Мастер путей 6

Глава 5 Всенощные думы

Только к вечеру мы с господами местными офицерами сумели обсудить весь спектр вопросов, касающийся предстоящего пробного выхода.

Изучали всякое, что касалось местный реалий.

Особенности суточных колебаний погодных условий. Ветровая нагрузка с преимущественными направлением и силой ветров. Влажности. Несущая способность грунтов. Частота и масштабы заболоченности для местности. Опорные ориентиры для навигации. Частота осадков. Плотность растительности. И всё в таком духе.

Присутствовавшие со мной соратницы практически не принимали участия в обсуждениях, но они были мне нужны. Понимая, что нет абсолютно никакого запаса времени на их подготовку, я хотел, чтоб они, хотя бы, в общих чертах представляли себе, с чем нам придётся столкнуться и что от них ожидается.

По итогу, преподавание тактики действия малых групп и медицинскую доподготовку мы отложили до лучших времён, сосредоточившись на организационных моментах.

Как сам итог — освободились мы только к ужину, когда миновал и развод на плацу, и вечерняя поверка личного состава, и оный же личный состав разбрёлся по своим казарменным расположениям готовиться к отбою.

Логично было предположить, что гарнизон Первоуральска — не гостиничный комплекс, где для каждого встречного-поперечного готовы кров, ночлег и снедь. Личный состав местного Управления Тайной Канцелярии ютился по своим казармам, коих было настроено по числу служащих. Лишних не оказалось. Потому, чтоб не вносить сумятицу в устоявшийся уклад, нас разместили на ночлег непосредственно в здании штаба, куда по приказанию полковника Ротмистрова принесли — не много и не мало! — а кровати из целого массива дерева. Не какие-нибудь там досочки-сосочки, не какая-нибудь прессованная на спермоклее груда опилок от древесно-стружечной плиты, а самая, что ни на есть, древесная массивность. Судя по всему, прямиком из местного леса.

Нас расположили в одном из подсобных помещений здания штаба, служившем, видимо, каким-то запасным кабинетом или похожим по предназначению отсеком. Кровати расставили в нём плотно, сбито, в два ряда вдоль обеих стен, чем почти не оставили свободного места. Узкий проход между стоящими друг напротив друга спальными местами пробудил из памяти аналогию с воспоминаниями о детском лагере. Там у нас тоже спальные места стояли настолько впритирку, что процесс подъёма или отбоя со стороны напоминал выпас пингвинов из вольера. Пройти можно было лишь гуськом и только по одному.

От постельных принадлежностей не отказались: их выделили из запасов местных каптернамусов. С собой имелись и спальные мешки, но стоило ли потрошить содержимое самоходки ради одной ночёвки? Я, конечно, всё уложил по нишам в салоне для максимально удобного доступа, но на фиг надо. Так переночуем.

Сразу, как только нашу группу оставили сопровождающие, любезно показав, где у них тут находятся ретирадные места с ватерклозетами, девушки принялись готовиться ко сну. За два дня пути вымотались даже те, кто не касался руля самоходки.

Смазнова без сил рухнула на свою койку прямо в форме фельдшера.

— Нормально у вас тут пуляют… — выдавила она с лёгким стоном. — И это мы ещё толком ничего не начинали… А вы завтра полезете в тьму-таракань… Как же я заманалась…

Я хмыкнул в ответ.

— Сама рвалась со мной. Никто тебя не тянул за язык. И за прочие выступающие части тела, пользуясь случаем. Чего ноешь-то? Ты в любом случае в местном ППД* останешься. Мне нужен надёжный базовый лагерь с не менее надёжным тыловиком, способным оперативно принять «трёхсотых».

*ППД — пункт постоянной дислокации, прим.

— Да я и не жалуюсь! — Окси перевернулась на матрасе, небрежно сброшенном на спальное место. — Наоборот, счастлива, что не попрусь с вами. Какие же вы, всё-таки, наёмники, трёхжильные… во всех смыслах слова.

Губы Ланы тронула лёгкая улыбка.

— Изречения госпожи Оксаны не лишены здравого зерна истины, — улыбнулась вислоухая. — Для многих наёмные гриди — предел мечтаний.

Морозова усмехнулась.

— Потому и предлагала нашему дружиннику место своего гридя, — Ветрана стрельнула в меня глазками. — А оно, вон, как обернулось. По сути, сама ему служить стала.

Улыбнулись и Ветрова с Пламневой.

— Трёхжильными мы должны быть все, — тяжело выдохнула присевшая на кровать Алина. — Завтра будет трудный день. Необходимо отоспаться.

— Истину глаголешь, — согласился я. — У меня до сих пор в глазах дорожная разметка мелькает… Кто-нибудь есть хочеь? Еды из самоходки принести?

— Сил уже нету, — вздохнула Ева, отставляя свой боевой посох в угол помещения, между стеной и корпусом задвинутой в него кровати. — Утро вечера мудренее. Предлагается уже возлечь и с миром отойти ко сну.

— Тогда ложимся…

Уже давно отключилось освещение, погасив артефактные светильники на стенах. Давным давно не слышно в отсеке шевеления и посторонних разговоров. Уже не первый час группа отдыхает, видя второй и третий сон.

А у меня не думал идти даже первый.

Мозг, разогнанный авралом прошедших нескольких суток, пытался остановить поток мыслей, но не выходило. Разум тщетно пытался успеть проработать всё, что можно, вместо того, чтоб отдыхать и сортировать по полочкам полученную за последнее время информацию.

Из ума не выходило минувшее совещание, которое не могло меня обрадовать. Согласно приведённым на нём данным, нас не просто не ждёт прогулка. Ожидается натуральный «Сталкер» Тарковского, с аномалиями, блэк-джеком и шлюзами.

Труднопроходимый лес на десятки километров во все стороны, куда хватает глаз. Реликтовые деревья, рубить которые тот ещё садомазохизм: волокна древесины твёрже стальных тросов. Начинающиеся вдруг и из ниоткуда болота с топями. Злокачественные испарения, способные перемещаться с атмосферными возмущениями. Дикие звери аномальной природы, встреч с которыми лучше избегать. Ночные заморозки, пронизывающие насквозь замогильным холодом до болей невзирая на околонолевые температуры.

И это лишь верхушка айсберга. Про более тяжёлые ситуации, по типу непроглядного тумана, и говорить нечего. И на каждый из этих аспектов необходимо заранее продумать свои действия, чтоб не тупить потом по факту, как блондинка перед танком.

Ладно, хрен с ним, с непроходимым лесом. Я на примере заброшенного тульского рудника показал, что вертел эту непроходимость на одном органе. Наша проходка через Сибирь не предполагает наземной переброски сухопутных сил по сильнопересечённой местности. С воздуха найдём какую-нибудь полянку, и прямо на неё телепортируемся, используя мою «птичку» в качестве маяка-тотема.

С деревообработкой тоже, надеюсь, пронесёт. Нам не надо устраивать лесоповал. Достаточно насобирать хворост, а его во всех лесах должно быть в переизбытке. Этим мы, в общем-то, должны будем удовлетворить все наши костровые запросы. И для готовки, и для согрева, и для отпугивания зверей. Сооружать из брёвен долговременные укрытия нам всё равно ни к чему: мы не собираемся задерживаться на одном и том же месте дольше, чем на два дня подряд. Для всех остальных случаев надобности в укрытии последнее нам предложит тяжёлая самоходка.

Выглядящие страшной бедой болота с топями на поверку оказываются не такой уж и большой проблемой. Их можно обойти кучей способов, самые простые из которых мой и Морозовский. Я ещё в имении Бериславских показал, как Силой Путей можно перебрасывать на расстояния немалые объёмы воды. Не уверен, что тем способом смогу осушить болото размером с Васюганское, но, допустим, поляну для самоходки и посадки дрона организовать можно. Весь вопрос в том, чтоб её опять не затопило грунтовыми водами, как Бериславский пруд. А Морозова вообще зверь: до сих пор с ненормальным удовлетворением вспоминаю её удар на стадионе, по итогу которого вся арена покрылась непрошибаемой коркой льда. Если старшая наследница рода смогла провернуть такое при минимальной влажности окружающей атмосферы, то заморозить метровым слоем болото для неё не составит труда. Значит, если лёд Ветраны выдержит вес самоходки, то проблему болот можно не считать. Проедем даже там, где айны срать боятся.

Большая проблема с испарениями. Тут уже реально без «дыхалки» никуда. Или постоянно насиловать Ветрову до её изнеможения, чтоб Катя регулярно возмущала атмосферу вокруг. Если девушка сумеет Силой создавать стабильные ветряные потоки вокруг нас, может, нас отрава и не коснётся. Выветрится. Весь вопрос в том, насколько хватит выносливости у соратницы. Вряд ли надолго. Остаётся уповать на системы дыхания замкнутого типа как на защиту органов дыхания. Или мне в спешном порядке освоить это самое возмущение воздухов, чтоб гонять их заместо Ветровой. Как я понял, мой запас сил сопоставим чуть ли не с Великим Архимагом, так что мог бы дуть отсюда и до Шпицбергена без остановки.

Айны — самая непонятная, пока что, компонента. Лично я пересекался лишь с одним. Да и тот тем же Бериславом был признан каким-то бракованным. Слишком легко скукожился. Со слов древнего деда, меня должны были порвать на мелкие запчасти. Но по айнам у нас в наличии специалист: Лана. Со слов хвостатой выходит, что звери сторонятся огня. Значит, по прибытию на новые координаты срочно разводим костры, и можно сказать, что мы в относительной безопасности. Но это ещё бабка надвое сказала. Ладно, огня они боятся и близко не подойдут. Но что им мешает ударить издалека? Эх, мне бы вторую «птичку» с тепловизором, чтоб сверху за нашей стоянкой и наземной обстановкой следить… И размеры айнов. Встречу с чем-нибудь размером с лошадь есть все шансы пережить. А вот какой-то брахиозавр… Находил же Святогор кости какого-то сухопутного исполина, которые никто даже поднять не смог. Это проблема. Вот тут уже все чаяния лишь на «Погремундель» от «Балагура». Там, где не справится 12,7 миллиметров, придётся импровизировать или спешно отступать.

Погодный вопрос я предусмотрел как мог. У всех комплекты термобельё, у всех защитные костюмы, у всех прикрытие от ветра и осадков.

Термобелья нет лишь у Ланы. Ей, к слову, необходимо доделать комбинезон. Надо же куда-то хвост девать. Этим мы займёмся утром. В смысле, доработкой комбинезона, а не «куда девать хвост».

Вот с туманом может выйти эпическая загвоздка. Не зная местного магнитного склонения, есть все шансы потерять дрон. Машинка оснащена магнитным компасом, но он бесполезен, если линии магнитных полей пляшут, как бухие сперматозоиды. В тумане может не получиться обнаружить поляну на земле. Или же туман помешает идти по азимуту. Визуальных ориентиров видно не будет. Обычно, туманы стелются понизу на высотах до нескольких десятков метров над уровнем воды. Этого уже достаточно, чтобы надёжно скрыть под собой землю. А ещё в тумане из-за капельных взвесей в воздухе страдает проходимость радиосигнала. Управление «птичкой» будет затруднено. Значит, тумана надо избегать любой ценой.

И всё в таком духе.

То ли во мне внезапно проснулось чувство гиперответственности. То ли я почуял себя самым заинтересованным в благополучном исходе мероприятия. Но спать спокойно так и не смог. О том, что мозг, всё же, провалился в состояние забытья, понял только утром, когда в шесть часов трубач заиграл подъём для всего гарнизона.

Вот утром девушки стали выглядеть куда как более посвежевшими. Даже Окси, с непривычки охреневающая от реалий этого мира, и та встала сравнительно легко и почти непринуждённо.

Гарнизон снабжался с запасом автономии и учётом его удалённости, потому некий излишек провианта на складах имелся. Полковник Ротмистров нашёл дозволительным включить нас в общий расход и накормить вместе со всеми.

Как и в войсковых частях моего мира, в этом приём пищи солдат и офицеров оказался также разделён. Столовые находились рядом, но в одной, больше похожей на очень длинный ангар с минимумом интерьера, на сбитых столах и длинных скамьях трапезничали младшие чины и их непосредственные командиры. Старшие же чины, типа всяких майоров, полковников и капитанов, принимали пищу в офицерской столовой. Та тоже не отличалась фильдеперсовой вычурностью, но отделана была чуть красивее.

А вот уже после утреннего приёма пищи началось…

Назвать случившееся после завтрака театральной показухой не поворачивается язык по определению. Но, объективно, неким писаным ритуалом всё равно отдавало.

Для утреннего развода личный состав гарнизона выстроился на плацу поротно*.

* Поротно — т.е., общее построение большого числа военнослужащих, сгруппированных в менее многочисленные ряды из расчёта по одной роте с интервалом между ротами, визуально для командира отделяющего подразделения друг от друга. Рота — подразделение, численность до 100–150 человек, прим.

Гарнизон небольшой. На построении присутствовал всего лишь на всего полк: до тысячи человек суммарно, да и тех, наверное, едва наберётся.

Во главе каждой роты стоял ротный офицер. На каждом из служащих — лёгкая шинель и фуражка. Всё же, климат в предгорьях Урала этого мира довольно… Специфический. Не скажу «мерзопакостный», но специфический.

На деревянном помосте неожиданно пусто. Рукотворное возвышение, откуда командир, обычно, руководить разводом личного состава, ни единой живой души. Зато с балюстрады, выстроенной на резных балясинах, свисают имперские штандарты с привычным двуглавым орлом в непривычном схематичном исполнении. Как бы, сразу намекает на предстоящее: ставлю разорванный ствол пистолета против безоткатного орудия, что в повседневной жизни такие торжества не проводятся.

Перед помостом собралось командование гарнизона. Уже знакомые нам полковник Ротмистров, майоры Ухтомский, Фрязин и Бухарский, и куда менее знакомые прочие высокие чины в количестве до дюжины человек. Вот и весь командирский корпус. Остальные офицеры выстроились возле своих подчинённых рот.

Выделялся один офицер из строя перед помостом, не сводивший взгляда со своих карманных часов. Он буквально высчитывал секунды до чего-то экстраординарного, что должно произойти вот-вот.

На него в оглядке смотрел другой офицер, чьи погоны на шинели я не мог различить из-за расстояния. Он стоял чуть поодаль и явно руководил гарнизонным оркестром. Перед ним в свободном порядке, выстроившись больше по музыкальным требованиям, чем по строевым, предстоял сводный музыкальный… ну, назовём его так, «отряд». Трубы большие, флейты, небольшая арфа, барабан большой, литавры, барабаны малые, треугольник… Большим симфоническим эту кавалькаду не назовёшь. Но, видимо, без этих ребят никак.

Вдоль длинного края плаца стояли линейные: бойцы с длинными ружьями, на дульных срезах которых виднелись примкнутые штыки с развевающимися на них красными отрезами сигнальных флажков. Эти нужны как опорные ориентиры для прохождения парадных «коробок». Стало быть, планируется некий марш.

Мы с девушками стояли рядом с помостом, по правую руку от полковника Ротмистрова. Весь офицерский корпус стоял по левую руку от него. Все, как один, приодетые, чуть ли не с иголочки…

Потому довольно странно выглядела наша группа на фоне местных шинелей. Ещё не поймёшь, что приковывало взгляд больше: фельдшерская форма одежды Смазновой, или наши с девушками боевые защитные костюмы.

А я не сказал? Да.

На построение мы явились в том виде, в котором собрались убывать на задачу. Пусть девчонки привыкают к обмундированию. Особенно Лана, которой я, всё-таки, доработал «броню». Обшил вполне себе функциональный клапан для хвоста вислоухой. Непривычно для неё, может быть, но без «брони» я боюсь выпускать её в рейд. Могу поступиться многим, но не защищённостью своих людей. Хватит мне этих тупых и идиотских ранений, которых можно было бы избежать, если б потерпевшие не болели вирусом дегенерации головного мозга и не ходили б в полосе огня без защиты.

На каждом из нашей группы — нелёгкий, чего греха таить, комбинезон. У каждого в руках — оружие из моего личного арсенала, который я привнёс в этот мир ещё в первые свои визиты. У меня мой РПК, остальным стволы раздал по гаражному принципу: кому что. Кому досталась «девятка» под 9 миллиметров, кому промежуточная «пятёрка» под 5,45, кому хрестоматийная «Мосинка», технологически меньше прочих выбивающаяся из местной канвы.

И вот в таком виде мы застали местные девять утра с тем, чтобы стать свидетелями последующего акта.