Мастер путей 6

Глава 9 Все в твоих руках

Церемония церемонией, но цейтнот есть цейтнот. Никто не стал растягивать застолье с монархом в многодневный загул. Символически приняли, преломили совместно хлебы, закончили трапезничать и разошлись по своим делам.

Какие дела были у Саныча — я в душе не ведал. Самодержец засел с местными офицерами и Протопоповым, а также с сопровождавшими его чинами иже. Мы, в свою очередь, остались предоставленными сами себе.

«Мы» — это мой внезапно приросший пополнением отряд, собравшийся возле нашей самоходки. А чтобы, предоставленные самим себе, не тратить время попусту, образовавшуюся вакансию оного обратили себе во благо и стали готовиться к пробному выходу. Ведь, такова была намеченная вешка: обкатать в поле всё то, что родил в безудержных потугах сон разума тактических гениев двух миров.

Лица, к мероприятию задействованные непосредственно, собрались возле транспорта, где я, разложив все потроха, в очередной раз показывал, рассказывал и пояснял особо тонкие моменты технического характера. Те же, кого рейд касался посредственно (исполнявшая обязанности тылового медика Смазнова и сбагренная нам бывшая военнопленная Ханна, временно получившая статус условно освобождённой), стояли поодаль, наблюдая за нами, и о чём-то бесшумно переговариваясь.

— … потому, как видите, быстро свернуться не получится, — вещал меж тем я, собирая антенны приёмо-передающего комплекса. — Любое паническое бегство чревато потерей оборудования, которое придётся бросить. На наше счастье, оно не уникально. В случае потерь его можно возобновить. Но до тех пор мы будем лишены возможности управлять беспилотником: нечем будет передавать ему команды. А если обрыв связи произойдёт во время вылета, когда аппарат находится в небе, то мы потеряем ещё и борт. Для этого вы все и будете мне нужны. Пока я управляю «птичкой», вы бдите во все свои ясны очи и немедленно предупреждаете о незваных гостях. В случае необходимости — вступаете в бой, пока я сажаю аппарат в аварийном режиме. Иначе вся наша затея пойдёт прахом. Случись беде — ещё возможно найти БПЛА на замену утраченному. Но они стоят денег, и при том ощутимых. Лучше до потери не доводить.

— Значит, мне надлежит быть подле тебя, — констатировала Морозова. — Ежели ты, Александр Александрович, мою «Твердыню» охарактеризовал как нерушимую, то тебя и крыть надобно…

— А вот и не угадала, Вет, — поднял я на неё взгляд. — Щитами я пользоваться научился и сам, тебе благодаря. Кое-как отбиться смогу. На самый крайний случай — Путями воспользуюсь. А вот девчонки до нас с тобой не дотягивают. Им твоя защита больше моего нужна.

— Супротив айнов потребно каскады возводить, — прикинула в уме Алина. — Одна-единственная «Твердыня» не осилит сдерживать бессвязный поток Силы от зверя. Только всем вместе…

— У нас больше нет в составе группы бессильных, — пояснил я. — Осталось отработать последовательность действий для постановки каскада щитов, чтоб в экстренной ситуации каждая знала своё место и не мешалась боевым подругам.

Лана едва заметно дёрнула висячим ухом.

— Прости, мастер… Но ты сказал, будто не осталось бессильных… а уже некто был?

Бериславская хмыкнула в голос.

Ну, да. Точно. Никто же и не в курсе. Как-то не довелось поведать деталей.

— Я родилась с поражённым накопителем, — усмехнулась разноглазка. — До двунадесятых зим дожила, но к Силе вызывала лишь, прибегнув к камням-артефактам. Покуда в один прекрасный день не осознала, что попрала бессилие.

Светлейшая княжна Морозова изволила морщить лобик.

— Сугубо входящее за рамки обыденности явление, — заметила Пламнева, будто поясняя за реакцию молодой госпожи. — Безусловно, искренне поздравляю с попранием столь тяжкого недуга… Случаев в истории всего Мира, а не только лишь Империи, по пальцам перечесть. Не подскажите ли, каким образом удалось достичь успеха?

— Всё просто, — не скрывая усмешки, бросила действительный тайный советник первого класса. — Вот он… овладел мною. После чего и открыла в себе способности взывать к Силе напрямую, минуя вспомогательные средства.

На словах «вот он» девушка указала в меня пальцем, а после раскрытия деяний «оного» глазки Ветраны полезли на лоб от удивления.

— Совпадение, — пожал плечами я. — Не факт, что именно мне благодаря ты стала колдовать.

Разноглазка качнула бедром.

— Ну, конечно, «Мастер», аж два раза совпадение… Союз с мироходцем и иномирцем, конечно же, случайные факторы.

— Вот проведём эксперимент на ещё одной бессильной, тогда и видно будет, — пошутил. — До тех пор моя причастность к твоему празднику — лишь гипотеза.

Как известно, в каждой шутке есть доля шутки. А над остальным — надо думать. И, желательно, до того, как сморозил. Как выясняется, мы и не на суде, но всё сказанное нами может быть обёрнуто против нас же.

— Возвращаясь к нашим баранам… Строим от противного. Если возводим каскады, то необходимо отработать манёвр занятия круговой обороны. Может так и статься, что некогда будет командовать и строить отряд в формацию. Есть шанс одновременного удара с разных направлений. Поднять щит быстрее, чем развернуть пехоту в направлении удара, особенно, если он приходится в тыл, в спину. Поэтому действовать будем следующим образом…

Первоуральск

POV Смазнова Оксана

Когда Оксана стала соучастницей приключений своего давнего знакомого и имела минутный порыв легкомысленно набиться к нему в компаньоны, она и понятия не имела, к чему это может привести и что на неё может свалиться. И поймёт это она не сегодня, не завтра и не послезавтра. А потому, душой не чая, сейчас она стояла на плацу, в полусотне метров от самоходки, подле которой орудовал её друг, и наблюдала за его действиями.

Ей компанию составляла Ханна, условно отпущенная господином полковником из-под неусыпного надзора. Полностью отводить от наёмницы глаз никто не собирался. Даже сейчас плац был под бдительным смотром, что ощущала та же «Лиса». Бывшая пленница непроизвольно держалась в стороне от остального отряда, чувствуя себя не в своей тарелке.

Справно, с иголочки одетый в незнакомого, но очень грозного вида костюмы отряд производил впечатление соединения, не просто так получившего своё вооружение.

Молодая женщина успела повидать всяческого сброда. И солдат западных армий. И воинов восточной. И членов специальных тайных отрядов. И наёмников, в том числе мастеровитых, самих справлявших себе защитное снаряжение. Но такое, как сейчас, видит впервые. С первого взгляда чувствуется, что его создатели подходили к сотворению своего детища вдумчиво, не спустя рукава. Каждая деталь была вкроена на удивление органично, тонко, незаметно, но отрабатывала каждую вложенную в неё монету. Ничего лишнего и чрезвычайно внушительно.

Против обыкновения, при отряде не имелось ни прапоров, ни штандартов, ни знамён. Со стороны посмотришь — будто члены Тайного Войска, что вершат дела своих государей потаённо, без громогласных заявлений. Пропасть между Ханной и строем ощущалась чуть ли не физически.

Да и что в том строю Ханне делать? Она видела, что её пленитель, явивший себя как в том числе сведущий военачальник, утруждает себя обучением подчинённых людей, терпеливо излагая им некие науки. И разницу в целую пропасть наёмница буквально ощущала всем телом. Слишком уж явным было различие между нею и теми, кто облачен в эти костюмы. А оружие… Такой зброи Ханна, вышедшая родом из сопредельных с Российской Империей западных земель, не видела даже у европейцев.

Меж тем, «Лиса» закончила наблюдение, позволившие ей установить: никакой Мастеров не демон, как ей в своё время показалось. Слушательницы искренне внимали каждому его слову, вступали в диспуты и полемики. Но не убоялись его, аки нечистой силы. Он такой же человек, как и все они. Его слушают. За ним идут. Он — лидер. Но человек. Вполне живой и смертный.

Как и Смазнова, стоявшая рядом. Ханна скосилась на женщину, прокручивая в своей памяти сегодняшние события. То, как эти двое общались, смотрели друг на друга. Для наёмницы, чьим главным оружием была красота и обаятельность, чьи мужчины сменялись чаще смены дня и ночи, не составило труда понять, что эти двое близки.

С одной стороны, привлекать своих женщин в боевые походы — не моветон. Многие армии монархов самых разных стран прибегали к подобному. Вероятнее всего, тяжелее будет найти государства, где такое не практиковалось хотя бы раз. Почти везде использовалась практика полевых борделей (правда, чаще всего, лишь для старшего командного состава), или же женщины управляли полевыми магазинами, ведали наполняемостью обозных телег. Но с другой стороны, Оксана держалась слишком складно для случайно привлечённой попутчицы. И форма на ней… Она говорит о принадлежности к некоей структуре. Трудно сказать наверняка, но со стороны похожие на какой-то орден милосердия или лекарский корпус…

Смазнова первая порушила молчание.

— Не ломайся, — беззлобно посоветовала она. — Если есть, что спросить — спрашивай.

— Давнишне знаетесь? — осведомилась, ничтоже сумняшеся, Ханна.

Оксана несколько споткнулась об сугубо непривычный слог изъясняться, но вопрос поняла. И его суть, и персонализацию лиц, в нём оглашённых.

— Столько не живут, — хмыкнула женщина. — Даже и не вспомню, когда и как познакомилась с этим перелётным гусем удачи. Кажется, будто всю жизнь его знаю… Постоянно в разъездах, постоянно в контрактах. Домой вернётся живым, отдохнёт с месяц-другой-третий, и иди-свищи его, как ветра в поле… Даже не понимаю, что меня так зацепило в нём… Деньги? Так он не факт, что живым вернётся, чтоб ими сорить. Наследством? Ну, есть у него кое-какие жилищные площади, да. Но нет. Не ими точно. Отношением? Даже не знаю…

Смазнова чуть помолчала, сама удивившись, насколько развёрнуто ответила на простейший вопрос. Всего два слова зацепили её за живое.

— А ты в нём что нашла? — спросила провизор у собеседницы. — Наёмник к наёмнику прилип? Или тоже свой кусочек женского счастья урвать решила?

— Он пленил меня, — мрачно произнесла Ханна.

Медик хмыкнула.

— Не буду уподобляться нашему общему знакомому и скабрёзно шутить про пленённое сердце. Схлестнули клинки и проиграла схватку?

— Воистину, — проронила рыжая. — Мне не осталось выбора. Отдаться в руки живодёрам Протопопова и ощутить всю прелесть калёных штырей в теле… али же сдаться на милость Мастерова. Не ведаю ни малейшей детали, в каких отношениях он состоит с Тайной Канцелярией. Никогда ещё полон не переносился столь же блаженно, как и лекарский обход. Даже членов не отняли…

Ханна глубоко и тяжело вздохнула.

— Мастеров устранил нашего заказчика. Перебил пять дюжин голов Синдиката. А меня взял в полон. После этого мне больше не на что уповать. Вернуться к Синдикату не могу. За выполненную работу не заплатят. А Мастеров… Чуется мне, ежели он единожды вступился за меня, я могу и дальше чаять в нём утешений…

Смазнова вовремя перехватила сама у себя контроль, чтоб не рассмеяться в голос. Формулировки Ханны находили у неё двоякие трактовки. Со временем и развитием языка многие слова и их сочетания меняли свой смысл. Что уж говорить о языке из другого мира?

Вместо колкой реплики про многозначительность утешений для женщины она произнесла другое:

— Мастеров… Так, значит, да? Ну, «Мастер» и Мастеров, пёс с ним. Вообще, странное для наёмников дело, человеколюбие. То всех живых в радиусе полёта пули искореняют, то недобитых в плен берут… Ну, что тебе сказать? Повезло, что тут ещё можно выдать… Видать, не разозлила ты его по-настоящему. Жизнь сохранил, защиту предложил, ещё и вместе работать взял… Даже не уверена, что вы в бою схлестнулись. Если б не знала его давно — подумала бы, что в постели…

Ханна повернулась к Оксане.

— А вы… знались друг с другом… в постели?

— Спрашиваешь, — фыркнула провизор. — Если хочешь знать, «Мастер» — один из немногих в моей жизни, кто действительно может доставить мне «утешения». Прошу прощения за каламбур, он в этом мастер.

— Даже так, — усмехнулась уже «Лиса». — Я предложила ему безраздельно властвовать над моим телом. Но тот не повёл и бровью, будто не узрел ничего для себя стоящего. А меж тем ещё ни один муж, семейный али нет, не сумел найти в себе сил перебороть себя…

— «Медовая ловушка» ты у нас, значит, да? — уже без усмешки констатировала медик. — Ты кое-что упустила из виду, рыжая. Наёмники, в большинстве своём, повёрнуты одинаково. Просто, кто-то больше, а кто-то меньше. Поверь, знаю, общалась. Но из каждого правила всегда есть исключение. «Мастер» в первую очередь думает своей головой, пусть и безмозглой, а уже потом головкой. У него таких, как ты, наверно, с пачку было. Его трудно чем-то удивить. Уж не знаю, при каких обстоятельствах вы схлестнулись. Но ему недостаточно поманить пальчиком и качнуть голой ножкой. Он тот ещё искушённый ценитель.

Ханна повернулась в сторону группы, занимающейся около самоходки. Порой до женщин доносились отдельные обрывки занятия и слова, но большая часть из них оставалась наёмницей непонятыми.

Несколько минут она молчала, переваривая услышанное. После произнесла:

— Они все молоды, — констатировала, имея ввиду окружавших «Мастера» соратниц. — Мне ровесницы, пожалуй, только госпожи действительный тайный советник да капеллан. Вместе с тем, каждая из них тяготеет к нему. Будто бы каждая считает его своим мужчиной. И, как вижу, он также не чурается пользоваться их вниманием.

Окси сощурилась, присматриваясь к девушкам.

— Не соглашусь, — отозвалась она. — Вон та, с разноцветными глазами, и впрямь его любовница. Но даже сейчас она прячет своё обожание. Для неё он сейчас сотрудник, однополчанин. А уже потом мужик с половым ху… гм… С палкой. А вон у той, с посохом, никакого намёка на половое влечение в глазах нет. Зато есть профессиональная ревность. Она видит в нём не соперника, но… Ориентир. На кого стоит равняться и кого надо превзойти. Вот хвостатая — другой разговор. Она за ним пойдёт куда угодно по малейшему поводу и первейшему слову, даже вопросов задавать не станет.

Ханна нездорово скосилась на женщину.

— Ты хочешь сказать, что можешь читать других людей, будто скрижали?

Смазнова вздохнула.

— Поживи с моё — жизнь научит и не такому. Когда ты одна, а единственный, кто тебе интересен, вечно пропадает за тридевять земель, приходится уметь и не такое, чтоб добиться хоть чего-то. К тому же, мой круг общения был слишком обширным. Людей научилась читать давно. Да и… Мои силы не бесконечны. А кроме этого гуся мне мало кто чем помогает по жизни.

— Но, ведь, помогает.

«Лиса» профессионально, со своей стороны, по-женски оценила собеседницу взглядом.

— Твоё тело под закрытым платьем, — заключила она. — И, всё же, ставлю камень-артефакт супротив пустой бутыли, что от мужей отбоя нету. Ты хороша собой. Ежели и впрямь так знатно читаешь людей, могла бы иметь с почитателей куда больше даров и мзды.

Оксана горько хмыкнула.

— А толку-то? Если денег куры не клюют — это ещё не показатель счастья и достатка. Порой надёжный человек под боком куда лучше бездонного мешка с рублями. Впрочем, ты это уже поняла на своём опыте с «Мастером».

— Этим он тебя и привлёк, да? — тихо спросила Ханна будто бы вникуда.

Этот вопрос Смазнова оставила без ответа. Не потому, что не посчитала достойным ответить. А потому, что ещё сама не поняла, как ответить.

Вместо ответа женщина молча наблюдала за «Мастером», держащим на обшивке самоходки лист бумаги и со знанием дела рисующим на нём некую план-схему, издалека похожую на карточку огня. С её помощью перелётный гусь удачи объяснял соратницам, как, где и почему каждой из них должно занимать своё место в охранном построении.

Ответ Оксаны прозвучал настолько запоздало, что немалую паузу перед ним можно принять за окончание разговора. Новая фраза будто бы стала началом следующего диалога. И всё же, столь долгое раздумье ознаменовало именно ответ на вопрос наёмницы.

— Я тебе так скажу, рыжая, — проронила, не сводя с «Мастера» глаз, Смазнова. — Не знаю, как у вас, а у нас долг платежом красен. Этот крендель не затримается своего испросить, будь уверена. То, что ему полагается по праву сильного или законного трофея войны, он возьмёт так или иначе. А ещё у нас принято отвечать разменной монетой. «Око за око, зуб за зуб». «Мастер» относится ко мне с душой — и я к нему всем телом. На твоём месте я бы дала понять, что оценила его поступок. То, что он не прикончил тебя, когда была возможность, говорит о многом. Он не безумный головорез, которому плевать, чей череп украсит его пику. Покажи ему, чего ты стоишь. Для него профессиональные умения важнее косячного прошлого. В его среде кого только не было. И угонщиков, и убийц, и насильников, и воров, и прочих залётчиков… Кто мы с ним друг для друга — мы решили сами. А вот кем для него станешь ты… тут всё в твоих руках.