Крикеры

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

«Сон», — постоянная мысль пульсировала в его голове.

Фил смотрел в темноту, в которой в конце концов узнал потолок своей спальни. Солнечные лучи пробивались сквозь щели в его затемнённых шторах, портя импровизированное ночное время, которое его рабочий график заставлял создавать. Несмотря на чудовищную жару в комнате, он чувствовал себя погребённым в холодной грязи.

Сон…

Не столько сон, сколько мысленный буксир, тянущий его назад, в тот день, двадцать пять лет назад. Теперь вновь вспыхнувшие образы заставили его думать, что это было вчера.

Влажный, жужжащий лес. Маленькая девочка-крикер. Длинная грунтовая дорога, ведущая на холм, которого он никогда раньше не видел, и…

«Дом», — вспомнил он.

И это было всё, что он осмелился вспомнить — Дом. Он не вспомнил то, что он видел там. По крайней мере, думал, что видел. Слава богу, он проснулся до того, как сон повторил всё это…

Он застонал, встал с кровати и свирепо нахмурился, раздвигая занавески. Работать ночью, конечно, означало спать днём, к чему он уже привык, если не считать первых резких солнечных лучей. Казалось странным вставать в три или четыре часа дня, когда весь остальной мир встаёт утром.

«Но по крайней мере, — напомнил он себе, — мне никогда не придётся стоять в пробках».

Спальня и каморка, которые он арендовал в «Старой леди Крейн», не были пентхаусом Trump Towers, но цена была подходящей; это было всё, что ему нужно, по крайней мере сейчас. Единственным минусом было то, что в доме не было кондиционера, и этот факт немного огорчал; он включил вентилятор, затем схватил полотенце и направился в душ. Однако он задержался у зеркала в ванной на какое-то время, чтобы посмеяться над собой.

«Хорошо выглядишь, Фил. Отличный загар!»

Он полагал, что находится в достаточно приличной форме для тридцати пяти лет, но десять лет работы в полиции, не говоря уже о том, что он работал охранником в ночную смену, сделали его белым, как форелевое брюхо. Его отражение в зеркале заставило его рассмеяться: бледная нагота, щетина на лице, тёмно-русые волосы в нелепом беспорядке после шести часов потного сна.

«Лучше забудь про обложку GQ», — подумал он.

Даже под его обычно ясными карими глазами залегли тёмные круги. Сон измотал его вместе с изнурительными воспоминаниями…

Холодный душ казался чуть тёплым в такую жару. К тому времени, как он вытерся, он снова вспотел. У него оставалось ещё несколько часов до начала работы, но он понятия не имел, что будет делать.

Что?

Тусоваться около пожарной части?

Пойти прогуляться на красивую центральную площадь Крик-Сити?

«Господи…»

Он знал, что ему нужно отвлечься, иначе он снова начнёт думать о сне, или начнёт думать о деле с Вики Стил. Ему нужно было отвлечься от всего этого, но как он мог? Теперь, когда он вернулся в тот же город, со всеми старыми знакомыми достопримечательностями и людьми?

Он начал с бритья. Он намылился гелем и чуть не выронил бритву, когда кто-то постучал в дверь.

— Кто? Моя арендная плата оплачена, не так ли? Я живу здесь всего три дня!

«Может быть, это из Reader’s Digest пришли сообщить мне, что я выиграл пятнадцать миллионов?»

Гель для бритья свисал с его подбородка, когда он обернул полотенце вокруг талии и открыл дверь.

— Разве я в офисе? — сказал он, увидев, кто это был.

На хорошеньком личике появилась ехидная улыбка.

«Белокурая сучка, — узнал он её. — Сьюзен, наш любезный, жизнерадостный диспетчер».

— Хорошее полотенце, — сказала она.

— Если бы я знал, что ты постучишь в мою дверь, я бы надел чёрный галстук. А ты ходишь и продаёшь печенье, девочка-скаут?

— Ты действительно ужасно саркастичен, — сказала Сьюзен Райдер.

Фил мог себе представить, как глупо он выглядит: зелёный гель для бритья свисает с его лица, а полотенце — единственное, что удерживает его от полной наготы.

— Хорошо, позволь мне перефразировать. Какого чёрта тебе надо?

— Ну, я думаю, что уже сожалею об этом, но я подумала, что могла бы предложить тебе поужинать.

«Поужинать? — туманно подумал Фил. — Эта женщина ненавидит меня. Она думает, что я убиваю детей из гетто. А теперь она хочет угостить меня ужином?»

— То есть я хотела сказать, — поправила она, — что мы, ночные оборотни, называем первой едой дня. Наверное, это наш завтрак, — она внезапно задрожала или даже занервничала. — Как бы предложение мира.

— Предложение мира, — тупо повторил Фил.

— Твоя голова сделана из кирпича? — она вдруг огрызнулась. — Я пытаюсь извиниться! Господи!

— Извиниться? — с недоумением спросил Фил. Гель для бритья продолжал свисать с него. — Э-э-э… извиниться за что?

Раздражение и ярость исказили её красивые голубые глаза.

— За то, что так дерьмово обошлась с тобой сегодня утром. Но если ты собираешься вести себя как придурок, то забудь об этом!

— О, блестяще, — ответил Фил. Вся эта сцена застала его врасплох. — Что ж, в таком случае твои извинения и приглашение принимаются. Я могу закончить переодеваться, или ты хочешь, чтобы я пошёл вот так?

— Можешь идти так, если хочешь, — сказала она, улыбаясь. — Но если полотенце упадёт, тебе придётся арестовать себя за непристойное поведение.

— Или незаконную демонстрацию геля для бритья на публике, — сказал он. — Заходи, я только на минутку. Сегодня у горничной выходной, так что ты должна простить мне нынешний беспорядок в моём поместье.

Сьюзен Райдер вошла и сразу же направилась к книжной полке в его кабинете размером с чулан для метёлок; в основном это были книги по криминологии из его курсов в академии.

— Книги Аквината и Юнга всё ещё упакованы, — улыбнувшись, сказал он, — но зато у меня есть все книги Джека Кетчама, когда-либо напечатанные, — он быстро схватил какую-то одежду и проскользнул в ванную.

Он побрился наугад, осознав собственную нервозность, когда чуть не брызнул освежителем воздуха под мышками.

«Из-за чего мне нервничать? — пошутил он. — У меня в комнате всего лишь красивая блондинка».

Она определённо была привлекательна. Возможно, он не заметил этого, когда они встретились, учитывая обстоятельства. Дверь ванной приоткрылась на дюйм, и в зеркале он увидел, как она склонилась над его книжной полкой из фибрового картона: просто одетая в джинсы, кроссовки и выцветшую лаймовую блузку.

«Да, она хорошенькая, всё в порядке», — признал он, начав чистить зубы одной рукой и натягивать джинсы другой. Блестящие белокурые волосы мерцали на её плечах.

«И сзади тоже неплохо», — отметил он, когда её поза подчёркивала её большой зад.

Но он знал, что что-то было не так. Не её привлекательная внешность, а все эти извинения. Извинения были совсем не в её стиле, но…

Он не знал её, не так ли?

И что он мог подумать о ней сейчас, когда только сегодня утром он ругался с ней по поводу его фиаско в городском департаменте полиции?

«Кто кого хочет надуть?» — подумал он с полным ртом зубной пасты.

— О, — прокомментировала она из кабинета. — А ты знаешь, что разговариваешь во сне?

Фил тут же сплюнул зубную пасту в раковину.

— Что?

— Ты говоришь во сне, — повторила она, всё ещё склонившись над его книгами. — Это так забавно!

Фил уставился в зеркало, зубная паста размазалась по его губам, и он стал похож на пьяного клоуна. Конечно, он знал, что иногда разговаривает во сне, женщины в его прошлом всегда указывали на это, но откуда Сьюзен могла это знать?

— Либо ты экстрасенс, либо у меня в комнате спрятан микрофон.

— Ни то, ни другое, — сказала она. Теперь, глядя в зеркало, она просматривала стопку его журналов в коробке на диване. — Я снимаю комнату прямо над твоей.

Фил снова чуть не выплюнул зубную пасту.

— Ты здесь живёшь?

— Да. Разве миссис Крейн не чудесная женщина? В любом случае, стены здесь тонкие, а вентиляция работает очень эффективно. Так что лучше заткнись, когда ложишься спать, если не хочешь, чтобы я знала все твои секреты.

«Это просто здорово», — подумал Фил, натягивая футболку Highpoint College.

Он попытался придумать забавный ответ.

— Вентиляция работает эффективно, да? Так это объясняет громкий вибрирующий звук, который я слышу каждый день сверху.

О чём он сразу же пожалел. Он совсем не знал её, и уж точно не настолько хорошо, чтобы шутить подобным образом.

— Если хочешь знать, — так же быстро ответила она, — я использую импортные вагинальные шарики Ben-Wa, а не вибраторы.

«Иисус… она что, шутит?» — надеялся он.

Потом он вернулся, хотел что-то сказать, но она повернулась к нему спиной, и он заколебался. Хотя его пауза длилась всего секунду, ему показалось, что прошло несколько минут.

«Боже, она действительно прекрасна».

Никакой косметики, просто милое фермерское девичье лицо, немного пышное, но соблазнительное тело и груди, которые были похожи на яблочки. На мгновение её лицо казалось ярко освещённым в обрамлении белокурых волос. Её прекрасные глаза цвета морской волны сверкали, как драгоценные камни.

— Теперь ты можешь пригласить меня на ужин или на завтрак, или на то, что мы, ночные оборотни, называем первой едой дня, — сказал он. — Я надену свою лучшую спортивную куртку, если ты отвезёшь меня в какое-нибудь дорогое место.

— А «Закусочная Чака» достаточно дорогая для тебя?

Фил придержал для неё дверь и последовал за ней.

— «Закусочная Чака»? Наверное, мне стоит надеть смокинг.

Они сели в её машину, симпатичную двухдверную Mazda, за что Фил был очень благодарен. Дело было не в том, что он был смущён своим помятым, ржавым, глинисто-красным Malibu 76-ого года, это было… ну, что-то, вероятно, хуже, чем смущение. Ни один настоящий мужчина не хотел бы возить привлекательную женщину в таком автомобиле. Машина Сьюзен была чистой и ничем не украшенной, как и она сама, привлекательной без излишеств. Он смотрел, как её светлые волосы развеваются на ветру из открытого окна.

— Помочь припарковаться? — он пошутил, когда она подъехала к «Закусочной Чака».

— Не сегодня, — сказала она.

Внутри они заняли столик в задней части заведения.

«Ещё один взрыв из прошлого», — подумал Фил.

Прошло более десяти лет с момента его последнего прихода сюда. «Закусочная Чака» была типичной забегаловкой, хотя и чище, чем другие. Официантка средних лет в фартуке и козырьке приняла заказ.

— Так чем ты защищаешься? — спросила Сьюзен.

— Чем защищаюсь? — переспросил Фил.

Сьюзен, нахмурившись, перефразировала:

— Какое оружие ты носишь в свободное от службы время?

— Ах, какое оружие… Но какой странный вопрос. Беретта двадцать пятого калибра.

— Это же пистолетик! — воскликнула она.

Официантка поставила их заказы на стол, затем Сьюзен продолжила:

— В кого ты собираешься стрелять из него? В мошек?

Фил оценил её чувство юмора и ответил:

— Ну, вообще-то я не собираюсь ни в кого стрелять. Ну, может быть, в официантку, если она не принесёт мне немного соли и перца.

— Полицейские должны быть готовы к неприятностям круглосуточно. Что, если какие-нибудь подонки под кокаином попытаются тебя прикончить?

— В «Закусочной Чака»? Слушай, если им нужны моя яичница и окрошка, пусть едят.

— Я не выхожу на улицу с чем-то меньшим, чем 9-миллиметровый пистолет с горячим зарядом, — сказала она ему, а затем небрежно откусила свой чизбургер. — Сейчас я ношу с собой ЗИГ сорок пятого калибра.

— Ты носишь пистолет? — спросил Фил.

— Конечно. Маллинз выдал мне разрешение на ношение оружия, сказав, что это единственный способ, которым я могу защитить себя. Это безумный мир, и за каждым углом есть опасность.

Фил кивнул.

— Да, за каждым углом. Это точно.

И он видел их всех в полиции большого города. Ему захотелось рассказать несколько историй, но прежде чем он успел это сделать, Сьюзен сказала:

— Взгляни! — затем резко открыла сумочку и достала большой неуклюжий автоматический пистолет.

— Убери это! — сказал Фил. — Это закусочная, а не военные учения.

Она пожала плечами и положила пистолет обратно.

— Я подумываю о том, чтобы купить один из Heckler & Koch или, может быть, подержанный Bren-10.

«Как вам это нравится? — задумался Фил. — У Грязного Гарри есть сестра».

— Если хочешь знать моё мнение, придерживайся более простых вещей.

Она посмотрела через стол, как будто её оскорбили.

— О, это потому что я женщина? Женщины не умеют обращаться со сложными пистолетами?

Фил разочарованно вздохнул.

— Успокойся, Энни Оукли. Подожди, пока однажды ночью ты не окажешься в перестрелке, и твой причудливый пистолет не выстрелит. Ты продашь свою душу за обычный кольт.

Она снова пожала плечами, словно не могла решить, соглашаться или нет.

— Каково это — вернуться?

— Нормально, пожалуй. Работа есть работа.

Она грызла картошку фри, глядя вниз.

— И ещё раз прошу прощения за то, как я обошлась с тобой сегодня утром. Я не имела права говорить такие вещи.

— Не беспокойся об этом, — сказал Фил.

Вообще-то, сейчас это было даже забавно.

«Несколько часов назад она практически обвиняла меня в убийстве, а теперь покупает мне ужин».

— Думаю, у всех нас время от времени бывают плохие дни, — но он решил, что лучше поскорее сменить тему. — Так какие же книги ты читаешь на работе? Ты учишься в колледже?

— Да, медленно, но верно. Я специализируюсь на криминологии. Это мой последний семестр, слава богу. Вечерние занятия пару раз в неделю.

— Это здорово, — признал Фил. — А что ты будешь делать, когда получишь диплом? Работать на Маллинза?

— Ни за что на свете! Я буду работать в Управлении по борьбе с наркотиками или, может быть, в таможне. И всегда есть окружные департаменты на севере. Меньше всего на свете я хочу быть местным копом… — тут она спохватилась и поднесла руку ко рту. — Извини. Без обид.

— Я не обижаюсь, — засмеялся Фил. — Это последнее, чем я хочу заниматься, но в данный момент у меня нет особого выбора.

Её взгляд рассеянно скользнул к окну.

— Этот город… понимаешь? Всё это медленно и отчаянно угнетает. Как только я найду приличную работу, я уеду отсюда.

— Я знаю, о чём ты говоришь, поверь мне, — сказал Фил, но тут же почувствовал себя раздавленным. Он сказал то же самое Вики, не так ли? Он ни за что не станет работать в таком захолустном городе, как этот. Он был слишком хорош для Крик-Сити. А теперь Вики была проституткой, а Фил полицейским.

Эта мысль даже не нуждалась в продолжении.

— Как давно ты работаешь на Маллинза?

— Чуть меньше года, — ответила она. — Он порядочный человек, хотя и немного раздражительный, и он предложил мне работу диспетчера, когда услышал, что я ищу что-то, что поможет мне в колледже. Он знал моих родителей, когда они были живы.

«Лучше об этом не спрашивать», — сказал себе Фил, хотя и заметил то, что их объединяло.

— Так ты тоже здесь выросла?

— Да, — сказала она уныло. — Мой отец был убит во Вьетнаме. Моя мать работала на разных работах, чтобы помочь нам, но кажется, что чем больше она работала, тем тяжелее становилось.

Похоже, что примерно для всех здесь существовала похожая вариация одной и той же истории: бедные люди изо всех сил пытались сделать свою жизнь лучше, но никогда не преуспевали в этом. Фил был слишком мал, чтобы по-настоящему помнить своих родителей, но история была та же самая. Он мог сказать, что воспоминания омрачили Сьюзен; её блеск исчез, её ярко-голубые глаза уже не были такими яркими. Он изо всех сил пытался найти более оптимистичный повод для разговора, но ничего не приходило ему в голову, пока он не вспомнил, что она, казалось, с энтузиазмом относилась к оружию и полицейским разговорам в целом.

— Что ты знаешь о Коди Наттере? — спросил он.

Она отодвинула тарелку, оставив картошку фри.

— Не очень много. Почти единственное место, которое он когда-либо посещал с завидной регулярностью, это «Сумасшедший Салли».

— Да, Маллинз упоминал об этом. Разве ты не думаешь, что это странно?

— Конечно, это странно. Такой парень, как Наттер? Ни видимого дохода, ни банковского счёта. Я не думаю, что «Сумасшедший Салли» стоил много, но всё же, мы должны задаться вопросом, где он взял деньги, чтобы купить это место?

— Мне ещё любопытнее, почему?

— Я должна согласиться с Маллинзом, — сказала Сьюзен. — Такой заброшенный стриптиз-клуб — идеальная точка распространения наркотиков, если они работают в сети. В прошлом году Маллинз провёл ревизию в офисе контролёра, но книги этого парня были идеальными. Мы никак не можем поймать его на налогах. Я не знаю, как он это сделал.

Филу было всё равно.

— Я не хочу привлекать его за налоговое мошенничество или неправомерные доходы; я хочу арестовать его за производство и распространение.

— Тогда тебе придётся собрать убедительные доказательства, связывающие его с лабораторией, что будет непросто, — напомнила ему Сьюзен, — а найти саму лабораторию будет просто невозможно.

— Но почему?

— Наттер — крикер, его лаборатория должна быть где-то в лесу. Ты когда-нибудь там был? Это полный бардак. Там три или четыре тысячи акров неизведанных лесов. Там есть дороги, которых нет даже на карте штата. Найти лабораторию Наттера будет всё равно что искать иголку в стоге сена.

Она была права, и Фил не был первопроходцем.

— Да, но, возможно, один из его людей будет сотрудничать?

— Не раскатывай губу. Люди Наттера тоже все крикеры; они никогда не будут говорить. Во-первых, потому что они все боятся Наттера — он как их Бог — и ещё одна причина, по которой они никогда не будут говорить, просто потому, что большинство из них не могут. Скажем, ты поймаешь одного из них, занимающегося «ангельской пылью», но ни один судья в мире не примет их свидетельство. Почему? Потому что фактически они все умственно отсталые.

Фил нахмурился. Она снова оказалась права.

— А как же сам Наттер? — он поднял этот вопрос. — Ты когда-нибудь говорила с этим парнем? Он остёр, как гвоздь. Он умный, начитанный, красноречивый. Я бы вообще не назвал его умственно отсталым.

— Фил, не будь ребёнком. Этот монстр Франкенштейна сможет притвориться Томом Крузом, если захочет. Ты приведёшь его в суд для дачи показаний, а всё, что ему нужно сделать, это притвориться тупым, и судья даже слушать его не будет. Единственный способ заполучить Наттера — это арестовать его людей, которые не являются крикерами и заставить их дать показания. Нам придётся установить связь между Наттером и известными дилерами «ангельской пыли». По крайней мере, Маллинз держит тебя на правильном пути. Слежка за «Сумасшедшим Салли» в течение определённого периода времени, получение линии на контакты Наттера за городом — это единственный способ, которым ты сможешь получить Коди Наттера.

Фил не видел смысла говорить ей, что вся эта идея принадлежит ему, а не Маллинзу. Но она была права по всем пунктам. Это, вероятно, будет так же сложно, как и любой из его случаев «ангельской пыли» в большом городе, если не больше, поскольку обстоятельства были настолько нетипичными.

— Но я всё равно хочу найти эту лабораторию, — пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе. — Ни один судья не будет спорить с твёрдыми фотографическими доказательствами.

Выражение лица Сьюзен стало ошеломлённым.

— Что? Ты думаешь, что сможешь сфотографировать Наттера в лаборатории?

— А почему бы и нет? Это открытое дело сразу превратилось бы в закрытое.

— Этого никогда не будет, Фил. Наттер слишком умён для чего-то даже близкого к этому. Он, вероятно, никогда не заходил в лабораторию, можешь быть уверен.

Фил нахмурился. И снова он понял, что она права.

«Да уж, это точно не большой город», — подумал он.

В городе он был одним из лучших наркополицейских, но теперь его опыт был совсем бесполезен. Здесь всё было по-другому, всё работало по-другому. Это был другой мир.

— Фил! — внезапно прошептала Сьюзен. — Смотри!

Он оторвал взгляд от остатков яичницы. Сьюзен пристально смотрела в окно. По обочине дороги шли мальчик и девочка — подростки, одетые чуть ли не в лохмотья. У обоих были лохматые головы с грязными чёрными волосами, и они шли нетвёрдо, даже криво. Мальчик был в сгнивших рабочих ботинках, а девочка — босиком, не обращая внимание на острый гравий на обочине. В ярком, жарком полуденном солнце они выглядели как причудливые призраки.

— Крикеры, — пробормотал Фил себе под нос.

— Боже, мне их жалко, — заметила Сьюзен, всё ещё глядя в окно. — Когда видишь такое, то понимаешь, что тебе очень повезло в жизни.

Фил сглотнул. Её замечание сразу же заставило его почувствовать себя эгоистом; во всех его размышлениях о собственных проблемах, здесь были двое детей с реальными проблемами. Они шли на таком расстоянии, что он мог различить их физические особенности, и этого ему было более чем достаточно. Шея мальчика казалась вдвое длиннее, чем следовало бы, из-за чего его увеличенная голова склонилась набок, в то время как у девочки, казалось, вообще не было челюсти, и хотя её левая рука выглядела нормально, правая была ужасно укорочена, кисть торчала из локтя.

— Интересно, сколько их там? — спросил Фил.

Взгляд Сьюзен не отрывался от их спин, пока они не скрылись за ближайшим поворотом.

— Кто знает? — ответила она.