы по созданию ядерного оружия. В особенности нас беспокоит Пакистан, который, прикрываясь внешней «мирной» риторикой, стремится обзавестись бомбой, потенциально пригодной и для террористической деятельности. Наша позиция: процесс получения Пакистаном ядерного оружия должен быть немедленно остановлен.

— Да, Советский Союз — страна, которая многократно подчёркивала: любые международные вопросы надо решать путём переговоров. Но здесь речь идёт о сохранении жизни тысяч, а то и миллионов людей. Если переговоры и дипломатические усилия не дадут результата в самое ближайшее время, я призываю государства — членов ООН к созданию международной коалиции, способной силовым методом, при необходимости вплоть до военной интервенции, воспрепятствовать террористическим режимам в их стремлении стать ядерными державами.

— Мы не можем смотреть сквозь пальцы, как технология военного атома выходит из-под любого цивилизованного контроля. Слишком велики риски новых ядерных взрывов, новых жертв, новой радикализации. Настоящая коллективная безопасность предполагает решительные действия. И Советский Союз готов внести свой вклад в предотвращение повторения трагедий, аналогичных тому, что случилось на аравийском побережье.

— Призываю все ответственные силы в ООН осознать серьёзность угрозы. Мы обязаны не просто осудить террор, но и устранить самые корни его ядерного облика. Пусть никто не питает иллюзий: если бездействовать сейчас, завтра весь мир станет заложником смертоносной гонки региональных ядерных вооружений. Настал момент, когда наши принципиальные заявления должны быть подкреплены практическими мерами — ради будущего человечества.

Предложенное далее СССР голосование с призывом к Пакистану приостановить работу в направлении создания собственного ядерного боеприпаса и допустить на объекты атомной промышленности международных наблюдателей прошло после этой речи буквально со свистом, — благо на голосование в Генассамблее право вето постоянных членов совбеза не распространялось иначе бы Китай точно им воспользовался — вот только никаких реальных последствий такое волеизъявление мирового сообщества фактически за собой не несло.

Ну кроме морального удовлетворения и дополнительного аргумента в переговорах с Пакистаном. В Исламабаде на фоне ближневосточных событий отчетливо ощутили, что всерьез запахло жаренным и даже согласились принять делегацию из Москвы для обсуждения Афганской проблемы. Вот только надежд насчет возвращения на мирный трек у меня практически не имелось, слишком уж серьезное влияние после переворота там имели американцы — и что даже хуже — британцы, вот уж кто никогда не упустит возможности сделать гадость русским, — и уж точно они бросать такой удобный способ давления на Союз не станут. А значит… Значит, вопрос силового решения проблемы остается все так же актуальным.

На этом, можно сказать, что обязательная программа моего дипломатического визита в Нью-Йорк была окончена, настало время переходить к «произвольной». До отлета из США у меня было запланировано еще несколько весьма важных встреч…