Мальчик, Который Выжил

Глава 23

Семён смотрит в зеркало заднего вида, явно удивлённый:

— В магазин? Зачем, княжич?

Я важно надуваю щёки:

— Нам нуна ребусы и галамоломки.

Больше вопросов не последовало, машина свернула в сторону детского магазина. Семён, конечно, мог и успеть набрать княгиню, уточнить, надо ли это, но я не заметил. В магазине целенаправленно бреду между полками, вглядываюсь в коробки, читаю названия, смотрю уровень сложности.

— Вот эти белём. И воть эти.

Семён молча кладет коробки в корзину. Уже дома сажаю Ксюню и Артёма за стол, выкладываю перед ними сложные пазлы и ребусы. Если уж мы будем прорываться в «лучики», нужно уметь щёлкать задачки как орешки. На столе разложены мозаики, логические задачи и головоломки. Артём переворачивает в руках кусочек пазла, пробует на зуб, а Ксюня сдвигает бровки, хмурится — девочка не привыкла, что перед ней что-то, что не решается с полпинка.

Я пододвигаю Ксюне один из фрагментов мозаики:

— Видишь? У этого завихление. И вот у этого тоже. Если их сомкнуть, получидся цельный узол.

Ксюня щурится, прикусывает губу, сопит, двигает кусочек… и бац! — картинка складывается. Она хлопает глазами, потом вскидывает голову, сияя от восторга:

— Палучило-ось!

И тут же хватает следующую головоломку, явно вошла во вкус. Я смотрю на неё, потом перевожу взгляд на Артёма. Тот не торопится. Крутит в руках деталь, сопоставляет цвета, задумчиво ковыряет пальцем край стола. Видно, что мозг работает, но в своём ритме.

Следующие две недели будут настоящим испытанием. Нужно пробиться в «лучики». Очевидно, что Ильина не даст честно победить. Но я и не собираюсь играть по её правилам. Притворюсь, что следую системе… а затем нанесу коронный удар.

Всё же я серьёзно ошибся. Выходкой на Дне Нептуна я не просто пошатнул систему—я её разнёс в клочья. Полностью. Теперь на её месте выросла новая—в лице княжны Ильины Матрёны Степановны. Ещё опаснее. Хитрее. Гибче. И она прекрасно знает, кто её враг. Я. Прямо гордость берет.

Я отрываюсь от размышлений, бросаю взгляд на Артёма, вспоминая его разговор про затмение:

— Слушай, а када точно будит затьмее?

Артём не сразу реагирует, он как раз прикидывает, подходит ли фрагмент с радугой к его зубному прикусу. Не подходит. Он пожимает плечами, задумчиво грызя уголок пазла:

— Да фиг ево знаеть. Нада у мамы спласить.

И тут, как по заказу, в комнату заходит мама.

— Слава! В «Царьграм» загрузили твой видеоролик!

Я поднимаю бровь:

— О! Покажи! — тяну руки к мобильнику.

Она запускает видео, подносит экран поближе. На дисплее вспыхивает заставка моего канала — музыкальненько, со вкусом, с пафосом, как полагается. Всё же в «Юсупов Медиа» работают профиссионалы.

Ксюня, увидев меня на экране, хлопает глазами, широко распахивает рот и визжит от восторга:

— Вааа!

На видео я стою в громоздкой каске, ремешок съехал набок, но мне не до этого. Закидываю мину в ствол миномёта, вокруг клубится пыль, ветер треплет полу куртки.

Секунда — и бах! Снаряд с рёвом вылетает из ствола. Камера ловит его полёт — он несётся по дуге, оставляя за собой едва заметный шлейф дыма.

Прямое попадание. Машина на полигоне вспыхивает, взрыв разбрасывает куски металла во все стороны.

Артём смотрит на видео, потом переводит на меня круглые, как крышки от кастрюль, глаза:

— А пачиму в садике нет таких иглук?

Ксюня кивает солидарно, тоже явно задумавшись над важным вопросом.

Я пожимаю плечами:

— И плавда, дулацкий садик.

«Юсупов Медиа», Рязань

Евгений Евгеньевич Никулин сидел в своём офисе, устало глядя в окно. Рабочий день затянулся, но есть срочное дело — надо делать второй ролик с Опасновым. Причём княжич Слава обещал зрителям танк. Где его взять? А надо ли вообще?

Никулин постукивал пальцами по столу, пока его мысли не прервал звонок телефона.

— Жень, ты смотрел, сколько набрал ваш ролик? — спросил коммерческий директор.

— Нет, Кость, не смотрел. А зачем? Результаты через сутки надо оценивать.

— Вы уже в десятке!

Евгений моргнул, оторвавшись от окна.

— В смысле? В чарте?

— Да!

— В «Горячих новинках»?

— Нет, в ПОПе.

Никулин нахмурился.

— Ты имеешь в виду… в жопе?

— Да нет, в ПОПе! В популярном! Я серьёзно, без шуток.

Никулин сразу открыл «Царьграм» — и точно, ролик в десятке популярнейших. Причём уже обогнал певичку, которая ещё вчера бодро рвала чарты. Пусть не с разгромом, но по просмотрам обошёл — и этого вполне хватало, чтобы стало жарко.

Евгений откинулся в кресле и выдохнул:

— Ого, княжич смог.

— В натуре, — подтвердил Костя. — Дети — это золотая жила.

— Так! Надо срочно нагонять просмотры и снимать новый ролик.

— А как же танк?

Никулин махнул рукой:

— Да пофиг на этот танк! Куй железо, пока горячо!

— Но вы же обещали в ролике… нет?

— Обещал малец. Не мы.

— А есть разница?

— Громадная! Он карапуз. Его смотрят по приколу! Какая разница, что он сказал? Главное — контент! И скорость выкладки!

— Так что будет вместо танка?

— Достанем какой-нибудь китайский гранатомёт и подогреем аудиторию!

Костя засмеялся.

— Ну что ж, удачи, Евгений Евгеньевич.

Никулин только хмыкнул. В роликах с этим карапузом удача и не нужна.

На следующий день я снова стою на родовом полигоне и смотрю на гранатомёт. Не танк, конечно. Вместо боевой машины — китайская железка на треноге. Оружие лично притащил Евгений Евгеньевич, предварительно согласовав с мамой, а потом ещё и с наместником Опасновых. Оцениваю эту штуку взглядом. «НОРИНКО ЛГ3». Ну, такое себе. Гранатомёт как гранатомёт. Не лучший, мягко говоря. Но раз уж принесли, изучаю то, что есть. Ведь это инструмент Разрушения.

Как я сюда попал? Вчера вечером ролик с миномётом выстрелил, просмотры взлетели, подписчики повалили — в общем, успех. Евгений Евгеньевич почувствовал запах денег и тут же позвонил маме. Слёзно умолял провести оперативно съёмки нового ролика. Мама попыхтела, но согласилась. Пришлось пропустить детский сад, но Ксюню и Артёма я там не оставил на съедение системе. Попросил маму позвонить родителям Артёма и уговорить их отпустить его с нами. Ну, а Ксюня по умолчанию прилагается ко мне. Теперь Артём ковыряется в носу, с открытым ртом таращась на гранатомёт, а Ксюня, как всегда, прижимает к себе своего уродливого плюшевого зайца. Когда-нибудь он у меня взорвётся.

Я скептически смотрю на «китайца». Проблема даже не в нём. Оружие есть оружие. Я бы поигрался, но…

— Готов, княжич? — спрашивает у меня режиссер.

— Юлий Юльевич, мы танк обесцали, — напоминаю, сдвинув брови. — А теперь в лолике будет гланатомёт? Это как-то не селёзно.

Юрий Юьевич бегло осматривает камеру:

— Ну, танк-то обещал только ты, княжич, но никто на это внимание не обратит. Никто всерьёз не воспримет.

Я хмурюсь:

— Это пачиму?

Мама тут же, ровно, с лёгким холодком в голосе:

— Да, мне тоже интересно, почему.

Юрий Юрьевич заметно бледнеет. Видно, дошло, что сморозил глупость. Неловко поправляет ворот, смахивает пот со лба:

— Ну… ребёнок же… он как бы не считается дееспособным…

Ох, топит себя прям по полной.

Я смотрю на режиссера, специально выдержив паузу:

— Но сматлят же на меня, а не на вас, деепасобного.

Мама оборачивается к гендиру, скрещивает руки на груди, взгляд — холодный, как январский лёд:

— Может, мы поедем домой, Евгений Евгеньевич? Раз уж всё, что мой сын делает на камеру, по-вашему, не имеет смысла.

Евгений Евгеньевич тут же дёргается, бросает быстрый взгляд на режиссёра и спешит сгладить углы:

— Юрий Юрьевич имел в виду совсем не это! Ирина Дмитриевна, ваш контент сейчас на пике, аудитория в восторге, а вопрос с танком мы просто отложим, подписчики поймут, это ведь творчество, изменчивый процесс!

Мы с мамой переглядываемся. У княгини вид откровенно недовольный. Видно, ей совсем не по вкусу, что Евгений Евгеньевич даже не удосужился придумать для зрителей внятное объяснение, куда подевался обещанный танк. Да и мне, честно говоря, тоже. Если дворянин слово дал — изволь держать.

Я первым разрываю тишину:

— Ладня, без танка так без танка, — бросаю небрежно, потому что уезжать мне, если мама осерчает, вообще не улыбается. — Что ж, давайте лабатать с тем, что есть.

Перевожу взгляд на Семёна и гранатомёт:

— Мне нада час, штобы научиться лазбивать и собивать. Семён, ты будешь помогать.

Семён молча кивает. Мы подходим к гранатомёту, осматриваем его со всех сторон. Я провожу пальцами по стволу, толкаю и проверяю крепления.

— Лазбор будет не полный, — говорю, присаживаясь. — Слишкам много тонких диталей. Это не АК-47.

Я сажусь на землю, примеряю гранатомёт к плечу. Тяжёлый. Даже тяжелее, чем ожидал. Держать надо крепко, иначе отдачей просто вывернет руки. Ноги упираю в дерн, чувствую, как пятки слегка вдавливаются в рыхлый грунт.

— Семён, будешь мя делжать пли стлельбе.

— Да, Вячеслав Светозарович.

Тренога вроде стоит нормально, по высоте подходит, но лучше проверить, не абы как установлена. Встаю, обхожу пушку, внимательно осматриваю крепления, пробую пошатать, чтобы нигде не люфтило. Сгибаю пальцы, прикидываю, насколько тугой спуск. Если дёрнуть одной рукой, при откате ствол может увести вбок — перспектива так себе.

— Кулок нуна удлинить. Пливяжите шнурок, штобы я тянул его двумя руками.

Перехожу к ленте с гранатами, осторожно приподнимаю. Ох, мля… Гранаты тянут вниз так, что если таскать ее, руки отвалятся.

— Слишкам тяжёлая. Убелите лишние. Оставите тока пять-шести штук. Лудше пять. Делайтя!

— Исполняйте, — кивает Юрий Юрьевич экспертам студии, пытаясь выглядеть так, будто всё идёт строго по плану.

Опускаю ленту обратно, отхожу в сторону, скрещиваю руки на груди и наблюдаю, как сотрудники студии возятся с оборудованием. Лёгкий ветерок несёт запах машинного масла, где-то далеко гудит техника.

— Ладня, давайте лазбивать.

Приступаю к разборке. Отсоединяю приёмник ленты, аккуратно вывожу крепления.

Вынимаю ленту с гранатами, чувствую вес в руках. Одна граната падает в ладони, прокручиваю смертельную штуку с любопытством. Затем снимаю короб с патронами, нажимая защёлку. Внутри тёмное нутро механизма, пропитанное смазкой. Снимаю крышку ствольной коробки, под пальцами прохладный металл. Хоть и китайщина, а всё же это мой первый гранатомет в этом мире.

Семён держит гранатомёт, страхует, не давая частям свалиться на землю. Работаем чётко, без суеты, каждый шаг медленный. Это еще подготовка. Ролик надо снимать с умом. Не на игрушечном уровне, а чтобы смотрелось серьёзно. Я хоть и карапуз, но не профан.

— Дальше лазбивать не будим, — решаю я, хмурясь. Слишком сложна. Мои детские руки не приспособлены к мелким деталям. А потому не стоит рисковать.

Но главное — открутить крепление и снять гранатомёт со станка.

— Семён, памаги снять.

Мы отсоединяем пушку и аккуратно снимаем её со станка. Львиную долю тяжести принимает Семен. А я так, в роли направляющего.

Когда оружие оказывается на земле, я стряхиваю руками, разминая пальцы.

— Ну што, поехали ешо лаз? Семёно, готовь!

— Конечно, Вячеслав Светозарович, — улыбается богатырь. Видно, ему самому нравится, похоже, тоже вошёл во вкус.

Гоняем сборку и разборку пять раз подряд. На пятом я решаю подключить Артёма.

— Алтём, памагай!

Артём подходит, трогает гранатомёт, глаза круглые.

— Памагать, Сава? — выдыхает он, смотря на меня так, будто я портал в другой мир открыл.

И тут с места срывается Юрий Юрьевич:

— Что вы делаете⁈ Это же не входило в сценарий!

Я флегматично пожимаю плечами:

— Ну и што? Так веселей.

Евгений Евгеньевич вздыхает, переглядывается с Юрием Юрьевичем, машет рукой:

— Пускай, Юра. Опять импровизация. Посмотрим, что выйдет.

Я поворачиваюсь к Ксюне.

— Ксюня, ты тозе памагай! Дайте ей тляпачку.

Юрий Юрьевич хмурится:

— Зачем⁈

Я невозмутимо отвечаю:

— Будит плотилать диталей.

— Евгений Евгеньевич? — режиссер беспомощно оборачивается к гендиректору.

Никулин усмехнувшись, шлёпает Юрия по плечу:

— Ну, фан-сервис так фан-сервис.

Мы повторяем процесс, теперь Артём держит ленту с гранатами, а я вынимаю её вместе с ним. Семён страхует, чтобы нас не придавило ничем. Затем переходим к последнему этапу — снимаем гранатомёт со станка.

Я машу рукой Ксюне:

— Ксюня, плотилай!

Она сразу подбегает, берёт тряпочку у ассистентки и принимается тщательно натирать металл, водит тряпкой по корпусу круговыми движениями.

— Смотри в камелу и улыбайся, — подсказываю.

Ксюня послушно улыбается, не отрываясь от работы, тряпочка мелькает в руках, блеск наводит, старательная такая — шикарно. Красотка. Прям чистый фан-сервис.

Я громко хлопаю в ладоши, довольно бросаю:

— Вот так всё и пловелнём!

Юрий Юрьевич хмурится и обводит нас недовольным взглядом.

— Вообще-то, я режиссёр, Вячеслав Светозарович. Распоряжения по съемкам отдаю я.

Пожимаю плечами, изображая полное безразличие:

— Ну, давайте, лаздавайте.

Корчу невинное лицо, и, как бы между прочим, добавляю:

— И каски не забудьте лаздать лебятам.

Юрий Юрьевич глубоко вздыхает.

— Костюмер, каски! Оператор! Готовность!

Артём и Ксюня пока что отходят в сторону. Оба то и дело поглядывает на меня, ожидая пока позову назад.

Я делаю шаг вперёд, смотрю прямо в камеру, на секунду задерживаю дыхание, подбирая нужную интонацию.

— Пивет! Это я, князич Слава Светозалович, на канале «Юный тактик»! Сегодня мы осматливаем китайский гланатомёт! — Я кладу руку на корпус оружия: — «Нолника ЛГ-3».

Вдруг делаю паузу, нахмуриваюсь, с грустью вздыхаю:

— Я обесцал вам покататься на танке… Но мне не разлесили. Канал не хочат танк и сказаль, что я лебенок. Паэтаму сегодня мы будем стлелять из гланотомёта!

Я киваю в сторону Ксюни и Артёма:

— Но штобы вам было весело, я пазвал друзёв — Ксюню и Алтёма. Лебята, паздаловайтесь!

Артём энергично машет рукой. А Ксюня, как учила мама, делает аккуратный реверанс. Прямо барышня.

Я довольно киваю.

— Сначала мы будем лазбилать гланотомёт! А потом уже стлелять!

Пока я увлечён съёмкой, за кадром Юрий Юрьевич тихо подходит к Евгению Евгеньевичу, перегибается поближе и спрашивает:

— Оправдание за танк сойдёт?

Евгений Евгеньевич проводит рукой по лбу, нервно отмахивается:

— Да сойдёт! Какая разница?

Я краем глаза замечаю их перешёптывания, уголки медленно губ медленно ползут вверх.

Значит, вот так? Ну-ну… Как там режиссёр брякнул? «Всего лишь ребёнок», да? Посмотрим, посмотрим, какие будут отзывы. Я, между прочим, как генерал отлично знаю, чем заканчиваются такие ошибки. Разозлишь толпу — потом хоть извиняйся, хоть оправдывайся, уже поздно. Название этому — мятеж.

Офис «Юсупов Медиа», Рязань

Поздний вечер. В кабинете глухо гудит системный блок, на мониторе — аналитика компании. Цифры скачут, графики растут, но Евгений Евгеньевич не выглядит довольным.

Никулин лихорадочно листает показатели, когда в кабинет заходит коммерческий директор Константин.

— Жень! Ты видел? — спрашивает он с порога.

Евгений Евгеньевич не поднимает головы:

— Что именно, Костя? Видеоролик пошёл? Сколько просмотров? Мало?

Константин тяжело вздыхает:

— Просмотров дохренище. В рейтинге канал держится отлично, даже подлетел вперёд.

— Так в чём проблема?

— Ты отзывы читал?

Евгений хмурится:

— Что с отзывами?

Константин молча кивает на телефон:

— Сам лучше посмотри.

Евгений берёт смартфон, открывает комментарии… и офигевает. Лента полыхает негативом, но не в сторону ролика и уж точно не к княжичу Вячеславу — вся злость летит прямиком в «Юсупов Медиа» и их организаторов.

«Дайте ребёнку танк!!!»

«Коммерсанты грёбаные эксплуатируют ребёнка и затыкают ему рот!»

«Мальчик обещал нам танк, а вы ему дали китайскую хрень!»

«Юсупов Медиа издевается над ребенком.»

Лента пестрит яростью. Евгений краснеет, потом резко бледнеет. Губы поджаты, кулаки сжаты, лицо перекошено. Медленно, очень медленно он поворачивается к Константину:

— Мать вашу! Нам срочно нужно достать танк!

— Но у нас контракт с Опасновыми только на два ролика. Мы не имеем права снимать третий.

Евгений резко встаёт, стул скрипит и едва не падает.

— Нет, Костя, не так. Всё ровно наоборот. Мы не имеем права больше НЕ снимать!

Он машет рукой на монитор:

— Ты сам видишь — если мы сейчас закроем «Юный тактик», нас просто разотрут в порошок! Будут орать, что мы слили ребёнка на пике, потому что он пожаловался на нас! Мы должны дать людям то, что они требуют. И быстро.

— Но контракт…

— Плевать на контракт!

Тяжёлый выдох, в висках стучит, решение принято. Евгений рывком хватает телефон и протягивает трубку Константину:

— Звони Ирине Дмитриевне. Срочно. В этот раз ты с ней поговори.

— И что предлагать?

— Любые деньги. Любые условия.

— То есть…?

— Ну, в рамках разумного, конечно, — тут же поправляется Евгений, осознав, что малость перегнул на эмоциях. — В перспективе — тяжёлое вооружение, бронетранспортёр для княжича… да хоть что! Лишь бы она подписала с нами ещё один контракт.

Ребёнок против медийной корпорации. Евгений наливает себе воды из графина, делает несколько больших глотков, будто пытается залить внутри пожар. Как так вышло? Как он это проспал? Княжич Вячеслав спокойно, без спешки, обвёл вокруг пальца всю корпорацию. Случайность или расчёт — уже не важно. Теперь «Юсупов Медиа» готовы на всё, лишь бы продлить с ним контракт.

Усадьба Ильиных, Рязань

Поздний вечер. Ильина Матрёна Степановна сидит в своей кабинете, попивает чай, лениво листает «Царьграмчик». День был долгий, но приятный. Система в садике работает, княжич загнан в «исправляшки», всё идёт по плану.

И тут на экране всплывает новый ролик. Опять этот княжич. Она нажимает «воспроизвести»…

На экране княжич Слава. В каске, сидит на земле, дёргает за шнурок курок гранатомёта.

БАХ!

Гранатомёт выстреливает. Рядом с княжичем стоит здоровенный дружинник, придерживая его за плечи, чтобы малыша не снесло отдачей.

Матрёна Степановна замирает. Глаза невольно округляются. Лицо тут же покрывается испариной.

Прямо сейчас она роет княжичу яму в садике. А он в это время стреляет из ГРАНАТОМЁТА.

Мысль настолько абсурдна, что мозг отказывается её принимать. Что за чушь вообще? Она тряхнула головой, пытаясь стряхнуть наваждение, как назойливую муху. Она же Коловрат, Воитель, воспитанная не бояться ни людей, ни эхозверей… и уж точно не мальчишки в песочнице. Но вот странно — что-то в этой ситуации цепляет, тревожит. Хотя с чего бы переживать? Он же не притащит гранатомёт в садик… Правда ведь?

Телефон взрывается звонком. Она вздрагивает. На экране высвечивается: Ирина Дмитриевна Опаснова. Мать княжича. Ильина напрягается. На секунду мелькает мысль не брать трубку, но палец сам нажимает «ответить».

— Здравствуйте, Ирина Дмитриевна.

— Здравствуйте, Матрёна Степановна. Извините, пожалуйста, что наших детей сегодня не было в садике.

— Да ничего страшного, — отвечает она на автомате. — Завтра же княжич будет?

— Конечно, будет. И Слава, и Ксюня. Но знаете, что я ещё хотела вам сказать…

— Что?

— Слава очень просил, чтобы вы пришли на съёмки следующего ролика для его канала.

Ильина замирает.

— Княжич просил меня?

— Да. Говорит, вы ему очень нравитесь.

Комната сразу становится душной и тесной, как будто стены подались вперёд. Внутри поднимается липкая волна жара, и уже в который раз за вечер её бросает в пот.

— Спасибо за приглашение, я постараюсь, — выдавливает она, стараясь, чтобы голос звучал ровно, но внутри гремит только одно: «НИ ЗА ЧТО.»

Читать продолжение: https://author.today/reader/427216/3957876