Мастер путей 6

Глава 24 Если не изменится ветер

7 мая

В который раз взлетая в небо чужого для меня мира, я ожидал увидеть абсолютно всё, что угодно. О какой предсказуемости вообще может идти речь, если даже спутников вокруг этой планеты вращается не один, а два?

Дремучий бореальский лес? Да, этого добра навалом. Непроходимая тайга от горизонта до горизонта? Да, это мы видим. Редкие скалы, пиками вздымающиеся ввысь среди реликтовых деревьев? Да, не без этого.

Но даже это не идёт ни в какое сравнение с тем, что увидела камера моего беспилотника буквально через первые полчаса после запуска на утро второго дня пути.

Сидя в открытой двери тяжёлой самоходки с натянутыми на глаза очками дополненной реальности, руками держал пульт, с которого вёл «птичку» в небе. Камера дрона исправно передавала на очки картинку с видимого и, при необходимости, теплового диапазона. До поры, до времени, всё шло своим чередом: ничто, как говорится, не предвещало беды.

Рядом с самоходкой, сидя на земле, прислонившись спиной к колесу техники, на коленях держала ноутбук действительный тайный советник Бериславская. Разноглазка смотрела на экран компьютера, куда дублировалась картинка с БПЛА. И происходящее на ней мы увидели с ней одновременно.

— Небезынтересное, — констатировала она. — Нечто подобное мы ожидали лицезреть. Удивлена, что наткнулись только сейчас, почти полтысячи вёрст спустя.

— Но оно случилось сейчас, — отозвался я. — От нас это не зависит.

Поняли мы друг друга без слов. Что, в общем-то, неудивительно, когда смотришь на одно и то же.

Пока под брюхом «птички» проплывали безбрежные волны реликтовой тайги, всё было относительно спокойно. Даже тепловая камера не подкидывала никаких аномалий, наподобие чужеродных сигнатур или таящихся под сенью деревьев живых существ.

Но когда тайга закончилась также внезапно, как и началась…

Река. Крупная. Очень. Метров пятьсот в поперечнике точно будет. Она будто рассекла весь материк на две семядоли. В этом месте я не рассчитывал увидеть её: в моём мире настолько крупные водные артерии располагаются в других местах. Но её берег с нашей стороны полностью покрыт деревьями, заставшими если не сотворение мира, то, по меньшей мере, зарождение местной Руси. А вот противоположный — сплошь и рядом степь. Настолько, что до самого горизонта не видно ни одного более или менее рослого деревца. Кустарники — да, этого полно. Тут и там виднелись вкрапления ветвистых совокупностей веток и листьев, торчащих из одного места. Но не более того. Лес внезапно кончился.

Но даже не это заставило нас обратить на себя наше внимание. На противоположном берегу реки виднелся разросшийся на несколько километров натуральный город. Самый, что ни на есть, сложенный из каменных блоков, с домами по два, по три этажа, с широкими улицами, где без проблем разъехалась бы пара танковых колонн, город.

И, что самое интересное, в ряде архитектурных решений я находил соответствия с тем, что мне на своих рисунках изображала Лана.

— Какой-нибудь Аркаим местного разлива, — предположил вслух, оглядывая его с высоты пары сотен метров. — Город заброшен. Несильно заросший, но сверху не видно никаких признаков жизнедеятельности. Ни дыма от огня, ни движения живых существ.

— Что такое аркаим? — поинтересовалась Алина.

— Условное наречие одного из обнаруженных древних поселений за Уралом в моём мире, — коротко обрисовал я. — Нашли не так давно, лет полсотни назад, и назвали по имени одной из географических точек в округе. Представлял собой комплекс из городища и могильника. До сих пор раскапывают, изучают. Вроде как, немаленький был в своё время.

— Значит, и у вас цивилизации сменяли одна другую, — подумала вслух разноглазка. — Иначе бы об этом Аркаиме сохранились записи и предания. А с твоих слов выходит, будто его откопали из-под земли, как исчезнувший.

— По сути, так и есть. По различным данным, возраст города превышает три с половиной тысячи лет, плюс-минус двести-триста.

— Исчезнувшие города для нас не новость, — подала голос Ветрана. — На юге регулярно откапывают то одно селище, то другое. Иногда неподалёку находят останки целых армий. За некоторые поселения прошлого шли зело кровопролитные бойни.

— Важно не то, что мы нашли брошенный город, — пояснил я. — Важно то, что ваше естествознание не знает о существовании разумных людей по эту сторону Урала. Самый разумный вид — чудь белоглазая — должна была остаться за полтысячи километров отсюда, в отрогах Урала. А мы сейчас уже на плоскости Сибирской равнины. Тут мы можем встретить всё, что угодно, включая цивилизацию, существующую параллельно вашей. И молитесь, чтоб нас не приняли враждебно. Такие случаи в истории первых контактов не единичны.

— Вот послал же Господь Бог мироходца, — пробормотала Морозова. — И тебе ратник, и лекарь, и воевода, и естествовед… а я его ещё, скудоумная, гриднем себе нанять хотела…

По отделению прикрытия прокатилась лёгкая, едва сдерживаемая волна девичьих смешков.

— Подожди, покуда контракт отстреляю, — хмыкнул я. — Глядишь — ещё и рассмотрю твоё предложение.

— Город и вправду оставлен, — произнесла Бериславская тихо. — Причём, не опосля сражения. И посмотри на него, «Мастер». Вокруг ни единого укрепления. Просто… дома из камня. Посреди поля, у реки. Это не форпост, и не укреплённый район. А… как будто…

— Сельское, торговое или аграрное поселение, о чём свидетельствует развитая береговая инфраструктура, — согласился с напарницей. — Ни капониров. Ни вышек. Ни городской стены. Просто резко и из ниоткуда «вдруг» начинаются сооружения. Ты права. Это насквозь гражданский объект, который не предполагал силовых контактов. А что до сражений… дома выглядят очень монолитными. Надо постараться такие повредить. Бой, если и был, то случился за стенами города, или же применялась точечная тактика, направленная на зачистку капитального фонда без его разрушения. И обрати внимание на берег. Укреплён камнем. И пристани, пусть и деревянные. Это или торговый пост, или перевалочная база. Река использовалась как транспортная артерия.

— Осматривать будем? — спросила разноглазка. — Хотя, судя по зарядам твоей птицы…

Электронный вольтметр показывал приблизительно половину заряда аккумуляторных батарей. Садиться сейчас ради доразведки города я не видел смысла. Будь он живым — да, надо понимать, кого оставляешь за своей спиной. Но город мёртв по всем показателям. И, что самое небезынтересное, мёртв он мог быть не только по военным причинам.

— Не стоит, — отозвался я. — Если его оставили не без причины — остаётся только посочувствовать его жителям. Но он мог вымереть после какого-нибудь морового поветрия. Многие возбудители смертельно опасных заболеваний способны обитать вне тел своих носителей довольно долгое время. Не горю желанием подхватить какую-нибудь заразу. Костюмы нас защитят, но лишь до тех пор, покуда на нас система защиты дыхания. После выхода из зоны заражения одежду необходимо дезактивировать, чтоб убить на ней заразу. А для этого у нас нет ровным счётом ничего. Я предпочёл бы держаться от брошенных поселений подальше.

Послышалось едва слышное бормотание Морозовой: светлейшая княжна изволила сокрушаться о болезной потере столь перспективного гридня:

— Ох, етить… Ох, я, дура-то нерасторопная… Такого сведущего дружинника упустила… Он ещё и в моровых поветриях сведущ!

Остро зачесался язык ляпнуть что-нибудь в стиле «Хорош напраслину наводить, я ещё ни одного не развязал!», но тут же прикусил себе язык. Так-то, сброс боеприпасов с «птички», снаряжённых боевыми отравляющими веществами или штаммами боевых вирусов, тоже считаются за почин мора.

Что стало намного проще — так это искать живых существ. Тепловизор на подвесе «птички» видел на многие километры вокруг. Дальность обнаружения человека как цели — до двух из них, дальность же распознавания — около полутора. Всё, что меньше человека, нас интересовало постольку, поскольку, но и эти сигнатуры попадались нам. Но не люди.

Зато, легче стало бороться с ветровыми сносами. Сложилось такое ощущение, будто бы за рекой воздух стал спокойнее, и не настолько разгонялись ветра.

Но, полёт полётом, а меня всё никак не оставляло чувство нездорового числа Пифагора. Слишком уж городок был похож на рисунок, произведённый моей вислоухой соратницей…

— Лана, — в один момент времени я не выдержал и обратился к хвостатой. — Будь добра, скажи, если сможешь… Сколь многими знаниями ты можешь поделиться из своих видений, если они касаются городов, пусть и оставленных?

— Многим, мастер, — с готовностью отозвалась та. — Что за думы тебя тревожат?

— Описать жителей городов сможешь? Дай угадаю. Чудь белоглазая.

— Точно, мастер. Теперь я понимаю свои видения лучше. Также, как на капищах справлял пляски этот народец, так и города на землях айнов строили они.

— Что-то не сходится, — вмешалась Бериславская. — Мы выяснили, что чудь соседствовала с айнами ещё до Великой Катастрофы. Если города строили они, то народец не мог не понимать угрозы со стороны зверя. А найденный нами город целиком и полностью открыт для вхождения всяким, кому не лень. Он не приспособлен для противостояний айнам.

— В защитных сооружениях может и не быть смысла, — подала голос Ветрана. — Фортификации возводятся супротив набегов, нашествия иноплеменников, огня да меча. С недавних пор к перечням добавили и огневые пороховые ружья. Но ежели айны не владеют конструктами для заклятий, а применяют Силу безудержно, немыслимым по мощи потоком… какой смысл от фортификаций, если их сметают в одночасье? Вероятнее всего, оборона города зиждилась на иной тактике.

— Возможно, на отпугивании, — согласился я. — Лана же говорила, что айны сторонились огня. Достаточно поддерживать вокруг города сплошную стену. Ну, более или менее крупные очаги огня тоже сгодятся, думаю. Не удивлюсь, если к этому добавлялась какая-нибудь защитная магия. Та же видоизменённая «Твердыня», к слову…

Защитная магия. Видоизменённая «Твердыня». К слову… найденный город не выглядит очень новым. Ему пара-тройка столетий точно, если оперировать скоростью роста растений в моём мире. Крупногабаритных стволов на нём не видно, биом вокруг — сплошная степь. Но бурьяном поросли даже крыши. А что, если та же «Твердыня» действительно была видоизменена, и в более древней формации и впрямь могла потягаться с аномальным зверьём? А как вообще появилась та же «Твердыня»?

Меня настолько торкнуло, что я выпрямился прямо на пороге тяжёлой самоходки. Застопорил движение БПЛА в небе и стянул с морды лица очки дополненной реальности.

— Девчата. Я, конечно, понимаю, что эдакий неуч и тормоз… но у меня просто не было времени досконально изучить ваш мир. А заклятья-то вы откуда берёте? Сила ладно, она везде и во всех. Просто, в ком-то больше, а в ком-то меньше… а конструкции для созиданий? Откуда они пошли?

Алина улыбнулась.

— Теперь понимаю, почему господин Вещий вознамерился передать управление Академией тебе… Ты и впрямь во её главе будешь на своём законном месте. Вопрос не в бровь, а в глаз.

— Львиная доля всех известных нам конструктов досталась в письменном виде со времён далёких предков, — проинформировала меня Морозова. — Тому есть рукописные труды, берестяные грамоты, печатные издания. Но это ещё не всё.

— Вторая часть досталась нам стараниями дедушки Берислава, — добавила наследница древних знаний. — Он вскорости уже тысячу лет разменяет. Занимался изысканиями столько, сколько себя помнит. Потому объездил всю доступную землю Империи и перевернул в ней каждый камень. Часть заклятий — древние, добытые им по результатам археологических изысканий. Небольшая, но доля обнаружилась, высеченная на скрижалях или капищах. И им… гораздо больше времени, чем дедушке Бериславу.

— Есть и третья часть, — тихо, будто не для лишних ушей, произнесла Ева. — Учения и устно передающиеся из поколения в поколения заветы. То, что превосходит по силе всякое известное и попирает, аки аспида и василиска, законы Божьи да человечьи. То, что признано чернокнижием, и запрещено к применению кем бы то ни было при любых обстоятельствах. Расследования показывали, что они тянутся из глубины веков. Многие рода, практиковавшие такое, насчитывали не одну сотню колен… на момент своего искоренения. Такие заклятья тщательно сторожатся в закрытых архивах Святейшего Синода и Тайной Канцелярии. Их запрещено изучать простому люду. А за применение — казнь разрыванием.

— То есть, — резюмировал я. — В подавляющем большинстве случаев не изобретается ничего нового, а берётся на вооружение уже обнаруженное в ходе изысканий? Ничего не путаю?

— Если ты предположил связь воззвания к Силе со знанием чуди белоглазой, мастер, то твои суждения справедливы, — Лана повернулась ко мне, оставив без надзора свой сектор наблюдения. — Нет на белом свете более сведущих в обращении с Силой, нежели чудь, что ведёт свою историю задолго до Великой Катастрофы. Тому лишь благодаря, они и выстояли супротив айнов, да не пустили их на запад от Урала.

Охеретительно. Ну, просто расчудесно. Ещё один повод не втемяшиваться в неизвестные мясорезы местных, предварительно не разобравшись в ситуации.

То есть, чисто технически, мы сейчас находимся на землях, кишащими аномальными зверями, способными плеваться магией. При это на этих же землях обитает народ, насчитывающий в своей истории не одну тысячу (и даже не одну сотню тысяч) лет, который знает о магии если не всё, то многое. И ставлю пустую гильзу против пакета ТОСа, что по силовой мощи они уделают наш отряд как Тузик грелку, вылюбят, высушат, и скажут, что сами себя наказали.

Вот это прокол. Всем проколам, блин, прокол…

Ещё один повод избегать встречи с местными. Пока что они нам если и по зубам, то лучше не провоцировать. В открытом противостоянии огнестрел против магии, может, и сыграет. На худой конец, если потянет жаренным, пробросим Путь и отступим, убежим. Но кто сказал, что они не знают способа «заРЭБить» нас, лишив Силы, или, к примеру, не заглушат мой Путь? Тогда плакала над медным тазом вся наша тактическая телепортация.

И, ведь, никому не предъявишь, «якого биса не попереднили». Сам дурак, раз не удосужился всё выяснить. Времени не хватило? А я спал минимум по восемь часов в сутки? Спал. Пусть и не каждые сутки. Значит, у меня было лишних восемь часов времени в день на изучение этого мира. Не воспользовался? Ну, и аллилуйя мне, грешному.

Я вздохнул.

— Ладно. В общих чертах размах замеса понял. Тогда тем более стараемся местным зауральцам на глаза не попадаться. Если выйдут на контакт первыми — будем решать проблемы в порядке поступления. Постараемся не спровоцировать войну. Силами отряда против целой Сибири всё равно не вывезем.

Начало глубинного рейда через весь материк вышло слишком простым. Настолько, что уже впору было задуматься, а не порылась ли где-нибудь собака, подложив свинью. Слишком уж гладко, без сучка и задоринки, прошли первые сутки. Начало вторых уже показало, что не всё всегда идёт так, как запланировано. Я себе нафантазировал «Сталкера» Тарковского? Ну, немного отдаёт, согласен, да. Только этим всё не ограничивается. Если за ум не возьмёмся и не начнём шевелить мозгами, есть абсолютно не иллюзорная вероятность повторить судьбу какого-нибудь Кука, кончившего в желудках им же открытых аборигенов. Даже, если местные обитатели не грешат человечиной, посыл, я думаю, понятен. Надо держать ухо востро и всенощно бдеть во все глаза.

Со вздохом натянул на морду лица очки дополненной реальности и вернулся к управлению беспилотником. До следующей опорной точки, где, по расчётам, мы должны приземлиться, исчерпав запас энергии в аккумуляторе, лететь ещё километров пятнадцать. Если ветер не изменится, конечно…

С востока поднималось местное светило, озаряя нам дорогу через весь материк. Позади оставалась верста за верстой. Небольшой ветерок над чистой от реликтовой растительности местностью почти не мешал мне возмущать винтами атмосферу параллельного мира. Но глаз, привыкший с высоты птичьего полёта наблюдать поверхность земли с непривычного для человека ракурса, нет-нет, да и пытался по привычке вычленить что-нибудь знакомое. Тепловые сигнатуры техники, видимые даже в тепловизор следы от прохождения танковых траков, плохо замаскированную дымовую трубу блиндажа, в оптическом диапазоне — характерные шрамы на земле, свидетельствующие об инженерной активности окапывающегося противника. Что поделать? Профдеформация. Наверное, она и помогла мне сориентироваться заранее, и не растеряться, увидев месиво.