Мастер путей 6

Глава 8 Перед трапезой

Великий Император Всероссийский закончил обозревать строй и прервал затянувшуюся тишину. Голос молодого монарха, укреплённый Силой, пронёсся над всем плацем, донося речь самодержца до каждого из присутствующих.

— Господа офицеры! — обратился он к ним.

И не погрешил против истины.

Тайная Канцелярия — слишком важная организация, чтоб допускать до неё кого-то кто не ответственен за свои деяния большим спросом. А спрос, в том числе, возникает и при должном стимулировании, включая денежное и материальное довольствие. Кому попало оно не положено, а вот офицерскому составу — да, запросто. В Конторе нет никого младше лейтенанта по званию. И отдаление местного Управления от столицы не делает поблажек. Ни рядовых, ни сержантов в строю нет. Самый младший — лейтенант, и точка.

— Ныне глаголю вам! Сегодня Империя нуждается в нас, как никогда ранее! Ещё рано предаваться паникам. Не для того за нас сражались наши великие предки на полях воинской славы, чтобы мы, их потомки, стенали в унынии! Но враг сделал свой ход. Настоящим сообщаю вам всем. От англицких берегов выдвинулся сводный ордер боевых судов, имеющий целью высадить десант за нашими спинами и притеснить нас.

Строй остался невозмутимым. В конце концов, строй — это не гражданская демонстрация с транспарантами. Воинская дисциплина обязывает пребывать в его рядах стойко, смирно и непоколебимо, что и демонстрирует силу, выправку, солидарность с плечом стоящего рядом сослуживца и чином рядом стоящего командира. Новость о предстоящем нападении, безусловно, не рядовая. Но и команды возмущаться вслух не было.

— Настоящим сообщаю. Именем Великаго Императора Всероссийского, моим высочайшим повелением, подписан указ о переводе всего Восточного предела в режим повышенного бдения. Сегодня от нас с вами понадобятся все силы, всё наше самообладание, всё наше мужество и вся решимость, чтоб лицом и грудью встретить уготованные нам козни! Империя зиждется на несокрушимых плечах её самых стойких сынов, и вы — оные и есть!

Не меняясь в лице, немо хмыкнул Мастеров.

«Мощно заливает», — подумалось ему. «Но по делу и существу, без лишнего пропагандистского пафоса».

— С сего дня и до особых указаний. Весь наличный состав и прикомандированные служивые. Под управлением полковника Ротмистрова и генерала-губернатора Чердынцева. Обращает всякие свободные силы на содействие укреплению обороноспособности Государства Российского. Гарнизону предела вменяется добыть, изготовить к отправке и осуществить отгрузку строительных материалов для сверхсрочного возведения фортификационных укреплений, что после будут переброшены с Божьей помощью и подмогою Великого Архимага Путей Берислава, ныне с нами предстоящего. Каждый день, и каждый час. Каждый час, и каждый миг. Все мы приложим свои самые полные силы, чтоб в намеченное время полковое знамя гарнизона гордо зареяло на флагштоке нового форпоста!

Александровский предусмотрительно не упоминал некоторые основополагающие детали. Например, куда конкретно направлялся сводный ордер кораблей от англицких берегов. Какую конкретно цель преследовало его командование, и руководство Российской Империи. Кто конкретно будет задействован в противодействии интервентам и каким образом будет пытаться им мешать. Конкретно данные сведения никоим образом не касаются тех, кто стоит в строю на плацу. Высших офицеров — да, безусловно, их содействие и требуется. Но, вот, какая, к примеру, разница для молодого лейтенанта, заступающего на дневальный пост, если тот будет осведомлён о поимённом составе отряда, убывающего прокладывать Путь для подкрепления? Этому самому лейтенанту и без того есть, чем заняться. Об этом далее упомянул и Александр Александрович.

— Безусловно, ноша тяжела. Означенный объём работ вы не в состоянии выполнить ни при каких условиях! Потому вам в помощь будет отряжён дополнительный контингент рабочих рук, с коими прибудут тягловые животные, тяжёлые самоходки и изрядные запасы строительно-добывающего снаряжения. А потому командованию гарнизона вменяется организация размещения поступившего пополнения на условиях временного пребывания. Курные избы для каждого лично строить не надо. Потеря времени. Но каждый, кто трудится во благо Империи, обязан быть окормлен, обогрет и омыт, а о жаловании его позаботится Казначейство. Равно как и о вашем, к слову! На время действия высочайшего повеления о переводе гарнизона в режим повышенного бдения распространяется добавочный коэффициент, что скажется на денежном довольствии каждого из вас, от лейтенанта до полковника включительно!

Никому не понадобилось подавать дополнительных команд. Строй, как по единой указке, которой так и не последовало, абсолютно синхронно, вобрав полную грудь воздуха, оглушительно рявкнул на весь гарнизон:

— Слава! Великому! Императору! Всероссийскому!

— Не меня благодарите, — бросил вослед им самодержец. — А наших с вами недругов! Тех, кто позарился на наши земли, богатства и достояния! Тех, кому неймётся сидеть в своих замках и резиденциях смирно, да трудиться на благо своей страны! Тех, кому отнять чужое проще, чем сотворить своё! Тех, кто идёт к нам за вожделенной верстой, но получит свой личный вечный аршин!

— Ура! Ура!! Ура!!!

Общий сбор после развода состоялся в штабной столовой, где, следуя укоренившимся межмировым традициям встреч высокопоставленных начальств, командование гарнизона учинило трапезу по случаю оной же встречи оного же начальства.

Пока суть да дело, покуда местные повара, виночерпии да хлебодары подавали на столы, успел краем глаза мазнуть по гарнизонным офицерам. Ни грамма паники и шухера ни в поведении, ни во взглядах, ни в речах. Стол для высокопоставленных гостей — не более чем протокол. Им не пытаются скрыть откровенные огрехи и гниль внутренней кухни, как нередко делают в моём мире.

Это же заметила и Смазнова: мы с Окси и девочками стояли у входа в штаб в ожидании приглашения к столу, когда к нам, закончив решать все свои организационные вопросы, подошёл в сопровождении двух бойцов Протопопов, ведущий при себе Ханну.

— Категорически желаю здравствовать всем присутствующим, — дежурно начал он.

При приближении полковника все, кроме нас с Окси, невольно подобрались.

— И тебе не кашлять, — согласился я.

Уже подозревая, о чём конкретно пойдёт разговор, но оставляя его начало фигуре собеседника.

Тот сделал ход безо всяких обиняков и экивоков.

— Наша гостья уже порядком притомилась в наших гостеприимных стенах, — сообщил офицер. — Потому возвращаем тебе твой трофей в целости и сохранности. Как ты и просил, без лишних отверстий в теле.

А. Вот оно как. Значит, Ростислав так решил преподнести это? Нет и не будет прямого указания брать рыжую с собой и экстренно задним числом рожать для неё амуницию? Что ж. Так и впрямь чутка попроще будет.

— Понял тебя, полковник. Спасибо, что не покалечили.

И повернулся к Смазновой.

— Окси. Тут тебе в помощь сестра милосердия нарисовалась. Будет возможность — понатаскай её по медицине. Глядишь — лишние руки в час Ч подсобят.

Женщина придирчиво окинула взором рыжую. Перекинула взгляд на сопровождавших бойцов, на погоны Протопопова с эполетами. Догадалась, что не всё так просто: «лишние руки» выпуском явно не из института благородных девиц.

Кивнула,не задавая вслух лишних вопросов.

— Я поняла. Детали потом сам расскажешь.

В глазах Поликарповича промелькнула тень недоумения.

— Даже воспротивиться не подумаешь, наёмник? С полуслова согласен?

— А чему противиться-то? — пожал плечами я. — Ты ж мне не нагрузку в рейд даёшь. С собой в Зауралье хрена с два бы я её взял. Ни оружия, ни «брони», ни навыков работы нету. Некогда нянчиться. А как подмога в тылу, в медсанчасть… Милости прошу к нашему шалашу.

Собеседник сдержанно кашлянул.

— Что ж. На удивление покладистое поведение и изумительно взвешенный обзор… Да будет так.

Я посмотрел на Ханну. Рыжей не понадобилось «подбираться». Она и так была на взводе. Можно понять и первопричину, и мотивы, но наемница твёрдо смотрела мне в глаза, даже не думая что-то скрывать, как-то лукавить или юлить.

— Я никогда не запамятую твоего ко мне отношения, наёмник, — не менее твёрдо произнесла она. — До сих пор не понимаю, что тому послужило причиной. Быть может, и не пойму никогда. Но податься больше некуда. Если уж и вверять свою жизнь кому-то, то тому, кто однажды её уже сохранил.

— Снаряд дважды в одну воронку не падает, — заметил ей. — Не могу гарантировать, что также будет и впредь. Подобные покушения едва ли найдут во мне отклик милосердия вновь.

— Едва ли мне придёт на ум творить их вновь, — возразила рыжая. — Я не имею личных претензий ни к кому. То был лишь заказ, который более никто возмездно не оплатит. Ты же наёмный ратник. Должен разуметь.

— И разумею, — кивнул. — А потому ожидаю от тебя того же. Набиваешься ко мне на службу? О, да, не спорю: будешь как в масле сыр кататься. И имя своё обелишь. А, глядишь, и наследное дворянство получишь, и боярыней станешь, и род свой увековечишь в веках…

Ожидаемое удивление во взгляде Ханны и едва слышный смешок Бериславской, как специалиста, шарящего в местном иерархическом управлении. По ходу дела, разноглазка оценила мой «спойлер» касательно судьбы рыжей.

— … но и спрос будет соответствовать. Там, где иной бы пожурил, я буду драть тебя пониже спины до поросячьего визга. А где обошлось бы доброй затрещиной –казню колесованием через четвертование.Если всё устраивает — то можем уединиться для обсуждения условий сотрудничества. С тебя — услуги, с меня — их соразмерная оплата.

Перевёл взгляд на полковника.

— Я так понимаю, раз «Лису» мне на растерзание отдали, то с допуском вопросов нет? Присвоен?

— Как и каждому из твоих людей, — подтвердил Протопопов. — А вот станешь ли ты его использовать… Остаётся на твоё усмотрение, наёмник.

В разговор благоразумно не встревал никто из девушек. Для всех было очевидно, что решаются вопросы, предназначенные не для широкой огласки. Потому предусмотрительно делали вид, что стали невольными свидетелями, но в упор не понимают, о чём идёт речь.

Краем глаза заметил, как чуть поодаль стоят светлейшие князья Бериславский и Морозов, почтительно выжидая, покуда руководитель Тайной Канцелярии завершит беседу с одним наёмником. По ходу, авторитет Конторы тут даже больший, чем я успел себе осознать. Без приглашения и близко не подходят.

— Я отойду на минуту, — предупредил всех. — Ханна, пока остаёшься с девочками. Окси, пригляди за всеми, пожалуйста.

— Я тебе цербер, что ли⁈ — деланно возмутилась Смазнова. — Я аптекарь-провизор, медик! А не надзирательница гарема!

— Значит, станешь ею, если будешь взбухать. Сама ко мне набилась в группу. За язык никто не тянул. Вот и отрабатывай теперь.

И, оставив отряд с Протопоповым, отошёл до двух глав семей. Пока шёл, увидел, что их супруги, Олеся и Яна, придерживая младших дочерей, стоят в стороне, но внимательно смотрят на своих мужей. Очевидно, что в этом моменте замешаны какие-то местные заморочки на тему главенства в переговорах или приоритета в праве на решение неких задач.

— Здравия желаю, товарищи, — поздоровался я, протягивая руку князьям. — Чую, не просто так выжидаете. Доброе ль приключилось, али худое?

— Горазд ты на острословие, Александр Александрович, — улыбнулся Морозов, пожимая мне руку в ответ. — Не пошевелив и пальцем, оружничим Императорского двора меня сделал. И после этого прикидываешься блаженным, испрошая, доброе ли али худое… Ох, и острослов же ты, друже!

— Година нынче лихая, — Бериславский ответил мне на рукопожатие. — Доброго почти что и не сыскать… Но не увидеть ты не мог, что пришли мы всем числом. Великий Император Всероссийский на тяжкую страду вас посылает, Патриарх Московский и Всея Руси на ратные подвиги вас благословляет, да только Злата тебя, своего спасителя, вместе с сестрой проводить пришла.

— Не забывая и про Мирославу, — напомнил Властислав. — Уж не ведаю я, сколь многим ты успел причинить спасение да благости, но мой дом и род ты от недругов уберёг, и от погибели отвёл. Не могли мы, зная, что оставляешь ты нас нас же ради, не явиться, самых тёплых напутствий тебе передать.

— За это вам обоим отдельная благодарность, — уже серьезно отозвался я. — Ценю вашу признательность за заслуги выше всяких прочих наград. Но, что-то мне подсказывает, не только лишь доброго пути пожелать нам хотите… И дело явно срочное.

— Как и все иные, нас касающиеся, — кивнул Святогор. — Потому скажу прямо. Есть ли у тебя, Александр Александрович, возможность изыскать для нас орудий в подмогу, числа коим до полусотни требно?

А нормально местные князья-бояре удочки закидывают… По ходу, меня тут реально за золотую рыбку держать решили. Ладно, «холодняк» я подогнал Морозовым. То лишь жест и ничего больше: в мире, где добрую половину решает магия Силы,

— Одно-два, может, и смог бы, — пожал плечами. — Да только ни к селу они, ни к городу, ни к Красной, прошу пардония, Армии. Изготовить на их основе свои вы не успеете, а единственный ствол из полусотни особой погоды не сыграет.

Морозов посмотрел на сотоварища.

— О чём и был глагол.

В свете последних событий провести параллель оказалось просто. Не надо иметь звание магистра стратегии, чтоб понять, на хрена козе баян, а боярам — артиллерия. И абсолютно очевидно даже для отбитого на всю кукушку, что светлейшие князья пытались решить этот вопрос «за кадром». По ходу дела, получилось так себе.

— Саныч озадачил? — уточнил я.

— Твоим стараниям благодаря, — хмыкнул новоявленный оружничий. — Милостею и высочайшим повелением Великого Императора Всероссийского, не только поставлен быть оружничим Императорского двора, но и самолично получил наказание изготовить потребное число пушечных и ружейных стволов. Начинаю стелить соломку, чтоб не шибко больно падать было.

— Тут я не помощник, — развёл руками. — Добыть могу многое, включая чертежи наших артиллерийских систем и агрегатов для их изготовления. Вот только со временем у нас жёсткая недостача. Проще сосредоточиться на том, что имеем, чтоб изготовить столько, сколько успеем. А после — не вопрос, презентуют вам столько технологий, сколько сумеете переварить. И я сейчас не только про оружейное дело говорю.

Посмотрел на Святогора и добавил:

— Про медицину осведомлены уже вы все. Но, если будет ваше на то желание, поделюсь в том числе и передовыми достижениями в области растениеводства и животноводства. Надо сравнить в лоб, но, почему-то мне кажется, что у наших коров удои несравнимо больше. Не говоря уже про плодовитость кур и кроликов.

Предприимчивые бояре сразу поняли размах катастрофы. Вон, как морды лиц светлейших князей вытянулись, как только в мозгу всколыхнулись цифры от возможных прибылей. Ведь быть точкой входа новых технологий в своей стране и, по сути своей, монополизировать их, самому распределяя по потребителям и назначая на них цены — это буквально порабощение целого рынка без единого выстрела.

Правда, стоит помнить, что такие порабощения чреваты возникновением серых и черных рынков да началом торговых войн, но это уже дело десятое.

Не найдя противопоказаний к переводу темы, спросил, указывая на жён глав семей:

— Возможно, стоит и вашим досточтимым супругам уделить внимания? Очевидно же, что своей очереди выжидают. Не считаю красивым заставлять сударыней ждать.

Святогор простёр рукой, приглашая:

— Дозволь, Александр Александрович, ещё малость твоего драгоценного времени украсть. Покуда есть минута, наши девочки имеют тебе сказать…

«…пару ласковых», — мысленно закончил уже я за Бериславского.

Что ж. Дежурное протокольное выслушивание напутствий. Думаю, не убудет от меня, если потрачу относительно свободное время в ожидании. Всё равно нас в столовую ещё не зовут. То ли местные кашевары не уложились в срок, то ли Саныч закончил с разводом раньше времени, но даже его, Великого Императора Всероссийского, господа офицеры на пороге штаба в сопровождении держат, покамест развлекая досужими докладами. Чем я хуже? Пойду, что ли, тоже уши погрею…

Вон, как у Златы при моём приближении глазки-то заблестели.