Меченый. Том 2. На переломе истории

Глава 1–3 Дым ядерных сигарет

28 сентября 1985 года; Нью-Йорк, США

ПРАВДА: По делам и награда

Совет Министров СССР принял постановление о дополнительных мерах по реабилитации, медицинской и психологической помощи воинам-интернационалистам, вернувшимся после выполнения служебного долга за пределами Родины. Документ предусматривает расширение финансирования на создание специальных центров реабилитации и повышения квалификации медицинских кадров, а также разработку новых социальных программ, направленных на успешную адаптацию бойцов к мирной жизни.

По словам ответственных товарищей из Министерства обороны, поставлена задача усилить взаимодействие воинских частей с гражданскими учреждениями, чтобы обеспечить системный подход к восстановлению здоровья ветеранов и укреплению их морально-психологического состояния. Отмечается, что прежде имели место упущения и недоработки в этом вопросе, когда сложные последствия службы в горячих точках недостаточно учитывались. Новое постановление призвано исправить упомянутые недостатки и твёрдо гарантировать защиту прав и интересов наших героев. Документ уже получил одобрение партии и лично генерального секретаря товарища Горбачева, а в ближайшее время вступает в действие на территории всех союзных республик.

Поздний обед проходил в просторном зале под уже потемневшим небом. Арка из стекла выходила «лицом» на Ист-Ривер: ночной Нью-Йорк светился рекламными огнями, отражавшимися в воде. За длинным столом рассаживались делегаты — одни в торжественных костюмах, другие в чуть более свободном виде. В центре восседал Генеральный секретарь ООН Перес де Куэльяр.

(Хавьер Перес де Куэльяр)

Что я знал про нынешнего главу ООН? Ровным счетом ничего. Не попадалось мне в будущем о нем никаких интересных материалов, не вошел перуанец в историю ни большими делами, ни громкими скандалами или военными авантюрами. Ну да, тут шведа Хаммаршёльда переплюнуть было бы сложно. Короткая сводка по линии МИДа тоже ничего интересного не содержала — серый безликий аппаратчик, симпатизирующий западным странам, но в целом старающийся держать нейтралитет.

Когда я вошёл, меня поприветствовали коротким рукопожатием. Ближе к центру стола располагался представитель США, госсекретарь Шульц. Рейган, естественно, не пришёл, он после тяжелой операции в июле приходил в себя с большим трудом, и по слухам после новостей с Ближнего Востока Ронни вновь изрядно поплохело, так что он теперь отлеживался под присмотром жены и свалив текущие дела на Буша. В той истории к концу срока Рейган вовсе выпал из структуры управления государством, и за него фактически рулил такой себе «регентский совет». Именно в эти годы Штаты были как никогда близки к использованию — редкому, но не уникальному случаю — «25-ой поправки», но нет, дотерпели до очередных выборов.

(Джордж Шульц)

По левую руку от меня усадили министра иностранных дел Саудовской Аравии — бледного, с потухшим взглядом, но пытавшегося держаться гордо, — Сауда аль-Фейсала. Молодой сорокапятилетний дипломат выглядел откровенно паршиво. Он кивнул, на отличном английском — еще бы Принстон заканчивал, а не церковно-приходскую школу — произнес: «Господин Горбачёв, рад вашему присутствию, хоть и в столь тягостных обстоятельствах».

(Сауд аль-Фейсал)

С другой стороны, взгляд саудита говорил совсем иное, аль-Фейсал смотрел на меня с недобрым прищуром, как будто пытался прожечь дырку насквозь. Очевидно, несмотря на все громкие крики о необходимости наказать Ирак и демонстративное объявление мобилизации — начинать открытые боевые действия, впрочем, аравийцы разумно не спешили — Советскому Союзу в Эр-Рияде очевидно тоже не доверяли. И даже оказанная нами помощь тут изменить что-то всерьез, конечно, не могла.

Вот уж кого-кого, а Саудитов мне было абсолютно не жалко. Даже если опустить их участие в развале Союза — тут дело такое, геополитика штука грязная, каждый сам за себя играет — то вот спонсирование кавказского терроризма с захватом заложников и убийством мирных жителей уже прощать не хотелось совершенно. И не важно, что в этой истории данные действия еще предприняты не были, я-то о них знаю, этого достаточно.

Да и Афганистан не стоит забывать, доля саудовских денег идущих на «священную борьбу» моджахедам горной страны была как минимум значительная. По некоторым данным саудиты влили в эту войну порядка трех миллиардов долларов за десять лет, а кое-кто называл число в два раза большее. Из оружия купленного на деньги королевства убивали советских парней, и вот арабы получили ответку.

В Рас-Тануре по официальным данным погибло не так уж много людей. Из 25000 населения — поскольку удар нанесен по порту, а боеголовка взорвалась на уровне земли, пострадали в основном работники нефтеналивных терминалов и моряки — непосредственно от ядерного взрыва погибло меньше трех тысяч человек. Еще около пяти тысяч получили разного рода ранения — ожоги, порезы, переломы и так далее — и если бы не радиация и не загрязнение ею местности вокруг, результаты удара можно было бы даже назвать «незначительными». А так новый порт очевидно придется строить на новом месте, это будет банально проще, чем очищать старое.

Ужин прошел в целом достаточно спокойно. Даже на удивление. Как-то так само по себе получилось, по общему молчаливому согласию, что самую главную тему за столом не поднимали. Обсуждали что угодно, но только не ядерный взрыв. Разве что бесконечное курение прямо за столом раздражало меня неимоверно.

В СССР тоже курили все и везде, и только мой статус генсека позволял прямо запрещать «портить воздух» на совещаниях с моим присутствием. Впрочем, тут я отсиживаться в обороне не собирался и потихоньку начал наступление еще и на эту — после употребления алкоголя имеется ввиду — вредную привычку.

Первого сентября вышло в свет совместное постановление Политбюро и Правительства СССР «О мерах по борьбе с табакокурением».

Откуда-то из будущего, где все более-менее «шарят за ЗОЖ», это может показаться странной и гротескной байкой, невозможной в современном обществе, однако реальность часто не соответствует нашим представлениям о ней, тут уж ничего не поделаешь. Мой статистический центр провел большое исследование охватив четыре десятка крупнейших городов страны и опросив под сто тысяч человек в возрасте от 14 лет. Три летних месяца на это дело убили собирая информацию со всей возможной тщательностью.

Получилась жутчайшая картина показывающая наличие примерно от 60 до 70% взрослых курящих мужчин и от 10 до 20% женщин. Если говорить в целом — примерно 40–45% взрослого населения страны было приверженцами этой отвратительной, бьющей по здоровью, привычки.

При этом остальные волей-неволей становились жертвами пассивного потребления никотина, поскольку никаких ограничений в плане мест курения фактически не существовало. Курили в поездах, на вокзалах, в учебных заведениях. Курили в подъездах, дома в квартирах за обеденным столом при детях, курили в больницах, на остановках. Курили на работе в кабинетах, высшее партийное руководство курило все чуть ли не поголовно, и Горби — можно только вознести хвалу неведомым высшим силам, засунувшим меня в это тело — тут выделялся как белая ворона на фоне прочих.

И тут сложно даже обвинять людей, им просто никто никогда не объяснял, что курить — это вредно, смешно сказать но советская медицина только в 1985 году отнесла курение к факторам риска, имеющим возможное — возможное, блин — влияние на вероятность возникновения отдельных болезней. Удивительно даже и что никто за предыдущие шестьдесят лет советской власти не додумался собрать по этому поводу статистику? Вот тебе и тотальный контроль сверху.

Короче говоря, эту ситуацию я — пришлось при этом выдержать серьезную битву с товарищами по Политбюро, которые просто не понимали, зачем нужны такие раздражающие народ шаги — был намерен бороться всеми доступными силами.

В первую очередь была резко поднята цена на табачную продукцию. До этого сигареты в СССР стоили от 14 копеек — «Прима», «Аврора» без фильтра — до 80 копеек за пачку «Ява-100» или болгарских «ВТ». Были еще пачки табака-махорки и всякая экзотика типа кубинских сигарилл Partagas/Ligeros или сигар в тубусах производства все того же острова свободы, но какой-то серьезной доли рынка они не занимали, поэтому их можно оставить за скобками.

Основная же часть сигарет разом подорожала в 4 раза, ровно настолько, чтобы заставить курильщиков задуматься о сокращении потребления табака, но при этом не толкнуть их к выращиванию и курению самосада. Впрочем, последним очевидно баловаться стали бы только деревенские, растить табак на балконе городской квартиры — все же дело сомнительное со всех сторон.

Во-вторых, была на полную запущена вся машина пропаганды страны. На первом канале подготовлен и выпущен цикл передач программы «Здоровье» о вреде курения. Начиная от возможного рака легких и влияния на сердечно сосудистую систему, до чисто «экстерьерного» ухудшения состояния зубов и кожи курильщика. Отдельно подробно разбиралась опасность курения для беременных женщин и молодых несформировавшихся организмов.

Всюду начали появляться плакаты на соответствующе тематики, была спущена разнарядка провести разъяснительную работу в школах, вузах, на предприятиях и среди партийных работников. На самих пачках сигарет вскоре должны были появиться большие надписи о вреде курения, до печати «страшных картинок» мы еще не дошли, однако даже такие предостережения выглядели вполне годным заделом на будущее.

В-третьих, мы повысили возраст продажи сигарет с 16 до 18 лет, не то чтобы эта мера реально могла помочь, как бы и алкоголь несовершеннолетним продавать было теоретически нельзя, но происходило это повсеместно, штрафовать не успевали работников торговли, однако она как минимум демонстрировала определенную заботу руководства страны о подрастающем поколении.

Ну и в-четвертых, были введены ограничения на курения в общественных местах. Постановление предписывало создать в местах массового скопления людей отдельные зоны для курящих, остальное же пространство оказывалось как бы свободно от табачного дыма. Полностью запрещалось курение в самолетах, в поездах курение разрешалось только в тамбурах, так же определялась зона вокруг учебных заведений шириной в пятьдесят метров где курение было полностью запрещено.

С точки зрения будущего запреты эти были весьма мягкие. Например никто не запрещал курить на улицах и остановках общественного транспорта, да и штрафы на первых порах для злостных куряг были установлены щадящие. Тут мы все же больше рассчитывали давить не на конечного потребителя, а на прослойку управленцев низшего звена, условный начальник вокзала за неустройство курительной зоны и недостаточный контроль за исполнением постановления легко мог лишиться должности. А то и партбилет на стол положить, а это в СССР была угроза почище денежного штрафа.

Забегая немного наперед, принятые в описанный период времени меры имели достаточно серьезный успех особенно на первом этапе. Достаточно быстро — в течение 12 пятилетки, мы проводили «табачные опросы» два раза в год, чтобы отмечать динамику процесса — количество курящих людей в Союзе снизилось с примерно 40% до 35%, то есть отвалились те, кто был сильнее всего подвержен пропаганде, и кто не мог позволить себе покупать сигареты по возросшим ценам. Плюс всегда существовала прослойка «курящих за компанию», людей не имеющих реальной зависимости и покуривающих время от времени для «поддержания разговора».

После первого резкого снижения график выровнялся и в дальнейшем сокращение количества курящих граждан шло уже гораздо медленнее, в первую очередь за счет уменьшения детского курения, все же отучить от сигареты человека, который курит уже сорок лет — достаточно тяжело, да и смысла в этом большого нет с точки зрения государства.

— Господин генеральный секретарь, — в самом конце, когда гости начали подниматься из-за стола и разбиваться на группы по интересам, меня «поймал» госсекретарь Шульц и пригласил отойти в соседнюю комнату, чтобы переговорить тет-а-тет.

Отказываться я не стал, очевидно именно для таких неформальных обменов мнениями все мероприятие и затевалось. Кивнул приставленному переводчику, чтобы тот следовал за мной — знание английского в таких случаях совсем не отменяли необходимость присутствия специального человека на подстраховке — и двинул вслед за американцем.

— Господин Горбачев, нашей разведке доподлинно известно о роли СССР в нападении на Саудовскую Аравию. Эр-Рияд уполномочил меня провести предварительные консультации с советской стороной по поводу выхода из сложившейся ситуации. Поскольку вернуть сделанного назад уже все равно не получится, речь пойдет в первую очередь о денежных компенсациях. Больших компенсациях исчисляющихся десятками миллиардов долларов, — без всяких вступлений как о уже сложившемся и само собой разумеющемся факте начал говорить Шульц. — Мне бы хотелось получить ваше предварительное согласие в обмен на то, что мы не будем выдвигать завтра официальное обвинение с трибуны ООН.

Сердце мое как будто пропустило удар, а потом спохватившись начало, наоборот, бахать с утроенной скоростью. Первой мыслью было: «как они успели раскрутить все так быстро?» Потом по мере того, как американец меня «накручивал», явно пытаясь выбить из колеи, на меня наоборот опустилось неожиданное спокойствие.

Что они там могли нарасследовать меньше чем за месяц, — за три недели фактически — при том, что Саддам, как нам было известно, отклонил все запросы на доступ иностранных специалистов на свою территорию? И уж точно, если бы у американцев имелось что-то серьезное, а не просто догадки, мне бы сейчас прямо тут это и предъявили, а так… Очевидно меня просто берут на понт, а там глядишь и какие-нибудь микрофончики тут обнаружатся, и вот пленочка, на которой генсек признает свое участие в ядерном ударе по американскому союзнику, будет уже куда более серьезным аргументом. Совсем янки меня не уважают, за идиота держат.

Вот только Шульц не знает, что в эту игру можно играть вдвоем.

— Господин госсекретарь, я от лица советского Правительства официально отвергаю все скрытые и явные обвинения в наш адрес. СССР к событиям в Рас-Тануре не причастен никоим образом. Ну разве что ракета действительно была произведена у нас, но ее дальнейшая судьба уже от Москвы никак после продажи в Ливан не зависела. Более того, — я с трудом сдержал улыбку, — у нас есть очень интересные сведения, которые поднимают вопрос о причастии США к этому инциденту.

— Вот как? Какие же? — Американца явно не смутило то, что я не повелся на провокацию, он и бровью не повел мгновенно выразив готовность перейти «ко второму раунду».

— Вы, возможно, не знаете, но взрыв каждого боеприпаса, ядерного я имею ввиду, уникален. Добытый в разных местах планеты, по разным технологиям обогащенный и переработанный уран при взрыве оставляет уникальный… Набор изотопов. Я не силен, признаюсь, в ядерной физике, но как мне объяснили ученые, вы знаете, наши военные из специализированных частей вылетели на помощь саудитам на третий день после взрыва?

Это вообще смешно получилось, первыми на помощь арабам пришли именно представители восточного блока, американцы тянули почти десять дней, прежде чем прислать своих военных. Очевидно, ждали пока распадутся самые опасные короткоживущие изотопы, по этому поводу между Вашингтоном и Эр-Риядом, как сообщали по неофициальным каналам, даже вспыхнул серьезный конфликт. Король Сауд чуть ли не в прямую обвинил своих «союзников» в том, что те их бросили в самый критический момент, если бы не необходимость как-то дальше совместно нагибать Ирак, уверен, данный скандал с большой долей вероятности выплеснулся бы в публичное пространство. А так все осталось на уровне слухов.

— И что?

— Так вот с военными вылетели и наши учёные-ядерщики. Они взяли пробы воздуха на месте взрыва и обнаружили, что советским боеприпасам ионный след не соответствует. А соответствует американским. Все задокументировано, и я могу представить выводы нашей комиссии хоть завтра, но прежде, чем выпускать такого джина из бутылки, — Шульц явно не понял калькированную на английский русскую идиому, и меня тут же подстраховал работник посольства, собственно для этого он тут присутствовал, — я хотел обсудить этот момент с вами, как представителем текущей вашингтонской администрации.

Как Ивашутин это сделал, я не знаю. Это как раз тот самый случай, когда меньше знаешь — крепче спишь. Есть подозрение, что подобная операция в недрах ГРУ разрабатывалась уже давно, и все необходимые «силы и средства» были заготовлены сильно заранее. Просто на всякий случай. В прошлой жизни я встречал упоминание, что Штаты за время холодной войны и после нее потеряли несколько десятков боеголовок и сумели в итоге вернуть себе далеко не все из них. Вероятно, — а может как-то удалось просто «слямзить» боеприпас, армейское раздолбайство — штука интернациональная и совершенно неистребимая — в какой-то момент тут умудрились подсуетиться наши ребята и завладеть боеголовкой иностранного происхождения. И вот теперь этот таившийся до поры до времени в рукаве козырь был выложен на стол, резко меняя сложившуюся в «партии» ситуацию.

— США никаким образом не…

— Господин Шульц, — оборвал я американца переходя в наступление. — Вы представляете себе последствия? Если мы опубликуем полученные данные? Впрочем, Советский Союз тут торопиться не будет, для начала мы хотим понять, вы вообще контролируете свои боеголовки? То есть вы сами устроили эту атаку или кто-то украл ваше ядерное оружие и теперь нам нужно ждать новых терактов с его использованием. Сколько у Саддама боеголовок? Одна или нужно предупредить Тегеран, что завтра и по ним может прилететь?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — нужно признать, американец выдержал удар достойно, ну да, было бы странно, если бы на такой пост какого-то нюню поставили. — Однако готов передать ваши документы для изучения нашими специалистами. По результатам этот разговор уже может быть продолжен более предметно.

— Прекрасно, поэтому я предлагаю сделать шаг назад, отказаться от взаимных обвинений и рассмотреть практическую плоскость вопроса. Я лично не верю, в то, что США целенаправленно нанесли удар по Саудовской Аравии, поэтому Советская сторона пока поднимать вопрос о принадлежности боеголовки не будет. Однако на Израильтян и МАГАТЭ мы повлиять не можем, очевидно не только советские ученые умеют складывать «два плюс два». — Я внимательно посмотрел Шульцу в глаза, американский немец взгляда не отвел, но что-то внутри меня буквально возопило о том, что американцы уже сами в курсе, что облажались, — предлагаю скоординировать официальную позицию и первоначальной версией выложить на стол причастность Пакистана. Главное чтобы никто другой — китайцы, например или индийцы не стали задавать вопросы.

Фактически это был прямая угроза. Я предлагал США «закрыть глаза и назначить крайнего» без расследования. А то расследование — это дело такое, всегда есть вероятность выйти в процессе на самого себя. Кому это нужно?

— Я передам ваше предложение президенту, — вновь не стал отвечать «да» или «нет» госсекретарь.

— Хорошо, тогда у меня еще один вопрос. — Я перешел к самому интересному, — планирует ли ваша администрация силовое воздействие на Ирак или ограничится только дипломатическими и экономическими методами давления?

Американский дипломат нахмурился, взял со стола бутылку с водой, медленно налил себе жидкость в стакан и также не торопясь сделал несколько глотков. Очевидно он нуждался в некоторой паузе чтобы обдумать неожиданно свернувший не туда разговор.

— Вопрос о возможном вторжении в Ирак пока не решен, — после пары минут размышлений, в течении которых я не подгоняя собеседника спокойно рассматривал обстановку комнаты, выдал Шульц. — Позиция СССР тут тоже будет приниматься во внимание.

— Мы не против наказания Саддама, кто бы ему ни помог, ядерный терроризм нужно наказывать максимально жестко, — ха-ха три раза, — однако непосредственно наша страна участвовать в интервенции точно не планирует. При этом нашим условием будет сохранение текущих границ, недопущения оккупации частей Ирака, как со стороны Ирана, так и со стороны Саудовской Аравии. Объектом ударов должно стать правительство в Багдаде и военная инфраструктура без смены политического режима. Сойдемся на том, что во всем виноват Саддам лично, всех остальных не трогаем. Ну и потом никаких американских баз на территории Ирака, на таких условиях Советский Союз готов обеспечить благоприятсвенный нейтралитет в этом деле.

— Я сообщу о ваших предложениях президенту Рейгану, — кивнул Шульц.

— И да, если мы согласились с тем, что ядерную боеголовку передал Саддаму Пакистан, но Исламабад так же… Нуждается в наказании, вы согласны?