Козырев. Путь мага

Глава 27

Едва я сжал камень, меня забросило в знакомую молочную муть. Как? Почему сейчас?

— Это ты, моя хорошая? — приторно-сладким голосом позвал старик, а увидев меня, закашлялся и выдал: — а, это ты. Чего пришел?

— Так, коронация же! — воскликнул я. — У меня в одной руке голова будущего императора, в другой — камень.

— Голова отдельно от тела? Или еще на плечах? — хохотнул старик. — Коронация, говоришь? Опять с ерундой какой-то пришел, — проворчал старик. — И что?

— Постой, а как же выбор, варианты, законность и все такое… — у меня не было сил удивляться, вместо этого появилось раздражение.

— Какой ты скучный, — отозвался старик, скупо махнув рукой. — Вот, держи, хлебай полной ложкой.

В следующую секунду белая муть уплотнилась, и передо мной появилась ретроспектива жизни Стефана. Я был им и одновременно смотрел на него со стороны, как бывает только в ярких сновидениях.

Рождение, младенчество, детский возраст. Первые шаги, первая кислая долька и первый самый настоящий игрушечный замок с ротой солдат.

Я наблюдал за взрослением будущего короля и на этом фоне видел его родителей. Идеальные на публике и самые обычные вне ее. Ссоры, битье посуды с золотой каймой, измены, обиды. Мне, как и Стефану было горько это видеть. Но зато после этого он получал дорогие подарки. Мать старалась окружить его заботой, которая в какой-то момент превратились в жуткую смесь опеки и контроля.

И сейчас, сидя на этом дурацком стуле, Стефан мечтал только об одном — вырваться из ее властных объятий и зажить своей жизнью. Пусть и наивной, но зато своей.

Все это лишь косвенно подтверждало мои мысли. Вдова не так проста, как кажется на первый взгляд.

Но как же быть с выбором, про который мне все постоянно говорили? Вот есть Стефан, один претендент на трон. Законный сын своего отца и наследник империи. Что дальше-то?

Едва я сформулировал в себе этот вопрос, то над головой призрачного подростка появилась корона. Значит, он и есть будущим император?

Но с этим осознанием картинки не перестали мельтешить перед глазами, и я не вернулся в подземный зал церемоний. Наоборот, история потащила меня дальше, показывая будущее молодого главы страны.

Ошибки, удачные решения, друзей, врагов и многое другое, что ждало императора. Я увидел, что за спиной Стефана стоял Сапрыкин и подсказывал ему правильный путь. Впервые я изменил своё мнение по поводу Георгия Александровича. Его агрессия и мое общее впечатление имели под собой серьезную базу политических игр и волевых решений. Ему пришлось стать таким, чтобы страна шла к процветанию.

Да, рядом с молодым Романковом будут верные люди.

И в этот момент я вернулся в подземный зал.

— Я подтверждаю истинность коронации. Стефан Евграфович будет прекрасным императором, — изрек я, и в тишине мой голос прогремел, звонко отскочив от каменных сводов.

Все присутствующие вздохнули с облегчением.

— Да будет так! — грохнул монах и взмахнул руками.

Тут же Шумская обернулась, выдернула из чьих-то рук бархатную подушечку с лежащей на ней короной и с поклоном поднесла ее к Стефану.

Монах торжественно взял в руки золотой обруч и надел его на голову Романкову. Тут же надрывно взвыла магия, пролетела через весь зал и взорвалась разноцветным фейерверком над нашими головами.

— Это честь для меня стать вашим слугой и императором! — Стефан, наконец, встал со стула и низко поклонился всем. — Спасибо, что были рядом в такой момент. Империя вас не забудет.

На этом церемония коронации и закончилась. Сначала из зала вышел новый император, старательно держась подальше от матери, которая так и норовила заключить его в объятия. За ними поплелась ее дочь с опущенной головой. Кажется, она понимала, что все внимание Марфы Петровны теперь достанется ей. Затем потянулись остальные гости.

Настроение у всех было отличное. Последним выходил я и Сапрыкин. Я специально задержался, чтобы сказать ему пару слов.

— Георгий Александрович, — я встал на его пути.

— Не сейчас, ваше сиятельство, — надменно произнес он.

— Подождите, — я не двигался. — Я видел вас, когда держал камень Королей в руках.

Он моргнул, и его лицо стало чуть более человечным.

— Вы все делаете и сделаете правильно. Не сомневайтесь, — закончил я и, круто развернувшись на пятках, вышел из зала за остальными.

И только пройдя до главного зала, вспомнил про бумагу в кармане. Остановившись возле одного из подсвечников, я торопливо вытащил ее и погрузился в чтение.

— Твою ж! Зараза! — только и мог сказать я, когда дошел до последней строчки. — Это же все меняет!

Когда вышел из императорского дворца, первым делом пошел искать Вайсмана. Он мирно дрых на одной из коек стражников.

Пришлось его бесцеремонно растолкать и сунуть под нос бумаги. Следующие пять минут я слушал его ворчание, ждал, пока он найдет очки и прочитает все до последней строчки.

— Простите, ваше сиятельство, без кофе голова не соображает, — прокартавил он. — Тут сказано, что Кухаревы оплачивали хранение шкатулки уже не один год. Но что это значит в глобальном смысле?

— Пошли за кофе, я тебе все объясню, — мрачно сказал я.

Картинка в голове сложилась. По крайней мере, ее часть, касающаяся смерти отца. И от этого было горько.

Через полчаса мы сидели за столиком пустого кафе, которое по недоразумению оставалось открытым в это неурочное время. Сонная хозяйка приготовила нам кофе и выдала несколько вчерашних бутербродов с подсохшим сыром.

— Сам по себе документ ничего не значит, — начал я. — Мой отец получил солидную сумму за хранение артефакта. Кухаревы богаты, но к аристократии, погрязшей в долгах, не имеют отношения. Поэтому и могли отдать столько денег Петровскому.

— Это я понимаю, — кивнул мой помощник.

— Это первое. Второй факт: в истории страны есть момент, когда хранитель под тяжестью взятки выбрал не того императора.

— Получается, кто-то узнал, что ваш отец получил некую сумму, и этот кто-то решил, что он получил эти деньги за предательство? Но кто знал, что скоро может быть коронация? Романков был в добром здравии!

— Это нас приводит к тому, что наш дорогой император все же умер не своей смертью. План готовился давно.

— А это значит, что этот неизвестный вхож в императорский дворец. Иначе, как бы он смог все это организовать?

— Да, это как раз логично. Видимо, отец начал что-то подозревать, а может, это было и не первое покушение, и срочно вытащил меня из академии. Охранника подкупает кто-то из сторонников Романкова, дабы никто посторонний не сел на трон.

— Знаете, Александр Николаевич, я вот что подумал, — вдруг очень тихо сказал Вайсман, наклонившись ко мне ближе. — Подготовка убийства Романкова старшего, чтобы на трон сел Стефан, убийство Петровского, который не должен был прервать императорскую династию…

— Мне на ум приходит только один человек, — кивнул я. — Тот, кто очень хотел видеть Стефана на троне и очень не любил Евграфа.

— Но кто же это?

— Вдова, — ответил я и откинулся на спинку кресла.

Все сходится. Она находится в ближайшем окружении Романкова, знает о его состоянии здоровья. А судя по тому, что я видел в истории Стефана, явно указывало, что в семье царила взаимная нелюбовь. А мой отец стал жертвой перестраховки.

Вайсман молчал, прокручивая в голове известные ему факты. Лицо его становилось печальным.

— Но все знают, что она святая женщина.

— На публике — да. Камень Королей показал мне жизнь Стефана, да и поведение Марфы Петровны было весьма специфичным. Столько радости в ней было на церемонии. Даже платье не выглядело траурным. В отличие от дочери. Она была бледной тенью позади нее.

— И что дальше? Что нам делать с этой информацией? Обвинить ее, равносильно измене.

— Оставлять убийство отца без должного расследования я не собираюсь.

— Как доказать, что она причастна к этому? Убил же охранник. Его мы не допросим.

— По денежному следу. Но вот вопрос, кто может нам помочь? — я задумался и почему-то на ум пришла только одна фамилия. — Допивай кофе, у нас мало времени.

Вайсман встал, залпом опустошив свою чашку, я поднялся следом. К бутербродам мы так и не притронулись.

Сделав небольшой круг, мы вернулись во дворец, где я поймал одного из стражников. Он подсказал, что нужный мне человек находится сейчас рядом с молодым императором в малом кабинете.

Потом внимательно нас оглядел и аккуратно заметил, что пройти дальше мы не можем.

— Можем, — рыкнул я. — Хранителя задержишь? А если у меня важная информация? Что потом ты доложишь своему начальству⁈

Стражник растерялся и отшагнул от меня, и я прошел дальше по коридорам. Я примерно понимал, куда идти, помнил из воспоминаний Стефана.

Возле дверей кабинета стоял худой как щепка, секретарь и ждал приема. Я вежливо ему сказал, кого нужно позвать. Этот тоже попытался меня отговорить, но сдался еще быстрее стражника и просочился за приоткрытую дверь.

Через три минуты ко мне вышел злой Сапрыкин.

— Что вам опять от меня нужно? — недовольно спросил он.

— Нужно поговорить. Где это можно сделать?

— Срочно?

— Весьма, — я был уверен, что Георгий Александрович не замешан в смерти Романкова.

— Пройдемте за мной, — он прошел дальше по коридору до первой же двери.

За ней оказался скромный рабочий кабинет, лишенный какой-либо индивидуальности. Сапрыкин не стал садиться и застыл, отойдя от двери на пару шагов. Вайсман остался ждать снаружи.

— Георгий Александрович, — сказал я. — Вы знаете, отчего умер Романков?

— Капли, которые давал ему лекарь, — едва заметно сморщился он. — Сердце не выдержало. Почему вас это интересует? Что вы знаете?

— Спокойно. Я хочу помочь, а заодно и подтвердить свои догадки. Сами по себе капли не смертельны, если Романков, конечно же, не выпил ведро за раз. А под сердечным приступом можно подразумевать все что угодно. Думаю, найдется яд, который маскируется под этот диагноз.

— Что вы об этом знаете? — отчеканил он слова и потянулся к поясу.

— А то, что смерть моего отца и смерть Романкова связаны. И я знаю, с кем именно. Кто стал ключевой фигурой этого плана. Или вы это и без меня знаете?

На мгновение Сапрыкин застыл, обдумывая мои слова. Кто, как не он, должен быть сразу же уловить мою мысль?

— Как вы не это вышли? — спокойно спросил он.

Его агрессия улетучилась, но в глазах я видел недоверие.

— Сложил два плюс два. Отец перед смертью получил большую сумму денег, многие посчитали его будущим предателем, так как знали, что Романков скоро умрет. Значит, план по устранению императора уже был. Но мотива для убийства Романкова ни у кого не было. Идеальная семья, процветающая страна, все довольны. Вот только, когда я стоял посреди зала церемоний, я увидел всю жизнь Стефана. Настоящую. Ту, что тщательно скрывали от глаз публики. Скандалы, измены… Мне продолжать?

— Вы намекаете, что главной фигурой плана была она?

— Первым подозреваемым в убийстве мужа, всегда является жена. Это статистика. Только ей было выгодно устранить изменщика, а затем посадить на трон своего отпрыска, которого она держала в рукавицах контроля уже долгое время. Вы видели ее дочь?

— Да, Ангелина в последнее время сама не своя, — машинально ответил Сапрыкин. — Я понял вас. Вы сделали мудрый выбор, рассказав это мне. Но у меня остался один вопрос: почему именно мне?

— Как я уже сказал, я видел вас в будущем Стефана. И понял, что вы всегда будете на стороне императора. Вы никак не могли участвовать в убийстве Романкова старшего.

Сапрыкин долго на меня смотрел, а потом коротко кивнул. Не говоря ни слова, он распахнул дверь и вышел из кабинета.

На этом моя миссия была закончена.

— Вези домой, — сказал я Вайсману, который нервно ходил по коридору.

— Он выслушал?

— Да.

— Хорошо. Странно, но хорошо.

Следующие дни прошли в суматохе визитов Коршунова, который не мог нарадоваться нашей задумке с магазином. Потенциальные покупатели, которые изредка захаживали и разглядывали выставленные вещи. Но больше ради интереса. Торговля шла за пределами этих стен, потому что аристократы предпочитали посмотреть, а потом заказать.

Поначалу все это делалось через Коршунова, и мне приходилось платить ему процент от сделок, но потом все изменилось, и часть денег шла сразу же мне в карманы.

Зарплаты я поднял, никого не обидев.

Даже ферма и ту привели в относительно божеский вид: все средства от сделок по пшенице я отдавал Артему. И как я видел, он ими грамотно распоряжался.

В один из дней, выписывая последние чеки на погашение долгов отца, я услышал торопливые шаги по коридору. Через мгновение на пороге стоял Вайсман.

— Вы видели утренние газеты⁈

— Есть одна прописная истина: не читать за завтраком прессу, — я даже глаза не поднял от чековой книжки. — И что там?

— Вдову Романкову с конвоем увезли в монастырь. Император рвет и мечет. А еще нашли того самого лекаря, который выписывал Евграфу капли.

— Мертвым?

— И давно.

— Не удивительно, — сказал я. — Значит, правосудие восторжествовало. Прекрасно.

Я подумал про Зайцева и почти даже расстроился, что не увидел его перекошенное лицо, когда его якобы висяк внезапно раскрыли.

— Что прекрасно, Александр? — раздался бодрый голос Светланы Шумской. — Утро? Погода? Или же вы обо мне?

— Доброе утро, — я кивнул ей и забрал газету у помощника. — Можешь идти, Михаил.

Едва за ним закрылась дверь, я развернулся к Светлане.

— И с какими ты новостями на этот раз?

— Обязательно, чтобы с новостями? — кокетливо улыбнулась она. — Может, я влюбилась в тебя?

— С чего вдруг? — я иронично изогнул бровь.

— А вот просто так. Хотя я красивая, умная, со связями и статусом, — это она мне вернула мою собственную фразу, что я произнес после дуэли с Вяземским.

Она подошла совсем близко ко мне, и я ощутил цитрусовый аромат ее волос.

— Да и ты не промах, — подмигнула она. — Краем глаза я слышала, что ты развернул интересную торговлю, расплатился с долгами, даже какую-то никчемную ферму привел в порядок.

Она на мгновение замолчала, прижалась ко мне грудью и выдохнула:

— Раскрыл дело отца, нашел виновника в смерти императора…

— Хочешь снова зазвать меня на прием к твоей матушки? — я положил ей руку на талию

— Ой! Вот ты, чурбан неотесанный! — она попыталась отпрянуть, но я держал крепко.

Все смотрел в ее глаза, что метали в меня молнии, и понял, что давно о них думал. В грудь ударили маленькие кулачки, но я лишь улыбнулся. А потом наклонился и поцеловал ее.

Через долгую минуту, когда воздух в легких закончился, я посмотрел на ее алые щеки и сияющий взгляд и тихо спросил:

— А выходи за меня замуж, а?