Космонавт. Том 2

Глава 10

Промышленная зона.

Москва. 18 часов.

Морозная дымка висела над улицей, словно вуаль на лице незнакомки. Ваня шагал по тротуару, подтянув воротник куртки. В кармане пальцам нащупал конверт — письмо от отца, пришедшее накануне. «Сынок, прочитал в письме про твой техникум. Горжусь…» — строчки всплывали в памяти сами, согревая изнутри.

Ваня свернул за угол и вышел к промзоне. Позади осталась булочная с витриной, запотевшей от тепла. Вспомнил, как мать покупала там калачи по выходным. Сахарная пудра на губах, смех сквозь кашель… Ваня резко дернул головой, сгоняя образ. Не время.

Ещё совсем недавно он и не думал, что у отца будет повод гордиться им. Ходил со шпаной, скатывался всё ниже и ниже, срывая злость за беспросветность. Всё изменилось после того удара кружкой. Лоб зашивали тогда в травмпункте, зато теперь…

У него есть стабильная работа. Он учится. В комсомол даже вступил. А ещё… А ещё у него теперь есть невеста! Наташенькая… Девушка-красавица, спортсменка, комсомолка. И все эти изменения начались с того удара кружкой по голове, будто мозги перевернулись и встали, как надо.

— Гром, чёрт бы тебя подрал, — усмехнулся Ваня вслух, поправляя шарф.

То августовское утро врезалось в память кадром из кинохроники: пивной ларёк, дядя Боря с дрожащими руками, а между ними — этот тощий парень с холодными глазами. Ваня уже и не помнит, что он сказал Громову, но прекрасно запомнил ответ — свист пивной кружки.

Но странное дело — именно тогда, сквозь боль и унижение, он разглядел в Громе себя. Того Ваню, кем он мог бы стать, если б не мамина болезнь, не кража телевизора, не отцовское «я сам во всём виноват». И это взбесило тогда Ваню.

А впрочем, к чёрту! Что толку от этих если бы? Зато сейчас у Вани всё хорошо и так было бы и дальше, если б его прошлое не постучало в дверь. Буквально. Сеня и Жорик когда-то казались ему нормальными мужиками. Он даже равнялся на них. Именно таким «правильным» он хотел стать. Стремился к этому. И только сейчас он, словно очнувшись ото сна, понял насколько же он заблуждался.

И вот тогда, когда у него появилось всё, чего он так страстно желал, осталось только дождаться освобождения отца, появились эти двое и всё пустили псу под хвост!

Злость снова всколыхнулась в груди у Вани. Не того выбрали, черти поганые. Гром жизнь ему спас. Возможно, дважды. Поэтому у Вани даже вопроса не стояло о том, чтобы молча сделать то, что от него потребовали эти двое. Даже не смотря на то, чем угрожали Сеня и Жорик.

И, как оказалось, не зря. Гром нашёл способ разрулить всё. Он предложил себя в качестве приманки. Эти придут, а там… Вместе они справятся с Сеней и Жориком. В общем, Ване осталось только узнать, что задумали эти двое, и потом они с Громом придумают свой план.

— Эй, козырёк! Заждались!

Голос прозвучал из тени старого здания. Сеня, он же «Шрам», грел руки о бока, приплясывая на месте. Рядом стоял Жорик — толстогубый, с вечно мокрыми глазами — разминал суставы, будто готовился к бою.

— Ну чё, интеллигент? — проговорил Сеня с издёвкой и щёлкнул пальцем по комсомольскому значку на Ваниной груди. — Прямо как папка твой. Сидит, поди, в зоне, пуговицы на гимнастёрке нашивает.

Ваня стиснул челюсти. Он всеми силами сдерживал себя, чтобы не вмазать по этой наглой харе. Не сейчас. Сначала вызнать план нужно.

— Ты зубы не скаль, Сеня, и не стращай. Говори по делу. Что нужно от меня.

Сеня задумчиво пожевал губу, глядя с прищуром на Ваню, сплюнул на землю.

— Ключ, — в разговор вступил Жорик, потирая нос ладонью с сизыми татуировками. — От квартиры Громова. Сделаешь дубликат у Шурика на Арбате. Знаешь такого?

Ваня кивнул и снова попытался узнать причины такого странного выбора жертвы:

— Зачем вам… — начал он, но его грубо оборвали.

— Не твоя забота! — прошипел Сеня и внезапно вцепился в Ванину шевелюру, дёрнув голову назад. — Ты думал, с комсомольским билетом всё прошлое сотрётся? Мы-то помним, как ты у директора «Рубин» спёр. И про другие твои делишки. Помним, как ты похвалялся.

Жорик тоненько захихикал, доставая из кармана отвёртку. Лезвие блеснуло в тусклом свете.

— Через три дня максимум ключ должен быть у нас. Или папку твоего на зоне «случайно» зарежут. Понял, студентик?

Ваня кивнул, чувствуя, как холодный металл скользит по шее.

— Умник. — Сеня шлёпнул его по щеке, словно ребёнка. — Теперь вали.

«Спокойно, — подумал Ваня, шагая к троллейбусной остановке и успокаивая себя. — Всё по плану. Сейчас я отступаю, чтобы потом раскрошить им… Ладно, всё потом. Сейчас нужно ехать к Грому».

Вслед ему смотрели двое.

— Веришь ему? — спросил Жорик, растирая покрасневшие от мороза руки.

Славик неопределённо мотнул головой, не отрывая взгляда от спины пацана.

— Кончать его нужно, Славик, — прошипел Жорик.

— Тебе бы лишь бы кончать, полудурок, — влепил подзатыльник своему подельнику Славик. — Сперва дело, а потом…

— Кончать?

— Кончать, — согласно кивнул Славик. — И его и того пацана вместе с его папашей.

— Клещ говорил папашу не трогать, — боязливо глянул на говорившего Жорик и сделал шаг в сторону от него. — Только бумажки велено забрать по-тихому и валить.

— Да? — Ехидно переспросил Славик. — А как ты думаешь, куда вчера побежал наш Ванечка? Вот то-то же. По-тихому не выйдет. Срисовали нас уже по-любому. Поэтому дело сделаем, этих в расход и валить надо. Заляжем на дно.

Парк Горького.

Москва. Около 20 часов.

Я медленно шёл по заснеженным дорожкам парка, и сердце наполнялось радостным трепетом. Всё вокруг сверкало в свете праздничных гирлянд. Казалось бы, простые лампочки, но как волшебно они переливаются в темноте! На каждом шагу установлены деревянные прилавки с ёлочными игрушками, самодельными украшениями и горячими пирожками.

В воздухе разлился аромат хвои вперемешку с жареными каштанами.

— Держи, — протянул я Кате те самые жареные каштаны.

— Спасибо, — поблагодарила меня Катя и подъехала к лавочке, чтобы отведать лакомство в комфорте, а не на коньках.

Я посмотрел на каток, где наша группа полным составом скользила по льду паровозиком. Где-то неподалёку играла весёлая музыка из репродуктора, а морозный ветер, словно танцуя в такт, колыхал разноцветные ленты на ёлке. Народ толпится у карусели, где лошадки медленно кружились под звонкую мелодию «В лесу родилась ёлочка».

Особенным вниманием у гуляющих пользовалась главная ёлка парка — огромная, украшенная бумажными гирляндами и самодельными игрушками. Рядом с ней я постоянно видел очередь к Деду Морозу, который сидел в своей деревянной избе. Дети с восторгом рассказывали ему стихи, а в награду получали какое-нибудь лакомство.

В будущем, конечно, многое изменилось. Вместо деревянных прилавков — огромные светящиеся павильоны. Вместо простых лампочек — лазерные шоу и неоновые вывески. Вместо самодельных игрушек — дорогие украшения из стекла и пластика.

Но кое-что останется прежним. Всё так же в воздухе будет витать аромат хвои и чего-то сладкого. Люди всё так же будут толпиться у каруселей, только кружиться они будут под другую музыку. И главное — атмосфера праздника и волшебства, которая объединяет всех вокруг, сохранится.

Да и Дед Мороз будет сидеть в своей избе, только подарки он будет вручать в специальных пакетах с логотипами. Но глаза детей по-прежнему будут светиться восторгом в момент, когда они получат свой новогодний подарок.

Я продолжил расслабленно разглядывать толпы людей и творящееся повсюду великолепие, как наткнулся взглядом на знакомую фигуру. В толпе возле Деда Мороза стоял Ваня и напряжённо шарил взглядом в поисках нас. Я свистнул и помахал ему рукой, привлекая внимание:

— Ваня!

Наконец, он заметил нас, улыбнулся и начал протискиваться через толпу в нашу сторону, активно работая локтями.

— Привет, Гром! — кивнул он мне, снимая варежку для рукопожатия. — Кать, здорово! — добавил, повернувшись к Кате, которая доедала каштаны, сидя на лавке.

Катя, придерживая коньки, махнула приветственно рукой.

— Вань, давай сюда, покажу новый трюк! — крикнул Володя, промчавшийся мимо на коньках задом наперёд.

— Потом! — крикнул Ваня и повернулся ко мне.

Он хотел что-то сказать, но я остановил его жестом руки:

— Не здесь, — я осмотрелся. Неподалёку была глухая аллея между ёлочными складами. — Давай туда, — сказал я и направился в ту сторону.

Снег хрустел под нашими сапогами пока мы шли к одному из складов. Добравшись до места, я прислонился к кирпичной стене и спросил:

— Ну? Рассказывай.

Ваня, ёжась от холода, выложил всё: требование ключа, угрозы Сени, подозрительные переглядывания подельников. Закончил он, глядя куда-то в темноту:

— Чует моё сердце, задумали они что-то недоброе…

— Возможно, — сказал я, обрабатывая полученную информацию. — Тебе бы уехать. Желательно с Наташей. У Володи дача есть. Поговорю с ним на ваш счёт.

— А ключ? — спросил Ваня, поправляя шарф.

— Завтра дам. — Я хлопнул его по плечу. — Давай к ребятам. Отрывайся. А мне позвонить нужно.

Когда Ваня пропал из виду в толпе, я направился к телефонной будке у входа в парк. Сунул монету в приёмник, набрал номер.

— Соедините с капитаном Ершовым, — сказал я, когда мне ответили на том конце провода. И, добавив пароль, стал ждать.

Щелчки, гудки и раздался знакомый голос:

— Ершов у аппарата.

— И снова здравствуйте, капитан. Товарищи криминальные элементы ключ требуют. Завтра передам оный.

— Понял, — ответил Александр Арнольдович и в трубке послышался скрежет передвигаемого по полу не то стола, не то кресла. — За Ваней твоим приглядывать начнут с утра. А у твоего дома наши в штатском уже приставлены.

— Благодарю, Александр Арнольдович. Ещё момент один имеется. Родителям моим нужно исчезнуть на время.

На том конце провода замолчали. Затем послышалась возня, чиркнули спички и — выдох.

— Санаторий «Сосны», — проговорил, наконец, Ершов. — Скажешь, что путёвка от аэроклуба за успехи и особые достижения в учёбе. — Снова пауза. — Завтра в семь утра выйдешь на улицу. У подъезда тебя будет ждать человек. Он и передаст путёвку.

Поблагодарив ещё раз капитана, я уже хотел положить трубку, но вспомнил вспомнил кое-что важное:

— Александр Арнольдович, жучок… Как им пользоваться? Вы не сказали.

Ершов хрипло рассмеялся:

— Ты ж не в кино. Поверни диск до щелчка и тогда антенна вылезет. Магнитик — к металлу. Ловить должен на двести метров. Батареек хватит на сутки. И, смотри мне, не теряйте. А то должен будешь, как земля колхозу.

— Понял. До свидания, Александр Арнольдович.

— Погоди… — добавил Ершов перед отбоем. — Если засвистит, как чайник, значит, троллейбусы мешают. Не пугайтесь.

Из трубки донеслись гудки. Я повесил её и вышел из будки, глядя на огни катка. Лёд тронулся, товарищи! Процесс пошёл!

Остаток вечера пролетел как один миг. После катка мы брели по заснеженным улицам, подгоняемые колючим ветром. Часть парней отправились по домам, ну а мы решили сходить в кино. Там сегодня показывали «Ключи от неба». Этот фильм почему-то в будущем прошёл мимо меня, поэтому и мне было интересно посмотреть его.

По пути Володя, распахнув пальто, пытался изобразить какого-то фигуриста, но поскользнулся и сел в сугроб, вызвав хохот остальных. Кинотеатр встретил нас полупустым залом. Видимо, все уже готовились к празднику. Но нам это было только в радость. Мы с комфортом разместились перед экраном и с удовольствием посмотрели лёгкую и довольно интересную комедию. Ну а после мы разошлись по домам. Время было позднее, а дел завтра у каждого было с избытком.

Утром я вышел во двор. Как и обещал Ершов, меня ждали. Сначала серый силуэт у подъезда замер, услышав скрип двери. Разглядев меня, незнакомец спросил фамилию, я назвал и только после этого он сунул конверт мне в руки, не проронив больше ни слова.

За завтраком я обрадовал родителей неожиданной поездкой в санаторий. Мать вертела бланк с золотым тиснением, будто держала слиток золота.

— «Сосны»! — её голос дрожал от восторга. — Ты слышал, Вася? Целых две недели!

Отец молча приподнял очки, поднеся путёвку к окну. Луч зимнего солнца высветил водяные знаки.

— С первого числа, — сказал я, разливая кофе по чашкам. — Завтра с утра вам нужно уезжать.

Отец кивнул, вдруг резко встал. Стол дрогнул, ложка звякнула о блюдце.

— Пройдусь, — бросил он, выходя из кухни.

— Ты куда? — спросила мать вдогонку.

Остановившись в дверях, он обернулся и натянул на лицо улыбку.

— Лена, я сегодня пропустил пробежку. Пойду хоть пройдусь. А потом вернусь и мы с Серёгой поможем с уборкой.

Мать кивнула и вернулась к рассматриванию путёвки. Я же смотрел на опустевший дверной проём и думал, что отец отъезду не шибко рад. С чего бы?

К полудню наша квартира преобразилась. Мы с отцом выносили хлам: старые газеты, пустые банки и так далее. Мать кружила по кухне, словно фурия: резала свёклу для «шубы», замешивала тесто для печенья, ставила холодец на балкон. Из динамиков радио лилась музыка, добавляя особого уюта нашей квартире.

В полдень, как и договаривались с Ваней, я вышел из дома и встретился с ним у пивного ларька. Он расхаживал взад-перёд, пряча лицо в поднятый воротник.

— Держи, — я сунул ему ключ в руки после того, как мы обменялись приветствиями.

Следом я сунул ему в руки жучок и рассказал, как им пользоваться. Ваня кивнул кивнул, пальцы сжали переданное мной, как величайшее сокровище.

— Гром, а если…

— Не будет «если», понял? — Остановил его я. — Первого в восемь утра Володя будет ждать вас у метро. Вместе поедете к нему на дачу. Я с ним договорился. Всё, бывай. Наташке привет! С наступающим тебя, Ваня! — Я потрепал его по плечу и пошёл домой.

Переживания Вани мне были понятны, но они были лишними. Всё было под контролем и я нисколько не сомневался в успехе задуманного.

И вот, наконец, наступил вечер. Снег, падавший весь день, накрыл город белым покрывалом. Мы с матерью расставляли на столе тарелки с оливье и винегретом, когда в дверь ввалился дядя Боря. Его полушубок был усыпан снежинками, словно новогодний костюм.

— С праздничком, соседи! — он грохнул на стол банку грибов, а следом поставил туда же и бутылку шампанского. — Ленка, дай кастрюльку, икру растормошим!

За стол мы сели за час до полуночи. Говорили сначала о мелочах каких-то, обсуждали соседей, как это водится. Кто куда поехал, кто откуда приехал, у кого что случилось. А потом за развлекательную программу взялся дядя Боря.

— Ребята, — начал он, разливая игристое по бокалам, — хочу рассказать вам историю про одного знакомого летчика…

В общем, дядя Боря стал травить байки. Про свою службу, про то, как однажды чуть не влетел в сарай с курами, перепутав ручку газа и переднего тормоза на мотоцикле, и про то, как его собака однажды съела все новогодние подарки, пока он был на дежурстве.

Леонид Ильич Брежнев появился на экране ровно в одиннадцать пятьдесят пять. Синий костюм, тяжёлые веки, голос, будто галька перекатывается.

— Дорогие товарищи… вступая в новый год…

Дядя Боря тут же притих, застыв с вилкой в руке. Отец в это время медленно наливал «Столичную» по стопкам.

Когда куранты ударили двенадцать, мать встала, улыбаясь и поднимая бокал. После Дядя Боря затянул незнакомую мне песню путая слова. Я встал и подошёл к окну. Двор не пустовал. Сосед из дома напротив пытался зажечь самодельную хлопушку горящей газетой, а чуть поодаль, в тени дома, маячил силуэт в сером. Где-то должен быть и второй. Ершовские люди на месте. Хорошо. Я отошёл от окна и вернулся за стол.

Грабители так и не пришли этой ночью. Ну а на утро мать с отцом уехали и я выдохнул с облегчением — всё идёт по плану.

День прошёл в лености и безделии. С утра я всё же сходил на пробежку, сделал зарядку и на этом решил закончить с физической активностью. Дел особых не было, поэтому я весь день ел вчерашние салаты, читал книги и спал. и так по кругу. В общем, отлично время провёл. Пока не наступил вечер…

Ещё утром люди Ершова передали мне инструкции: как начнёт темнеть — гаси свет. Так я и сделал. Поэтому и задремал.

Разбудила меня возня в коридоре и тихие шепотки:

— Жорик, твою душу… Перебудишь сейчас всех, шум поднимут.

— Да я чего? Кто ж знал, что у них здесь коробки какие-то прямо на входе, — сказал второй голос, с какими-то визжащими бабскими нотками.

Я усмехнулся. Днём я специально поставил у входа коробки с банками, которые мать отстояла у нас во время уборки, на случай, если я усну. Сработало.

Тем временем горе грабители продолжали дискуссию:

— Кончаем сначала пацана? — спросил писклявый.

— Умолкни. Думаю, — задумчиво сказал второй. — Слышишь?

В коридоре воцарилась тишина.

— Не-ет, — протянул писклявый.

— То-то же, — сказал первый голос. — Тихо как-то. Ни тебе храпа, ни тебе скрипа.

Я аккуратно перекатился с кровати на пол. Я должен был подать знак — два раза включить и выключить свет, а затем зажечь его на постоянку. Пружины на кровати предательски скрипнули. Я про себя выругался.

— О! — сказал писклявых. — Слыхал?

— Угу, — сказал первый. — Двинули. Начнём с родителей. Там и бумаги поищем. А потом пацана.

«Бумаги?» — нахмурился я.

Я уже подходил к выключателю, когда услышал как открылась и закрылась входная дверь. Следом на пол упал яркий луч света — в коридоре включили свет. А потом…

— Вы кто такие и что здесь делаете? — Услышал я сердитый голос отца.

«Отец? — Удивился я. — Какого чёрта он делает здесь, а не расслабляется в санатории вместе с матерью?»

Следующие события слились в одну секунду. Пока я подавал сигнал, писклявый крикнул: «Кончай падлу!» и в коридоре послышалась возня, которая закончилась сдавленным вскриком отца.

«Твою мать!» — подумал я и бросился в коридор.