Мастер путей 6

Глава 13 Пробный выход

Великий Император Всероссийский Александр со своей ложи наблюдал за действиями отряда, сформировать который повелел самолично, и самолично же вручил бразды его правления «Мастеру», призванному наёмнику из другого мира.

Ныне наёмник с очевидным знанием дела оперировал над аппаратурой причудливого вида. В иной другой раз самодержец назвал бы увиденное имитацией и профанацией, потому как ничего подобного никто никогда не видел и не о чём таком не слышал. Всякие манипуляции отдавали пустым и не слишком-то достоверным.

Но молодой монарх имел возможность воочию лицезреть результат работы подобной техники. Один только доклад руководителя Тайной Канцелярии полковника Протопопова чего стоил. Разведка заброшенного рудника, избранного на роль логовища для ячейки Синдиката, впечатлила правителя. А немногим позже он и сам, вблизи, познакомился с иномирской техникой призванного.

Да и сомневаться надо было раньше, когда вообще затевалась вся эта катавасия. Призвать кого-то из мира, не принадлежащего этому? Шанс успеха изначально был невелик. Вот где потребовались бы сомнения. А сейчас все не просто зрят результаты трудов тех, кто осуществил призыв. Сейчас в руках Императора инструмент, позволяющий чаять благополучный исход кризиса.

Отбить нападение сводной эскадры на востоке? На земле, которая ещё даже не освоена? В военном отношении это полностью бесперспективная затея. Но вот этот наёмник взялся сделать её былью. Никто и не обещал, что будет легко. Однако… почему-то, ему хочется верить.

Внимание Александровского приковала женщина, прибывшая с Мастеровым из-за Грани. Вполне себе привлекательная, с правильными славянскими чертами лица и именем Оксана. Что довольно лирично, если учесть, что имя происходит от древнегреческого и означает «иностранка», «путешественница», «гостья», «гостеприимная», «странница», «чужестранка», «чужая». Буквально странница из иного мира.

Характеристика, которой снабдил свою соратницу Мастеров, исчерпывающая. Может, платье сестры милосердия и вносит путаницу в восприятие, прикрывая свою хозяйку и наделяя её неприсущими ей чертами жалости, сострадания, доброжелательности. Наёмник чётко указал: за своих женщина будет идти до конца, не приемля никаких компромиссов.

И, глядя на неё, бродящую мимо своих боевых соратниц, при оружии бдящих вокруг управляющего неведомой техникой «Мастера», отчётливо в это верится. Да, форма бывает обманчива. Но Александровский не был бы Императором в свои годы, если б не умел разбираться в людях. Он видел: за маской доброй и заботливой женщины, хранительницы домашнего очага, прячется не зверь, но вполне крепкого склада человек, ответственно исполняющий свои обязанности и не приемлющий глупых потерь. Она не привыкла терять своего, и не позволит этого прочим.

Что ж. Собой хороша. Характеристика в высшей степени похвальна. Да и взгляд приковывает… а монарх в свои годы один, как перст, и ни жены, ни наследников не имеет. Сейчас ли об этом печься, когда война на носу? Хотя… Если все вопросы откладывать «до мирных времён», то можно и вовсе ничего не решить.

Как там сказал «Мастер»? «Сами всё решите, если договоритесь»?…

Наконец, сцена ожила.

До сих пор молча правивший своей техникой «Мастер» принялся относительно активно оперировать ею, подобралась действительный тайный советник Бериславская, ожили и соратницы наёмника. Переход к следующей фазе ознаменовал сам наймит, стянувший с себя чудную непроглядную маску.

— Общая команда! — приказал он. — Всем на борт!

Прикрывавшие действие бойца чинно, не толпясь, в затылок друг другу, погрузились в тяжёлую самоходку. Все, за исключением медика: она осталась снаружи. За это время воин успел сложить разложенную технику, и последним зашёл в машину, сложив её на одно из сидений.

Бериславская заняла место шофёра.

«Мастер» вышел из машины, на ходу поправляя висевший на ремне пулемёт. С упоением потянулся, размяв затёкшие шею и руки, натянул на себя маску от висевшего за спиной ребризера. Краткий взмах рукой — и перед самоходкой отверзлась прореха в пространстве, прокинув Путь в неизведанное Зауралье. Туда, где оказался управляемый им беспилотник, являющийся Тотемом. Наёмник отворил врата аккурат в месте, в котором почуял нахождение своего маяка.

В одном из карманов комбинезона «Мастера» покоился уже знакомый газоанализатор. Прибор перекочевал в руку ратника, и уже с ним на изготовке последний пересёк прореху, оказавшись за десятки вёрст от Первоуральска буквально во мгновение ока.

Несколько секунд не происходило ничего. Чуть позже с места тронулась тяжёлая самоходка под управлением старшей наследницы семьи Бериславских. Техника исчезла в прорехе вслед за открывшим её наймитом. Миг — и проход закрылся, начисто отсекая убывших от связи с внешним миром.

Что ж. Демонстрация донельзя убедительная. Как минимум, чисто механически план, предложенный Мастеровым, работает. Теперь всё в руках его отряда, и только так.

Оставшаяся по эту строну разлома Оксана развернулась к ложе и неспешно зашагала по направлению к зрителям.

Надо же. Я уж думал, что первый блин будет комом.

Но нет. «Птичка» исправно долетела до положенных дальностей. Приблизительно полсотни километров: столько и закладывалось в одно плечо. В аккумуляторах ещё оставалась энергия, но доводить их до полного исчерпания не стал: снизил дрон до безопасных десяти метров над уровнем грунта и открыл портал строго под ним, на вершине пригорка. Ветер тут, конечно, чувствуется, но не настолько, чтоб его не смогла компенсировать авионика борта.

Вслед за коптером прошёл и я, прокинув Путь от Первоуральска до точки. Помня слова Святогора о возможном наличии испарений, перед проводкой отряда проверил воздух на пригодность к дыханию. На вершине холма плохой атмосферы быть не может: её бы снесло ветром. Но отработка на то и отработка, чтоб на практике обкатать то, что может произойти в поле.

Не найдя по ту сторону разлома ничего, выходящего за рамки (молчали тепловизор на дроне и газоанализатор в руках), дал отмашку разноглазке. Напарница аккуратно, не гоня, провела тяжёлую самоходку по моим следам.

Можно сказать, что репетиция прошла, как по нотам. Второй шаг — смена аккумуляторов, запуск «птички» и развёртывание боевого охранения в рабочий порядок.

Ядрёный батон… как же тут мерзко… холодный сырой ветер противно морозит морду лица, хоть температура заведомо превышает десять градусов тепла. Тело, закрытое боевым защитным комбинезоном с мембраной под основной тканью, надёжно сокрыто от непогоды и влаги. Открытые же участки кожи офонаревают от такой мразотной комбинации погодных условий. Ничего хуже в жизни не испытывал… Даже классические заморозки и то легче переносились…

Коль раз уж по показаниям газоанализатора воздух пригоден для дыхания, то и надобности в наморднике нету. Маска ребризера, стянутая с морды лица, упала на нагрудную секцию защитного комбинезона. Взмахом руки в сторону самоходки показал пассажирам, что можно выходить наружу: зона условно безопасная.

Покуда девушки выгружались из техники и занимали сектора обстрела согласно ранее составленному распорядку, я обернулся на запад и осмотрел местность. Ну, да, примерно полсотни километров от точки запуска. Если проводить аналогии с моим миром, то примерно в этом квадрате и вырос Екатеринбург. В этом мире города нет даже в помине: никто и не собирался ставить населённые пункты в реликтовом Зауралье, кишащем аномальными тварями. Но, объективно, тут ему самое место…

К слову, об аномальных тварях: айнов не видно и не слышно. Слишком высоко для них? Пригорок — метров триста в высоту, не меньше. «Умный в гору не пойдёт» или они наведаются по наши души позднее? Вопрос, конечно. И, как вишенка на торте — вершина пригорка абсолютно гола. Из всей растительности только трава, из которой нормальный костёр не сложишь. Значит, случись чего, отгонять айнов огнём получится только из огнестрела…

Взгляд зацепился за знакомую узнаваемую группу силуэтов: на западе, в стороне, откуда мы прибыли, чуть севернее генерального курса моего беспилотника, виднелся кадр, который я уже видел. Даже пропорции приблизительно соблюдены: две пикообразные горы, одна на фоне другой. Разве что, размеры чуть скромнее, чем ожидалось. По ходу дела, наше нынешнее расстояние до них больше, чем то, что изобразила на своих рисунках Лана.

Вислоухая тоже заметила горные образования и стояла, неподвижно, созерцая их, будто бы сверяясь со своими воспоминаниями, доставшимися ей от аномальных предков.

Интересно, как воспринимают мир существа с наследственной памятью? Наверняка иначе, чем мы… неудивительно, что в этом мире прокажённых считают за душевнобольных. Поди, разбери, где твои воспоминания, а где память предшественников, чьи видения отличаются от того, что наблюдаешь ты сегодня…

Алина вышла из самоходки последней, на ходу поправляя «Витязь»: с полноразмерным автоматом полторашка смотрелась бы чрезмерно гротескно, а действовать с ним эффективно всё равно бы не смогла.

— Я считаю, обкатка удалась, — Бериславская посмотрела мне в глаза. — Схема рабочая. Можем и далее придерживаться оной.

— Один раз — не Гондурас, — наставительно изрёк я. — Мы только один перелёт совершили. Твой отец и то пешком пробрался дальше, чем мы с использованием Тотема. Надо, хотя бы, до его пределов добраться.

— Мой отец покрыл это расстояние за целую экспедицию, — возразила напарница. — А мы прошли половину его пути за какой-то час. Всех звёзд с неба не соберёшь.

— Но надо же понимать, что нас ждёт впереди. Всё равно, что встречать по одёжке. Провожают-то по уму.

Лана подала голос.

— Я склонна согласиться с мастером, госпожа, — учтиво проронила хвостатая. — Айны — слишком грозный противник, чтоб опрометчиво соваться к ним на их земли. Необходим досмотр издалека.

— На сегодня хочу сделать ещё один перелёт, — проинформировал я. — Доберёмся до предельной точки, докуда дошла экспедиция Свята, и разведаем местность. Если получится — используем её как базу подскока.

— Только не переусердствуй, пожалуйста, — попросила Алина. — Нам не нужен мёртвый герой. Нам нужен герой, что спасёт Отечество.

— За это вы мне и платите. Мёртвому оплата ни к чему.

Посадил на грунт зависший над нами дрон. Нырнул в самоходку, вытащил аппаратуру на свет Божий. Вторым рейсом достал ящик с аккумуляторами, заученными движениями заменил все пять в «птичке». Опустошённые отложил как можно дальше, чтоб случайно от усталости не перепутать их со «свежими», заряженными. Тратить время на развёртывание новой сети не пришлось: передатчики работали всё это время, аппаратура осталась «на связи». Лишь краткая диагностика с удостоверением исправности — и «ключ на старт».

Пока я натягивал очки дополненной реальности, Пламнева поёжилась.

— По эту сторону гор ещё холоднее, чем по ту, — произнесла девушка. — Костюмы хорошо сохраняют тепло, но мёрзнет всё, что тканью не прикрыто.

— Для этого и нашиты капюшоны, — отозвался я, поправляя очки на глазах. — Если холодно и мокро — накидывайте их. Но учтите, что они существенно сокращают поле зрения и изменяют восприятие слуха. Вертеть глазами надо активнее. Капюшоны прикрывают периферию обзора.

Дрон, зашумев двигателями, поднялся на пару десятков метров, завис над нами, поигрался с креном и тангажом, и, чуть наклонив корпус в сторону условного «носа», полетел на восток, перебирая винтами.

Уж не думаю, что будет интересно расписывать, и, тем более, читать, как целый час перебирал винтами дрон, проплывая над густым реликтовым лесом, и как мёрзли на зауральском ветре мы в неподвижности, ловя хлебалом местный сквозняк.

От скуки девушки, первый час стоявшие молча и неподвижно, на второй начали негромко между собой переговариваться. В разговоры я не встревал: был занят визуальным контролем ландшафта под дроном. А девчонки не сказать, что вертели на одном валу дисциплину.

В гарнизоне-то понятно, почему стояли смирно. И слишком большие шишки собрались на демонстрацию нашей работы, и первое ответственное поручение такого масштабного уровня… Но дело всё равно непривычное. Стоять стоймя неподвижно и бдеть во все глаза требует особого склада сознания. Любой человек начинает тупить и терять концентрацию внимания уже через пару часов. Непривычный к такому режиму работы — и того раньше.

Потому, пожалуй, сразу перейду к сути.

А суть такова, что с высоты отлично обнаруживались опорные ориентиры, подробно описанные и зарисованные светлейшим князем Бериславским во время своей экспедиции. Все броды через многочисленные ручьи, все скалистые пики, выступы и утёсы, на которых, в силу каких-то причин, не смогли порасти деревья, все расщелины и карстовые провалы.

Последнее меня напрягло. К выбору места посадки и проводки группы стоит подходить ответственнее. Если Ветрана ещё в состоянии материализовать лёд, за счёт промораживания водной толщи способный выдержать вес тяжёлой самоходки, то при отсутствии в почве воды такой фокус может не прокатить. Закрыть ледяной крышкой зияющую дыру карстовой воронки, может, и получится. Вот только выдержать такая крышка технику не сможет. Слишком малая толщина льда по отношению к диаметру провала, слишком большой пролёт, слишком высокая нагрузка на излом. А других способов удержать такие веса у нас нет.

И вот, к истечению очередного лётного часа, снаряжённого с постоянной борьбой против встречного ветра, мы нашли то, что по внешнему виду могло подходить под описание древнего капища.

Рукотворный объект в местности, где заведомо не должно быть людей, всегда приковывает внимание. А в нашем случае он может служить источником угрозы, с которой местные вынуждены считаться. Производит ли он всяческое чёрное колдунство или же является всего лишь на всего ничего не значащим местом его проведения — ещё предстоит разузнать. Но цель сегодняшнего вылета достигнута. Мы за пару часов покрыли сотню километров и добрались до района, откуда повернула вспять экспедиция Святогора.

— Общая команда, — подал голос для всех, не снимая с глаз очков дополненной реальности. — Нашли объект, схожий с капищем. Начинаю доразведку.

За полтинник километров никто не сможет работать по тому месту. Команду подал не для того, чтоб девчонки брали его на мушку. А лишь для того, чтоб скучающие часовые не расслабляли булки больше допустимого. На посту по дозору скука — худший враг смотрящего. От неё наступает всё, начиная от демотивации и заканчивая сонливостью. С этим надо будет бороться отдельно. Пока что я разрядил атмосферу короткой новостной сводкой.

В «оптику» ничего необычного не увидел: небольшая прогалина метров до сотни в поперечнике, посередине — нагромождение черепов, сложенных вокруг одного, центрального, мегалита. Перед нагромождением — лежит большая плоская плита камня, чью породу с воздуха не определить. В природе такое уже само по себе едва ли встречается часто. Уже можно заподозрить руку разумного существа. А камера, к тому же, разобрала на поверхности мегалита крупные иссечённые руническими символами и рисунками произведения, не способные образоваться от простых дождей и ливней.

Дрон переключился с оптической камеры на тепловизионную.

Тут тоже особо ничего не изменилось. Живых сигнатур не обнаружено. Ни животных, ни людей, ни айнов. Заряд аккумулятора, питающего бортовые системы и «видео» в том числе, начал стремительно таять: в плане потребления «тепло» намного прожорливее обычных камер.

— Доразведку закончил, подозрительного не найдено, — проинформировал я, нарезав вокруг прогалины три круга для очистки совести. — Снижаюсь, готовлюсь к пробросу Пути и проводке.

— Как-то мирно всё проходит… — донёсся до слуха голос Ветраны. — Ожидалось, что будет хлеще…

— Ещё не вечер, — дежурным голосом старшего офицера произнесла Алина. — Мы ещё даже выступить не успели.