Крикеры

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

— Они также телепаты, — сказала Вики.

— Что?

Вики поёрзала на пассажирском сиденье, её рыжие волосы развевались на тёплом ветру из окна.

— Óна, — сказала она. — И Коди тоже, и некоторые из сильнейших крикеров. Ты можешь слышать их в своей голове.

Фил нахмурился.

— Это куча какого-то дерь… — но затем он остановился.

Разве не это сказал ему Гут? Этот Наттер разговаривал с ним ночью, в его голове? И показывал ему видения? Даже самому Филу пришлось признать это. Двадцать пять лет назад, в Доме, и как раз в ту ночь, когда они с Иглом попали в засаду. Он слышал слова, не так ли?

В своей голове.

— Просто скажи мне, как добраться до Дома, — настаивал он.

— Ты не веришь, не так ли?

«Я не знаю, во что верю», — сказал он себе.

— Послушай, я не хочу больше слышать о демонах, понятно? У меня достаточно поводов для беспокойства.

Это было правдой. Например, как он собирался вытащить Сьюзен?

«Если она ещё не умерла», — добавил он.

А поскольку Наттер ожидал его и предвосхитил его мотивы, Дом наверняка станет крепостью вооружённых крикеров.

«И всё, чем я могу оказать сопротивление, — это дробовик, три пистолета и проститутка-наркоманка…»

— Просто продолжай ехать по шоссе, — проинструктировала Вики. — Я скажу тебе, когда повернуть.

Ночь казалась тесной на дороге; облезлые деревья с обеих сторон вели их через каждый извилистый изгиб. Время от времени фары ловили в лесу отблески глаз опоссумов, которые отражались жёлто-оранжевым и слишком остро напоминали ему красный взгляд крикеров.

— Расскажи мне о Доме, — сказал он. — Что, это просто публичный дом?

Вики без юмора улыбнулась.

— Конечно, иногда это бордель. А иногда это бойня.

«Она под кайфом», — решил Фил.

— Давай, скажи мне что-нибудь, что я могу использовать.

— Девушки-крикеры в «Сумасшедшем Салли» большую часть времени просто занимаются проституцией на стоянке, в легковых и грузовых автомобилях. Но иногда, если появляется высокооплачиваемый джентльмен или один из друзей Коди хочет девушку, он позволяет им заниматься этим в Доме. Но также были и другие ночи…

Последние слова, казалось, вылетели в окно.

— Что? — раздражённо спросил Фил. — Какие другие ночи?

— Коди иногда выбирал определённые жертвы…

— Что ты имеешь в виду, определённые жертвы?

— В основном наркодилеры из окрестных городов, из тех парней, о которых никто не спрашивает, когда они исчезают. А если бы кто-нибудь действительно подал заявление о пропаже, Маллинз похоронил бы его и ни за что не отправил бы к окружным полицейским. Это было частью сделки Коди с Маллинзом — Маллинз шёл на любые уловки, чтобы сбить округ с толку в отношении любых обнаруженных тел. Ещё одна часть сделки заключалась в том, что Маллинз позволял Коди использовать проституток из «Сумасшедшего Салли» в качестве приманки.

— Приманки?

— Да, как я только что сказала. Парень покупал девушку в клубе, а затем она приглашала его домой. Но на этом всё и заканчивалось.

Фил взглянул на неё.

— Я не понимаю.

— Коди звал несколько крикеров, а затем они избивали парня и приносили его в жертву Óне.

Фил всё ещё не мог в это поверить, но он не мог отрицать, насколько хорошо эти фрагменты подходят друг другу. Все жертвы убийства найдены. Все наркоторговцы из близлежащих городов. Все завсегдатаи «Сумасшедшего Салли». Все с содранной кожей.

Потом ещё одно слово пришло ему в голову:

«Кожоед».

— Поверни сюда, — сказала ему Вики.

Фил замедлил ход и направил автомобиль на дорогу, которая была не более чем извилистой тропой, уходящей в лес. Как кончики пальцев скелета, концы ветвей тянулись и царапали краску машины.

«Маллинз не будет жаловаться, уже не будет», — напомнил себе Фил.

По мере того, как они заезжали дальше в лес, звук становился всё хуже, будто гвоздями царапали по металлу. И колёса служебного автомобиля Маллинза так раскачивались по колеям дороги, что у Фила свело зубы.

Ещё несколько поворотов по ещё более узким тропинкам привели их в нейтральную полосу виноградных лоз, кустов и деревьев со множеством сучков. Они миновали гниющие груды листьев; фосфоресцирующий свет пылал зелёным на ветхих брёвнах; сети паутины блестели между свисающими ветками. Горячий воздух пах сладко-зловонно.

«Все эти тропинки, все эти повороты. Боже, неудивительно, что я не мог вспомнить дорогу».

Теперь лес превратился в лабиринт, а их дорога — в путь в никуда.

Но затем лунному свету открылась другая тропинка. Слева простиралось неухоженное поле с засохшей травой и сорняками. А справа от неё…

Фил узнал холм, который возвышался над лесополосой.

И вот он стоял перед стофутовыми дубами, обнажённый в лунном свете, обитель его худших кошмаров.

«Дом», — подумал он.

Его глаза были прикованы к нему.

Здесь мало что изменилось по сравнению с тем, что предлагала его память: облезлая побелка, узкие окна, слегка провисшая крыша. Ветхий под тяжестью возраста, но почему-то всё ещё стоит.

— Выключи свет! — прошептала Вики.

Фил выругал себя, затем быстро выключил свет и заглушил двигатель. Внезапно воздух наполнился пульсирующими ночными звуками, мягко оглушительными, изящно хаотичными. Жар проник внутрь, казалось, давил на его лицо.

Что-то звало его, возможно, его прошлое или страхи, которые он хранил в себе последние двадцать пять лет.

Что-то там было. Прямо сейчас. Он не знал, что именно, но почему-то это даже не имело значения. Демон, или культ, или просто группа сумасшедших вырожденцев — что-то было больше, чем всё из этого. Что-то мощное и столь же безумное.

Его ждали.

Он схватил Ремингтон и засунул второй пистолет в штаны. Третий он отдал Вики.

— Жди здесь.

— Ни за что! — возразила она. — Ты сошёл с ума, если думаешь, что я буду сидеть здесь одна.

— Хорошо, тогда пойдём, но оставайся позади меня и молчи.

Они оба вышли. Фил, чувствуя себя бродячим наёмником, вытер пот со лба и сунул патроны в карманы. Затем он прикрепил фонарик к поясу и жестом пригласил Вики следовать за ним.

Земляная тропа огибала деревья вверх по холму; внезапно на них засиял лунный свет. Фил понял, что они сейчас идеальные мишени. Какой-нибудь крикер с длинной винтовкой, наверное, сейчас их высматривает. Он низко наклонился и ускорил шаг с Вики на буксире, двигаясь грубым зигзагом.

Когда они поднялись на вершину залитого лунным светом холма, их обоих залил пот. Они нырнули к дому.

Фил прислонился к треснувшей обшивке, глядя в никуда с холма.

«Это самоубийство, — пришла в голову внезапная мысль. — У нас нет шансов, мы не пройдём и десяти футов от входной двери. Я собираюсь убить нас обоих…»

Рука Вики коснулась его плеча.

— Ты в порядке?

«Там, наверное, полсотни крикеров…»

— Фил?

Фил слегка повернулся; его взгляд потерял фокус.

«Ты, должно быть, не в своём уме. Возьми Вики, вернись в машину и уезжай. Уезжай куда угодно и живи…»

Как только он подумывал бросить всё это безумие, ужасный крик из одного из верхних окон пронзил ночь…

Крик Сьюзен.

«Они её мучают, разрывают на части».

— Давай, — сказал он. — Идём.

Легко и быстро он прокрался вперёд и поднялся по деревянным ступеням на крыльцо. Все окна были смутно тёмными, но изнутри он уловил слабый мерцающий оранжевый свет. Он понял, что это были свечи и масляные лампы. Электричества не было.

— Стреляй во всё, что движется, — прошептал он Вики.

Оружие было наготове, он шагнул к входной двери и остановился. Странный медный молоток — пустое лицо, лишённое каких-либо черт, кроме глаз, — уставился на него. Он вспомнил его много лет назад. Лицо из его прошлого, манящее его сейчас. Но ведь было ещё одно лицо из его прошлого, не так ли? Лицо Наттера…

И это было лицо, которое Фил не мог дождаться, чтобы увидеть.

Дверь была слегка приоткрыта и, как следует, скрипнула, когда он толкнул её и нацелил Ремингтон. Мелькали несколько свечей; Филу потребовалось мгновение, чтобы его глаза привыкли, затем ещё мгновение, чтобы переварить то, что он увидел…

— Боже правый… — пробормотал он.

Их действительно ждали крикеры. Несколько человек были прямо здесь, в фойе. Но никто из них не был вооружён. И никого из них не было в живых.

Пятеро или шестеро крикеров лежали кучей на изношенном ковре, который теперь превратился во влажную губку из крови. На полу также лежали ножи, недавно выпавшие из безвольных рук. Их деформированные головы свешивались под невозможным углом, показывая ужасные порезы на шеях…

Фил понял, что все они покончили с собой.

Вики ахнула позади него. Фил вошёл. Он заметил ещё несколько тел, лежащих в коридорах по обе стороны, все бледные от смерти, все с перерезанным горлом.

«Что, чёрт возьми…»

Каждая комната за пределами коридоров тоже теперь была камерами смерти. И когда он закончил проверять все комнаты на первом этаже, он понял, что всего мёртвых крикеров должно быть более тридцати. Все самоубийства.

Трудно было вообразить столько трупов одновременно. Фил почувствовал себя запыхавшимся, а Вики выглядела так, будто вот-вот потеряет сознание.

— Пойдём, нам нужно проверить следующий этаж, — сказал он.

Лестница была медленным водопадом крови, и когда они добрались до площадки второго этажа, они увидели новые груды тел, ещё перерезанные глотки, мёртвые багровые глаза и кривые предсмертные ухмылки.

— Почему они это сделали? — пробормотал он.

— Я же говорила тебе, они сделают для Коди всё, что угодно, — прошептала Вики. — Самоубийство — это высшая дань уважения их богу…

Он стоял в холле в полном шоке. Ещё больше свечей мерцали вокруг груд изуродованных тел.

«Дань уважения? — подумал Фил. — Скорее безумие, чистое и полное безумие!»

— Маннона! — прокричал голос.

Из темноты выкатилась фигура крикера. Фил прицелился и выстрелил. Половина головы крикера разлетелась кусками.

— Óна! — крикнул ещё один искажённый голос, а затем другой крикер с двустворчатой ​​головой быстро выскользнул из мерцающей тьмы.

Фил снова выстрелил. Пуля попала вырожденцу в грудь и унесла его до середины коридора. Затем…

«Ебена мать!»

Все двери в холле распахнулись, и на них выступил легион крикеров. Вики кричала за его спиной, пока Фил стрелял из дробовика в приближающуюся массу. Тела падали только для того, чтобы их заменяли другие. Затем Фил выхватил два пистолета, точно определяя и сбрасывая цели одну за другой в граде сотрясений и дульной вспышки. Ему удалось дважды перезарядить в рукопашной, неоднократно стреляя, оружие подпрыгивало в его руках, и ещё больше вырожденцев падали, как навесные утки в тире. Когда он закончил, одинокий крикер с расщелиной на лице улыбнулся ему, поднял руки и сказал:

— Маннóна!

Затем он сделал выпад.

Последний выстрел Фила попал ему в глаз и повалил на пол.

Дым наполнял зал словно слезоточивый газ. Теперь у его ног лежало множество тел. Он понял, что только что убил двадцать или тридцать человек, но к этому времени шок прошёл, и его сменило какое-то стоическое самодовольство. Никто из крикеров не был вооружён, но всё равно атаковал. Опять же, в этом не было смысла. Они охотно, даже радостно, бросились на смерть.

Ещё одно доказательство зла Наттера.

— Где он? — спросил Фил, пробуя кордит. — Где Наттер? Он наверху, да?

Вики, залитая кровью, кивнула.

— В верхней комнате, — сказала она.

Наттер приложил все усилия, чтобы доставить его сюда, и пожертвовал всеми этими людьми, но…

«Почему?» — спросил себя Фил.

Он должен знать сейчас, несмотря на такой риск. Он полез в карман за патронами, но больше их не нашёл. Ему было всё равно. Он взял Вики за руку, перешагивая через тела, и направился к следующему лестничному проёму.

Затем, не в ушах, а в голове, голос Наттера зашуршал, как гравий под ногами.

«Да! Сюда, маленький мальчик…»

Узкая лестница скрипела под ногами. Жара становилась невыносимой, но Фил не обращал на это внимания. Теперь он не обращал внимания ни на что, ни на кровь, ни на насилие, ни на убийства. Он был прижжён, невосприимчив. Он не знал, на что идёт, и ему было всё равно.

Воспоминания витали в воздухе. Он подошёл прямо к двери в конце тесного коридора. Открыл. Вступил.

Лишь лунный свет освещал комнату через открытые ставни. Четыре чёрных угла и луч блестящего света.

«Я сказал тебе, что мы когда-нибудь увидимся снова», — услышал он в голове.

Фил взглянул в каждый из углов комнаты.

«Да, маленький мальчик, мы ждали…»

— Где Сьюзен?! — взорвался он. — Если она мертва, я сожгу всё это место дотла и всех вас, уродливых ублюдков!

На эту речь ответил тихий смешок.

«Не многим из нас осталось гореть, а? Ты неплохо владеешь ружьём».

— Ты убил этих людей, Наттер! — возмутился Фил. — Ты приказал им убить себя! Ты отправил их на смерть!

«Нет, скорее, я отправил их в рай. Время пришло; мы все достаточно долго страдали. Теперь они в раю, где и заслуживают быть. Сегодня наши муки подошли к концу. Сегодня наше проклятие снято. Сегодня мы начнём жить заново».

Теперь тьма, казалось, сгущалась; Фил чувствовал, что стоит на островке с луной, словно прожектором, окутывающем его аурой.

«Добро пожаловать домой», — прохрипел голос.

— Это адский дом, это не мой дом.

«О, но это так. Мы очень долго ждали твоего возвращения».

— Что ты хочешь?

«Тебя».

— Но ты схватил меня ещё раньше на стоянке у клуба. Почему тогда ты меня не убил?

«Потому что тебе ещё нужно было вспомнить кое-что, не так ли? Хм-м-м?»

Он понял то, о чём говорил Наттер.

«Заключительная часть моего детского воспоминания».

Он пристально вглядывался в темноту. Последний кусок головоломки.

— Ты не можешь знать, когда и что мне снится, — возразил он.

«Я много чего знаю о тебе, Фил. Потому что я твой отец».

— Чушь собачья!

«Подумай об этом, сынок, — когда он это сказал, тьма сгустилась ещё больше. — Осиротел в младенчестве. Вырастила „тётя“. Возможно ли такое?»

— Но я не крикер, — сказал он. — Со мной всё в порядке. Я…

«Ты что?»

Рот Фила открылся, но не произнёс ни слова.

— Ты идеальный. Мы оба идеальны, Фил.

Но это сказал не Наттер. Он сразу узнал голос.

— Сьюзен? — сказал он, прищурившись.

Очень медленно Сьюзен вышла из темноты. Но она была полностью одета и мягко улыбалась.

Целая.

— Я думал…

— Что они пытали меня, насиловали, убивали? — закончила она. — Если бы ты не думал, что я в опасности, ты бы никогда не пришёл.

Он понял, что это была уловка. Всё это время она была одной из них.

— И, конечно же, — добавила она, — они ни в коем случае не могли бы поступить так с твоей сестрой.

— Моей сестрой?

— Тебе следовало бы прочитать эти книги повнимательнее, Фил, — сказала она. — Мы оба крикеры, но мы идеальны. Наш отец долго разводил нас. Методом проб и ошибок. Веками.

Затем Фил вспомнил книги о кровосмешении.

«Чем интенсивнее кровосмешение сообщества, тем выше шансы на неудачные роды, — вспомнил он. — Но есть один шанс из тысячи. И мы со Сьюзен — это и есть тот шанс».

— Мы живое доказательство, не так ли? — сказала Сьюзен. — Ни красных глаз, ни чёрных волос, ни физических уродств. Мы — детища крикеров, которых они пытались произвести на свет уже сто лет. Но… — она сделала ещё один шаг ближе. — Жаль, что я родилась женщиной. Прародитель должен быть мужчиной.

«Маннóна», — сказал Наттер.

— Ты, — сказала Сьюзен. — Разве ты этого не понял? Это ты.

Затем Фил вспомнил, что Вики рассказывала ему о речи крикеров — дислалии — как произносимые слова были искажены. Кожоед означало пожиратель кожи. И сейчас:

«Маннóна, — сказал Наттер тёмным, как ночь, голосом. — Man of Ona…»

— Мужчина Óны, — перевела она.

«Это я», — подумал Фил.

Казалось, тьма рассеялась. Лучился лунный свет.

Сердце Фила замедлилось.

— Мы гибриды, — сообщила ему Сьюзен.

«Вики тоже об этом упоминала, не так ли? Гибриды. Она сказала, что Óна — самка, родившаяся от демона и крикера. Большинство крикеров даже не выглядят людьми. Потому что часть их родословной не человеческая…»

А что Наттер сказал всего несколько минут назад?

«Сегодня мы начнём жить заново…»

Что-то упало на пол. Фил посмотрел вниз. Это была голова Вики — чисто отрубленная — только что выпавшая из алой руки Сьюзен.

«Бедная шлюха», — заметил чёрный голос Наттера.

— Я уверена, ты теперь понимаешь, что всё это было подстроено, — сказала Сьюзен. — Чтобы заманить тебя сюда именно в это время.

— Зачем? — сухо спросил Фил.

— Для потомства.

— Что?

«Плодородие нашего бога», — ответил Наттер.

— Кожоед, — прошептал Фил. — Óна…

То, что он видел, когда ему было десять, сейчас эхом отзывалось мёртвыми словами Вики.

Ещё две фигуры — Друк и ещё один крикер — усмехнулись, когда вышли из обсидиановой тьмы. Но они волочили за локти третью фигуру.

Фигура была обнажённой. Связанной и с кляпом во рту.

Это был Салливан.

«Смотри», — сказал Наттер в голове у Фила.

Друк двумя пальцами поднял голову Салливана за волосы. Затем он усмехнулся и толкнул Салливана в самый тёмный угол комнаты.

Фил ничего не видел; было слишком темно. Но он слышал звуки, и звуки были знакомы. Влажный, слюнявый звук. Болезненное влажное скрежетание, словно хищные животные разделывают свою добычу…

«Мы даём тебе в этот день эту повседневную плоть…»

И далее: БАЦ!

Тёмный угол, казалось, вытолкнул то, что осталось от Салливана: блестящий красный труп без кожи.

И только сейчас Наттер всплыл из собственной темноты, всего лишь деформированное лицо в чёрной мантии и чёрном капюшоне.

— Моя дочь, — сказал он. — Теперь ты тоже должна идти своим путём.

Сьюзен сбросила одежду, а затем повернулась своим сочным телом к ​​Филу в лунном свете.

— Ты наш Спаситель, Фил. Теперь ты один. Ты должен принять за честь служить нашему богу таким образом.

Филу оставалось только стоять в оцепенении и смотреть на неё.

— И когда-нибудь, брат, — закончила она, — я увижу тебя снова, в раю.

Затем Сьюзен без всякого сопротивления шагнула в смертельно опасный тёмный угол и исчезла, где в считанные секунды кожа была съедена с её безупречного тела, и её снова выбросило на пол.

— Мой сын, мой бог… — лицо Наттера теперь внушало страх своей уродливостью. — Некоторые из нас останутся, чтобы заботиться о твоих нуждах. Ты будешь отцом новой и святой расы. Идеальной. Это будет ответ на наши молитвы за все эти годы. Ответ на наш призыв и на наш долг…

Друк и несколько оставшихся крикеров вышли из комнаты. Затем Наттер медленно отступил. Его разрозненные руки высоко вскинулись. Его большие алые глаза закрылись, а затем его уродливое лицо поднялось.

— Хвала тебе, сын мой, — сказал он с глубочайшим благочестием. — Хвала Манноне…

Затем Наттер, священник, ушёл.

Взгляд Фила остановился на углу. Он едва мог видеть это сейчас, просто след того, что он видел более полно все те годы назад.

Он смотрел на своё наследие, на своё предназначение, на настоящую причину, по которой он был приведён в этот мир.

Он понял, что нужно создать новый мир.

Вся его жизнь до этого момента была ложью. Только теперь правда стала ясна для него. Это было здесь, его истинная реальность, прямо в углу, всего в нескольких ярдах от того места, где он сейчас стоял.

И из того же бездонного и святого угла в его голову проник другой голос. Это был красивый голос… Женский голос.

Он говорил:

«Мой любовник, мой муж, мой сын…»

В ушах его звучал космический звон, а за глазами плыли непостижимые видения. Видения из самых низких мест Земли…

«Я так долго ждала, — звучал ему голос. — Но теперь мы всегда будем вместе».

Сформировались более расплывчатые черты. Осквернённые, согнутые конечности, демоническое лицо и зубастая щель вместо рта. Маленькие шишки на её искривлённом лбе, её высокая полная грудь и легчайший проблеск её вагины.

«Моя любовь! Это наша первая брачная ночь!» — радовалась она.

Фил смотрел, разинув рот.

«Иди ко мне сейчас…»

Позади него Фил услышал лёгкий щелчок, когда дверь наконец заперлась.